Девять дверей. Секрет парадоксов

4 глава. Имидж — наше все

С момента отправления меня в камеру и до сегодняшнего утра я ожидала, когда меня отправят в Логию. Как происходит процедура перехода между мирами мне не сообщали, поэтому нервы мои были натянуты, как струна. Возможно, для этих целей выделялся определенный сопровождающий, у которого было право на перемещение. Скорее всего, это будут те визуары, что в начале и хотели меня арестовать (или при сопротивлении шлепнуть). В 10 часов за мной пришли и, проводив по многочисленным коридорам, втолкнули к уже знакомому дознавателю.

Константин Изотов сидел в большом кабинете. Все стены по периметру были заставлены высокими стеллажами битком набитые толстыми папками. На столе перед ним лежало открытое дело и наручники, которые сняли с меня после того, как привели сюда.

Он поднял на меня глаза от бумаг и строго спросил:

— Сообщал ли вам Марун Бэрс о своих намерениях? Куда бы он мог пойти?

И я подумала, что о своих действиях и планах Марун мне, действительно, ничего не сообщал. Я до последнего не знала, как мы попадем ко мне в старый дом в N-ске. Да и для чего ему было нужно туда ехать, узнала, лишь когда мы уже оказались на месте. А о его необычных способностях он, вообще, распространяться не собирался и с меня взял слово молчать.

— Нет, мне это не известно, — дерзко задрав подбородок, бросила я, стараясь придать своему голосу интонацию презрения. В душе я ликовала, значит они его еще на нашли, а ведь с тех пор, как Марун сбежал прошло три дня. Я гнала от себя мысли о том, что где-то раненый Бэрс лежал, истекая кровью. Умный сыщик, владеющий неведомой магией глассов и могуществом парадоксов, не может просто так погибнуть. Марун поверил мне, а теперь я верила в него.

Изотов, словно прочитав мои мысли, деловито подметил:

— Возможно дознаватель и обещал вам помочь, но ведь вы о нем ничего не знаете.

Что ж, это было правда. Личность Маруна Бэрса оставалась для меня загадкой. Но те несколько дней, что мы вместе вели расследование, вселили в меня доверие к этому человеку. И я не должна была поддаваться на попытки поколебать это чувство.

— Он показал мне свои документы, так же, как и вы свои, — упрямо ответила я, не желая вестись на подобные провокации. — Или мне и вам не верить?

Дознаватель встал из-за стола и прошелся по кабинету, видимо, подбирая нужный аргумент. Потом он вытащил из ящика стола какой-то листок.

— Вчера Кремер Арава, визуар из Логии, был найден мертвым в нескольких кварталах от вашей квартиры. Как вы можете это прокомментировать? — Изотов протянул мне фото, на котором был заснят допрашиваемый Бэрсом и мной мужчина. У убитого было перерезано горло, весь он был залит кровью. Зрелище, конечно, было не для слабонервных, но меня не испугал вид окровавленного трупа с развороченным мясом на подбородке. Передо мной сразу всплыли воспоминания студенческих занятий, когда мы с однокурсниками неоднократно препарировали умерших. Тех людей, я не знала, но их смерть была естественной, а не криминальной, как тут. А от осознания, что еще недавно это был живой человек, который дышал, мыслил и, скорее всего, имел семью, и близких и, с которым я сама разговаривала, у меня все похолодело внутри и язык стал, словно пудовая гиря. С трудом взяв себя в руки, я проговорила:

— Это был один из визуаров, которые напали на меня. — Я не стала упоминать Горина, не хотела его впутывать.

От внимания Изотова не ускользнула моя реакция на убитого.

— Надо сказать, нервы у вас стальные. Не все, так же хладнокровно, воспринимают такого рода картины! — подметил он, следя за мной, словно хищник за добычей.

Я сообразила, что он пытается меня подловить на лжи. И это придало мне храбрости и самообладания.

— Этого мы задержали, чтобы поговорить. А вот его напарник, Дориан Варк, сбежал тогда. Найдите и допросите его!

— О ком вы говорите? — удивленно спросил Изотов. — К нам в посольство из Логии прибыл один визуар — Кремер Арава.

— Как это? — сбитая с толку, я захлопала глазами. — Но ведь я сама видела, что нападавших было двое. Правда убежавшего я не успела рассмотреть — на лестнице было темно…

Следователь уже было хотел перебить меня, но я его опередила:

— О Дориане Варке нам сообщил этот убитый. — Я протянула фотографию обратно Изотову.

— Да, но вот только его мы уже не сможем спросить, правда? — злорадно подковырнул следователь и с недоверием посмотрел на меня.

Я понимала, к чему он ведет. Изотов намекал, что Бэрс убил этого бедолагу, раз тот отказался ему помогать. Я еще раз глянула на фотографию, лежащую передо мной. Внутри меня что-то предательски екнуло.

Я вспомнила, как умело и четко Бэрс добывал нужную информацию, манипулировал чувствами, притворяясь, втираясь в доверие. Он не арестовал меня, поместив в камеру, а брал с собой, как я думала, на расследование. Наверное, проверял, что я помню. А, убедившись, что нечего боятся, сбежал при аресте. Оставил меня одну. Злость и обида то ли на Маруна, то ли на себя, закипали в крови. Я ведь все время чувствовала, что настоящий убийца где-то близко. Но и подумать не могла, что настолько.

Я вернулась к началу. С меня снимут обвинения, если найдут убийцу. А пролить свет на все это дело мог только один человек — Дориан Варк, в существование которого, похоже, никто кроме меня не верил.

Изотов считал, что дело можно будет закрыть, если поймать Бэрса. В его вине, по-моему, местный дознаватель не сомневался. Хотя у него не было прямых доказательств его вины, он, видимо, рассчитывал выбить признания, если, конечно, ищейки найдут его. А в этом Изотов не сомневался.

Поскольку я все еще сидела под стражей и не знала, что твориться за пределами моей камеры, уже по болтовне охранников можно было понять, что все посольство поднято на уши и, сбившись с ног, ищет иномирного преступника — Маруна Бэрса. Из их слов я поняла, что в Логии пока еще не знают о том, что их дознаватель — преступник, находящийся в бегах. А известить власти Логии об этом не могут, так как переходить из Эгоцентриума никто из местных без специального разрешения не имеет права. Я не верила, что здешним следователям под силу разыскать и поймать такого сильного мага, как Бэрс, учитывая их низкий уровень магических умений. Меня по-прежнему мучали сомнения, относительно причастности Маруна к убийствам. Где-то в глубине души у меня теплилась надежда, что он не виновен, что его подставили. (И это не потому, что я в тайне ему симпатизировала.) Для преступления нужен мотив, а в чем он для Бэрса, я не понимала. Но факт, что он меня бросил, говорил не в его пользу.

Так прошли еще три дня в сомнениях и неведении, после чего меня опять повели, как я думала, на очередной допрос. В коридоре возле двери кабинета Изотова выстроилась целая колонна охранников и визуаров. Мне показалось это чересчур, учитывая, что я ни разу не буянила и не применяла магию. Но войдя в кабинет дознавателя, мне сразу стало ясно, по чью душу они там все столпились.

В углу напротив стола, за которым сидел Изотов, я увидела Маруна со скованными руками. Выглядел он ужасно: черные тени залегли под глазами и выделялись, как синяки на бледном лице, из разбитой губы еще сочилась кровь, одежда была испачкана и порвана. На голове сквозь взъерошенный ежик торчали солнечные очки, одетые ни к селу, ни к городу. «Может август там снаружи решил нас побаловать жаркой погодой, раз он их напялил, — промелькнула у меня шальная мысль, — или просто для конспирации?»

Бэрс посмотрел на меня своим пристальным сверлящим взглядом. Я не знала, как реагировать на его появление здесь. Удивление, тревога, радость, сомнение — все смешалось в один запутанный ком.

Мой внутренний бардак мыслей нарушил Изотов, обратившись ко мне:

— Мисс Грихель, с вас сняты все обвинения в убийстве. — Он протянул мне бумагу с золотым гербом Эгоцентриума: человек в центре глобуса. Герб был по-видимому зачарован, потому что от него исходило свечение и тепло. — Но из-за того, что вы незаконно перешли в наш мир, вам грозит уголовное наказание. Сегодня в 19.00 вечером вас отправят обратно в Логию, где вы предстанете перед судом. Я пребывала в шоке, от такого поворота событий. Бэрс даже голову не повернул в мою сторону. Стоял с безразличным видом, словно все это его не касается. Молчал, как воды в рот набрал. А я все ждала его реакции на происходящее, пожирала его глазами. Неужели он не будет защищаться, когда на него вот так просто, перекладывают чужую вину?!

Я не выдержала и выпалила, обращаясь к Изотову:

— Почему меня оправдали?

Но тот и не думал что-то объяснять. Крепкий орешек!

— Так вы не согласны? Хотите что-нибудь добавить относительно данного дела? — Изотов смотрел на меня хищным прищуром.

Боковым зрением я заметила, как Бэрс чуть-чуть, совсем незаметно дернул головой. Мой напор сразу исчез, а в душе зашевелились какие-то смутные предчувствия.

— Нет, — пошла на попятный я.

— Тогда на этом все, — закончил Изотов, — вечером в семь.

Было очень странно, что к месту моей отправки мы поехали на машине, а не воспользовались транспортным проходом. Мои соглядатаи шли с четырех сторон от меня. В сумерках узкая тропинка, ведущая от загородного шоссе к лесу, казалась призрачной, еле различимой. Если в городе с его иллюминацией в этот час было еще светло, то лес был погружен во тьму. Сквозь черные деревья я еле различила белесое пятно, вроде там было какое-то строение. Но мы направились в другую сторону.

Меня привели на открытую полянку, на которой не было слышно ни шума ветра, ни ночных птиц, ни даже звука наших шагов. Словно мы оказались под невидимым колпаком. Один из моих сопровождающих держал в руках необычный предмет, очень напоминающий песочные часы. Только вместо песка в нем загорались и гасли белые, голубые, желтые искорки. Эти «часы» ключник-архивариус оставил в центре поляны, а сам отошел к двум стоявшим в стороне коллегам. Я же осталась под бдительным присмотром высокого крепкого визуара.

Светящийся прибор поднялся в воздух и, зависнув на одном месте, стал вращаться вокруг своей оси. Трое магов начали нараспев произносить заклинание, открывающее портал между мирами. Я со своим стражем стояли на краю поляны, ближе к деревьям. Мы наблюдали, как воздух около магического артефакта пошел волнами и стал издавать такие звуки, будто в воду кидали камни.

Вдруг я почувствовала, как что-то ледяное коснулось моей руки. Повернув голову к источнику холода, я обомлела. На меня из темноты смотрело мое отражение из неизвестно откуда появившегося зеркала. Я резко обернулась на моего охранника, вдруг он видит то же, что и я. Но он как-то загипнотизировано глядел на раскрытие космического прохода и совершенно не мигал. За булькающими звуками я еле различила голос, произнесший:

— Соллари — имидж.

И в мгновение мое отражение, перестав мне подчиняться, материализовалось, вылезло из зеркала, и вместо меня направилось в сторону архивариусов. А я смотрела ему вслед с открытым ртом, пока чьи — то руки не зажали мне его и не потащили в кусты.

Под деревьями, где я оказалась было совсем темно и ничего не видно. Но зато я почувствовала апельсиновый аромат и теплое дыхание у самого уха и услышала знакомый шепот:

— Тихо.

Не знаю, чему было больше удивляться, то ли чудесному появлению Маруна, то ли зрелищу, разворачивающемуся пред моим взором. Я наблюдала за своим собственным отбытием в Логию.

Когда моя зеркальная копия благополучно ушла через портал, артефакт остановился и упал на траву с таким шумом, словно банальная пивная банка, брошенная в урну. Визуары, подобрав междумирный «ключ», отправились восвояси.

Только после того, как последний шум удаляющейся машины исчез, у меня за спиной раздался еще один голос, который я, уж точно, не ожидала здесь услышать.

— Вот это было круто! — восхищенно воскликнула Вика.

— Еще бы, — самодовольно отозвался Бэрс.

Я подбирала нужные слова, чтобы точнее описать то состояние, в котором сейчас пребывала.

— Как вы оба здесь оказались?

У меня до сих пор в голове не укладывалось, как Марун смог снова ускользнуть из-под стражи. А появление вместе с ним моей подружки, вообще, вызывало бурю вопросов.

Отцепив от одежды последние колючки и репьи, мы сели в Викин «Фордик» и поехали к ней на дачу, которая, как оказалось, находилась отсюда совсем не далеко.

— Когда меня ранили при аресте, — рассказывал Марун, сидя в плетеном кресле и прихлебывая горячий чай с лимоном, — я понял всю серьезность нашей ситуации. Нам ни за что нельзя было попадать в тюрьму. Ты еще не все вспомнила и пользоваться магией не могла. А меня бы, вообще, не оставили в живых — я же для них опасный преступник!

Я опустила голову и потупила глаза. Мне было стыдно вспоминать, что и я тоже так тогда подумала. Но Бэрс продолжал, не заметив моей виноватой физиономии.

— Единственным верным решением было — бежать. Но переместиться вместе с тобой я не мог. Для этого нужно было выстроить коридор. Тогда я рискнул прыгнуть сам, надеясь как-нибудь тебя потом вытащить. Ранение оказалось тяжелым, я потерял много крови. А пойти в больницу, было бы равносильно сдачи в руки местным властям. Поэтому я вспомнил о знакомом мне медике, — он кивнул в сторону Вики, — и переместился прямо к ней в квартиру.

— Да, уж, — вклинилась подружка, — это было то еще зрелище! Я тогда так испугалась, а, ты знаешь, Лара, меня трудно напугать! Из зеркала вывалился окровавленный мужик. Я будто фрагмент из «Мастера и Маргариты» воочию увидела! Помнишь Азазелло?

Бэрс посмотрел на Вику и, усмехнувшись, продолжил:

— После того, как твоя подруга меня подлатала, — обернулся он ко мне, — я решил разузнать, куда тебя отправили. В принципе, это оказалось несложно. Еще когда я приходил в посольство про крота выяснять, я зачаровал все зеркала и стеклянные предметы во всем здании. Поэтому подслушал, что тебя посадили в камеру. Узнал ход расследования, что меня разыскивают и почему. Против меня был тот факт, что я тебя тогда не определил под стражу, а втянул в свое расследование. Но я был уверен, что убийца не просто расхаживает по Эгоцентриуму, как у себя дома, он непосредственно внедрился в посольство. Поэтому оставлять там тебя было опасно, раз он уже предпринял попытку убить. Тем более без тебя и твоих воспоминаний я бы не смог вести это дело. Ну а то, что дознаватель и визуар были свидетелями того, как я применил зеркальную магию, усугубило мое положение. Теперь у них не оставалось сомнений, что преступник я.

Меня разрывало расспросить его о магии глассов, но я не хотела перебивать Маруна, так как он сейчас говорил о вещах куда более важных и первостепенных.

— Я понял, что им нужен. Тогда бы они тебя оправдали и вернули в Логию. Создание долгосуществующего телесного имиджа — дело не из легких. Мне пришлось синтезировать магию парадоксов с магией глассов. Но в конце концов вышло убедительно. И так, мой зеркальный двойник «попался» визуарам в лапы, а мы, тем временем, готовились украсть тебя у них из-под носа.

— А зачем у твоего двойника были солнечные очки, — полюбопытствовала я.

— А, заметила! — с улыбкой подмигнул мне Марун, а я покраснела. — Через них я мог управлять имиджем: говорить и слушать. Что в итоге: ты оправдана, но только здесь об этом знают, потому что для нашего мира ты еще подозреваемая номер один. А меня скоро хватятся: имиджи долго не живут. Так что здесь — я преступник.

— Ты знаешь про смерть Кремера Аравы? — с грустью спросила я.

— К сожалению, да, — Марун помрачнел. — Знаешь, это я виноват. Надо было сразу проверить в посольстве отметку о прибытии этого Дориана Варка, а я поверил на слово Араве.

— Думаешь Варк и есть наш убийца?

— Возможно, — Бэрс кивнул.

— А как же мы теперь его найдем, если единственный свидетель мертв? — я с нетерпением прожигала дознавателя глазами.

— У нас два варианта. Первый — если твой посол расколется. Второй — будем в Логии искать улики и свидетелей, но там все будет зависеть от тебя, твоих воспоминаний.

— Если все дело в моей памяти, то ты должен будешь мне помочь. — Бэрс удивленно посмотрел на меня. — Расскажешь что-нибудь о Логии, может, я что-то вспомню, — объяснила я.

— Конечно, все, что захочешь узнать… — воодушевленно пообещал Марун, подмигнув мне и снова заставил мое сердечко трепетать.

Вымотанные тяжелым днем, мы разбрелись по комнатам. Вернее, Бэрс пошел спать в маленькую спаленку, а мы с Викой разложили тахту в гостиной.

— Знаешь, — обратилась Вика ко мне, укладываясь поудобнее, — я еще никогда так не отрывалась, как сегодня! Вся эта ваша магия! Просто с ума можно сойти!

Я покосилась на нее, выпучив глаза.

— Ой, прости, — спохватилась она, — конечно, тебе сейчас не до развлечений…

— Да уж, — согласилась я, — веселенького мало! Хотя в лесу — было эффектно!

Вика заржала.

— Видела бы ты себя со стороны, когда твой двойник вылез из зеркала и пошел! — ухахатывалась она.

— А я и видела "себя" со стороны, — теперь и я прыснула со смеху.

Еле успокоившись, Вика тихо, почти шепотом, спросила:

— Что ты о нем думаешь?

Не сразу сообразив, о чем это она говорит, я ляпнула:

Что он не виновен, а то уж, и я поддалась их заразным подозрениям! — И меня опять затопил стыд.

— Ты его подозревала?! — опешила Вика, — Мужик, понимаешь, ради нее жизнью рискует, а она! Все эти дни, как мы готовили твой побег, он только о тебе и трындел: "Как там Лара? Надо Лару спасать!"

Я не знала, что сказать в свое оправдание. По правде говоря, мне было, действительно, совестно. И что я себе тогда навнушала!

— Но, вообще-то, я спрашивала не об этом, — опять по-шпионски зашептала Вика, чтобы детектив, лежащий за стенкой, нас не услышал. — Он тебе нравится?

— Я как-то об этом не думала, — слукавила я, просто не желая сейчас копаться в своем сердце, которое предательски участило работу.

— А подумать есть, о чем, — не унималась подруга, — Я тут его штопала, на грудь швы накладывала, так вот я тебе скажу…

Окончания фразы я не услышала, потому что залезла головой под подушку. Мне хватало переживаний в связи с моей амнезией и преступлением, в которое я по какой-то причине оказалась втянута…

Ночь пролетела, как одно дыхание, но я выспалась. А все Вика с ее разговорами! — Мне всю ночь снился Марун Бэрс с его изумрудными глазищами! Так, все — кыш из моей головы, кыш! Пора заняться делом.