Девять дверей. Секрет парадоксов

2 глава. Вечерние гости

— Тихо, — шепнули мне в ухо. Я кивнула, мол кричать не буду. — Согласно пятой поправке законов верховного совета Логии, вы, Солари Грихель, арестованы, — вслух произнес мужской голос, и мне в нос пахнуло апельсином.

Говоривший завел мои руки за спину и защелкнул наручники. Потом зажглась люстра. Не знаю, как, мы находились далеко от включателя. Хватка незнакомца ослабла, и я, вырвавшись, обернулась. И тут же наткнулась на строгие глаза, такие зелёные, что трудно было понять, кто победит в споре за чистоту цвета, весенняя листва или их радужки. Я глупо пялилась на обладателя этого, по истине, колдовского взгляда, который мог похвастаться так же и безупречно правильными чертами лица: прямым носом, острыми скулами, чувственным ртом. Во всем его облике сквозила внутренняя сила, и это не было связанно с физическими данными, которые, как я могла только что убедиться на собственной шкуре, действительно были недюжими. Этот незнакомец, казалось, излучает некую энергетику: уверенность в себе, волевой характер, высокий интеллект. Говорят же, что по лицу можно многое сказать о личности человека, так вот, я ясно поняла, что с этим субъектом лучше не шутить. Общую внешнюю строгость разбавляла только его прическа: лохмато торчащий дикий ёжик темно-русых волос. Незнакомец был одет в широкую серую кофту грубой вязки, пятнистые военные штаны и черные высокие ботинки на грубой подошве. В руке он держал странный предмет, внешне напоминающий цилиндрический фонарик, но без светодиодов. Этот предмет был направлен на меня. Что-то подсказывало мне, что дергаться лучше не стоит. Да и бежать на каблуках через завалы комнаты, да еще и со скованными руками было попросту глупо.

— Я не знаю кто вы, и что, вообще, происходит, — отозвалась я и потребовала, — отпустите меня!

Парень отрицательно повертел головой и четко произнес:

— Вы, Солари Грихель, убили человека и будете осуждены согласно законам Логии.

Второй раз за один день меня назвали таким именем, это смахивало на какой-то сговор. Хотя и фамилию, которую зеленоглазый присовокупил к этому имени, я где-то уже слышала. Может в кино?

Нет.

И тут меня осенило — во сне, вот откуда я ее знаю и имя тоже! Но почему они называют так меня?!

— Я не… Меня зовут Лариса и никого я не убивала! — возмущению моему не было предела. — Я пришла домой с работы, а тут погром. — Я обвела глазами комнату, — здесь какая-то ошибка. А вы, вообще, кто?!

Незнакомец же оценивающе рассматривал меня с ног до головы, наверное, раздумывал, правду ли я говорю. Отчего я разозлилась пуще прежнего, но защитить свое оскорбленное эго в таком положении не могла. Носить платье, тем более такое облегающее и короткое (хоть и закрытое сверху и с длинным рукавом), и туфли на шпильках я не любила, предпочитая для повседневности более удобную одежду, типа джинсов и кед. Но на интервью пришлось нарядиться подобающе обстановке первоклассного отеля. В непривычном образе я ощущала себя не в своей тарелке, тем более со сцепленными за спиной руками и под прицелом непонятного оружия и «рентгеновского» взгляда бесстыжих глаз!

— Меня зовут Марун Бэрс, я дознаватель в следственном отделе регулирования магии Посольства 9-ти миров в Логии, — отрапортовал он.

Я присела на краешек дивана, запутавшись в непонятной лексике. На полицейского он похож не был. Тот, что приходил ко мне в больницу, чтобы установить мою личность, выглядел банальнее и не нес всякую чушь.

— Почему вы схватили меня, а не тех, кто влез ко мне в квартиру?! — по моему мнению, настоящий коп именно так бы и сделал, а не стал бы обвинять неизвестно в чем пострадавшую. Я вся кипела от несправедливости. Но, похоже, этот, как его, Бэрс, считал иначе.

— Это были визуары, а не преступники. — Ответил он. — Видимо они искали улики, кхм… странно, конечно, — парень смутился, — обычно визуары так грубо не работают…

Ага, значит, я всё-таки, права! Приготовившись услышать слова извинения, я заерзала на диване. Руки в наручниках страшно затекли. От всех пережитых за целый день событий у меня голова шла кругом. Все эти подозрительные соглядатаи, потом неожиданное нападение дипломата. И то, что этот дознаватель назвал меня «Солари», также, как и британец. Хотя они, вряд ли, были знакомы друг с другом. Как журналист, я не верила в совпадения. Мне ужасно хотелось спать и отложить все головоломки до утра. Но мой страж не собирался меня отпускать.

— А ведь эти двое поджидали вас, — подметил он, озадаченно изогнув бровь. Задумчиво окинул взглядом мою комнату и, спустя некоторое время, схватил с пола рюкзак, взял меня за локоть, подняв с дивана, и потащил из квартиры. — Нам надо уходить отсюда. Я думаю, они могут вернуться за вами.

Мой мозг готов был взорваться от такого заявления.

— Как это, за мной?! А я им зачем? — недоумевая лепетала я, на ходу спотыкаясь о валявшиеся на полу вещи.

— Может я и ошибаюсь, что вряд ли, они хотели вас ликвидировать, — ответил Бэрс таким тоном, что невозможно было не поверить в это. И моя челюсть упала мне на грудь.

Меня? За что? Что я сделала-то?! Пока я гадала, было ли это вторжение в мою квартиру как-то связано с порученным мне интервью и тем, что на нём произошло, мы спустились на первый этаж. Но бежать по улице со скованными руками я бы не смогла. И следователь, получив с меня обещание не выкидывать никаких фокусов, снял наручники. Теперь мы быстро и молча шли по темным улицам. Я украдкой поглядывала на него, но прошагав несколько кварталов, не выдержала и спросила:

— Куда мы идем?

После целого дня ходьбы на каблуках бежать за стремительно идущим детективом через весь город мои ноги отказывались.

— Если честно, даже не представляю, — неожиданно сознался дознаватель.

Я резко остановилась, удивленно уставившись на него.

— Как это, не знаете?! — и тут усталость и весь накопленный за вечер стресс выплеснулись разом, — Вы, весь из себя крутой, хватаете совершенно безобидного человека, предъявляете ему, то есть ей, всякие нелепые обвинения, а потом говорите, что не знаете куда идти?!

Словно застывшее изваяние, со скрещенными на груди руками парень спокойно слушал мою гневную отповедь.

— Может у вас есть идея, где бы мы могли в безопасности поговорить? — по его интонации было не понятно всерьез он это говорит или издевается. И я после сегодняшних событий, нерасположенная верить кому бы то ни было на слово, даже очень симпатичным парням, со злостью выпалила:

— А почему вы доверяете мне выбор такого места? Ведь, по вашим словам, я — убийца! Не боитесь, что я заведу вас на какой-нибудь пустырь и там грохну?! — пропитала я свою речь едким сарказмом.

Но дознаватель даже бровью не повел.

— Хотите меня «грохнуть»? Зачем же тогда куда-то идти? Рискните прямо здесь и сейчас! — широко раскинул он руки, с усмешкой принимая мой вызов.

И я, растерявшись, не знала, что мне предпринять. Ну, не нападать же на него, честное слово! Да и судя по его мощной хватке, с которой он скрутил меня полчаса назад, я — ему не соперница в кулачном бою. Но чтобы не ударить в грязь лицом, я толкнула его в грудь и хотела выкрутить руку, но он ловко перехватил мои, заведя их за спину.

— Это все?! — с нескрываемым удовольствием спросил Бэрс, посмеиваясь надо мной. Он крепко сжимал запястья, а мои попытки вырваться, только ещё больше развеселили его. Беззастенчиво скользя взглядом по моему лицу, дознаватель задержался на губах и машинально облизнулся, дохнув на меня апельсином. Мое сердце стучало, как у воробья. От смущения я отвела взгляд, мысленно ища спасение из этой ситуации.

— Идея! У меня есть одна! Куда бы мы могли пойти. Там безопасно. — Пролепетала я.

Получив свободу движений, я живо отодвинулась и всю дорогу старалась сохранять между нами дистанцию. Только один человек на свете сейчас согласился бы приютить меня, влипшую в историю.

Спустя часа полтора мы сидели у Вики на кухне и пили горячий чай. Подруга была несколько удивлена моему позднему визиту, да еще с «бойфрендом» за компанию (ее слова), но задавать вопросы не стала. Мы долго сидели тихо. Мои утомленные нижние конечности наконец дорвались до пушистых тапочек подруги, а я старалась найти точки соприкосновения всего подозрительного, что произошло со мной. Вика рассматривала Бэрса с любопытством, то и дело подмигивая мне и украдкой поднимая большой палец вверх. Детектив задумчиво следил за чаинками, вертящимися в воронке и играющими с ложечкой в догонялки. Первой молчание нарушила я:

— Вы сказали, что я кого-то убила. Кого и когда? — выдвинутое против меня абсурдное обвинение не давало мне покоя. Если даже предположить, что у меня раздвоение личности, или что я хожу и убиваю людей налево и направо во снах, то я бы хотела знать наверняка все обстоятельства этого преступления.

Дознаватель хмыкнул и с недоверием посмотрел на меня. Похоже, мое, как ему казалось наигранное, неведение лишь подтверждало мою вину. А Вика, услышав мой вопрос, поперхнулась чаем и закашлялась. Наверное, в этот момент ее розово-романтические фантазии по поводу меня и моего спутника лопнули, как мыльный пузырь.

— Орко Трикса — визуар, охраняющий архив ключей был найден зарезанным на рабочем месте четыре месяца назад. — Словно читая дело, резюмировал он, полез в карман и достал… (уф, я уж думала орудие убийства!) конфетку в шуршащей фольге, развернул ее и быстро сунул в рот.

У меня с души, словно свалился камень. Ну, слава небесам, дознаватель всё-таки ошибся, и его обвинения — обычное недоразумение. Я даже скорчила сочувствующую мину.

— Кто это, я не знаю, но убить его не могла, потому что работаю не в архиве, а в редакции газеты «Новости Москвы».

Детектива мое алиби, почему-то не убедило. Он смотрел на меня все с тем же упрямым видом, уверенный в своих словах.

Я уже начинала злиться. Получалось, что он ни в грош не ставил мои утверждения, хотя мне не составило бы труда доказать их. Я же должна была верить россказням человека, проникшего ко мне в квартиру и тыкающего в меня оружием. Я уже начинала подумывать, а не позвонить ли в настоящую полицию? Но что-то в глубине души меня останавливало. Это было похоже на то необъяснимое ощущение чего-то очень важного, как мои еженощные сновидения. Ведь после аварии я про себя почти ничего не знала, а тут какие-то странные чужаки пытаются меня грохнуть или повесить на меня убийство. И главное, они явно знают больше, чем я. Такой информационный перевес — не в мою пользу — меня не устраивал.

— А почему вы, вообще, решили, что я, как там? Солари? — наконец я расставлю все точки над «и» и узнаю, почему меня принимают за другого человека. Я не стала дожидаться, пока дознаватель опять начнет грузить меня непонятными словами.

Но он ничего не ответил, а бросил мне через стол красные корочки какого-то удостоверения. Я открыла документ и глаза мои чуть из орбит не выпали. С фотографии на меня смотрело мое собственное лицо. Ниже было имя: Солари Грихель. Должность: младший помощник архивариуса. Дата рождения: 5 день месяца хлада, год: 4548 после б. м. Вместо подписи был опечаток пальца, видимо, большого.

— Можем сверить, — хищно щурясь, предложил дознаватель, уловив направление моих мыслей. И, кроме шуток, вытащил из своего рюкзака принадлежности для дактилоскопии.

Мне и самой стало интересно, совпадет или нет? Но после тщательного осмотра двух отпечатков моего и в документе, сомнений не осталось. Детектив был прав. Я все еще сидела с вытаращенными глазами, а Вика, молчавшая все время, спросила странного гостя, почему это он обвиняет в преступлении меня, ее подругу, которая и мухи — то не обидит, а тут ножевое, жестокое убийство!

— Тем более, — заявила она уже со знанием дела, — нужны силенки, чтобы справиться с мужиком. Вы на нее-то посмотрите, — и подруга кивнула в мою сторону, — она же чахло-дохлая!

Я должна была бы обидеться на такое определение, но знала Вика меня защищает.

— Для того, чтобы нанести удар ножом, сила не обязательна, — разочаровал подругу мой обвинитель, — достаточно произнести нужный парадокс.

— Что это? — удивилась Вика, а я замерла, ожидая объяснения так часто в последние часы употребляемому слову.

Парень закатил глаза, а потом выдохнул.

— Парадоксы — это источник энергии для магических действий, нараспев объяснил он, причмокивая апельсиновым (судя по аромату) леденцом — это знают даже дети в нашем мире.

— А в вашем — это где? — воспринимая происходящее словно приключенческий фильм, поинтересовалась Вика.

— В Логии — одном из 9-ти трехмерных миров. А мисс Грихель, — он повернулся в мою сторону, — изучала парадоксы не только в школе, но и в лучшем университете нашей столицы. Поэтому совершить преступление она смогла бы, даже особо не напрягаясь. — Он обратился уже напрямую ко мне. — Есть свидетельства, напрямую указывающие на Вас, мисс Грихель, это запись с внутреннего Читающего ока, ну или видеокамеры, как вы здесь называете. На ней ясно видно, как вы заходите в архив ключей. Это было как раз в то время, когда был убит г-н Трикса. Он дежурил в этот день. — закончил детектив.

Все, что говорил этот следователь, мне казалось чем-то фантастичным. Однако я не могла отрицать тот факт, что эта красненькая книжечка у меня в руках, точно моя. Отпечатки пальцев нельзя подделать. Получается я, все-таки, Солари — пришелец из другого мира. Училась там… работала… и убила. А вот последнее я никак принимать не желала. Ишь — ты, запись у них есть! Записи точно можно сфальсифицировать — в этом я была уверена, о чем с ходу и высказала следователю.

— Нет, — отмел он мое предположение, — Читающее око — не техническое изобретение, а магический артефакт. И повлиять на него нельзя. Даже магией, — опередил меня детектив.

— Но как же так? Я — убийца? — у меня даже в голове не укладывалось подобное предположение. — Но ведь я ничего не помню! В уголовном праве вашего мира должны быть какие-то исключения для тех, у кого амнезия! — в отчаянии воскликнула я.

— Нашего мира, — поправил меня Бэрс, — Да, есть. Но это еще надо доказать. А пока меня интересует важный момент: как вы, младший работник архива, сумели перейти в Эгоцентриум? — он весь напрягся и подался вперед.

— Не поняла, куда я перешла? — опять я захлопала глазами.

— В этот мир. Эгоцентриум — один из 9-ти миров, связанных с планетой Земля, как и Логия. — Дознаватель уже начинал нервничать и постукивал пальцами по столу.

— Я же сказала, ничего не помню! — Мне уже казалось, этот день никогда не кончится. — Мистер Бэрс, как я могу защищаться, если даже собственное имя узнала от вас?!

Время действительно было уже далеко за полночь. Мой мозг, получивший за один вечер лошадиную дозу информации, решил до утра откинуть копыта. Вика, как-то незаметно покинувшая нас, наверное, уже дрыхла. Я прикрыла рукой зевающий рот и жалобно попросила:

— Может отложим допрос на завтра? Ведь мы никуда не торопимся? У меня сегодня был ужасно тяжелый день. И кстати, завтра мне на работу рано вставать, — по привычке планировать следующий день, констатировала я, прикрывая рукой зевоту.

— Вы — подозреваемая в убийстве и утром никуда не пойдете, — жестко отрезал следователь. Несколько секунд он молча смотрел на меня, а потом резонно заметил, — до суда я обязан следить за вами, пока ведется следствие.

— И что, мы совсем не будем спать? — от усталости я взбунтовалась и резонно заметила, — Я отсюда никуда не убегу, тем более, за мной охотятся те, кто влез ко мне в квартиру.

Я решительно встала из-за стола, давая понять, что на сегодня допрос окончен, и направилась в свою бывшую комнату, которую раньше снимала у Вики.

В крошечной спальне помещался старенький выцветший диван, небольшой шкаф и столик с единственным стулом. Следом за мной вошел дознаватель. Он сел возле дивана на пол и прикрыл глаза. А я ошарашенно уставилась на него.

— Вы что, будете здесь сидеть всю ночь? — возмутилась я, толкнув его в плечо. Но парень не отозвался, лишь тихо пошамкал губами.

Ну, супер! Я под надзором! Не раздеваясь, упала на диван и накрылась пледом с головой.

… Обугленные стены, под ногами хрустит обожжённая прошлогодняя трава. Огонь унялся. Кругом стоит мертвая тишина. Я медленно зашла в разрушенный дом. Страх перед тем, что я могла увидеть, сковывает движения. Но обгоревших трупов здесь нет. Нет убитых, нет раненых. Никого. Только дым над пепелищем…

Чья-то теплая рука осторожно похлопала меня по плечу, от этого я проснулась и окунулась в изумрудную зелень глаз в обрамлении темных пушистых ресниц. Я не сразу сообразила, кто это, но события вчерашнего дня, мелькнувшие в мозгу, словно карусель, вернули меня к действительности. Я резко спустила ноги на пол, угодив в шуршащую кучку фантиков. Мой страж быстро сгреб их и сунул в карман. Было очень рано, даже не рассвело. Конец лета затягивал с рассветом, поэтому в комнате был полумрак.

— Вы плакали и кричали, — как бы оправдываясь, объяснил парень.

Полусонная я не успела надеть маску отстраненности и холодности, поэтому чистосердечно ляпнула:

— Меня снова мучает один и тот же кошмар: будто я на пожаре. Все погибли… — Поняв, что слишком разоткровенничалась с официальным сотрудником, который меня арестовал, я смутилась и замолчала.

Но слова были произнесены, а он уже взял их на заметку. Я сменила тему:

— Вы ведь не против, если я приму душ? Мне еще надо переодеться, — я показала на свое измятое платье, которое надевала специально для интервью. Мой надзиратель кивнул и вышел из комнаты.

Одетая в Викины джинсы и толстовку, я сидела в тесном кабинете очень странного здания с загадочной табличкой «Посольство 9 М». Фасад его ничем не отличался от большинства архитектурных строений Москвы. В окнах горел свет и мелькали силуэты людей. Но когда мы зашли во внутрь, никаких окон не было и в помине. Также отсутствовало электричество, то есть не было ни розеток на стенах, ни электропроводки, ни ламп или люстр. Зато было светло, как днем на улице. Из кабинета в кабинет входили и выходили сотрудники, кто с папками документов в руках, кто переносил прямо по воздуху, даже не касаясь руками, тяжёлые картотечные шкафы. Мимо нас несколько визуаров (как пояснил Бэрс) провели какого-то арестованного человека, закованного в наручники. Все, что я наблюдала вокруг, разрушало все мои прежние представления о жизни, к которой я так долго привыкала во время восстановления после катастрофы. А только подтверждали, что Бэрс — не псих. Мне стало совестно, что вначале я так и подумала, когда он только заикнулся о магии.

Со вчерашнего дня моя жизнь начала побивать рекорды по необычностям и непонятностям. Но чем запутанней становилось настоящее, тем яснее проступало мое прошлое. Парадокс.

В кабинет влетел Бэрс с папкой под мышкой. Его возбужденное состояние выдавали пунцовые щеки и блеск в глазах. Сев напротив меня за стол, он вытащил фотографию и протянул мне. Это был снимок грузного мужчины средних лет.

— Узнаете? — с налета спросил дознаватель, пытаясь уловить в моем совершенно равнодушном лице малейшие признаки, которые могли бы выдать мою ложь. Не дождавшись ответа, он, то ли обрадованно, то ли разочарованно, (я пока не могла понять его настроения) выхватил фото у меня из рук и убрал обратно в папку. — Ладно, попробуем по-другому, — не сдавался следователь. — Вы не можете вспомнить прошлое до вашей амнезии. Но что-нибудь необычное с вами происходило уже после потери памяти?

— Да. Вы. И погром в моей квартире! — я обиженно отвернулась. Рассказывать что-либо про инцидент в отеле не входило в мои планы. Не исключено, что этот крючкотвор обратит все сказанное мною против меня. Я сомневалась, стоит ли распространяться в данных обстоятельствах.

Возможно, дознаватель почувствовал мои колебания и сказал уже не так громко и официально, как до этого:

— Солари, послушайте, я верю, что вы ничего не помните. — Мои брови взлетели вверх от удивления. — И я думаю, вы — не убийца. Но доказать это я смогу только с вашей помощью.

Может, он это искренне говорит? Если честно, мне очень хотелось, чтобы он действительно поверил мне. Но в любом случае, даже если это и не так, никто больше в этом мире (да, это так!) не сможет мне помочь кроме него. Я кивнула и стала выкладывать события не только последних дней. Бэрс слушал внимательно и не перебивал. Закончив, я ждала его реакции. Он задумчиво уставился в одну точку, словно в никуда, потом поднял на меня сияющие глаза и удовлетворенно улыбнулся.

— Так, ну это уже кое-что, — дознаватель резво выскочил из-за стола и стал расхаживать по кабинету. Повернувшись ко мне спиной, остановился, а до меня донеслось уже знакомое шуршание фантика. А потом сел обратно за стол и начал рассуждать вслух:

— Во-первых: надо проверить всех визуаров, работающих по этому делу. Найти среди них ваших взломщиков. Уверен, они выведут нас к тем, кому вы, почему-то, мешаете. Во-вторых, узнать, кто же этот дипломат? И то, и другое не сложно. В посольстве есть списки всех визуаров и судей, то есть всех активных магов, которые работают в Эгоцентриуме. — По ходу своих размышлений он делал записи на цветных бумажках и прикреплял их к пробковой доске, висящей за его столом.

Я следила за вырисовывающейся схемой расследования. В центре было написано мое имя, а рядом Бэрс прицепил фото того мужчины, которое только что показывал. Это был убитый архивный визуар, как позже сообщил детектив. Далее во все стороны, словно лучи от солнышка, тянулись стрелки к другим бумажкам с заданиями, которые нас ожидали. Да, НАС. Я не собиралась сидеть в сторонке и ждать, пока решается моя судьба. Да и сам дознаватель считал, что мое участие в расследовании просто необходимо.

Спустя пару часов, когда детектив сделал все необходимые по делу запросы в местный архив на предмет списка сотрудников, мы пошли обедать в кафе, напротив.

Ничего так не стимулирует мозговую деятельность, как вкусная и полезная еда. Хрустя салатом, я решила побольше узнать о некоторых пробелах в моей памяти, связанных с магами, которые, по словам Бэрса, живут среди местного населения, и контролируют их внутреннюю силу.

— Здесь, как и в любом из 9-ти миров, есть Отдел по регулированию магией. Главный сервер следит за балансом сил, чтобы не произошел апокалипсис. В этом ему помогают судьи. Их очень мало, но они-то, как раз, и решают вопросы с нарушителями. А визуары — это руки и глаза судей, ну и дознавателей, конечно, — подытожил он.

Как устроена вертикаль власти мне более-менее стало понятно.

— Но где же магия у простых людей? — все недоумевала я.

— В Эгоцентриуме она скрыта, что и отличает этот мир от остальных 8-ми, — объяснил дознаватель.

— Я что-то не пойму, — перебила я его, — каждый человек может втихаря колдовать у себя на кухне, что ли?

Бэрс захохотал.

— Ну и дыра у вас в мозгах! Магия — это не колдовство, а энергия, сила! Вопрос в том, откуда ее черпать, — продолжал он, улыбаясь, — Например, мы ее берем из парадоксов, то есть исключений из правил, того, что необъяснимо. Одним словом — чего не может быть, но оно есть вопреки всему. А эгоцентристы — из вдохновения. Создавая, изобретая что-то. Вот почему в этом мире почти все построено на технической основе. В некоторых людях магия развита больше, в других меньше. Самые сильные маги здесь — это гении. Эгоцентриум — это мир скрытой магии, невещественной. — детектив задумался и добавил, — Здесь слабая энергия, поэтому и уровень силы у тех, кто управляет ей, невысок. Дело в том, что все девять вселенных исконно были связаны между собой. Поэтому у эгоцентристов, я заметил, до сих пор в генах осталась привычка хвататься руками за больное место, будто им это помогает! — и парень даже хохотнул и тут же серьезно заметил, — В Логии, например, это действительно так. То есть те, кто изучает медицину, могут одним прикосновением излечивать. Но здешние маги подспудно чувствуют, что руки — это самый удобный и наиболее распространенный экран для передачи энергии.

Я попыталась представить, как использую магию, и что при этом чувствую. В памяти всплыла сцена, мне как мне неосознанно удалось отразить атаку британского посла. Это состояние могущества в тот момент было таким крышесносным, а сила, хлынувшая откуда-то внутрь меня, такой правильной, естественной, дополняющей мою человеческую целостность, что я не понимала, как могла так долго обходиться без нее. «Наверное, пропуская через себя свою родную энергию, маги, своего рода космически подзаряжаются», — сделала я для себя открытие. Детектив внимательно следил за тем, как я перевариваю простые истины нашего мира. И от него не укрылось ни выражение удовлетворенности на моем лице, когда я осознавала свою настоящую природу парадокса, ни тень улыбки от воспоминания о моей маленькой «победе» там в «Метраполе». Но стоило мне перехватить его взгляд, он отвел глаза.

По возвращении в офис посольства нас ждало разочарование: среди просмотренных дознавателем фотографий визуаров, не было тех, кто влез ко мне вечером.

— Видимо, они из Логии, — озабоченно произнес Бэрс.

— А почему именно оттуда? Вы же говорили, что всего 9 миров, — поинтересовалась я.

— Я слышал, как они вызывали парадоксы, — пояснил он. — Здешние маги могут пользоваться энергией любого параллельного мира. А нашу магию применяют либо они, либо мы.

Это обстоятельство затрудняло расследование. Но спустя минуту следователь воодушевленно заявил, глядя на меня как-то заговорщически:

— Мы сегодня ночуем у вас в квартире!

Кое-как порядок был наведен. Уставшие, мы только присели отдохнуть и поужинать, когда в дверь позвонили. Я пошла открывать, будучи уверена — это точно не те визуары, которых мы поджидаем. Они бы в дверь не звонили, а выломали бы ее.

От неожиданности, у меня даже челюсть упала. Маффин с перекошенным от злости лицом бесцеремонно отпихнул меня в сторону и ворвался в прихожую.

— Васильева, ты почему на звонки не отвечаешь? Начальник на меня насел: вынь да положь ему тебя! А мне вот как будто больше делать нечего, бегать за каждым посредственным работником! — и не дожидаясь ответа, добавил, — Ты статью написала? Завтра сдавать!

Я пропустила мимо ушей его откровенное хамство. Учитывая все произошедшее со мной за последнее время, меня сейчас мало интересовала борьба за первую колонку в газете. А на неприятности, которые непременно ждали меня на работе, я просто забила.

— Нет, — спокойно ответила я.

Маффин открыл было рот, чтобы съязвить по этому поводу, но тут из-за его спины вылетел огненный шар и ударился в стену рядом со мной. Журналист машинально пригнулся и стал оборачиваться в поисках нежданной опасности. В это мгновение из комнаты выскочил Бэрс и, растолкав нас, как кегли, повернул раскрытые ладони в сторону нападавших:

— Архэ, стойхэйон, — пропел он. Огненная сфера, слетевшая из его рук, умчалась на лестничный пролет. — Парадокс Гуньсунь Луну, — продолжал детектив. Еще один залп огня, летящий в нашу сторону, замер на полпути и схлопнулся во внутрь себя.

Наверное, опять подчинившись внутренней интуиции, а может, благодаря тому, что что-то всплыло из моего поврежденного мозга, но я почувствовала, что надо делать.

— Парадокс Апория Зенона, стрела, — вмешалась я, соединяя большие и указательные пальцы, образуя рамку. Мгновенно один из нападавших застыл на месте. А я опять ощутила энергию во всем теле.

— Умница! — крикнул мне дознаватель и схватил обездвиженного мной мужчину.

Пока он затаскивал нашу добычу в квартиру, я протянула руку Горину, лежащему на полу в прихожей, и помогла ему встать. Тот растерянно топтался на месте. Я взяла его за рукав и потянула в комнату. Усадив его на диван, повернулась к Бэрсу:

— Другой сбежал, — с сожалением констатировала я.

— Для допроса хватит и одного, — пропыхтел он, привязывая визуара к креслу буквально из неоткуда сотворенной веревкой.

Из кухни донесся свист.

— Чайник вскипел, — я подняла голову и посмотрела на шокированного Никиту.

Мгновение. И мы с Бэрсом начали ржать, как кони.

Я ушла на кухню выключить газ, все еще улыбаясь во весь рот. После использования магии каждая клеточка моего тела, будто сияла внутри, а по телу разливалось тепло. И тут, словно вспышки, промелькнули в моем сознании краткие картинки из утерянной памяти моего детства. Я оказалась посреди светлой уютной комнаты, вокруг меня разложены любимые игрушки, я впервые применяю простые заклинания, а за своей спиной слышу голоса восхищения. Нет, я не в приюте. Это точно моя личная комната, в моем доме! И радуются за меня родители! От этого открытия сердце в груди подпрыгнуло и больно защемило. Мысленно преодолев временной барьер в три-четыре года, я перенеслась в школьный класс, где идет урок магического применения. Мои одноклассники с завистью и любопытством смотрят на меня, сидя за партами, а я возле доски демонстрирую первые магические формулы, вызывая попеременно огонь, свет и ветер. Реальность возвратила меня на кухню, когда я обожглась о горячий чайник, прислушиваясь к тому, что происходит в гостиной. Парни в комнате молчали, лишь мой будильник мирно тикал на столе. Вернувшись с тремя чашками, я присела возле Никиты. Свежезаваренный травяной чай наполнил гостиную ароматом душицы, чабреца и мяты. Горин робко взял чашку и настороженно посмотрел на меня, будто побаивался, что я снова примусь вытворять необъяснимые манипуляции, которые его шокировали.

— Вы спасли мне жизнь, — пролепетал он. Уж от него я точно не ожидала услышать когда-нибудь нечто похожее на благодарность. Было заметно, что произошедшее повергло его в некий ступор. Он не знал, как принять эту информацию о необъяснимых способностях своей коллеги, которую считал просто смазливой девчонкой с довольно заурядными данными журналиста. Но тот факт, что я такая необычная не одна, и, возможно, мы все очень опасны, его явно потряс.

Я удивилась, как, все-таки, по-разному люди реагируют на необъяснимое. Бэрс не стал его разубеждать, да и я не спешила. Нельзя запрещать человеку думать о вас лучше, чем вы есть на самом деле. Тут меня посетило вдохновение. Вернее, я решила воспользоваться моментом, раз уж все так удачно складывалось.

— Никита, можно тебя попросить об одной услуге? — начала я. Тот мгновенно превратился в слух. — Я уверена, что твоя статья — интервью с британским послом уже готова. — Горин теперь как-то виновато кивнул. — Но ведь ты ее еще не сдал в печать? — Я замерла, скрестив пальцы за спиной.

— Еще нет, — начал он что-то подозревать.

— Можешь в свою статью внести кое-какие коррективы? — Я вырвала листок из блокнота и написала помечание.

Никита пробежался глазами по моим пометкам и чуть не поперхнулся:

— Если я это напечатаю, будет международный скандал! А меня, вообще, уволят, если не убьют!

— Не уволят, а премию выдадут. Для газеты это будет сенсация. А о международном скандале не волнуйся! — Я ему загадочно подмигнула.

— Что ты задумала? — заинтригованно спросил детектив.

— Выманить дипломата на встречу и взять его за жабры, — ответила я ему и повернулась к Горину. — А когда он позвонит в редакцию (а он позвонит), назначь ему встречу в том же месте в это же время, только сообщи мне о дате.

— А ты соображаешь! — Похвалил меня Бэрс, одарив обворожительной улыбкой, после того, как Никита ушел. (Кстати, он согласился помочь мне… нам.) — Не понимаю, почему ты в архивариусы пошла? Скука ж смертная! Я бы и дня не выдержал среди всех этих картотек. — Продолжал разглагольствовать парень.

А я тем временем задумалась, когда это он на «ты» перейти успел?

— Апория Ахилл, — громко произнес дознаватель, прижав ладони к груди нашего пленника. Им оказался мужчина лет тридцати с хвостиком. Пока он очухивался, приходя в себя, я пыталась припомнить, видела ли его раньше. Наш пленник был коренастый, с шапкой светло-соломенных волос, курносым носом на широкоскулом лице. Никого похожего даже на задворках моей покалеченной памяти отыскать не получалось.

Визуар, очнувшись, увидел свое положение и дергаться не решился. Бэрс, похлопав его по карманам, достал удостоверение.

— Имя, должность и цель. — Детектив был настроен решительно, а в его зеленых глазах блестели огоньки.

— Я Кремер Арава, визуар из Логии. Должен был выследить Солари Грихель, сотрудника архива, совершившую убийство и незаконно перешедшую в Эгоцентриум. После — арестовать и препроводить обратно в Логию. Но… — он замялся, — в местном посольстве мне сообщили, что следствие ведет наш дознаватель и требует найти улики по этому делу.

— А точнее? — нетерпеливо подгонял его Бэрс.

— Некую тетрадку, ну или дневник, с описанием пожара, — неожиданно для меня ответил наш пленник.

Я вздрогнула, и неприятный холодок пробежал по телу.

— Вы передали улику дознавателю? — следователь напрягся, словно кошка перед прыжком.

— Не я, а напарник.

Бэрс со злостью стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

— Имя напарника?! — закрыв газа, спросил он.

— Дориан Варк.

Пойманный нами визуар не доверял нам и был сильно напуган.

— Почему вы напали на меня, если должны были арестовать? — вклинилась я в ход допроса.

— Дознаватель предупредил, что вы очень опасны и, если будете с сообщником, то живой вас не брать. — с опаской ответил он, взглядом прожигая во мне виртуальную дыру.

С округлившимися глазами я посмотрела на детектива, мол, вот это поворот! А он, прочитав мою реакцию, опять обратился к допрашиваемому:

— Вы лично общались с дознавателем? Можете сообщить его имя? — детектив застыл в ожидании.

— Нет, нам с напарником передали в посольстве ордер на изъятие улик, на арест и документ, предписывающий действия по обстоятельствам.

Бэрс с шумом выдохнул, только теперь понимая прокол в том, что мы упустили Варка, который обладал, как оказалось, большей информацией. Бэрс развязал Араву и показал ему свое удостоверение. Тот удивленно уставился на следователя после того, как посмотрел корочки.

— Никому ничего не сообщать в посольстве. Вот моя метка, — дознаватель протянул руку ладонью вверх. Арава провел своей над его ладонью. Я поняла, Бэрс подозревает, что ноги этого дела растут из самого «Посольства».

— Найдите напарника и ждите моих распоряжений. Если потребуется, вызовите мираж — свяжитесь со мной.

— Да, сэр. — кивнул визуар.

Когда дверь за ним закрылась, мы пошли доедать наш остывший ужин. Мы молча жевали, а меня разбирало любопытство после допроса Аравы.

— Скажите, мистер Бэрс, — подняв глаза от тарелки, произнесла я, — как это — «вызвать мираж»?

Детектив, выйдя из задумчивости, посмотрел на меня.

— Давай на «ты». И… просто, Марун.

Я кивнула, чувствуя, как краснею под его взглядом.

— С помощью миражей парадоксы общаются в Логии. — произнес он, но видя, что я не понимаю его, переформулировал свое объяснение. — Миражи — это способ общаться, как здесь телефоны.

Я представила себе пустыню, как караван верблюдов бредет по барханам, а вдалеке через расплывающийся раскаленный воздух возникает долгожданный оазис с пальмами, создающие спасительную тень и шумящий источник чистейшей воды. А через минуту, манящая картина развеивается, и мираж с оазисом исчезает, и только застрявший в комнате верблюд глупо топчется на месте. Я засмеялась над собственной игрой воображения. А парень, рассматривающий меня все это время, удивленно спросил:

— Что смешного?

И я описала ему картинку из своей головы. Детектив так и прыснул со смеху. Теперь уже я разглядывала его. У него была очень красивая улыбка с ровным рядом жемчужно-белых зубов и чувственными губами, женственный, чуть вздернутый подбородок, острые скулы. А взгляд его огромных глазищ пробирал меня до мурашек.

— Давай, я покажу тебе, что такое мираж и как его посылать. — предложил он, все еще смеясь надо мной.

Я обрадовалась, предвкушая необыкновенное зрелище.

— Протяни свою руку ладонью вверх, — скомандовал он. И я послушно раскрыла ладонь, словно сидя перед гадалкой. Марун провел своей рукой, не прикасаясь к моей. И я почувствовала, словно у меня через пальцы по всему телу хлынул раскалённый магматический поток.

— Ух, ты! — воскликнула я, а детектив, не сводя с меня глаз, таинственно произнес:

— Это мы обменялись метками.

— А что это такое? — я, почему-то, перешла на шепот.

Ему явно льстило мое почти детское любопытство и восторг, и он пояснил:

— У каждого человека есть своя неповторимая аура, знаешь, как папиллярные линии на коже. Теперь мы сможем посылать друг другу миражи. Смотри, — и он четко произнес, — Парадокс мирикулум.

И тут воздух возле него, словно раскаляясь, потек, а у меня зачесалась ладонь, а где-то в подсознании мелькнул образ дознавателя. Не зная, что это видение не моя разыгравшаяся фантазия, а некий сигнал того, кто пытался связаться со мной, я покраснела и чисто машинально потерла ладошку, и в это же мгновение возле меня заклубилось белое облако. Помахав рукой, Марун воскликнул:

— Привет, Лара!

Мое имя в уменьшительной форме из его уст прозвучало очень ласково и непринужденно, будто он уже целую вечность зовет меня так. В груди стало тепло и волнительно, как от самого лучшего в жизни комплемента. Пряча раскрасневшейся щеки, я отвернулась от детектива и столкнулась с его копией, то же самое вторящей из облака.

— Здорово! — вырвалось у меня в унисон с моей проекцией, восхищенно глядящей на Маруна из кучевого. Детектив взмахнул рукой, и мираж рассеялся.

— Неужели ты не помнишь такие элементарные вещи? — задрав вверх брови, спросил он.

Я только помотала головой.

— Ничего не помню. Только кошмары вижу во сне, — настроение у меня испортилось.

Марун осторожно взял меня за руку и, заглянув мне в глаза, произнес:

— Обещаю, что помогу тебе вернуть твое прошлое.

А я не знала, что ответить и, окончательно смутившись, встала из-за стола и прошла в комнату, чтобы приготовить спальное место для него. Старенькое кресло, скрипнув, разложилось на манер раскладушки. Расстилая простыню, я не заметила, как он встал за моей спиной, поэтому, резко повернувшись, врезалась в него, а он от неожиданности обнял меня, но, откашлявшись, тут же отпустил. А я с пылающими щеками бросилась искать для него подушку и одеяло.