Девушка: В одиночку

ГЛАВА 25

Внутри стояла кромешная тьма. Он едва мог различить очертания вокруг себя и передвигался, ориентируясь по ним. Глаза постепенно привыкли к темноте, и схема дома, спрятанная где-то в глубинах его памяти, отчетливо предстала перед ним. Он вспомнил общее расположение комнат, хотя мебель переставили и добавили новые зоны. Но это не помешало ему добраться до главного места – общей комнаты.

Теперь на полу лежал ковер, в комнате стоял телевизор и несколько двухместных диванов. Он почувствовал лимонный запах, снова вспомнив схему дома. Насколько он помнил, неподалеку была небольшая лестница, и он решил сначала пойти туда. С большой вероятностью спальни были расположены там.

Он поднимался по лестнице так тихо, как мог, стараясь идти как можно ближе к стене. Так получается тише всего – этому он научился из тюремного интервью с Рамиресом.

Он оказался в небольшом коридоре, заставленном коробками. Там были запасы консервов, бутылки с водой, рис. Продукты первой необходимости. Он прошел мимо них и оказался перед двумя дверьми.

Бах.

Он насторожился. Здесь есть кто-то еще. Он посмотрел вниз и увидел, что случайно зацепил небольшую коробку. Это она издала этот звук?

Нет. В доме кто-то есть. Кто-то не спит.

Он осторожно открыл первую дверь. За ней оказалась комната с одиноким унитазом. Он переместился к комнате напротив. Открыв дверь, он обнаружил гораздо большее пространство. Еще один склад какого-то старого оборудования из спортзала. Убийца прошелся взад и вперед, наслаждаясь своим присутствием в доме. Он преступник, он зверь на охоте. Он читал, что многие убийцы совершали убийства в состоянии помутнения и временами не помнили подробностей своих злодеяний.

Но он этого не допустит. Он хотел насладиться каждым моментом своих преступлений. Он хотел прожить каждое мгновение. Кто знает, удастся ли ему испытать это снова после сегодняшней ночи?

Еще один стук.

Он развернулся, всматриваясь в дальнюю стену. Там находился зеркальный шкаф. Он подошел ближе и принялся рассматривать свое отражение. На лбу остались следы крови охранника. Он вытер их рукавом.

Дверца шкафа немного пошатнулась. Но в комнате не было сквозняка, все окна были закрыты.

Здесь кто-то есть.

Он приготовил оружие и схватился за ручку двери, потянув ее на себя. Но она не открылась, как он ожидал. Когда он дотронулся до нее снова, дверца пошатнулась. Он подумал, что это и был источник стука.

Убийца снова потянул за ручку. Безрезультатно. Заметив, что сверху дверь слетела с петель, он потянул сильнее, но открыл ее лишь на дюйм.

Она застряла.

Бах.

Снова. Но звук шел не из этой комнаты. Он доносился снизу.

Мужчина в последний раз взглянул на свое отражение, впечатленный своим видом. С поленом в руке он выглядел свирепым, опасным. Он подумал, что однажды увидит такую фотографию на обложке книги.

Убийца спустился вниз, где обнаружил прачечную, кухню и небольшой туалет. Он вернулся в гостиную, а затем вышел в узкий коридор с деревянным полом. Перед ним были четыре деревянные двери, на каждой из которых красивым шрифтом были выведены бессмысленные мотивирующие цитаты.

«Когда становится тяжело карабкаться наверх, подумай о виде, который открывается с вершины».

На его лице появилась ухмылка. «Что за чушь, – подумал он. – Эти женщины на дне, здесь они и умрут».

Его пульс участился до такого уровня, которого он не чувствовал с тех пор, как задушил девушку в машине. На мгновение он задумался о первом убийстве, упиваясь волнением, мотивацией. Некоторые серийные убийцы утверждали, что первое убийство всегда лучшее, и в дальнейшем они пытались воссоздать то первое чувство удовольствия. Он был полностью согласен с этим утверждением, особенно после того, как сам это испытал. Однако он также верил, что если убийца сможет превзойти радость первого убийства, то этот опыт и станет его любимой фантазией.

Он толкнул дверь, и она открылась с тихим скрипом. В комнате было четыре кровати – по одной в каждом углу.

Постели были идеально заправлены. Кровати были пусты.

Внутри нарастало разочарование, но он успокоил себя и вышел в коридор. Нет, сегодня он не потерпит неудачу. Он перешел к следующей двери.

«Не стыдись своей истории. Она вдохновит других», – гласила надпись на ней.

«Еще как вдохновит», – прошептал он и осторожно потянул за ручку.

Дверь тихо открылась, впустив его в комнату, идентичную первой. Он переводил взгляд с кровати на кровать, снова ощущая тошнотворное разочарование.

Нет. Только три были пусты.

На дальней кровати он заметил свисающую руку. Он различил знакомые очертания человека, лежащего на боку. Длинные волосы спускались к плечам. Это однозначно была женщина. Она была стройной, молодой, может, чуть за двадцать – все так, как он любит.

Он посмотрел на часы. 1:08. Пыл нарастал. Его руки задрожали от возбуждения, заставив вибрировать дубовое полено, зажатое в его кулаке. Убийца глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Он подумал о своем герое, о том, как он убил девушек в Омега Кай практически в полной тишине, не разбудив остальных жителей. Он собирался сделать то же самое.

Элла побежала к входной двери в Женский реабилитационный центр Майи и дернула ручку. Закрыто.

Она сделала шаг назад и изучила схему здания, отчаянно обдумывая, как ей попасть внутрь. Рядом с входной дверью протянулся остроконечный металлический забор. Она едва взглянула на него, тут же схватилась руками за острые прутья и подтянулась.

Металл врезался ей в ладони, причиняя практически невыносимую боль, но каждый агент за свою карьеру должен был вскарабкаться на такой забор – по крайней мере, ей так говорили. Подтянувшись, она поставила ногу между двух прутьев и перепрыгнула забор, оказавшись на заднем дворе.

Она справилась с болью и поспешила к заднему входу. Дверь была открыта.

Элла задумалась. Была ли дверь всегда открыта? Или это признак вторжения?

И тут она кое-что почувствовала. Ее насторожил запах. Тот же запах, который был на других местах преступления. В воздухе пахло кровью. Элла ощущала медный привкус на языке.

Сомнений не оставалось.

Убийца здесь.

Элла достала пистолет и вошла в здание. Харрис уже позвонил и предупредил центр, но, учитывая столь ранний час, неизвестно, успели ли там принять во внимание информацию. Элла передвигалась как можно тише, стараясь держаться поближе к стенам и заглядывая за углы.

Она оказалась в большой комнате и сразу почувствовала, как температура понизилась на пару градусов. Элла поняла, что она в гостиной, выстланной коврами. Она замерла и стала вслушиваться, слыша собственное дыхание. Элла отметила звуки дома. Вода, бежавшая по ржавым трубам. Дождь, барабанящий по старой плоской крыше. Сильный ветер, заставляющий однослойные окна дрожать.

Где-то скрипнула половица.

Она не теряла бдительность. Ее ощущения обострились. Элла старалась не думать слишком много, как делала это раньше. Она должна быть максимально собрана ради семей погибших.

Тот же скрип послышался снова.

Она поняла, что он исходит не от ее шагов, а сверху.

Затем шаги. Над ней. Не ритмичные, но медленные и осторожные.

Элла собралась с мыслями, но, вместо того чтобы остаться на месте, она перешла в смежный коридор, где было видно больше из-за пробивающегося света. В узком коридоре были расположены в ряд окна, пропускающие свет уличных фонарей. Свет был тусклым, но это было лучше, чем полная темнота.

Она ждала, держа в руке пистолет на уровне талии, готовая в любой момент привести его в действие. Элла обернулась и увидела несколько дверей, расположенных в ряд, с мотивационными слоганами на каждой.

Она подумала, есть ли там кто-нибудь. Если должно случиться что-то ужасное, ей необходимо знать. Что еще хуже, ей нужно было узнать, не напали ли уже на кого-нибудь в этих комнатах.

Она проверила первую комнату, обнаружив там четыре кровати. Вдруг наверху послышался скрип ступеней. Кто бы там ни был, он спускался по лестнице медленно, словно намеренно пытался скрыть свое присутствие.

Элла слышала его, чувствовала его.

Она вернулась в комнату и спряталась в темноте. Кто-то приближался к ней. Элла услышала, как он вошел в соседнюю комнату, а потом так же быстро вышел оттуда.

А затем он оказался прямо возле комнаты, в которой она прячется. Всего в паре футов от нее. Она ощущала запах его разгоряченного тела, слышала, как расширяются и сужаются его легкие.

Ею завладело волнение, затуманив зрение и позволив окружающей темноте поглотить ее. Элла пыталась успокоиться, но ей с трудом удавалось контролировать свои реакции. Она была там совсем одна, наедине с мужчиной, который совершил не одно убийство, не испытывая чувства раскаяния. Что если что-нибудь пойдет не так? Что если он умнее нее? Что если он на шаг впереди нее, а она не подозревает об этом?

Элла ощупала одну из кроватей рядом с собой. Она подумала об отце, который был убит, пока спал. Неужели история повторяется? Неужели это проделки злодейки-судьбы, которая распорядилась, чтобы она умерла так же, как ее отец?

Мужчина вошел в комнату. Его силуэт окружало темное облако крови его невинных жертв. Несмотря на всю свою решимость и твердость духа, Элла замерла, не в состоянии пошевелиться от ужаса и волнения, охвативших ее. Она не могла ни видеть, ни слышать, ни думать. Это не какое-то преступление, о котором она читала в книжках, это реальная жизнь, которая, возможно, вот-вот закончится. Так ее и запомнят: агент-новобранец, убитая при исполнении одним из самых ужасающих серийных убийц в истории. Она умрет сегодня, и ее имя будет в книгах, посвященных этому человеку. Это будет ее наследие, и однажды кто-то назовет ее имя в последний раз, и она исчезнет навечно.

Казалось, это был сон, и она вот-вот проснется от этого кошмара.

Но она не просыпалась.

А мужчина подбирался к ней, держа что-то высоко над головой.

Последние ее мысли были об отце.

Он осторожно подбирался к ней, ненадолго останавливаясь у каждой кровати. Если она проснется, то решит, что это просто другая девушка из этого дома ложится спать. Он приблизился на расстояние нескольких футов, уловив ее уникальный запах. У каждой женщины был свой запах. Эта девушка пахла ванилью – возможно, это был крем для рук или шампунь. У него не было времени узнать что-нибудь о ней, поэтому он быстро набросал в своей голове портрет, чтобы добавить немного индивидуальности в ее убийство. Так он получал больше удовольствия.

Он подумал, что она секретарша. Низкий оклад, низкая ответственность, низкая удовлетворенность жизнью. Ее привело в этот центр домашнее насилие от рук бывшего, от которого она годами пыталась уйти, но всегда возвращалась в силу какого-то нездорового притяжения. Возможно, он избивал ее, но в то же время защищал.

Он узнает, кем она была, из новостей, но сейчас она была всего лишь жертвой. Частью истории, необходимой ему, чтобы закрепить наследие своих героев.

Ведомый адреналином, он поднял дубовое полено высоко над головой и нацелился прямо на ее висок. Всего один хороший удар – и она будет мертва. Без звука, без боли.

Еще секунда – и он посеет хаос. Он резко опустил полено, нацелившись ей в голову.

Но фигура зашевелилась.

Его охватила паника. Ноги задрожали. Слепая ярость обуяла его с ног до головы.

– Что за черт! – закричал он.

Зажегся свет, и она стояла у стены, наставив на него пистолет.

– Игра окончена, сукин ты сын, – закричала она.