Девушка: В одиночку

ПРОЛОГ

Закинув ноги на стол, Кристин откинулась на своем стуле и лениво посмотрела на часы за своей спиной.

17:32.

Она прокрутилась на стуле, затем достала телефон и снова проверила время.

«Тьфу, – подумала она. – Могу поклясться, что время не сдвинулось ни на секунду за этот час».

Это был ничем не примечательный день в ничем не примечательном городе. С тех самых пор, как средний возраст постучался в ее дверь, Кристин Хартвелл усвоила, что пятничный вечер – скукота несусветная, однако она и представить себе не могла, что все будет настолько плохо. Теперь же она добровольно не закрывала магазин до самого вечера в отчаянной надежде, что кому-нибудь понадобятся товары для ремонта.

Она поднялась и направилась к первому проходу между полками. За запятнанными окнами магазина алое солнце опускалось все ниже и ниже, скрываясь за кронами деревьев по ту сторону реки. Постепенно последний луч исчез за горизонтом, и город погрузился в сумерки.

Небольшой городок в штате Луизиана, где жила Кристин, был весьма скуп на возможности, но он позволял ей проживать скромную жизнь и радовал своими пейзажами. Иногда, когда магазин пустовал, через окно доносился нежный звук ручья – ритмичный и успокаивающий своей безмятежностью.

Это и есть жизнь, и именно об этом она всегда мечтала.

Она принялась наводить порядок на небольшой витрине с ножовками, затем снова проверила время. В пределах видимости не было ни души, и ее магазин уже два часа пустовал. «Пора закрываться, – подумала она. – Нужно заняться жизнью».

Она прошла в подсобку, к кнопке, которая закрывала внешние жалюзи, после чего собиралась выйти через запасной выход у нее за спиной. Кристин нажала на кнопку и стала считать до десяти. Под механическое жужжание, доносившееся снаружи магазина, она стала обдумывать свои планы на вечер.

«Фильм? Ужин? Вино? Поиск туров, которые я не могу себе позволить?»

Но когда Кристин успела досчитать до шести, кто-то вырвал ее из навеянных скукой грез.

Бах.

Внезапный тяжелый удар за стеной.

«Вот черт».

Что-то упало на пол в магазине? Жалюзи случайно что-то зацепили?

Она поспешила к прилавку и осмотрела помещение. Все было в порядке. Кристин нерешительно развернулась и боковым зрением уловила что-то в дальнем углу.

Снаружи, у двери магазина, виднелся чей-то силуэт. Жалюзи были наполовину опущены и скрывали лицо незнакомца, но это определенно был мужчина. Черные джинсы, изношенные туфли и низ шерстяного пальто.

– Эй! – воскликнула она. – Кто здесь?

Ответа не последовало. Фигура не сдвинулась ни на дюйм. «Как обычно, – подумала она. – Кому-то что-то понадобилось именно тогда, когда я закрываюсь».

Вздохнув, Кристин медленной и тяжелой поступью направилась в кладовую. Она открыла жалюзи, и когда они защелкнулись, Кристин услышала, как мужчина открыл дверь. Она обернулась и выглянула в торговый зал.

Мужчина был ничем не примечательный, за исключением его абсолютной нормальности. Большинство мужчин в дельте реки Миссисипи излучали ауру сельской жизни, которую ни с чем не спутаешь: огрубевшие от тяжелого труда руки или запах навоза, которым насквозь была пропитана их одежда. Но этот мужчина мог выдать себя за бармена в местной забегаловке или за банкира, ворочавшего миллионами, – Кристин поверила бы ему в любом случае.

Она не могла определить его возраст – возможно, слегка за сорок, а может быть, чуть за тридцать, при гиперопекающем воспитании. При других обстоятельствах Кристин, возможно, даже нашла бы его привлекательным, однако то, как он грубо нарушил ее планы, лишило мужчину всякого очарования в ее глазах.

Он беззаботно и безмятежно прохаживался по проходу, а затем остановился перед витриной с ножовками, за организацией которой Кристин провела существенную часть этого дня.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила она из-за прилавка. – Я уже собиралась закрываться. Вы пришли как раз вовремя.

Ее слова были встречены молчанием. Он и виду не подал, что слышал ее.

«Грубиян», – подумала она.

Наконец, спустя, кажется, вечность, мужчина заговорил.

– Антифриз, – сказал он. Голос его был мягким, но с хрипотой, словно у завязавшего с сигаретами курильщика, чьи голосовые связки еще не успели полностью восстановиться.

– Конечно. Он здесь.

Кристин достала черный контейнер и поставила его на прилавок. Мужчина подошел ближе и устремил свой взгляд на предмет между ними. Он достал двадцатидолларовую купюру и подтолкнул ее к Кристин.

– Для тяжелых условий работы, разведенный 50/50, – сказала Кристин. – Подойдет?

Внезапно две руки схватили контейнер. Кристин вздрогнула, отступая назад. Ее сердце бешено заколотилось, а в желудке вдруг появилось необъяснимое чувство ужаса. За окном солнце уже полностью зашло за горизонт. Фонари на улице не горели, как и свет в соседних магазинах в ее проулке. Лишь призрачный туман стелился за окном, словно напоминая ей о том, как одинока она была.

– Это все? – спросила она.

Но мужчина снова не сказал в ответ ни слова. Он удалился так же внезапно, как и пришел, забрав свои пять центов сдачи, а Кристин так и осталась стоять с протянутой рукой, словно манекен.

Мужчина вышел из магазина, посмотрел по сторонам, а затем растворился в темноте.

Кристин не сводила с него глаз, пока он не исчез. Прежде чем полностью скрыться из виду, мужчина обернулся и, не поднимая головы, бросил последний взгляд на «Строительный магазин Кристин 101».

Она пожала плечами, прогоняя чувство оцепенения. Собравшись, Кристин поспешила в кладовую и закрыла жалюзи. Она досчитала до десяти, но не убирала палец с кнопки, пока не удостоверилась, что жалюзи полностью опустились.

Без естественного освещения магазин был залит ярко-оранжевым светом, исходившим от потолочных ламп. Кристин достала кассу и убрала ее в сейф. В тот момент, когда она нажала последнюю цифру шестизначного кода, чтобы закрыть сейф, послышалось странное шарканье.

По спине побежали мурашки. Она осмотрела пол, надеясь увидеть любознательную мышь, крысу, сверчка.

Ничего.

Звук послышался снова. Будто что-то царапает ее деревянную дверь. Грубые ботинки, наверное, или упавший винтик у нее под ногой.

Бах.

На ее лбу проступил пот. Лицо горело. Она замерла на месте, не в состоянии пошевельнуться. Звук послышался снова из кладовой.

«Я что-то зацепила, когда была там», – успокоила она себя.

Но затем Кристин услышала лязг – знакомый звук удара металла о металл.

Она проскочила за прилавок и взяла с витрины первый попавшийся предмет, который можно было использовать в качестве оружия. Она сжала зубило в руке с силой, о которой даже не подозревала.

Медленно и осторожно Кристин прокралась в кладовую. Свет горел тускло, но, казалось, все было на месте. В дальнем углу, где располагалась кухня, пыхтел котел, качающий воду в отопительную систему магазина.

«Это был всего лишь котел?» – подумала она.

Ее окутала слабая волна облегчения, но затем Кристин перевела взгляд на что-то, лежавшее рядом с запасным выходом.

Контейнер антифриза. Для тяжелых условий работы, разведенный 50/50.

Она судорожно соображала, пытаясь осознать ситуацию. Кристин не могла заставить себя кричать или бежать; она лишь безмолвно замерла.

Та же одежда, тот же непримечательный вид. Но в этот раз было что-то еще. Он держал в руках винтовку, и ствол был направлен прямо на нее.

Ужас обуял ее с ног до головы. Она бросила в незнакомца зубилом, но как только ее рука отпустила предмет, раздался оглушающий выстрел, и Кристин распласталась на полу. Она почувствовала, что ее ребра раскрошились. Зрение подводило ее, но вдруг она ощутила под своей головой знакомую деревянную поверхность.

Едва переводя дух, Кристин наконец открыла глаза и поняла, что упала на прилавок.

Она сползла на пол и поползла. Каждое движение доставляло невыносимую боль, руки скользили от крови.

Он наступил на ее ладонь, едва не раздробив ее.

Кристин подняла голову и наконец посмотрела в глаза незнакомцу, которого впервые увидела всего пять минут назад. Ее внимание привлекло оружие, которое он сжимал в руках. Теперь это была не винтовка. Высоко над головой мужчины сверкнуло серебристое лезвие лесорубного топора.

Кристин подняла голову и закричала, и ее крик рикошетом отразился от металлических инструментов на полке позади них. Слезы ручьем катились по ее лицу. Топор опустился.

И мир вокруг померк.