Девять дверей. Секрет парадоксов

6 глава. Мое сокровище!

В комнате все было так же, как и в тот момент, когда мы с Бэрсом прыгнули в мой дом в N-ске. Отодвинутое кресло, зеркальный коридор, две чашки из-под чая.

Только на диване лежал листок из моего блокнота, на котором крупным размашистым почерком было написано: «Если хочешь вернуть дружка живым, приходи в таверну «Соленый ветер» деревушки Тергери к северу от Хардирона в 1-ый день месяца хлада и принеси сокровище твоего отца.»

— А вот и шантажисты тут как тут, — прокомментировал записку Марун, — теперь мы знаем, где твой приятель.

— Горин мне не приятель, а коллега, — пробубнила я, — а откуда ты знаешь, где он?

Бэрс отдал мне листок и ткнул в него пальцем.

— Отсюда. Хардирон — это столица нашей страны Лексиории, в которой мы с тобой живем, — развернул блестящий фантик и засунул леденец в рот.

Когда Марун произнес эти географические названия, у меня что-то смутно отозвалось в сердце. Но упрямица-память не спешила возвращаться целиком и полностью, а словно доктор, выдающий больному по одной — по две пилюльки за раз, дозировала слова и образы, чтобы потом из них можно было сложить целую картину моего прошлого.

Я уже начала ломать голову над последней фразой в записке, когда Марун бросил на меня осторожный взгляд и тихо проговорил:

— Ты ведь что-то вспомнила тогда в институте, после встречи с профессором. Я понял это, но не стал спрашивать, не хотел причинять тебе боль — ты плакала…

— Да, — тяжело было говорить об этом, — у меня действительно была семья: отец, мать и два брата. Я помню, как вернулась домой рано утром, а мой дом вместе со всей деревней сгорели дотла.

Я глубоко вздохнула, чтобы притормозить уже покалывающие нос и глаза слезы. Детектив, молча, протянул мне платок. Промокнув глаза, я глянула на него.

— Но ведь ты знал, что у меня была семья, — едко бросила я. Не знаю, от чего я разозлилась, то ли что он не кинулся меня утешать, то ли что он ждал, когда же я пойму, что мои кошмары — это не просто сны. — Ты же собирал обо мне данные, когда взялся за это дело!

— Да, конечно, — спокойно отреагировал Бэрс, — но ведь это бы не помогло тебе все вспомнить. Я вон и по имени тебя называл и документы ты видела, а все равно мне не верила до последнего. Я думаю, память к тебе вернется постепенно, когда перейдем в Логию. Знакомая обстановка поможет.

Помолчав, я решила, что в его словах есть резон и уже вежливо продолжила:

— Что ты узнал о моих родителях?

— Да, собственно, и выяснять — то ничего не пришлось, ведь твоя мама — известный в столице целитель, а отец — всемирно знаменитый историк, археолог.

Неожиданно в голове замелькали образы различных старинных предметов: вазы, амфоры, тотемы, статуэтки, коллекции минералов, монет, украшений. Все эти древности, разложенные на многочисленных полках высоких стеллажей в большом кабинете с мебелью из красного дерева, создавали таинственную атмосферу пещеры Али-Бабы из известной сказки. Я очень любила забираться в отцовский кабинет, когда его не было дома, и бродить вдоль полок, высматривая наиболее интересные экземпляры папиных «сокровищ».

И тут меня как током ударило. Шантажистам нужно что-то из тех раритетов, которые отец собирал в путешествиях по мирам. Я поделилась с Маруном своей идеей. Похоже, он тоже так подумал, когда прочитал послание. Но смущало одно важное обстоятельство: в пожаре все сгорело.

— Значит, — заключил Марун, — эта вещица у тебя. По крайней мере, так думают похитители.

— А если у меня ее нет? Как же быть? Они ведь убьют Горина! Ведь визуара и архивариуса-ключника же убили! — я схватилась за голову, не зная, что делать, если не найду выкуп.

Но тут Марун меня перебил:

— Вымогатели не связаны с убийством тех двоих. В этом нет смысла. Убийца пытался либо подставить тебя, либо убрать со своего пути. Он не стал бы назначать встречу, если все это время прятался от нас.

— Выходит, за мной тогда следили не только сообщники убийцы, но и шантажисты, — высказала я свою догадку.

Марун со мной согласился и пошел на кухню поставить чайник.

Я подошла к шкафу. Надо было переодеться. Сорвав с вешалки льняной в цветочках сарафан, застегивающийся спереди на пуговицы, я потопала в ванную.

Выйдя из душа, я стала сушить волосы, надеясь, что выгляжу прилично, потому что зеркало, снятое Маруном, так и осталось в комнате.

Под однообразный шум фена, я все глубже погружалась в свои мысли, незаметно перетекшие в отрывки из воспоминаний. Одна сцена сменяла другую.

Вот новогодний вечер. Возле камина стоит отец, потягивая пунш из бокала, и наблюдает за тем, как я, Кори и Тилс украшаем елку.

— Солари, — мама, одетая в лазоревое шелковое платье, подошла ко мне, — следи за Тилсаном, а то он разобьет стеклянный шарик со звездочками.

Я ворчливо отбираю у расстроенного младшего братишки красивую прозрачную игрушку, в которую Кориган — маг-экспериментатор, впихнул кусочек звездного неба в миниатюре с сияющими созвездиями и млечным путем. Тилс бежит жаловаться папе, что ему ничего не разрешают. А тот, улыбаясь сквозь бороду, утешает его и вытаскивает из кармана старинную красивую свистульку в виде маленького дракона. Пятилетний шалопай, смеясь, хвастается подарком.

Теперь я вижу Кори, получившего первое место в школьном конкурсе за свое изобретение парадокса-обновителя, которым можно восстанавливать сломанные вещи. Как отец хвалит его, ставя младшему брату в пример. И дарит «будущему светиле наук» древний папирус с разными зашифрованными в нем магическими секретными технологиями прошлого, забытыми в наше время, но не менее гениальными.

А вот я, удачно сдавшая вступительные экзамены в самый крутой в Хардироне университет на целительский факультет, стою в кабинете отца. На его, вечно заваленном всякими экспонатами, привезенными из недавних экспедиций, столе лежит маленькая красная бархатная коробочка, явно выделяющаяся из массы старинных вещей. Отец открывает ее. На подушечке лежит кулон в виде сердца, свитого из тонких золотых волосков.

— Я привез эту подвеску из Дуалитаса, — загадочно говорит отец, — там, в одном из древних разрушенных храмов, я нашел зачарованные артефакты, которые имели огромное значение для древних жителей этого мира — пар. Они верили, что тот, кто носит такое украшение, очень скоро найдет свою «половинку», узнав ее по особым магическим приметам. То есть его избранник будет обладать необыкновенной магией.

Я беру подарок, чмокнув папу в пушистую щеку. Сердечко оказалось полое внутри: открывалось и закрывалось маленькой дверцей с красивым рубином, искусно вставленным в нее.

Картинка меняется. Мне 7 лет. Я очень сильно болею, температура под сорок. Возле меня на кровати сидит мама, произносит магические парадокс-формулы, гладит меня по голове. Ее русые волосы касаются моего лица, щекочут горячие щеки. Мамины добрые карие глаза с нежностью смотрят на меня.

— Солари, поспи, — убаюкивает она, — поспи, сокровище мое…

Я вышла из ванны. На кухне, сидя за столом и положив голову на руки, дремал Марун. Возле него стояли две чашки с чаем и тарелка с бутербродами. Мне было очень жалко прерывать столь сладкий сон, но не оставлять же его в такой неудобной позе на всю ночь. Во сне он выглядел так прекрасно, что рука сама потянулась к нему, и погладила его по волосам, убрав упавшую на глаза челку. Он улыбнулся во сне. Испугавшись, что он проснется и поймает меня за этим занятием, я отдернула руку. И осторожно потрясла его за плечо. Он поднял голову, заморгал, прогоняя видения сна, и посмотрел на меня.

— Который час? — потягиваясь, прохрипел он.

— Почти полночь, — переминаясь с ноги на ногу, ответила я, надеясь на то, что он не заметит, как я снова поддалась его очарованию!

Его сонный взгляд медленно спустился по моей фигуре, осматривая ее всю с головы до ног. Я в своем тонком простом сарафанчике ощутила себя почти раздетой. На мгновение в его глазах вспыхнул огонек. Он резко встал (я замерла) и прошел мимо, оставив в воздухе апельсиновый шлейф. В комнате скрипнуло старенькое раскладывающееся кресло.

Рано утром меня разбудил трезвонящий телефон. Не открывая глаз, я схватила мобильник и поднесла к уху. В трубке звонко раздалось:

— Доброе утречко! — Вика была в приподнятом настроении, раз звонила спозаранку, — ты не спишь?

— Уже нет, — сонно пробормотала я.

— Ох, я тебе такое расскажу, что ты упадешь! — тараторила она.

— Давай, пока лежу.

За ширмой заворочался Бэрс.

— Во-первых, Сэм пригласил меня слетать с ним в Италию! Во-вторых, вчера вечером он мне столько всего интересного рассказывал про свою работу волшебника! — (Я захихикала.) — Оказывается, что до него на этой крутой должности были и другие маги. Но они не справлялись со своими обязанностями. После каждого их провала наш мир почти совсем исчезал. Помнишь истории о погибшей Атлантиде, об исчезновении древних египтян, от которых нам достались лишь остатки их некогда продвинутой цивилизации — пирамиды; исчезли племена майи, ацтеков. Всемирное наводнение, после которого остались здания, засыпанные слоем ила. А технологии и научные открытия были утеряны и забыты, что пришлось их снова разрабатывать и открывать. В общем, всех этих облажавшихся маг-начальников выгоняли, заменяя каждый раз новыми. И вот теперь, после очередного увольнения не справившегося со своими обязанностями мага, эту должность занял Сэм. Представляешь, наша цивилизация не такая уж и старая! Просто после каждого апокалипсиса новоприбывший волшебник подчищал память людям. Знаешь, я, когда это услышала, про тебя вспомнила. Выходит, и для тебя твой мир предстанет, как совершенно чистый лист. Ну, конечно, до тех пор, пока все не вспомнишь.

Я только угукала в ответ.

— А после обеда, — продолжала Вика, — Сэм проводил меня до дома. Знаешь, как? — не дождавшись, когда я что-нибудь отвечу, подруга брякнула, — Через портал. Вот это было здорово! Он еще мне говорил, какая его работа ответственная и сложная, что и времени совсем нет на личную жизнь. Что он должен следить практически за всем миром людей, чтобы не произошло нового катаклизма. Он упомянул, что у него есть личный ключ от этого мира, ну, знаешь, как ядерная кнопка у президента.

Я уже слушала Вику вполуха, потому что Бэрс, по-моему, начал просыпаться. Подруга еще долго восторгалась галантностью своего кавалера. А потом неожиданно сменила тему:

— Если вы с Маруном поедете ко мне на дачу, то ключ под ковриком. Да, самое главное. Уже прошла неделя, так что тебе придется снять швы у парня с раны (у меня тогда не было растворяющихся нитей). После этого на рану наложи новую повязку, через сутки ее можно будет убрать. Ну ладно, пока! Я на работу опаздываю!

Я не стала по телефону расстраивать подругу, что мы с Бэрсом вынуждены скоро вернуться в Логию. "Напишу ей записку," — решила я.

Пока Марун принимал душ, я приводила себя и квартиру в порядок. Быстро сообразив легкий завтрак в виде тостов, сыра и горячего кофе, я помчалась к квартирной хозяйке, которая жила этажом ниже. Заплатив за этот, еще неоконченный, месяц с лихвой, я присоединилась к детективу, уже уплетающему тосты.

— Это Вика, что ли, с утра звонила? — спросил он, пряча усмешку за чашкой с кофе.

— Угу, — промычала я с набитым ртом и, проглотив сыр, со смехом заметила, — она хвасталась, какой у нее галантный кавалер. С ума сойти, сервер! А я в него вчера пульсар кинула! — вспоминая вчерашний вечер, ужасалась я, вытаращив глаза.

Бэрс засмеялся надо мной.

— Уверен, он на тебя не обиделся, ведь ты познакомила его со своей подругой, — и отхлебнув кофе, добавил, — Но ты там, конечно, ввернула, что он «необычный»! — И он с намеком поиграл бровями.

— Хорош, ржать! — я надулась. — Можно подумать, я каждый день с серверами встречаюсь! — и кинула в Маруна скомканную бумажную салфетку.

— Зато твоя подруга тебя перещеголяла, завидуешь? — провокационно произнес он.

— Да ты что! Я очень рада за нее! — махнула я рукой.

— Но разве он тебе не понравился? — спросил Марун и, совершенно по-лисьи, прищурился, глядя на меня.

— Я его впервые видела и не знаю, что он-за человек. Но чисто внешне он не в моем вкусе. — без задней мысли ляпнула я, и увидела, как детектив еле сдержал сами собой разъезжающиеся в улыбке губы.

Я встала, чтобы подлить кипятка в остывший кофе, и чуть не ошпарилась, резко затормозив. В белом облаке посреди кухни возник Сэм. «Телепатия!» — пронеслось у меня в голове, а я так и замерла с чайником в руке. Сервер стоял лицом к дознавателю, поэтому меня не видел. Его голос звучал глухо, словно из телефонной трубки, с небольшим искажением. Да и сам он выглядел как-то нечетко, словно был соткан из раскаленного расплывающегося воздуха.

— Я предупредил всех в посольстве, что вы на время следствия неприкосновенная персона. — Сообщил сервер. — Что собираетесь предпринять?

Марун с совершенно бесстрастным лицом, будто и не шутил секунды назад, повернулся к нему и серьезно сообщил:

— Следы ведут в Логию. Поэтому я и мисс Грихэль сегодня покинем Эгоцентриум. (Я насторожилась, услышав эти слова.) Но дело, которое я вначале вел еще не окончено, поэтому мы еще сюда вернемся. — Рапортовал Бэрс. — Хочу предупредить сразу, у вас в Эгоцентриуме незваный гость. Будьте осторожны. Пока мне еще не ясны его намерения. Но он точно задумал что-то серьезное.

— Я понял вас. Удачи и до скорой встречи. — попрощался Сэм. И мираж развеялся, также бесшумно, как и возник.

Поставив чайник обратно на плиту, я села за стол и, дуя в кофе, серьезно спросила:

— Ты сказал, что мы сегодня перейдем в Логию. А как же Дориан Варк? Разве уже недостаточно доказательств того, что это именно он и есть наш преступник?

Отхлебнув кофе, Марун опять ответил неопределенно:

— Не исключено. Но где его искать мы не знаем. Описание, которое у нас теперь есть, весьма поверхностное, под него подходит чуть ли не половина всего Эгоцентриума. Что мы точно знаем? — Он поднял вверх указательный палец.

Вспоминая вчерашнюю встречу с судьей, я поняла к чему ведет детектив:

— У него очень высокий уровень магии, — ответила я, как на экзамене.

— Именно, ведь он из Логии. Но он не обычный обыватель нашего мира. — Марун с загадочным видом многозначительно изогнул бровь.

— Значит он все-таки не визуар, а дознаватель. — предположила я, про себя сравнивая способности Варка и Бэрса.

Тот промолчал и стал помогать мне убирать со стола. Я смотрела ему в спину и размышляла, каким мог бы он быть преступником — опасным, непредсказуемым, умным, обладающим «особой» магией, знающим всю дознавательскую работу изнутри, имеющий доступ к различной документации. Да, возможно, Марун тоже так считает, что искать информацию о преступнике надо среди дознавателей Логии. Но это же целый мир, а не страна или город. Это как искать иголку в стоге сена. Сколько уйдет времени на то, чтобы найти его имя в списке работников Отдела регулирования магией?

Помыв посуду, я вошла в комнату. Бэрс уже собрал свой рюкзак и теперь поправлял зеркало, облокотив его о кресло, на котором ночью спал.

— Ты готовишься скакнуть? Куда? — мне не понравилось, что детектив на поставил меня в известность заранее.

— Мы должны перейти в наш мир, пока на улице утро. Впереди много дел. И не забывай о времени. Наши шантажисты дали нам меньше двух недель. — Он достал из кармана рюкзака записку, — Вот, «В 1-ый день месяца хлада», — процитировал Марун, — а сегодня уже 19-й день подарока. Да и убийца не дремлет. Мы должны его вычислить и поймать, пока он еще чего-нибудь не выкинул.

— 1-й день месяца хлада? — переспросила я, повторив за ним фразу из записки, — что это-за месяц такой?

Продолжая собираться, детектив бросил на меня удивленный взгляд, но вспомнив о моей амнезии, объяснил:

— Это первый месяц осени, а сейчас последний месяц лета заканчивается — подарок, так что надо поторапливаться, — и он засуетился, складывая в рюкзак свои вещи.

— А как другие месяцы называются? — спросила я, надеясь хоть помаленьку начать восстанавливать свою память о Логии.

Бэрс, словно ученику в школе, начал мне перечислять:

— Зима: морозень, снежинь, ветринь. Весна: таянь, солнеч, громань. Лето: зацвет, перецвет, подарок. Осень: хлад, дождень, льдень.

— Значит, я родилась в начале осени, — вывела я тихо, вспомнив дату, указанную в моем пропуске архивного работника. — А когда ты родился? — уже громче поинтересовалась я.

Он посмотрел на меня, подозрительно сведя брови, и медленно произнес:

— В 19 день месяца громань.

— А сколько тебе лет? — я оценивающе осматривала его.

— 28,- с усмешкой ответил парень, вставая перед зеркалом.

Прикидывая, на сколько же лет он меня старше, я поняла, что на самом деле даже не знаю свой настоящий возраст, ведь мои документы оказались поддельными. А по тому удостоверению, что дал мне Бэрс, понять, какого я года рождения, было трудно.

— А мне сколько?

От этого вопроса Марун, чуть не упал со смеху и еле проговорил, хватаясь за бока:

— 24.

А я подумала, что между нами, оказывается, всего-то разница в 3 с половиной года!

Наблюдая за тем, как он собирается уже уходить через зеркало, я, тормознув его, решила прояснить кое-какие вопросы. А может уже просто привыкла к нашим словесным баталиям, поэтому, не нарушая традиции, возразила:

— А разве тебе не нужно делать запрос на переход, а потом ждать, когда архивариусы откроют портал?

— Так путешествуют только научные сотрудники. Им открывают портал на входе, а потом отправляют обратно, когда они закончили свою работу. Дознаватели и визуары имеют при себе ключ для обратного пути. И разрешение на возврат им не требуется, так как их миссия может иметь затяжной характер. — Он достал и показал мне уже знакомый артефакт — в виде песочных часов. Я удивилась, увидев в его руках эту магическую штуковину.

— Если у тебя есть ключ, почему же мы не можем им воспользоваться прямо здесь и сейчас?

— Потому что, — Марун начал уставать от моих расспросов и уже, обхватив меня за талию, притянул к себе в бесконечность зеркального коридора, и нарочно прошептал в ухо, — портал очень шумно раскрывается, а здесь очень тонкие перекрытия.

И не дав мне ничего больше возразить, звучно пропел:

— Гласса салирэ!

Я почувствовала все то же легкое скольжение, холод в ногах и невесомость. Опа, и мы уже выпрыгнули из небольшого зеркала в Викином дачном домике. Опять смутившись от нашего «близкого контакта» при перемещении, я поспешила выскользнуть из его объятий. Бэрс поводил меня взглядом и тут же взялся за дело: вышел в сад и стал заглядывать через забор, проверять, есть ли кто из соседей на своих участках. Убедившись, что мы здесь совершенно одни, он зашел в дом, чтобы взять ключ.

Я тем временем обшаривала Викину аптечку. Вытряхнула все содержимое белого шкафчика на стол и копошилась в этом фармацевтическом хаосе. Отобрав все нужное, я подскочила к только что вошедшему Маруну и так быстро стянула с него кофту, что он и пикнуть не успел. Я уже начала расстёгивать пуговицы на его рубашке, как к нему, видимо, вернулся дар речи. Уставившись на меня, он смущенно произнес:

— Что ты делаешь?

— То, что доктор прописал, — протянула я. И не поднимая глаз, продолжала его раздевать. Он склонился надо мной, и я опять почувствовала апельсиновый аромат его дыхания. Ох, Вика оказалась права: тут было на что заглядеться. Качком Маруна Бэрса я бы не назвала, для этого он был слишком стройным, да и горы мускулов под одеждой не обнаружились. Но при его высоком росте, тело парня было словно высечено из камня. Стальные мышцы, поджарого тела. Стараясь его не особо разглядывать, я потихоньку стала отклеивать с его груди старую повязку.

Рана была действительно глубокой, но аккуратно наложенные швы, сильно стянули кожу. А на месте торчащих нитей еще сочилась сукровица. Вытянув нити, я принялась обрабатывать рубцы антисептиком. Но вдруг почувствовала покалывание в ладонях. Интуитивно я прижала руки к порезу, а парень затаил дыхание от моего прикосновения.

— Регенерацио при-аве, — сплела я формулы, а под пальцами горел заживляющий огонь. Маленькое жгуче-лечебное чудо!

Убрав руки, я увидела, что на коже не осталось и следов ранения, даже шрамов не было. Марун потер грудь, потом взял меня за руки и повернул ладонями вверх. На пальцах еще мерцал магический огонек, постепенно затухая.

— Значит ты унаследовала целительский дар матери! — воскликнул Бэрс. — Только твои способности еще сильнее!

Он продолжал держать мои ладони в своих руках. А я не хотела их убирать. Он смотрел на меня с восторгом.

— Сегодня ночью я вспомнила, что училась на целителя, как ты и говорил, — пытаясь объяснить произошедшее, призналась я.

— Так лечить не может никто, — упорствовал Марун. — Ты — настоящее сокровище! Не удивлюсь, что именно ты и нужна тем похитителям. Но они тебя не получат! Я не позволю!

Я окончательно смутилась и собиралась опустить руки, но он еще крепче зажал их и неожиданно, нежно, словно бабочка, приземлившаяся на цветок, коснулся губами кончики моих пальцев. У меня во рту пересохло, а сердце готово было вырваться из груди. Я поняла, что если сейчас его не остановлю, то окончательно потеряю голову.

— Нам ведь надо спешить? — стараясь сгладить неловкую ситуацию, напомнила я.

— Конечно, — прерывисто дыша проговорил он и, будто очнувшись, накинул рубашку, быстро схватил кофту, свой рюкзак с пола и выскочил на улицу.

Я слегка замешкалась в доме, пытаясь унять сердце. Отыскала ручку и черкнула записку Вике. А потом поспешила вслед за Бэрсом. Он установил ключ и стал открывать дверь в Логию. Портал забулькал, распахиваясь шире. Я подошла к детективу, поймала его взгляд, полный решимости, и, взяв его за руку, шагнула вперед вместе с ним.