Дипломатия Волков. Месть Драконов. Отвага Соколов

Глава 28

— Капитан, мы уже все обсудили и хотим, чтобы с ней что-то сделали. — Ррру-иф стояла во главе небольшой группы моряков, взиравших на Яна Драклеса с упорством, которое он находил, пожалуй, тревожным. Кроткая и робкая Шрамоносная женщина, столь долго знакомая ему, исчезла невесть куда, уступив место существу, похожему на испуганное животное. — Мы не потерпим, чтобы подобная ей находилась на борту корабля.

Страх был вполне понятен Яну. Он и сам ощутил его в миг перевоплощения Кейт. Боги не захотели, чтобы оборотни жили среди людей — иначе они не сделали бы этих бестий столь ужасными. Он подумал о проведенных вместе ночах и представил, что вдруг, проснувшись, обнаруживает у своего горла это клыкастое, сверкающее безумными глазами создание — вместо привлекательной женщины. По коже его забегали мурашки. Тем не менее Драклес не собирался выполнять требование экипажа; они настаивали, чтобы он откупорил дверь и выбросил Кейт на палубу в качестве жертвы демонам, населявшим Кольца Чародеев.

— Она спасла мне жизнь, — ответил он.

Незачем упоминать, что она захватила его воображение или что от вида Кейт сердце начинало сладко биться; подобные идеи ничем не помогут ему сохранить Кейт на корабле.

— И ты вновь напомнишь нам об этом, когда она опять превратится в чудовище и сожрет кого-нибудь из нас?

Ррру-иф терпеть не могла тех, кто выходил за рамки нормального… Ян давно знал об этом, однако ее суеверия прежде не беспокоили его. Теперь придется принять их во внимание, ибо экипаж любил Ррру-иф и она могла подбить их на бунт, не добившись желаемого.

— А мне кажется, — промолвил Ян, — ты сочтешь женщину, приговоренную к смерти самим фактом рождения, союзником, а не врагом.

Ррру-иф презрительно оскалилась.

— Ты решил, что можешь сравнивать нас потому, что ни той, ни другой нет хода в Иберу? Ты не имеешь права на это. Я есть то, что есть… все видят меня такой, какова я на самом деле. Я никогда не прикидывалась человеком ради привилегий и принадлежности к Семье. Она — лгунья, кровожадное чудовище, изображающее из себя друга. Хуже того, она в союзе с Хасмалем.

— Значит, ты не любишь и Хасмаля?

— Он — колдун.

Ян поглядел на нее, с сомнением: серьезно ли говорит Ррру-иф? А потом расхохотался.

— Колдун? Он -умелый корабельный мастер, хотя прежде и был лавочником. Но чтоб еще и колдуном?

Он продолжал смеяться, однако Ррру-иф не ответила на его веселье улыбкой. Напротив, она показала капитану небольшой мешок, скорее кисет из тонкой, старательно вышитой кожи; внутри него находилась оправленная в золото деревянная чаша, зеркало и множество пакетиков с порошками, надписанные неизвестным ему почерком на столь же неведомом языке, набор для кровопускания и прочие странные предметы. И книга. Тайные ТекстыВинсалиса. Он никогда не слышал об этой книге и не знал, о чем говорит содержимое кисета.

— Это сумка чародея, — пояснила Ррру-иф. Мрачный кок Манир закивал за ее спиной.

— Однажды я видел как раз такой на казни в Калимекке, — сказал он. — Точно такой и с такими же вещами. Им парниссы и доказывали, что обвиняемый занимался чародейством. Грязное это дело. А теперь вот и среди нас волшебник затесался. А может, и два, потому что женщина-оборотень спрятала эти вещи прежде, чем потащить к нам самого колдуна. Вот мы и заплыли в Кольца Чародеев и, наверное, умрем, как и наши собратья.

Одобрительные возгласы пробежали по теснившейся друг к другу группе мореходов, словно рокот земли перед вулканическим извержением, и в рокоте этом чувствовалась та же угроза.

— Итак, мы требуем, чтобы их бросили в море, — заявила Ррру-иф.

Ни Кейт, ни Хасмаля поблизости не было видно. Обведя взглядом собственный экипаж, Ян понял, что проблема может превратиться в трагедию, и мгновенно принял решение. Наклонившись вперед, он произнес:

— Я не хотел рассказывать о цели нашего путешествия, пока мы не достигнем ее. Дело в том, что Кейт располагает манускриптом на неведомом мне языке, и в манускрипте этом написано, где отыскать город Древних, в котором до нас никто не бывал. Поэтому не требуйте, чтобы я забрал книгу и вышвырнул девушку в воду.

Молчание экипажа немедленно приобрело другой характер. Жадность вмиг вытеснила и ненависть, и суеверие. Ян понял это по лицам стоявших перед ним мужчин и женщин: по тому, как забегали их глаза, как напряглись рты, как они вдруг начали переглядываться, явно взвешивая перспективы.

Вздохнув, он продолжал:

— По прибытии на место вы обнаружили бы, что имеете свою законную долю. Однако я не хотел ничего говорить заранее — на тот случай, если мы ничего не найдем.

Он медленно сложил ладони у своей груди и заключил:

— Так что нам придется оставить ее на корабле… и его тоже, раз уж они такие друзья. Без них мы едва ли сумеем отыскать город. Я лично хочу стать богатым, как параглез. А вы?

Что-то бормоча, моряки принялись задумчиво разглядывать собственные ноги.

— А ты уверен, что она знает, где искать город? — спросила Ррру-иф.

— Нет. — Ян пожал плечами. — Но я иду на риск, потому что удача перевесит все возможные потери… конечно, в том случае, если она действительно знает, где искать этот город, и если мы сумеем обнаружить его. Я беру всю ответственность на себя. Вы доверились мне как капитану, и я учел ваши интересы и риск. Между прочим, я плыл в такую даль не за тем, чтобы отказаться от единственного шанса, находясь почти что у цели.

Он умолк. Моряки смотрели друг на друга, и он буквально видел их мысли. Подождем. А от оборотня и колдуна можно будет избавиться, отыскав город.

Ррру-иф скрестила руки на узкой груди.

— Итак, мы обнаруживаем город и берем его себе. А потом?..

Ян встретил ее взгляд с полным бесстрастием на лице.

— А ты как думаешь?

Шрамоносная увидела в его глазах именно то, что хотела увидеть. Опустив руки, она кивнула и с удовлетворением сказала:

— Тогда мы подождем.

В корабельном лазарете Кейт, сидя рядом с распростертым на койке Хасмалем, подносила к его губам кружку пива.

— Пей, — приговаривала она, — тебе станет легче.

Хасмаль был похож на труп. Черные круги залегли вокруг ввалившихся глаз. Губы посинели, кожа сделалась восковой и белой как мел.

— По-моему… я… вообще не способен… что-либо выпить, — прошептал он.

— Пей. Тебе понадобятся силы. — Кейт вздохнула. — И, вероятно, скорее, чем хотелось бы.

Она приподняла его голову, чтобы он мог пить. И когда Хасмаль сделал долгий глоток, Кейт позволила ему вернуться в прежнее положение.

— Что ты имеешь в виду… почему скорее, чем хотелось бы?

Кейт не стала откладывать плохую новость.

— Я спрятала мешочек с твоими принадлежностями, прежде чем вынести тебя из кладовой. И как только ты получил помощь, сразу же отправилась за ним. Однако его не оказалось на месте. Он исчез, и твой секрет стал известен всем — как и мой собственный.

Хасмаль чуть нахмурился.

— Твой секрет? Каким образом?

Он мог не прибегать к подробностям.

— Я испугалась, когда люди начали гибнуть, — ответила Кейт, — когда их съела… вода. И увидев это, я Трансформировалась. Просто не сумела удержать себя. Это видели почти все.

— Плохо. И еще они отыскали мою сумку?

— Да.

— Плохо. — Хасмаль застонал. — Хотя я даже не знаю, каким образом мне удалось остаться в живых. Я…

Он закрыл глаза и облизал сухие губы.

Приподняв голову беглого Сокола, Кейт дала ему еще глотнуть пива.

— Не надо говорить. Пей и поправляйся.

Спустя мгновение он отстранился от кружки.

— Мне нужно кое-что сказать тебе. Это важно, а я не рассчитываю остаться в живых.

— Ты будешь жить. Не говори так.

— Тихо. Слушай. — Он сделал новый глоток из поднесенной к губам кружки. — Вода — живая.

— Я видела… — Кейт хотела было прервать его.

— Живая, -повторил Хасмаль чуть погромче.

Заметив, каких усилий стоила ему эта попытка, Кейт умолкла, предоставляя Хасмалю сказать то, что он хотел.

Поглядев на нее, молодой человек чуть кивнул головой.

— Я гадал, чтобы определить грозившую нам опасность. Некогда там находился город, и в нем жило столько людей, что такого количества я просто не могу представить себе. Он был больше Калимекки, наверное, раз в десять. Чары, которые обрушили на город Демоны, пожрали дома, жителей, саму сушу… Край континента ушел здесь под воду. И образовавшаяся при этом котловина поглотила души всех живых существ. Гигантская чаша наполнилась водой, и магия отравила ее. Чары не дали покинуть воду усопшим душам; вместе они наделили воду жизнью. И памятью. Море под нами помнит каждую из миллиона оборвавшихся жизней, потому что, в сущности, каждая из них теперь принадлежит ему. Оно приняло жуткую смерть… миллионы раз. И хочет отмщения.

Кейт замутило. Хасмаль продолжал:

— Возрожденному нужен хотя бы один из нас. Ты отважнее и скорее всего из нас двоих сумеешь выжить именно ты. Ну а мое чародейское искусство должно было охранить нас в дороге. Словом, я заключил сделку со своим богом Водором Имришем. Я предложил ему жизнь и душу за то, чтобы ты благополучно прибыла в город и к Зеркалу Душ. Он принял мое предложение. Так я считаю. Он сам сказал мне, что принял. Но я еще жив, поэтому могу ошибаться.

Держа в руке ладонь мужчины, называвшего себя трусом, Кейт подумала о том, что он готов был пожертвовать жизнью ради ее безопасности. Отвага,решила она, понятие относительное. С ее точки зрения, более доблестного поступка просто нельзя было совершить.

Кейт сказала об этом Хасмалю, но тот лишь пожал плечами.

— По-моему, иногда легче умереть, чем жить. И я счел заключенную сделку выгодной для себя — учитывая все беды, которые поразят этот мир, прежде чем воцарится Возрожденный.

Кейт еще слышала, как кричат в море многочисленные голоса.

— Откуда тебе известно, что мы уже в безопасности? — спросила она.

Хасмаль посмотрел на нее недоверчиво. А потом сощурил глаза и негромко засмеялся.

— Действительно, — согласился он. — Я забыл попросить бога дать мне условный знак.

Ян мечтал о своей уютной каюте, о свежем воздухе и дневном свете, о созерцании моря, которое так любил. Однако уцелевшие забились под нижнюю палубу — и капитан, и экипаж, и пассажир, — предоставив кораблю плыть по вольной воле, поскольку любая попытка управлять судном в живых водах Колец Чародеев непременно завершилась бы гибелью. А посему в надежном укрытии им оставалось только молиться, чтобы корабль не налетел на риф или утес, унося их с собой на дно моря; лишь такая стратегия позволяла им уцелеть.

Миновал день. Потом другой.

На третий, проснувшись, Ян заметил, что в палубные призмы ярко светит солнце, а вокруг не слышно никаких звуков — кроме плеска воды в борта корабля. Он спросил, слышит ли Ррру-иф голоса снаружи, и она, два дня дававшая ему мрачным голосом утвердительный ответ, улыбнулась и сказала, что все в порядке. Моряки принялись хвалить и ее острый слух, и новость.

Ян присоединился к ним. А потом решительно произнес:

— Ну, не пора ли снимать воск с люка? Придется подняться на палубу. Я выйду первым, но кто-то должен пойти со мной.

Вызвался Джейти, а с ним Ррру-иф. Предложили себя и Хасмаль с Кейт. Ян взял всех четверых, и уже впятером они принялись отковыривать воск от нижнего края люка. Остальные держались поодаль. Несколько моряков вообще предпочли убраться по Разным углам корабля. Ян вполне понимал их. Его собственное сердце отчаянно колотилось, мешая дыханию; казалось, оно вот-вот удушит его. И рвение, с которым он стремился выбраться из-под палубы, ничуть не уступало ужасу, с которым он ожидал открытия люка.

Однако в промежутке между дверью и порогом не показалось даже капли воды. Кейт стояла рядом, с воском и свечой наготове — чтобы мгновенно запечатать люк.

Когда воск сняли полностью, Ян сказал:

— Я иду первым. А вы за мной — в любом порядке, какой предпочтете.

Кейт скривилась.

— А если с тобой что-нибудь произойдет, кто доведет судно до Калимекки?

Ян ухмыльнулся.

— Лучших, чем у меня, людей найти будет трудно. Они отвезут тебя домой, что бы со мной ни случилось.

Едва ли это случится, если я погибну, подумал Ян. При нынешнем положении дел ему предстоит как следует потрудиться, чтобы убедить их отвезти Кейт назад. Однако все они — великолепные мастера своего дела; люди, которых он знал многие годы. Среди них были даже его друзья. Он сумеет уговорить их.

Ян еще не отказался от идеи с помощью брака проникнуть в Семейство Галвеев… но Кейт понравилась ему куда больше, чем он мог предполагать. Он подумал, что несмотря на ее… ладно, ее несчастье… даже сумеет полюбить эту девушку. Прежде — до того, как она вошла в его жизнь, — Ян был уверен, что неподвластен любви.

С мыслями о любви и возможных ее последствиях он поднялся по трапу и вышел на освещенную солнцем палубу. Оглядевшись, Ян охнул.

— Что? — спросил кто-то снизу. Дверь люка начала закрываться.

— Город, — сказал он с восхищением. — Город прямо перед нами.

Снизу до ушей капитана донесся голос Хасмаля.

— Это все Водор Имриш. Его работа.

— Какая работа? — удивилась Кейт.

— Он послал ветер и паруса и привел нас прямо к городу. Именно то, что я… ох… то, что я просил. Когда молился. Только я не подозревал, что он дарует нам все это, оставив меня в живых.

Тут моряки повалили на палубу, полезли на такелаж, чтобы лучше видеть, иные просто застыли у борта. Ян Драклес, оставаясь на месте, разглядывал возвышавшиеся впереди утесы. Зеленая чаша не могла полностью скрыть стройные белые шпили, присущие архитектуре Древних… устоявшие колонны, контрфорсы. Да, город лежал перед ними, встречая гостей после тысячелетнего ожидания… подобный драгоценному камню в куче мусора. Просто ждал… нетронутый, спелый, богатый. Ян уже чувствовал это. И предвкушал собственную удачу, славу и власть… пока еще прятавшиеся за закрытыми дверями, выходящими на давно забытые улицы.

Ладони у капитана зудели, во рту пересохло… Должно быть, боги возлюбили его, раз доставили вместе с «Кречетом» в эту прекрасную бухту в солнечный день месяца Драсту. Вполне уместно, решил он. Драсту считалась богиней плодородия, покровительницей яйца, находящегося во чреве, и — заодно — богиней начала новой работы, родительницей новых идей, раздающей новые богатства.

— Я построю тебе святилище, Драсту, — пробормотал он, прежде чем отдал приказ бросать якоря, и начал выбирать людей, которым предстояло первыми высадиться на берег.

Заняв две из трех шлюпок «Кречета», моряки стали грести к скалистому берегу.

— Сегодня займемся только предварительным осмотром, — распорядился Ян. — Никто не отходит в сторону самостоятельно; держимся группой, оружие наготове.

Он прокашлялся.

— Особенноне забывайте про оружие. Мы не знаем, кто или что может ждать нас на этом берегу; не исключено, что нам встретятся туземцы, которые окажутся настроены враждебно. Будьте осторожны. Все, что можно поднять и унести в руке, забирайте сразу. То, что покрупнее, пусть подождет. Если найдем нечто большое и интересное — отмечаем место, чтобы вернуться туда при первой возможности.

— А можно оставлять находки себе? — спросил Джейти.

— Если найдешь то, что тебе очень понравится, пометь этот предмет. Мелкие вещи проблем не составят. Однако сокровища будем делить долями, а определить твою часть можно будет, только распродав все в Калимекке. Или в Вильхене.

Последний город принадлежал Сабирам и не слишком нравился капитану, однако тамошние торговцы зачастую давали побольше, чем в Калимекке.

Делая наставления, он все думал о том, как бы кто-либо из путешественников не утаил что-нибудь особо ценное и незаменимое, в то же время мечтая незаметно увеличить собственную долю. И он знал, что и все они — ну, почти все — думают сейчас именно об этом.

Кейт и Хасмаль были рядом. Вот, подумал он, где нужно искать деньги. Кейт знала, где найти этот город; и ей, наверное, известно, что можно обрести в нем. Хасмаль заключил сделку со своим богом, чтобы тот невредимыми привел их к городу. Надо бы, кстати, разузнать как следует об этом Водоре Имрише, решил Ян. Бог, столь тщательно заботящийся о жизни своих приверженцев, заслуживает нескольких новообращенных. Капитан давно уже имел несколько просьб к тому богу, который согласился бы их выслушать.

Посему, когда все делились на пары, он с улыбкой присоединился к Кейт и Хасмалю.

— В качестве моей единственной пассажирки, — обратился он к Кейт, — ты заслуживаешь личного попечения капитана.

— А я думала, что стала для тебя больше, чем пассажиркой, — сказала Кейт, как только они остались втроем. — Хотя, впрочем, могу понять, почему все вдруг переменилось.

— Ничего не изменилось, — ответил Ян. — Я люблю тебя, Кейт. Но мне приходится стараться изо всех сил, чтобы экипаж не бунтовал против тебя… Узнав, кто ты такая, они хотели выбросить тебя за борт; они усомнились бы во мне, если б решили, что я по-прежнему… — капитан пожал плечами, не находя нужных слов, — …очарован тобой. Мне приходится считаться с их предрассудками.

Конечно, он знал, что выставляет себя слабовольным, допуская подобное влияние экипажа на собственные поступки. Впрочем, разумный капитан никогда не лезет на рожон, игнорируя вполне оправданные тревоги своих подчиненных.

— Понимаю. Я вовсе не рассчитывала, что они отнесутся теперь ко мне с особой симпатией. Кстати, я думала, что и ты решишь порвать со мной.

— Нет, — ответил Ян, — я никогда не захочу расстаться с тобой.

Ее улыбка сказала ему больше, чем слова. Кейт не поверила.

Теперь нужно было убедитьее… ибо ослепительное будущее, намеченное для себя капитаном, находилось в руках этой девушки. Во всяком случае, у него еще есть время для этого.