Дикари

21

Мой рот едва вмещает бургер, и я с трудом пытаюсь откусить кусочек. Не знаю, почему я сделала его таким чертовски большим, но вариантов было слишком много. Что я могу сказать? Я девушка, которая любит всего понемногу… а может, и помногу.

Соус вытекает снизу, и я пытаюсь поймать его до того, как он размажется по мраморному полу, но, естественно, координировать себя, бургер и соус одновременно — все равно что строить ракету и учиться управлять этой дурацкой штукой.

Соус стекает прямо на переднюю часть моей обрезанной майки, и пока я пытаюсь не испортить ее еще больше, содержимое бургера вываливается прямо на пол.

— Нет, нет, нет, нет, нет, — кричу я, когда мясная котлета разлетается по полу в смеси помидоров, листьев салата и огурцов, оставляя у меня в руках только пустую булочку для бургера.

У меня щемит сердце, когда я смотрю на то, что должно было стать лучшим бургером в моей жизни. Я даже сбрызнула соусом как надо.

— Приберитесь в двенадцатом проходе, — кричу я. — Дил? Доу? Где вы, большие ублюдки?

При звуке их имен огромные черные как смоль волки врываются в особняк, щелканье их когтей по мраморному полу разносится по дому, точно сообщая мне, где они находятся. Их большие волчьи задницы выскакивают из-за угла и устремляются ко мне.

При виде беспорядка из еды на полу они ускоряют шаг, и мои глаза вылезают из орбит. Они бегут слишком быстро.

— Черт, — паникую я, даже не позволяя себе возмутиться тем, что Дил бежит на полной скорости, несмотря на тот факт, что он все еще должен быть спокойным. — Притормозите. ПОМЕДЛЕННЕЕ!

Язык Дила вываливается изо рта, и я вспоминаю, на кого, блядь, я ору. Этих здоровенных ублюдков ничем не остановить. Приходится либо убираться с их пути, либо рисковать быть растоптанной.

Приближаясь к месиву из бургера, волки нажимают на тормоза, недооценивая свою скорость, и скользят прямо по полированному мрамору, проносясь мимо бургера прямо мне в ноги, прежде чем я успеваю полностью скрыться. Пронзительный крик вырывается из моей груди, когда мы превращаемся в месиво конечностей на полу. Я едва не врезаюсь в противоположную стену, а волки тут же поднимаются и набрасываются на бургер, как будто они даже не понимают, что моя жизнь только что промелькнула у меня перед глазами.

Я сбрасываю их с себя, прежде чем подползти к массивному окну и ухватиться за небольшой выступ, чтобы подтянуться, но только я добираюсь до окна и поднимаюсь, как вспышка движения привлекает мое внимание. Я резко поворачиваю голову, уставившись на длинную подъездную дорожку, к которой подъезжают три больших черных фургона.

Паника охватывает меня, и мои глаза расширяются от страха.

— ЭЭЭЭМ, ПАРНИ, — кричу я на весь большой дом, срываясь с места и мчась через дом туда, где я в последний раз видела Маркуса. — У НАС ГОСТИ.

Я добираюсь до главного фойе, когда обнаруживаю, что все трое парней несутся ко мне, их острые взгляды скользят по мне, прежде чем остановиться на окнах парадного входа. Они выглядывают наружу, чтобы увидеть черные фургоны, в то время как я молча впадаю в панику.

— Блядь, — бурчит Роман себе под нос, вероятно, раздраженный на себя из-за того, что мы все четверо пропустили фургоны, въезжающие через главные ворота, но попасть внутрь они могли, только зная код.

— Кто это? — Я быстро спрашиваю, когда Маркус оборачивается, чтобы схватить меня за руку и оттащить в какой-то нелепой попытке уберечь от любой угрозы, которая вот-вот ворвется в дверь.

Он качает головой.

— Понятия не имею, но, судя по моему опыту, фургон — это плохо. А уж три… это просто катастрофа.

— Что? — Я дышу, мои глаза вылезают из орбит, когда Леви устраивается в углу большого окна от пола до потолка и вытаскивает пистолет сзади из штанов, что дает ему идеальную позицию для отражения любых угроз.

Он некоторое время наблюдает за ними, его спина выпрямляется, когда водители выходят из фургонов и направляются к задней части машин. Брови Леви хмурятся, он внимательно наблюдает за тем, как Роман готовит оружие для атаки.

— Что-то не так, — бормочет Леви. — Я не думаю, что это засада.

Роман усмехается, продолжая готовить оружие.

— Ты действительно хочешь так рисковать? — спрашивает он, пристально глядя на своего младшего брата.

Леви качает головой.

— Я готов пойти любым путем. Я просто не думаю, что это то, о чем мы все думаем, — комментирует он, снова переводя взгляд в окно. — Они открывают заднюю часть первого фургона.

Фойе заполняет тишина, и Маркус немедленно снова выталкивает меня из комнаты, но я ни за что на свете не собираюсь никуда уходить. Я остаюсь с ребятами, там, где я могу видеть их все время. Мне слишком часто не везет в одиночку.

— Может, хватит со мной бороться? — Маркус шипит.

— Тогда перестань меня толкать, — огрызаюсь я в ответ. — Я никуда не уйду.

Его челюсти сжимаются, острые скулы только делают его похожим на гребаного демона прямо из ночного кошмара.

— Я не в игры играю, Шейн.

— Я тоже.

— Подождите… — Леви говорит медленно, его брови сведены, а его тон заставляет Романа опустить оружие. Черт, он даже прекращает свои действия, чтобы взглянуть на брата. — Похоже на какую-то доставку.

— Доставка? — Роман хмыкает, прежде чем обратить яростный взгляд на Маркуса. — Что, черт возьми, ты заказал?

Руки Маркуса взлетают вверх, его инстинкты самозащиты освобождают меня от того, чтобы меня затолкали в какой-нибудь маленький, грязный шкаф в коридоре.

— Я ничего не заказывал, — отвечает он Роману, его тон полон обиды на то, что его обвиняют в том, что здесь, блядь, происходит. — Вероятно, это была Ариана, еще несколько недель назад, прежде чем ее выгнали. Ты же знаешь, как она любила пускать в ход свои кредитные карточки.

Роман долго смотрит на Маркуса, прежде чем, наконец, снова переводит взгляд на Леви.

— Что там?

Леви по-прежнему смотрит в окно, его брови хмурятся все сильнее с каждой секундой.

— Я … Я думаю, это украшения.

— Украшения? — Спрашивает Маркус, его рука обвивается вокруг моей и прижимает меня к себе, пока он идет к ближайшему окну, чтобы быстро взглянуть. Мы выглядываем на подъездную дорожку и видим, что задние двери всех трех фургонов распахнуты, а шесть мужчин в одинаковой униформе таскают из них всякое дерьмо.

— Что, черт возьми, происходит?

Роман подходит ближе, заходя мне за спину и выглядывая поверх моей головы, его брови сдвинуты в яростном подозрении, когда он засовывает пистолет, который держал в руке, обратно за пояс джинсов.

— Я понятия не имею.

Маркус поворачивается, чтобы взглянуть на своих братьев, и уголки его губ растягиваются в глупой ухмылке.

— Я не пойду, — говорит он бодрым певучим тоном, заставляя Леви примчаться буквально через мгновение. — Да, я тоже не пойду, — говорит он, встречая жесткий взгляд Романа. — Это все твое, брат.

Роман вздыхает и снова смотрит в окно.

— Как будто я мог доверить вам, мудакам, позаботиться об этом. — И с этими словами он пересекает фойе и распахивает входную дверь, его спина напряжена, и он все еще готов к угрозе.

Я подкрадываюсь все ближе и ближе к двери, пока в конце концов не оказываюсь прямо рядом с Романом, к его ужасу. Он незаметно протягивает руку и задвигает мое тело наполовину за себя, а затем бросает на меня раздраженный взгляд, но, черт возьми, после того как я позволила ему использовать мое тело, как его личную игрушку, я получила новую способность выходить сухой из воды. Хотя, не сомневаюсь, у этого есть срок годности.

Поняв, что я не собираюсь убегать, Роман возвращает свое внимание к шестерым мужчинам у подножия лестницы.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — говорит он, и его тон доносится до них так ясно, как будто он стоит прямо у них за спиной.

Один парень прекращает свое занятие и поворачивается, чтобы взглянуть на Романа, прикрывая глаза от слепящего жаркого послеполуденного солнца.

— Куда поставить это добро?

— Мне это нахуй не нужно, — парирует Роман. — Что здесь происходит? Мы ничего этого не заказывали.

Парень тупо смотрит на него, его брови хмурятся, прежде чем он переводит взгляд на какого-то другого чувака, укладывающего кучу стульев на широкую тележку.

— Да, он говорит, что не заказывал это дерьмо.

Парень с тележкой останавливается и смотрит на Романа, прежде чем разочарованно вздохнуть и достать бумаги из кармана. Он просматривает их.

— Вы Джованни ДеАнджелис? — Спрашивает он, заслоняясь от солнца, как и его коллега. — Здесь что-то говорится о ежегодной вечеринке. У нас есть постоянные инструкции быть здесь в этот день каждый год.

Проходит мгновение, прежде чем пробормотанное Романом — Ах, блядь — наполняет воздух вокруг нас.

Маркус и Леви появляются в дверях, когда парни из доставки смотрят на нас, нетерпеливо ожидая, когда им скажут, что делать.

— Что, черт возьми, происходит? — Спрашивает Маркус, когда Роман поворачивается и встречается с растерянным взглядом своего брата.

— Это тот дурацкий ежегодный бал ДеАнджелисов, который отец и Ариана затеяли несколько лет назад. Он должен был состояться сегодня вечером, — говорит он, явно поняв, что, блядь, все это значит.

Маркус усмехается.

— И типа, блядь, мы продолжим это дерьмо, — говорит он, глядя вниз на доставщиков и указывая на кучи дерьма, которые они начали выгружать. — Собирайте все это. Нам это не нужно. Единственные яйца, ради которых я появлюсь, это те, что у меня между ног.

Смех застревает у меня в горле, и я тут же захлебываюсь собственным воздухом, а Маркус услужливо хлопает меня по спине.

— Ты в порядке, детка?

— Подождите. Пока ничего не собирайте, — говорит Леви, вытягивая руки и останавливая доставщиков, прежде чем кто-либо сможет принять поспешное решение. Он смотрит на своих братьев. — Все придут на этот гребаный бал. Все кузены и их жены. Это была бы прекрасная возможность заявить о себе как о новых лидерах этой семьи.

Роман на мгновение задумывается, прежде чем переводит взгляд на Маркуса.

— К тому же, это хороший шанс выяснить, что говорят, узнать, кто кому предан.

— Не говоря уже о том, — вставляет Леви. — Что напряжение растет. Кто-то обязательно сорвется и отправит другого в преждевременную могилу. Мы не можем пропустить такое развлечение в прайм-тайм.

Маркус вздыхает.

— Серьезно? Ты знаешь, что от этих гребаных костюмов у меня яйца потеют.

Я поднимаю взгляд на Маркуса.

— Дважды. Это дважды! Как кто-то может дважды упомянуть о своих яйцах за такое короткое время?

Брови Леви задумчиво выгибаются.

— На самом деле это не так уж и сложно, — говорит он мне. — А вот говорить о чьих-то яйцах за такое короткое время, не воспринимая это как угрозу с другой стороны — уже немного сложнее.

— Ты часто говоришь о яйцах других мужчин?

Леви смеется, его губы растягиваются в нелепой ухмылке.

— Ты была бы шокирована, узнав, как часто всплывает эта тема.

Роман качает головой, в его обсидиановых глазах вспыхивает раздражение.

— Мы можем вернуться к этому гребаному балу? — требует он. — Мы делаем это или нет?

Маркус пожимает плечами и тяжело вздыхает как раз в тот момент, когда на подъездную дорожку въезжает еще один фургон с надписью ‘Delight Catering’ сбоку.

— Кто-нибудь из вас собирается потратить следующие несколько часов, обзванивая всех, чтобы сообщить, что бал отменяется? Потому что я точно не собираюсь, — говорит он, чертовски хорошо зная, что они тоже этого не сделают. — Люди придут, хотим мы этого или нет. С таким же успехом мы можем продолжать и использовать это в наших интересах.

Роман кивает в знак полного согласия.

— Тогда решено, — говорит он, бросая взгляд на водителей-доставщиков. — Начинайте разгрузку, и побыстрее. Я не хочу, чтобы кто-то находился в моем доме дольше, чем это необходимо.

Они немедленно приступают к работе, и мы вчетвером возвращаемся внутрь, оставляя входную дверь широко открытой, в то время как у кейтеринговой компании хватает ума проехать назад к кухне ко входу для персонала. Они заходят и занимаются делом, пока я глазею на мальчиков.

— Бал? — Я спрашиваю. — Что, черт возьми, я должна надеть на бал?

Маркус ухмыляется.

— Ты же видела ту огромную коллекцию, которую Ариана собрала наверху? — спрашивает он, доставая черную карточку AMEX и протягивая ее мне. — Но если ни одно из них тебе не подходит, купи себе новое и закажи доставку.

Я уставилась на золотую карточку, никогда не видя таких вживую. Я изумленно смотрю на него, прекрасно понимая, что каждое платье в коллекции Арианы — это нечто другое, чем мой стиль, но мысль о том, чтобы приобрести что-то специально для себя, уже заставляет мое мрачное сердце светиться от волнения. Кроме того, коллекция Арианы именно ее. Это ее платья, и я никогда не буду чувствовать себя комфортно в них.

— У меня… у меня есть лимит? — Спрашиваю я, волнение бурлит у меня в животе и делает невозможным стоять спокойно.

Маркус смеется и качает головой.

— Ты ведь видела нашу коллекцию оружия, верно? — он ухмыляется. — Мы действительно похожи на парней, которые беспокоятся о бюджете? Купи все, что хочешь, детка. Этот бал для того, чтобы продемонстрировать нашу новую королеву, а не просто получить информацию. Произведи, черт возьми, неповторимое впечатление.

Когда Роман или Леви не удосуживаются обуздать дикое предложение Маркуса, я хватаюсь за карту чуть крепче и убегаю, пока у них не хватило мозгов догнать меня.

Мягкий, мерцающий лунный свет проникает в окно моей спальни, падая мне на спину, пока я смотрю на себя в большое зеркало от пола до потолка. Это создает вокруг меня сияние, похожее на какой-то ореол, который заставляет меня чувствовать себя еще более невероятной, чем я уже есть.

Мальчики согласились позволить мне нанять парикмахера и визажиста на этот день и даже наняли массажиста, чтобы побаловать меня. Это был буквально лучший день в моей жизни, но когда мое платье доставили в большой белой коробке с большим золотым бантом, мой мир взорвался самым лучшим образом.

Со мной никогда в жизни так не обращались. Я чувствую себя принцессой, и часть меня все еще пытается поверить, что это моя новая реальность. Нахуй тратить день на работу за грязным баром за дерьмовые чаевые. Я никогда не хочу возвращаться к той старой жизни.

Я с благоговением смотрю на мое золотое, расшитое бисером платье от Versace. Я потратила два часа, обшаривая каждый уголок Интернета в поисках идеального платья, когда наконец наткнулась на платье Кейт Хадсон от Versace для красной ковровой дорожки 2003 года, и мне просто необходимо было заполучить его… или, по крайней мере, что-то похожее. Оно такое простое и элегантное, идеально для сегодняшнего вечера. Когда я впервые начала присматриваться к платьям, мне хотелось чего-то темного и экстравагантного, чего-то, что могло бы привлечь внимание к темной, испорченной части моей души, но это платье в конечном итоге победило. В ту же секунду, как я взглянула на него, я поняла, что это правильно решение.

Естественно, кроме как сообщать номер кредитной карты, я понятия не имела, как дергать за ниточки, чтобы получить желаемое платье, но Леви вмешался и доказал, что он гораздо больше, чем просто дьявол в постели, и три часа спустя оно было здесь.

Платье ниспадает небольшим шлейфом, и я с удивлением замечаю, насколько оно тяжелое. Не могу сказать, что я когда-либо раньше носила настоящее платье. У меня было то шелковое платье, которое мальчики дали мне, когда я приехала, и еще одно платье, которое я надела сюда на деловую встречу. Это были великолепные платья, но это платье совсем не похоже на те. Это дерьмо — превосходящее.

Мои волосы собраны сзади в великолепные локоны, уложенные в самую сногсшибательную прическу, которая повергла меня в слезы. Мой макияж был доведен до совершенства: дымчатые глаза с легким оттенком золота и, Боже, ресницы. Я никогда не носила накладные ресницы, но теперь они стали моей навязчивой идеей.

Я накрасила губы естественным блеском, не желая переборщить с макияжем, чтобы привлечь внимание к платью, и, черт возьми, это именно то, на что я надеюсь.

Нервы сводит меня с ума. Я ничего не ела с тех пор, как мой бургер шлепнулся на мраморный пол, но теперь я думаю, что мне следовало найти время поесть… или, может быть, мне просто нужно выпить. Сегодня вечером здесь будет много людей, вся большая семья парней, все на кого мне наплевать, живы они или мертвы, но я все равно хочу произвести хорошее впечатление. Парни в самом разгаре того, чтобы объявить Мафиозную семью ДеАнджелис своей, и им нужно, чтобы сегодняшний вечер имел значение. Малейший намек на слабость — и на них набросятся массы с вилами и кострами.

Раздается легкий стук в дверь, прежде чем Маркус входит в мою комнату.

— Детка, ты готова? — спрашивает он, поднимая голову и останавливаясь как вкопанный, когда его темный пристальный взгляд скользит по мне. — Ни хуя себе, — выдыхает он, когда мой взгляд останавливается на его костюме, выглядящем так, будто он только что сошел с обложки журнала Serial Killers United. Он во всем черном, но я не ожидала ничего другого, и, несмотря на то, что я точно знала, что он собирается надеть, у меня все равно захватывает дух. Он абсолютно совершенен.

Легкий румянец заливает мои щеки, когда я смотрю на него из-под длинных густых ресниц.

— Тебе нравится? — Нервно спрашиваю я, лунный свет, льющийся в окно, делает этот момент еще более волшебным.

— Нравится ли мне? — усмехается он, оскорбленный вопросом. Он медленно идет через мою комнату, каждый шаг заставляет мое сердце биться чуть быстрее, пока он не встает прямо передо мной и не проводит тыльной стороной костяшек пальцев по всей длине моей руки, его тон понижается до легкого шепота. — Ты выглядишь как гребаный ангел, который крадет сердца у каждого мужчины, с которым сталкивается. Ты гребаная богиня.

Я подхожу к нему, кладу руку ему на грудь, и момент окутывает меня. Мгновенно теряясь в его темных глазах, я касаюсь своими блестящими губами его губ.

— Я люблю тебя, Маркус ДеАнджелис.

Его рука опускается на мою талию, прижимая меня крепче.

— Чертовски верно, любишь, — шепчет он мне в губы. — А теперь позволь мне показать тебя всему гребаному миру, пока я не передумал и не запер тебя здесь для себя.

— Ну что ж, — бормочу я, улыбка появляется на моих губах, когда моя рука ложится в его. — Кто я такая, чтобы лишать массы своей красоты? Пошли.