Девять дверей. Секрет парадоксов

4 глава. В ловушке

Кругом было темно. Но зажигать свет я не решалась. Вдруг злоумышленники, которые влезли ко мне, увидят, какая я субтильная и накинуться на меня всем скопом. В темноте я двигалась тихо, стараясь не шуметь. Споткнулась обо что-то и полетела, выставив руки вперед. Это оказалось кресло, перевернутое ножками вверх. Я наощупь добралась до стола, то и дело спотыкаясь то об одну, то о другую вещь, валяющуюся на полу. Включила лампу. В комнате царил погром. Сразу было понятно, что здесь что-то искали. Это точно было не ограбление, потому что на полу вперемежку с вещами валялись деньги, вытащенные из ящика стола. Я начала все подбирать. И вдруг в коридоре раздался шум. Я застыла не месте. А потом что-то грохнуло и зашипело, а меня ослепил бирюзовый всполох. Я вскочила на ноги. Но кто-то со спины зажал мне рот рукой.

— Тихо, — прошептал до боли знакомый голос. Я закивала в ответ, — Согласно пятой поправке законов Верховного совета Логии, вы, Солари Грихэль, арестованы, — уже громко произнес этот человек и, заведя мне руки за спину, надел наручники.

Тот, кто арестовал меня, включил основной свет, а я заморгала с непривычки и посмотрела на него. Красивый молодой парень с большими зелеными глазами, строго насупив брови, разглядывал меня. Его черты лица показались мне смутно знакомыми: эти брови, темные густые ресницы, чувственные губы, взъерошенные волосы, торчащие диким ежиком.

Чем дольше он смотрел на меня, тем сильнее менялось его выражение лица. И теперь он казался больше растерянным и сбитым с толку, чем сердитым, как вначале. Он опустил вниз руку с предметом, похожим на цилиндрический фонарик.

— Вы, мисс Грихэль, убили человека и должны быть осуждены по законам Логии, — это прозвучало, словно заученный текст, в который он сам не верит. Меня охватило чувство дежавю. И не обращая внимания на какие-то обвинения, я заметила:

— Меня зовут… — я начала сомневаться, стоит ли его поправлять, потому что имя, которым он меня назвал, мне было известно. — Я Лара, и я никого не убивала. Ты же это и так знаешь, — почему-то произнесла я, сразу перейдя на "ты". — Здесь был кто-то, видишь, кругом беспорядок.

У меня уже было ощущение, будто я играю в какой-то дурацкой пьесе. Но мне, почему-то, не дают уйти со сцены.

— Это были… — начал он, но я его перебила, потому что уже знала, что он хотел сказать.

— … визуары, — продолжила я за него. И он уставился на меня с еще большим интересом и каким-то подозрением.

— Так ты их знаешь? — удивленно спросил он, прищурившись. Мне и самой вся эта ситуация казалась странной. Но где-то на границе подсознания пульсировала мысль, что я должна говорить и делать.

— Да, Марун, — его имя само всплыло у меня в мозгу. Но кто же он? Откуда я знаю его? За меня ответило мое сердце, учащенно стучавшее в груди.

— Разве мы знакомы? — он хлопал своими длиннющими ресницами и не мог отвести от меня глаз, разглядывая с ног до головы. Видимо, он что-то вспомнил, потому что внезапно подошел ко мне и снял наручники.

— Ты свободна, — казалось, он слушает свой голос со стороны и удивляется тому, что говорит.

А я не верила своим глазам.

— Почему ты отпускаешь меня? — не ожидала я такого поворота. На его лице отразилось беспокойство.

— Я не хочу, чтобы с тобой, что-нибудь случилось. А эти люди могут вернуться сюда. Нам надо уходить. Ты не должна пострадать. Здесь не безопасно. — И он, тревожно оглядываясь, взял меня за руку, чтобы увести.

Простое прикосновение теплой ладони пробудили во мне воспоминания. Словно древняя магия, лежащая за пределами законов логики и здравого смысла, до конца подчинившая мое сердце, вернула меня к реальности. Перед глазами в одно мгновение пронеслись сцены из прошлого.

Вспышка: зеленоглазый красавец, обняв меня за талию, выскальзывает из зеркала.

Другая: я залечиваю шрам на Его груди, и целительный огонь щиплет мне ладони.

Картина меняется: я вижу, как Он, пылая яростью, впивается в мои губы.

И вот мы стоим возле камина. Он ласкает меня и жадно целует. Я таю в его объятиях, отвечаю на его страсть, но он неожиданно отстраняется от меня и уходит. А я остаюсь одна, сгорая от стыда.

Обида с новой силой обожгла меня. А его извинения час назад не смогли унять мою боль. Я понимала, что он просто старается уладить ситуацию, вышедшую из-под контроля. Да и прощение он просил только для собственного душевного спокойствия, чтобы ничто не мешало ему сосредоточиться на расследовании и не отвлекало на случайные эмоции.

— Я с тобой никуда не пойду, — вырвала я свою ладонь из его сильной хватки. Мой протест заставил Маруна остановиться. Мы не заметили, как перешли границу между прошлым и настоящим. Он повернулся ко мне и долго смотрел в глаза, словно подбирая слова. Было видно, что внутри него идет борьба не на жизнь, а на смерть между чувствами и разумом.

— Прости меня за мою несдержанность. За то, что накинулся на тебя вчера вечером, — опять начал извиняться он, видимо, чтобы уговорить меня пойти с ним, — я не знаю, что на меня нашло.

Он изо всех сил старался подавить в себе свои порывы и желания. Это было написано у него на лице. Его напускная холодность оскорбляла и раздражала. Он заставил меня полюбить его, а свое сердце бережно охранял. Мне вдруг стало обидно за Фэю, которая так и не смогла добиться от него взаимности. Что уж говорить про обычную деревенскую девчонку. Я развернулась к нему и в бешенстве прокричала, пытаясь пробиться под толщу льда, где он надежно спрятал свое сердце:

— Что, скажешь это было просто недоразумение?!

Марун подошел ко мне так близко, что я ощущала его пульс. Я замерла, надеясь услышать, что его вчерашний порыв шел от сердца, а не от другого органа.

— Конечно, нет, — тихо и виновато произнес он. — Я не должен был этого делать, — он опустил голову.

У меня на глазах навернулись слезы. «Он не любит меня!» — с горечью отдалось внутри. И меня прорвало:

— Ты, Марун, такая бесчувственная сволочь! Ненавижу тебя! Никогда, слышишь, никогда ко мне больше не притрагивайся! — я отвернулась от него, вытирая ладонью хлынувшие слезы. Меня всю трясло. Я уже хотела кинуться к двери, чтобы сбежать отсюда, подальше от его бездонных глаз, что сейчас смотрели так пронзительно. Но он поймал меня и крепко обнял, с силой прижимая к себе.

— Ларочка, — жарко зашептал он мне в ухо, — Любимая моя. Прости, я, действительно, идиот! Ведь я думал, что один страдаю. Мне казалось, ты любишь Риса. Не хотел мешать твоему счастью.

Я подняла не него глаза полные слез.

— Дурак ты, Бэрс! Как тебя с такой чуйкой в дознаватели взяли?

Осторожно, кончиками пальцев, он погладил меня по волосам и уткнулся в них носом, втягивая в себя мой запах. Мое сердце барабанило по ребрам, как ненормальное. Я попыталась его унять, но ничего не получалось. Чуть охрипший голос Маруна дрогнул, выдавая его волнение:

— Мне всегда было просто общаться с женщинами. По крайней мере, я так думал до того момента, пока не встретил тебя. Я всегда знаю, когда девицы западают на меня. Ты оказалась крепким орешком.

Замерев в его объятиях, я жадно ловила каждое его слово, ложащееся мне на сердце бальзамом, да что там!.. целительным огнем! Наверное, мой лимит негодований иссяк, и я теперь была способна лишь на молчаливый диалог и просто слушала, слушала и не могла поверить своему счастью!

— Ты только смущалась, когда я по привычке флиртовал с тобой. Меня даже раздражало, что не удается подцепить тебя на крючок, как и всех остальных. — продолжал сокрушенно Марун, не ведая, насколько он заблуждался на мой счет. А я, такая жестокая, как в рот воды набрала, не сознавалась, что стала жертвой его обаяния с первых часов нашего знакомства. Стоя к нему спиной, я не видела его лица, но его пылкая прерывистая речь говорила больше, чем я могла бы увидеть воочию. И, наверное, ему так было легче выразить все то, что наболело.

— Чем больше я старался тебя соблазнить, тем глубже влипал в свою собственную ловушку! Твоя близость стала сводить меня с ума, ослепила, и я совсем потерял голову! Меня это даже пугает. Ни одна девушка не вызывала и не вызывает у меня такие чувства. Когда ты так близко, я перестаю ясно мыслить. Однажды я уже так тебя чуть не потерял. Перестал замечать опасность, и тебя украли. А ведь я совсем ненадолго поддался искушению! Поэтому и решил соблюдать дистанцию, ушел с головой в работу, чтобы сохранить бдительность. И этим едва не погубил тебя снова, когда ты заболела и чуть не умерла! Я не знал, что же мне делать! Ещё одной моей ошибкой было познакомить тебя с Гэрисом. До возвращения в Логию я думал, что нравлюсь тебе. Собирался как-нибудь поделикатнее расстаться с Фэей. Но ты больше не обращала на меня внимания, переключившись на Риса. И, когда вы с ним открыли шкатулку из Дуалитаса, я был просто в отчаянии! Потому что она поддается только тем, кто любит друг друга, а это означало, что ты и Гэрис… — он сглотнул, опустив голову. — Его чувства к тебе мне стали ясны сразу, я его знаю наизусть. Никогда не думал, что испытаю ревность на собственной шкуре, — мрачно усмехнулся он, — Мне казалось, я заживо горю, когда видел вас вместе наедине. Ты была с ним веселой и беззаботной и выглядела такой счастливой! — Его последняя фраза прозвучала, словно крик отчаяния. Я поняла, что он по-настоящему терзался все это время. — Я знал, что Гэрис собрался сделать тебе предложение, сам помогал ему выбирать кольцо. Твое счастье для меня важнее всего. Вчера вечером, уходя от тебя, я приказал себе смириться с тем, что ты не будешь моей. Никогда в жизни мне не было так тяжело просто уйти.

Выплеснув давно накопленные переживания, Марун замолчал, переводя дыхание. От его признания у меня голова шла кругом, а на лице красовалась глупая улыбка, которую я никак не могла стереть. (Хорошо, что он не видел, как я боролась с собственными губами, которые разъезжались да самых ушей.) Но его слова про действие артефакта меня слегка озадачили.

— А я думала, чтобы открыть шкатулку, нужно дотронуться ей до того, кого любишь. — поделилась я своими, как оказалось, заблуждениями, оборачиваясь к нему. — Именно так я и сделала перед поездкой в Таргери: поднесла ее к тебе.

Наши глаза встретились, и мы больше не могли прервать наш зрительный контакт. Мы впервые смотрели друг на друга, зная о наших истинных чувствах. И это было чудесно!

Марун давно хотел узнать мой секрет. И вот теперь, когда тайное стало явным, он весь, словно вспыхнул от моих слов и, подхватив меня на руки, закружил. А когда остановился и опустил на пол, не разжимая объятий, поглядел на меня, чуть прищурившись так, что тонкая морщинка залегла у него между бровей, сделав этого сердцееда ещё притягательнее. Он что-то понял, потому что в его глазах промелькнул огонек.

— Ах, ты, мошенница! — ласково протянул он, смеясь, — Так вот для чего ты проделала тогда этот трюк, когда предложила нам с Гэрисом выпить на удачу.

Потупившись, я объяснила:

— Я не хотела раскрывать перед вами своих чувств. Мне было страшно потерять дружбу и доверие Риса. А ты… — (Ну, вот! Опять покраснела!) — я думала, что ты меня не любишь, ведь у тебя была Фэя.

Марун покачал головой и с мягким укором произнес:

— Глупенькая, ты — жизнь моя!

Легким движением он приподнял мне голову за подбородок и страстно впился в мои губы. Пол поплыл у меня из-под ног. И не упала я лишь только потому, что он крепко прижал меня к себе. Его губы были такими сладкими и нежными, что я жадно покусывала их, не стесняясь охватившего меня желания. А он все настойчивее ласкал мои, обжигая дыханием, слегка вонзая в них зубы, словно стараясь распробовать на вкус, затягивая мой язык в свой рот. «Вот бы время сейчас остановилось!» — загадала я и испугалась.

Дискомфорт от ощущения искусственности окружающей нас действительности отрезвил меня. Все вокруг прошлое, прожитое, нелепо сочеталось с нами новыми, преображенными временем, словно глупая пародия на реальность. И я оглядела свою старую комнату, когда мой любимый медленно оторвался от моих губ.

— Марун, почему мы здесь? — озадачила я его.

И он тоже начал оглядываться по сторонам. В его глазах промелькнул ужас и осознание того, что случилось.

— Это судья! Мы с тобой во временной петле! — воскликнул он, — Если выберемся быстро, то для нас и окружающих пройдут лишь доли секунд, а если нет — останемся здесь навсегда. Но надо спешить. Я читал об этом парадоксе, но никогда не применял и не видел, чтобы кто-то его использовал. Это высшая магия!

— А как же можно отсюда выбраться?! — я уже начинала паниковать.

Марун лихорадочно что-то соображал, а потом его лицо озарила догадка.

— Чтобы разомкнуть закольцованный момент прошлого нужно найти несовпадение с тем, что было прежде, когда мы переживали этот эпизод. Какой-то незначительный, но в то же время очень важный! — выпалил он.

Мысли лихорадочно заскакали у меня в голове.

— Но ведь уже все не так! Мы же тогда не были даже знакомы! — не понимая, возразила я.

— Какая-то деталь, может вещь, предмет, не такой и не там, — пояснил Марун.

Я поглядела на оставшиеся неубранные вещи и начала раскладывать все по местам. Потом полезла пересматривать то, что собирала прежде. Подошла к столу и, выдвигая один ящик за другим, все тщательно проверила.

— Да все, вроде бы, на месте: деньги, черновики статей, мой блокнот, ручки, тетрадка с моими снами, газетные вырезки, — и тут я замерла, что-то припоминая. До меня наконец дошло, и я снова принялась перетряхивать ящик. Я взяла в руки тетрадь со своими кошмарами.

— Марун, — окликнула я, — кажется, я нашла то, о чем ты говорил, — и протянула ему свою тетрадку. — В прошлый раз ее здесь уже не было, потому что похитили. Оставалась только обложка. А теперь, вот, — и я раскрыла перед ним свои записи.

Марун взял тетрадь в руки и стал читать вслух отрывки моих воспоминаний из еще более далекого прошлого, чем это. И с каждым прочитанным словом моя комната начала мутнеть и растворяться прямо на глазах.

И вот в его руках уже нет тетради, а пальцы сплетены в подготовленную маг-позицию для атаки. Я тоже приняла боевую позу и приготовилась к нападению. Секунда, и мы одновременно выпустили в Дороновича, только-только произнесшего парадокс петли времени, два огненных шара. Его щит выдержал наш удар, но судья выглядел очень удивленным. Он не ожидал, что мы останемся на месте после такого сильного парадокса. Я посмотрела на Изотова. Он, по-видимому, вообще не понял, почему мы еще здесь после того, как Доронович попал в нас таким заклятием. Он смотрел на нас, недоумевая, и в этот момент судья неожиданно выстрелил в дознавателя каким-то неизвестным заклинанием, пробив его защиту. От чего в зале распахнулось окно, как от сильного ветра, а Изотов продолжал пускать пульсары уже не в Дороновича, а в сторону окна. Словно он там видел судью. И с каждым ударом начал приближаться к этому виртуальному субъекту. И в конце концов запрыгнул на подоконник и уже собирался сделать шаг наружу, когда Марун подскочил и уцепил его за руку в последний момент. Я осталась с преступником один на один, пока мой любимый спасал "омороченного" Изотова. Пришлось вспомнить все, чему учил меня детектив. Но мои попытки пробить мощный маг-щит были для судьи пустяком и не особо отвлекали от взлома сейфа.

Ко мне на подмогу прибежал Гэрис. Теперь мы сражались вдвоем. Держать щит и атаковать было непросто, поэтому я пропустила одну из шаровых молний, летящих в меня. Но Гэрис быстро подскочил и закрыл меня собой. "Мыльный пузырь" ударил его в грудь. Окровавленный, он упал и не шевелился. А я не могла подойти к нему, чтобы исцелить, потому что Доронович не давал мне ни на секунду опустить руки, а только ускорил частоту ударов. Краем глаза я видела, как Марун подбежал к Гэрису и под градом страшных заклятий судьи вытащил раненого друга с поля боя.

Вдруг возле меня воздух пошел волнами: сработал транспортный портал. И в зал Архива один за другим стали входить фигуры в белых плащах с капюшонами на голове, под предводительством Дэвиса. Я поняла, что он привел судей Эгоцентриума. Они оттеснили меня от преступника и разом атаковали его. Их сложные парадоксы и иные магические формулы сыпались на преступника со всех сторон. Ему пришлось отбиваться от них с такой скоростью, что я не успевала даже сообразить, сколько парадоксов он использовал. Но даже общие умения судей не могли сравниться с мощью Архана Дороновича. Но все же они добились одного — защита у него исчезла.

Я услышала, как кто-то щелкнул пальцами и оглянулась, ища источник звука. У входа в Архив стоял Сэм. Стремительным шагом он вышел вперед. От его щелчка сейф позади судьи открылся. Но ключа в нем не было. У самой стенки внутри стояло квадратное зеркало. Рядом с Сэмом встал Марун, и они один за другим произнесли заклинание:

— Глассирум-м, — пропел детектив, и Дороновича утянуло в зеркальное измерение.

— Мортус финем, — проговорил сервер, запечатав его там.

Судья испуганно заметался по зеркалу. Он колотил кулаками по ту сторону стекла, швырял пульсары, но все было тщетно. Ни магия парадоксов, ни грубая сила не помогали ему выбраться из ловушки.

Я думала, что знаю наш план по защите ключа от судьи, но про то, что Сэм вместе с Маруном приготовили ему западню, не догадывалась. Наверное, эту тактическую хитрость они обсудили с глазу на глаз, чтобы минимизировать риски провала.

Я быстро выскочила в коридор. Там на полу лежал Гэрис в луже крови. Рубашка на груди была прожжена, а рана представляла кровавое месиво. Опустившись на колени, я осторожно прикоснулась к разорванной плоти и выпустила лечебный огонь. На глазах ткани стали стягиваться, а кожа восстанавливаться. Лечение вытянуло из меня последние силы, и я, уставшая, села на пол, привалившись к стене, и прикрыла глаза.

— Зачем только вы спасли меня?! — подал голос Гэрис.

— Потому что ты наш друг, и мы любим тебя, — тихо ответила я и поглядела на него. Я взяла его за руку, но он отдернул ее и поднялся на ноги. От потери крови его зашатало. И я, быстро вскочив, поддержала его, чтобы он не упал.

— Мне не нужна твоя жалость, — грубо отпихнул он меня.

Его чувства мне были понятны, а реакция на мои действия предсказуема. Поэтому меня не сильно задел его ответ.

— А я тебя и не жалею, — резко бросила я ему, — Я — целитель, и обязана спасать всех раненых. Но при этом ты мой друг, нравиться тебе это или нет, — мягче добавила я.

Он молча посмотрел на меня с виноватым видом.

— Прости, просто мне нужно побыть одному, — угрюмо пробормотал Рис.

Я улыбнулась ему и погладила по руке.

— Я понимаю. Но ты знай, что я всегда приду к тебе на помощь, даже, если ты этого и не хочешь!

Гэрис только хмыкнул.

— Звучит почти, как угроза! Ладно, что там с судьей? Его взяли? — Он сменил тему. И я обрадовалась, что не придется продолжать сложный для нас обоих разговор.

— Сэм и Марун запечатали его в зеркале.

Совершенно не удивляясь моим словам, он кивнул. И я поняла, что Гэрис тоже знал о расставленной ловушке.

Мы вдвоем зашли в зал Архива. Я привалилась к дверному косяку, ноги меня почти не держали от усталости. Сервер в окружении двух десятков судей, что-то говорил им по-английски. Я нашла глазами Маруна. Он стоял рядом с большим антимагическим пузырем, в которого запихнул заколдованного Изотова. Тот все еще смотрел в сторону окна, как будто там был преступник. Гэрис подошел к Бэрсу и что-то сказал ему. Тот кивнул в ответ. И они вместе, сплетя пальцы для вызова парадокса, произнесли заклинание. Полупрозрачный шар лопнул, а Изотов очнулся и стал оглядываться по сторонам. Марун, видимо, ему объяснил, как поймали Дороновича, потому что указал на зеркало в открытом сейфе.

Я подошла к ним вместе с Сэмом, который, отдав все распоряжения, отпустил судей.

— Я помню, что Доронович "накинул" на вас, — Изотов указал на меня и Маруна, — петлю времени.

И у Гэриса, и даже у сервера глаза на лоб полезли от услышанного.

— Но вы, почему-то, никуда не исчезли, — удивленно продолжал следователь, — Наверное, на этот необъяснимый факт я и отвлекся, тогда он меня и подловил, и напустил "мороку". Думаю, вам просто повезло, и он что-то не так сделал, заклятие-то сложнейшее.

Похоже, Рис не поверил в счастливую случайность.

— Не может быть, чтобы у судьи Логии не вышел парадокс! — заметил он.

И Марун с ним согласился.

— Еще бы! У него все получилось, как он и задумал.

Но тут уже удивился всегда сдержанный Сэм:

— Хочешь сказать, что вы с Солари смогли избежать этого парадокса? Он что, промахнулся?

— К сожалению, нет, — вставила я, — мы попали в петлю времени.

Сэм с сознанием дела сказал:

— Этот парадокс очень сложен в исполнении. Потому что надо знать во всех подробностях какой-то момент из прошлого людей, которых ты зачаровываешь. В этой временной ловушке человек забывает настоящее и проживает фрагмент из прошлого снова и снова. Способ выбраться, конечно есть, но для этого надо осознать, что с тобой произошло. А это практически невозможно. Не понимаю, как вам удалось вспомнить все и выбраться?

— Мы помогли друг другу понять, где мы, и как разорвать временной круг, — уклончиво ответила я, чувствуя на себе взгляд Маруна.

Но Сэм не отставал, задетый за живое.

— Но как же вы, все-таки, вспомнили настоящее?

Тут Марун пришел ко мне на помощь и, встав позади, обнял.

— Нам кое-что подсказало, что мы уже знакомы, — намекнул он.

Гэрис тут же отошел и отвернулся к окну. А Сэм, переводя взгляд с Маруна на меня, улыбнулся в знак того, что догадался, о чем говорит детектив. Лишь Изотов, не понимая ничего, пожал плечами и спросил сервера:

— Как теперь достать судью из зеркального плена? Я обязан его допросить для отчета и закрытия дела, — пояснил он.

Сэм ему не ответил, а повернулся к Маруну.

— Я доставлю его в "Посольство" и там в камере помещу в антимагическую сферу. Тогда его и допросим, — произнес Бэрс. — У меня тоже есть к нему вопросы.

— А что делать с Николаем Величко? — спросил Изотов у Сэма.

Я посмотрела на обездвиженного мной охранника, которого Марун успел во время боя с судьей оттащить в дальний угол зала, подальше от сейфа, возле которого шло сражение.

— Сейчас посмотрим, был ли он "оморочен" или подкуплен, — ответил сервер, подходя ближе к своему подчиненному, лежащему на полу. Он присел перед ним на корточки и положил ладонь на лоб. Я сразу вспомнила, как он так же считывал образ Горина в моем мозгу.

— Вертэ-дико, — произнес Сэм и закрыл глаза.

Мы вместе с дознавателями ожидали, что он выяснит. Сэм встал и, взмахнув рукой, привел в чувство охранника. Величко открыл глаза и, удивленно озираясь по сторонам, поглядел на нас по очереди, не понимая, где он, и что происходит. Было ясно, что и на него судья навел "мороку". Только судя по тому, что он никого из нас не помнил кроме своего работодателя, это был сложный и тонко выполненный парадокс "ложной истины". Видимо, судья давно уже его зачаровал, и когда Величко приходил к нам в гостиницу, он уже был под действием магии. С его помощью Доронович и попал в зал Архива, потому что вход сюда был закрыт самим сервером.

Вот так подтвердились подозрения Гэриса относительно охранника и сообщника у судьи.

Сэм отпустил Величко домой и сам вызвал транспортный портал, ведущий в "Посольство".

— Когда закончите допрос, приезжайте ко мне. Я пришлю за вами машину. Мой водитель вас довезет, — обратился Сэм к нам с Маруном и Гэрису. — Я надеюсь, что вы еще побудете у меня в гостях до отправления в Логию.

— Спасибо, Сэм, за гостеприимство, — улыбнулась я, — с удовольствием приедем, тем более, что там сейчас Вика одна, и я хотела с ней поболтать.

Марун тихонько засмеялся, а Сэм с таинственной улыбкой подмигнул мне, типа он догадывается, о чем мы с подружкой будем говорить.

Открылся портал. Детектив вынул из сейфа зеркало и поднес к Сэму. Тот что-то зашептал и коснулся стекла. Раздался громкий звон, но ничего не произошло. Тем не менее Бэрс кивнул серверу, без слов понимая, что тот сделал. Первым в портал вошел Изотов, а за ним мы втроем. Я посмотрела в сторону смурного друга, но подойти не решалась. Ему сейчас особенно тошно было от того, что после моего отказа, он вынужден был наблюдать за мной и Маруном, который, не скрывая своего счастья, при всяком удобном случае обнимал меня. Но дело необходимо было довести до конца.

Войдя в коридор "Посольства", мы направились в цокольный этаж, где находились камеры предварительного заключения, в одной из которых мне довелось провести несколько дней.

Возле камеры, в которую Марун внес зеркало, стояли трое визуаров. Они впустили нас внутрь и закрыли за нами дверь.

Оба дознавателя и Гэрис встали вокруг зеркала. Марун сплел магическую формулу, вокруг заключённого возник огромный шар, напоминающий мыльный пузырь. А Дороновича буквально вытряхнуло из стеклянного заточения. Судья сразу огляделся и, увидев свое положение, опустил руки. Сфера не пропускала космическую энергию, и судье об этом было известно. Он сел на скамейку, так что сфера заколыхалась вокруг. Положив ногу на ногу, Доронович самоуверенно уставился на нас, словно это не его только что поймали с поличным все судьи Эгоцентриума вместе с сервером, а мы пришли к нему на поклон с какой-то непристойной просьбой.

Как хозяин, первым допрос начал Изотов.

— Откуда у вас удостоверение Дориана Варка? — спросил он, садясь напротив судьи на скамейку.

Тот молчал, равнодушно разглядывая дознавателя. Изотов упрямо продолжил:

— Зачем вы хотели похитить ключ сервера?

Но вместо ответа получил встречный вопрос судьи:

— А вы или кто бы то ни был видели меня с ключом сервера? — с наглой ухмылкой он, наигранно удивляясь, изогнул бровь.

Следователь немного растерялся, не ожидая столь неоднозначного заявления. Но взял себя в руки и переформулировал вопрос:

— Почему вы пытались вскрыть сейф в личном архиве сервера?

И опять судья шокировал своим утверждением:

— А разве я открыл сейф? Что-то не припомню этого. А вот ваш сервер его сам открыл при всех, и ключа в нем не было. Следовательно, я никак не мог его взять.

Изотов уже начинал терять терпение и предпринял очередную попытку вытянуть из преступника признание:

— Вы не можете отрицать тот факт, что влезли в личный архив сервера!

Доронович отрицательно помотал головой и спокойно пояснил:

— Я никуда не влезал. Меня привел туда один человек по имени Николай Величко. Он хотел мне что-то передать по моей научной работе. Но неожиданно на меня напали вот эти люди, — и он указал пальцем на нас с Маруном, — а потом и вы. Пришлось защищаться.

От такой бессовестной лжи допрашиваемого лицо у дознавателя перекосило.

— Есть свидетели, которые могут вас опознать, как Дориана Варка, — со злостью бросил Изотов. — Это наши сотрудники "Посольства 9-ти миров".

Судья хладнокровно перебил его:

— И здесь, в вашем "Посольстве", есть сотрудники, которые зарегистрировали меня по прибытии из Логии. Можете проверить — Стонх Доронович, историк. При мне есть документы, подтверждающие мою личность, — и он вытащил из нагрудного кармана куртки удостоверение и развернул его.

На документе действительно было написано имя историка. Имелись печать и герб Логии с зачарованным свечением. Доронович пренебрежительно посмотрел на следователя и убрал пропуск. А я потихоньку достала из кармана джинсов маленький блокнот и карандаш (привычка со времен журналистской работы), и бросила их судье сквозь сферу. Он механически их поймал и поглядел на меня.

— Напиши свое имя, — без лишних церемоний приказала я.

В его глазах мелькнуло подозрение и некоторые сомнения. Но он сделал вид, что совершенно спокоен и уверен в своих словах, поэтому с высокомерным лицом вывел имя брата, машинально взяв карандаш в левую руку.

— Вот! — он повернул перед нами блокнот. Как я и предполагала все буквы в имени "Стонх" имели наклон влево.

— Вот, — повторила я за ним, а он с усмешкой смотрел на меня, — Вот вы и подписали себе смертный приговор, господин судья. В Логии у начальницы следственного отдела Хардирона в Лексиории лежит документ, подписанный Арханом Дороновичем, судьей Логии. Это разрешение на переход в этот мир для его брата Стонха. Оно подписано вашей рукой, ведь вы левша, а ваш брат — нет.

Ухмылка исчезла с лица Дороновича, сменившись злым оскалом.

— Надо было добить тебя еще в больнице! — рявкнул он.

А я засмеялась над тем, как он выдал себя самым глупейшим образом. Бэрс посмотрел на меня с восхищением и подмигнул. А потом перевел взгляд на судью и серьезно заметил:

— Вы совершили преступление и в Логии, и в Эгоцентриуме. И в равной степени можете быть осуждены и в этом, и в нашем мире. Но, если здесь вас ждет смертная казнь, то в Логии смертной казни нет, вам это известно. Вам дадут либо пожизненный срок, либо сотрут память. Если вы пойдете на добровольное сотрудничество со следствием, то я позабочусь о том, чтобы вас перевели в наш мир, где вы и предстанете перед судом. А будете упорствовать — вас предадут суду здесь.

Судья внимательно слушал Бэрса и уже не пытался перебивать или возражать. Самодовольная ухмылка исчезла с его лица. А детектив начал допрос.

— Почему вы пытались стереть память Солари Грихэль? — произнес он, указывая на меня.

Доронович, загнанный в угол собственной ошибкой, перестал притворяться и изменил тон. Возможно он понял, что отрекаться от очевидного уже не получиться, поэтому мрачно зыркнул на меня и начал рассказывать, как перешел в Эгоцентриум, воспользовавшись документами брата, почти слово в слово повторяя версию убийства Триксы, выдвинутую Маруном.

— Попав в какой-то маленький городишко, я стал ждать, что кто-то обязательно пойдет по моим следам в незакрытый портал. У меня была фора, я успел подготовится к его, в данном случае ее, появлению. И действительно через несколько часов появилась эта девчонка, — он кивнул в мою сторону, — Чтобы не рисковать, — вдруг она визуар, — я решил от нее избавиться, и усыпил, зачаровав водителя гигантской грузовой машины, чтобы изобразить несчастный случай. Но девчонка попалась везучая, и ее задело лишь вскользь. Убить ее тогда я не мог: в связи с аварией набежало много народа. Пришлось наскоро состряпать ей документы, пока она была без сознания. Позже я узнал, что она потеряла память, это было мне на руку. Можно было при случае ее подставить, когда найдут тело архивариуса. Мне не составило труда проследить за ней. Адрес я знал, так как сам подделывал ей документы, и неоднократно проверял, помнит ли она что-нибудь. Девчонка устроилась работать журналистом, поэтому в ее доме было полно статей и черновиков, каких-то историй. Но ничего про Логию. Она переехала в Москву, и я последовал за ней. Вдруг она что-нибудь вспомнит. Так оно и произошло. В ее квартире я нашел тетрадку, в которой она описала реально произошедшие события.

Тут я не выдержала и, перебив его, спросила:

— Откуда вам было известно о том, что я описывала что-то, связанное с собой?

Судья посмотрел на меня и с удовольствием произнес:

— Скажем так, мне помогли, рассказали о твоем прошлом.

— Кто рассказал?! — грозно сверкнув глазами, спросил Марун, не собираясь в такое позднее время шутить.

— Для моего плана нужен был доступ к документам Архивов Эгоцентриума, и мой брат передал с нашим общим знакомым мне пропуск дознавателя Дориана Варка. Он и рассказал о пожаре, который был описан в тетрадке, которую я видел и раньше в доме девчонки в N-ске, но не придал ей тогда значения. И лишь когда Кринт рассказал мне о тебе, — Доронович повернулся в мою сторону, — я понял, что память к тебе вернулась. И решил стереть ее полностью. Для этого и подстроил для тебя встречу с Дэвисом.

"Вот почему это ответственное интервью поручили брать мне, а не Горину", — подумала я. Теперь все встало на свои места.

Но Марун уловил важное из рассказа судьи и тут же ухватился за это.

— Кто этот Кринт?

— Наш с братом старый однокашник. Мы учились с ним вместе, вернее, брат учился с ним на историческом факультете, — проговорил Доронович.

— Значит он — историк? — уточнил Бэрс.

— Только по образованию, а теперь он занимается антиквариатом.

Услышав это мы с Маруном и Гэрисом переглянулись.

— Как его фамилия? — Бэрс, как гончая, взял след.

— Кринт Доджер, — ответил судья.

— А как он вас нашел в Эгоцентриуме? — вмешался Изотов.

— Мы еще по молодости обменялись метками. Когда он перешел в Эгоцентриум, то прислал мне мираж, а я объяснил, где меня найти.

— Откуда ваш приятель знал мисс Грихэль? — прищурившись спросил Бэрс, подбираясь ближе к сути нашего параллельного расследования.

— Он не распространялся о своих источниках. Я знал только, что ему был нужен от девчонки какой-то камень. Потому что он попросил взамен информации о ней поискать его в ее квартире. Я согласился, хотя камень не нашел. Но уговор есть уговор.

Изотов, все это время, ведущий протокол, поднял голову от бумаг и, вернувшись к вопросу об убийствах, спросил:

— Почему вы решили убить Кремера Араву? Ведь он поверил, что вы Дориан Варк, и действовал по вашим указаниям.

Мне тоже было не понятно, по какой причине он приказал Гребневу убрать визуара.

— Он, всё-таки, выяснил, что никакой Дориан Варк не регистрировался в "Посольстве" и догадался, что я — не дознаватель.

Я вспомнила, как мы вместе с Маруном допрашивали Араву и что детектив дал визуару считать свою метку для сообщений. Но, видимо, в тот момент визуар не особо поверил Бэрсу, и удалил метку или заблокировал ее. А когда узнал правду о лже-дознавателе Варке, решил сообщить об этом нам с глазу на глаз. Поэтому и отправился ко мне на квартиру, и по дороге был убит глупым доверчивым мальчишкой.

Далее Марун стал расспрашивать Дороновича о Дэвисе, как он использовал его в своих планах.

— Почему вы не сами, а с помощью судьи Эгоцентриума решили стереть память мисс Грихэль? Не слишком ли сложная схема? — удивляясь, спросил детектив.

Доронович уже было открыл рот для ответа, как Гэрис, стоявший почти у самого выхода из камеры, впервые за все время подал голос, прервав его:

— Как вы смогли послать мираж Ричарду Дэвису, если с ним никогда не встречались, и его метки у вас не было?

От этого неожиданного вопроса мы с Бэрсом повернулись и уставились на него. Видимо, до нас одновременно стал доходить смысл, сказанного Гэрисом. Вспомнив, что судья добыл в Архиве информацию на двух человек: Величко и Дэвиса, я с тревогой смотрела на парней. Тогда мы решили, что Дороновичу нужны были данные на здешнего судью для того, чтобы с его помощью только стереть мне память. Но теперь правда стала всплывать и, как гром, поразила нас.

— Для какой миссии вы зачаровали Ричарда Дэвиса? — быстро воскликнул Бэрс, повернувшись к преступнику.

Лишь по одному злорадному взгляду Дороновича стало ясно, что способы осуществления им задуманного, оказались более изощрённее, чем мы предполагали.

— Целью моего плана было закрыть этот мир и ликвидировать сервера, — довольно проговорил он, осклабясь.

Марун с Гэрисом выскочили из камеры так быстро, что я еле за ними поспевала. Остановившись в коридоре, детектив стал формировать для Сэма мираж, чтобы предупредить его о возможном нападении Дэвиса. Но, почему-то, послание не доходило до адресата. Предчувствуя беду, мы все вместе рванули к выходу. Около "Посольства" нас уже поджидала крутая тачка сервера.

Включив сирену по нашей просьбе, мы неслись сквозь поток автомобилей к одному из высотных зданий Москвы с одной мыслью: "Только бы успеть!"

Возле лифта стояли двое здоровенных охранников и преградили нам путь, когда мы собирались подняться к Сэму в его "пентхаус".

— Предъявите документы и сообщите цель вашего визита, — потребовал один из них. Парни дружно вытащили удостоверения.

— Нам необходимо предупредить сервера об опасности! — возбужденно воскликнул Гэрис.

Но, по-видимому, эти два амбала не собирались нас пропускать. Марун, недолго думая, "оглушил" обоих, сплетя парадокс Зенона. И мы, перешагнув через обездвиженные тела, вошли в лифт.

Нам навстречу выскочила Вика с очень встревоженным видом. На вилле она была одна.

— А где Сэм? — хором спросили мы друг друга и поменялись в лице.

Оказывается, что после нашего ухода с праздника, Сэм дома так и не появлялся. Поэтому подружка не знала, что с ним.

— Я думала он с вами, — пролепетала она бледная от волнения.

— Нет, — помотав головой, возразил Гэрис, — после поимки преступника мы отправились допрашивать Дороновича, а Сэм должен был вернуться сюда. Он сам так сказал.

Вспомнив про камеры, установленные в Архиве и офисе сервера, я вбежала в библиотеку и включила компьютер. На мониторе было видно, что Сэм стоит в своем кабинете и разговаривает с человеком, который находится вне зоны обзора.

Я уловила аромат апельсина. Марун выглянул из-за моего плеча и наклонился к экрану.

— Лара, — озабоченно проговорил он, — пожалуйста, оставайся здесь, мы с Рисом сами проверим, с кем разговаривает Сэм.

Я повернулась к нему и увидела неподдельное беспокойство в его глазах.

— Хорошо, — согласилась я, — но пообещай, что вы будете осторожны!

— Обещаю! — тихо произнес он и так нежно поцеловал меня, что мурашки побежали по спине.

Отпустить Маруна и Гэриса одних для меня было очень тяжело. Неизвестно, какой парадокс использовал Доронович, когда зачаровал Дэвиса. Но, что это было очень сложно сплетённое заклятие, сомнений не осталось. Я знала горячий нрав Маруна, что он, часто не думая о собственной безопасности, кидался в бой с преступниками намного превосходящих его и физически, и магически. А упадническое настроение Гэриса мне внушало тревогу за него. Как бы он специально не полез на рожон.

Парни спустились на лифте на этаж, где находился главный офис Сэма. Вика присоединилась ко мне возле монитора.

— Сэм! — воскликнула она, увидев любимого. — С кем это он разговаривает? Что, вообще, происходит? — засыпала она меня вопросами.

Вкратце я рассказала ей о Дэвисе и Дороновиче. Кровь отхлынула у нее от лица, когда я сообщила ей об опасности, которая может грозить Сэму.

Мы буквально прилипли к экрану, когда увидели, что сервер повернулся спиной к тому, с кем разговаривал. А незнакомец соединил кончики пальцев друг с другом. И по этой позиции я узнала, что он сплетает парадокс "всемогущества" — сложный в исполнении и страшный по действию, после которого жертва не могла больше дышать.

Но дверь, слетевшая с петель, ударила нападающего, и он отлетел в сторону, упав плашмя. Теперь нам было видно, как Марун тут же бросил в Ричарда Дэвиса "сеть", и судья, не успев подняться на ноги, оказался связанным на полу. А Гэрис, подбежавший к Сэму, закрыл его "куполом-щитом".

Не ожидавший такого, сервер выглядел удивленным и растерянным. Гэрис ему что-то начал объяснять. Но слов нам с Викой слышно не было, так как камера не передавала звук. Кивнув другу, Сэм подошел к Дэвису, за которым следил детектив, и приложил ко лбу пленника ладонь. Сервер подал сигнал парням, чтобы они встали рядом. И они хором стали произносить заклинание, вытянув руки вперед над Дэвисом. Судья как-то задергался в сети, а потом неожиданно затих.

В кабинет сервера вдруг вбежали охранники, видимо, услышав шум борьбы. Маг отдал им приказ, и они подхватили под руки освобожденного Дэвиса и вынесли его из кабинета.

Когда мужчины вошли в дом, мы с Викой одновременно бросились к своим возлюбленным. Вика обняла Сэма за шею и разрыдалась. А тот принялся успокаивать ее, поглаживая по спине. А мы с Маруном замерли в объятиях друг друга, слушая биение наших сердец, стучащих в унисон и говорящих за нас.

— Слава небесам, все обошлось! — выдохнув, произнесла я, глядя на моего детектива. Он буквально лучился от счастья, и больше не скрывал свои чувства. Я притянула его за шею и поцеловала. Он тут же перенял инициативу, превратив мое скромное касание губ в долгий жаркий глубокий поцелуй, от которого у меня закружилась голова, и я даже забыла, что мы сейчас не одни. Оторвавшись друг от друга, но не насытившись, я смущенно огляделась. Похоже, что Сэм с Викой даже не заметили, что творилось вокруг. Отбросив свою застенчивость, Сэм страстно целовал Вику, прижав ее к себе. Я тихонько засмеялась и повернулась к Маруну. В его глазах читалось нескрываемое желание продолжить начатое. Я тоже хотела остаться с ним наедине. Но тут Сэм, вспомнив свои обязанности гостеприимного хозяина, предложил нам продолжить празднование моего дня рождения и позвал нас за стол. Мы с Маруном переглянулись, без слов договорившись отложить наше рандеву, и присоединились к друзьям. Вика тут же подхватила меня под руку и повела к праздничному шатру, который издалека светился разноцветными огоньками иллюминации. А парни, шедшие за нами, по дороге тихо обсуждали процесс перевода преступника в Логию.

Мы уже подходили к палатке, как вдруг я заметила, что в свете фонарей промелькнула фигура Гэриса, удаляясь от дома. Наверное, он шел в направлении домиков хозпостроек, которые находились на берегу маленького озерца. В глубине души, чувствуя свою вину, я понимала, что должна поговорить с ним. В таком состоянии нельзя было оставлять его одного. Ему сейчас была просто необходима дружеская поддержка. Марун подошел ко мне и, перехватив мой взгляд, тихо произнес:

— Хочешь, я поговорю с ним?

Я поглядела на него и, погладив большим пальцем его распухшую губу, ответила:

— Ты уже с ним поговорил. Лучше я сама.

Немного поколебавшись, он кивнул. И я стремительным шагом направилась в глубину парка догонять Гэриса.

Я нашла его, стоящего на берегу озера. Он кидал в воду камни и даже не повернулся, услышав мои шаги. Тихо подойдя к нему, я тоже подняла с земли камешек и бросила в черную водяную гладь.

— Прости, меня Рис, — тяжко вздохнув, сказала я.

Не поворачивая ко мне головы, надтреснутым голосом он прохрипел:

— Зачем ты пришла? У тебя сегодня праздник, не стоит его отменять из-за меня.

Я подошла и обняла его.

— Самым лучшим подарком для меня было бы твое прощение и твоя дружба.

Он сильно стиснул меня в своих объятиях и в отчаянии воскликнул:

— Но я хотел подарить тебе свою любовь! — и расцепив руки, надтреснувшим голосом добавил, — но она тебе не нужна.

Я отступила от него на шаг.

— Гэрис, пожалуйста, скажи, что мне сделать, чтобы ты простил меня?! — всхлипнув, спросила я.

— Ничего, ты ничего не можешь сделать, — жестоко отчеканил он. — Мне нужно время, чтобы все осознать и обдумать.

— Хорошо, — согласилась я, — я буду ждать.

Я коснулась его руки и медленно пошла обратно.

Когда я подходила к шатру, то увидела, что Марун стоял на улице, скрестив руки на груди, всматриваясь в ночь. Сразу было видно, что он нервничает. Я обогнула шатер с другой стороны и тихо подошла к нему. Он не заметил, как я подкралась со спины, и ладонями зарыла ему глаза.

— Лара, — с облегчением выдохнул он.

Я убрала руки, а он обернулся ко мне и заключил в объятие.

— Я уже хотел идти за тобой, — изображая строгость, отчитывал он меня за долгое отсутствие, — вдруг с тобой что-нибудь случилось.

Я засмеялась и успокоила его:

— Брось, я же всего-то разговаривала с Гэрисом.

— Вот именно, — подчеркнул он. И я поняла, что он ревнует.

— Я люблю тебя, — прошептала я. А он, просияв, крепче прижал меня к себе. И стал нежно осыпать поцелуями глаза, нос, щеки и добравшись до губ, жадно овладел ими. Собрав в кучу остатки самообладания, которое готово было уже предать меня и смыться куда подальше, я вынырнула из пьянящего плена любимых рук и губ и призвала Маруна соблюдать приличия, хотя бы на сегодняшний вечер и потянула его за руку в шатер. Хотя он готов был сейчас же утащить меня подальше ото всех.

Присоединившись к друзьям за столом, я села рядом с Викой, и мы стали делиться впечатлениями от сегодняшнего непростого дня. А Марун с Сэмом о чем-то тихо беседуя, поочередно кидали в нашу сторону говорящие взгляды. Выпив немного вина в честь моего дня рождения и прекрасного завершения дела, уставшие, мы отправились в дом. Там в гостиной мы еще долго болтали и смеялись, а позже мы с Викой отправились по своим комнатам, оставив разговаривающих парней одних.

Когда я вошла к себе в комнату, было уже такое время, когда трудно определить, что сейчас ночь или утро. Уснуть я бы уже не смогла. И не только потому, что вымоталась и перевозбудилась за весь перегруженный яркими событиями и переживаниями день, но и потому, что, покинув мужчин внизу, я в глубине души надеялась, что Марун заметит мое отсутствие и догадается, что я жду его. Я все бросала взгляды на входную дверь, надеясь, что она вот-вот откроется.

Не столько, чтобы освежиться, сколько порелаксировать, я отправилась в душ. И долго балдела, стоя под приятными теплыми струями, вспоминая необыкновенный день моего рождения, вновь и вновь думая о моем любимом дознавателе. Сарафан в ванную я не взяла, так что пришлось завернуться в полотенце. Почти досушив волосы, я вошла в комнату, чтобы расчесать их перед большим зеркалом, стоящим напротив кровати.

Взяв в руки расческу, я подошла к трюмо, и чуть не вскрикнула от неожиданности. Рядом с моим отражением возник Марун.

— Ох, ты меня напугал! — воскликнула я. Денёк, потрепавший мои нервы, не разочаровал и своим завершением. Совершенно не подумав, я брякнула то, что вертелось на языке и на острие моих желаний:

— Я ждала, что ты войдёшь через дверь! А уж точно не через зеркало!

Бэрс не был бы собой, если бы не воспользовался моим случайно вылетевшим откровением:

— Ты меня ждала?.. — его кошачьи глаза превратились в щелочки.

Сердце сделало кульбит, разогналось, отдаваясь в висках и приливая кровь к щекам. Но слово, как говориться, не воробей… Да, я думала о нем, даже успела соскучиться. Но не стала комментировать очевидное, и Марун, конечно, это понял. Он удовлетворенно улыбнулся и не только от того, что «поймал» меня. А я не сразу сообразила, что стою перед ним почти в чем мать родила.

Махровая ткань еле прикрывала мое тело, поэтому парень жадно блуждал взглядом по моим обнаженным плечам, полуоткрытой груди, ногам. Но это меня не смутило, потому что все мое существо жаждало оказаться в его объятиях. Мой встречный вопрос заставил его глаза вспыхнуть:

— Что ты так долго?

Его улыбка уступила место изумленно-восхищенному выражению. Он шагнул ближе к стеклянной преграде, протянул мне руку, высунув из зеркала так, что по его поверхности побежали круги, как по воде.

— Идем, — позвал он меня.

Я оторопела от такого приглашения. И словно загипнотизированная, шагнула сквозь холодную гладкую поверхность, оказавшись по ту сторону реальной комнаты. Все здесь было так же, как и в моей спальне, и я бы не смогла найти «10 отличий» между ними. Но стоило Маруну прикоснуться к чему-нибудь и произнести магическую формулу, как предмет преобразовывался по желанию «заказчика». В одно мгновение трюмо, из которого я вышла, превратилось в изысканное старинное зеркало в ажурной золотой раме, современный ковер распластался на полу пушистой шкурой, моя полуторка увеличилась до королевского размера, так что на ней смогли бы уместиться четверо человек и весьма упитанных, двустворчатый шкаф принял форму старинного резного гардероба, а осенние хризантемы в вазе на столике, сменились белыми и красными тюльпанами.

— Что это? — завороженно следя за его манипуляциями, спросила я.

— У тебя день рождения, — изогнув бровь, ответил Марун.

— Судя по времени, он был вчера, — ткнула я пальцем в массивные малахитовые часы, громоздящиеся на столе, которые показывали десять минут первого.

— Ну это мы исправим, — и он одним касанием вернул стрелки на одиннадцать часов. (Я хохотнула.) — Вот. С днем рождения, любимая, — прошептал мне на ушко, подойдя ближе. — А задержался я, потому что боялся, ты уже спишь, — объяснил он, облизнув губы, — в прошлый раз ты уже в это время видела десятый сон.

— Что значит, в прошлый раз?! — подозрительно прищурившись, переспросила я, грозно, как мне показалось, уперев руки в боки.

Он, скорчив виноватую мину и при этом лукаво улыбаясь, стал оправдываться:

— Мне просто нужно было нанести тени на твой портрет.

И я вспомнила, как сквозь сон слышала какой-то шум и чувствовала чье-то присутствие. Теперь мне все стало ясно. И я наигранно, принялась его отчитывать:

— Ах, ты, бесстыжий! Заходить к полуобнаженной девушке в спальню!

Он тихо засмеялся и, не обращая внимание на мое напускное возмущение, склонился надо мной, стоя в считанных миллиметрах.

— Да, я такой, — опалил он мою шею горячим дыханием. От его близости что-то жгучее разливалось внизу живота. А Марун прильнул губами к пульсирующей жилке на моей шее. Я замерла, а по коже побежали мурашки. Он медленно стал спускаться ниже, нежно покрывая поцелуями кожу моих плеч. Из головы вылетели все слова, уступив место инстинктам.

— А ты такая нежная и сладкая, девочка моя… — прошептал он и провел губами по моей полуприкрытой груди. От этого чувственного прикосновения я вся затрепетала. И обняв его, ощутила сквозь рубашку рельеф его мышц. Но он не спешил притрагиваться ко мне, хотя я видела, как он плавился от жажды взять меня в плен своих рук и прижать к себе. Наши взгляды пересеклись, и магия его глаз окончательно подчинила меня, заворожила, заставила растерять последние крупицы стойкости.

— Я так хочу тебя… — на одном выдохе сорвалось с его губ. — Но, если ты против, я уйду, — прерывисто дыша, пообещал он таким страдальческим тоном, что, если я ему откажу, все — смерть. Ожидая моего решения, он сверлил меня взглядом, не скрывая свое нетерпение.

Ничего на свете я так страстно не желала, как остаться с ним сейчас и навсегда.

— Но я хочу, — умоляюще призналась я, заливаясь румянцем.

С его губ сорвался рваный вздох, как будто он все это время не дышал. Отдавшись наконец чувствам, Марун заключил меня в свои объятия, со стоном припал к моим губам и стал неистово целовать, от чего у меня внутри будто начала раскручиваться пружина, разгоняя кровь, учащая пульс, обостряя восприятие.

— Я так долго мечтал о тебе, — чуть слышно произнес он, на секунду прервав наш поцелуй, и снова нашел мои губы, властно накрыв своими.

Ноги стали просто ватными. Каждая частичка моего существа жаждала его. Его настойчивые губы обжигали меня, словно огонь. А язык глубоко проник ко мне в рот, вызывая волну возбуждения. Я отвечала ему с удесятеренным страстным напором, накопленным за все ночи, проведенные в фантазиях о нем.

— Лара… — это был не просто стон, а признание полной покорности передо мной. Мое сердце запрыгало, как сумасшедшее. "Любимый мой!" — повторяло оно.

Руки Маруна сорвали с меня полотенце. А я помогла ему избавиться от одежды, любуясь открывающимся моему взору сильным мускулистым телом. Сравнить его с другими мужчинами я бы не смогла. Он будто ангел, спустившийся на грешную Землю не имел себе равных. А с точки зрения профессионального анатома был безупречен! Когда его одежда вместе с моим полотенцем упали к нашим ногам, я бесстыдно принялась рассматривать его идеальное телосложение! Даже в моих самых смелых мечтах он не был так умопомрачительно красив! Он подхватил меня на руки и положил на постель.

— Моя… ты моя… — прохрипел он, в свою очередь пожирая меня глазами.

Я тут же смутилась и машинально прикрылась руками. Но он отвел их в стороны и, прижав к кровати, принялся целовать мою обнаженную грудь. Я словно плыла на волнах этой нежности и захлебывалась от ярких вспышек новых ощущений и сладкой истомы. Умелые руки опытного любовника скользили по всем закоулкам моего тела, вызывая во мне, как оказалось, ещё неизведанные эмоций, а я ласкала его в ответ, наслаждаясь его мужественностью. Не столь искушенная в любви, как он, я действовала интуитивно, прислушиваясь к своим порывам. Притянула его к себе так, что он навалился на меня всем телом. Он был тяжелый и горячий. Мне нравилось ощущать его наготу и близость. "Я люблю тебя!" — пульсировало у меня в голове, но произнести это мне не удавалось, потому что мой детектив, сантиметр за сантиметром изучая мое тело, всякий раз возвращался к моим губам, жадно вбирая их в рот и нежно покусывая.

— Пусти, — тихо произнесла я в один из промежутков между поцелуями. Он от неожиданности ослабил натиск, а я толкнула его так, что он упал спиной на постель. И я оказалась сверху, зажав его между ног. — Моя очередь, — промурлыкала ему в ухо. И стала дразнить, пробегая пальцами по накаченной груди, "кубикам" живота, спускаясь ниже. Наклонилась и медленно провела губами по его шее. Он зарычал, как раненный зверь, и резко перевернул меня на спину. Теперь он не давал мне вырваться, покрывая поцелуями самые потаенные места моего тела. Я прогнулась в спине навстречу его ласкам, когда его рука спустилась ниже живота начала медленно доводить меня до исступления. А я покусывала его за плечо, постанывая от нарастающего возбуждения.

— Марун! — сдавленно вскрикнула я, когда почувствовала его внутри себя, — В изумрудных глазах, словно полыхал мировой пожар. И эта необузданная стихия, вырвавшись на волю, готова была поглотить, подчинить. Он поддался ей первый, начав двигаться в ритм наших сердец, заражая меня. И я уже больше себе не принадлежала. Все вокруг растворилось. Остались только чувства и мы…