Дипломатия Волков. Месть Драконов. Отвага Соколов

Глава 47

— Кейт? Ты слышишь меня?

Шепот был настолько негромок, что обычные человеческие уши не могли бы различить его. Однако Кейт, стряхнув с себя остатки опутывавшего ее забытья, прошептала:

— Да.

— Ты ранена?

— Нет. Голодна, но не ранена. А ты?

— Нормально. Голова моя зажила, пока я… спал. Она еще чуть побаливает, но это пройдет, как только я что-нибудь съем.

— Хорошо. Я люблю тебя. — Разговаривая, Кейт старалась не шевелиться: она чуяла присутствие посторонних в этом просторном помещении. И потому старательно изображала, что находится в бессознательном состоянии, опасаясь шелохнуться или даже вздохнуть чуть громче.

— И я тебя. — Помолчав недолго, Ри заговорил снова: — Не знаю, что ты можешь видеть со своего места, но я попытался чуточку сдвинуться и открыть глаза. Мы в клетке, а вокруг сложены разные предметы Древних. Я видел замок. Мы не сумеем выбраться отсюда, если только у тебя нет чего-нибудь, чем можно распилить металл.

— У меня ничего нет. А нельзя открыть замок какими-нибудь чарами?

— Нет. Замки защищены от воздействия магии.

Конечно же, Драконы позаботились об этом. И на их месте она поступила бы точно так же. Ведь Драконы должны были догадаться, что к исчезновению их собратьев приложили руки именно они с Ри. Посему их обоих надлежало поместить в самый надежный из застенков, находящихся в распоряжении Драконов, запереть их самыми крепкими из замков и отрезать от возможных избавителей самыми сильнодействующими заклинаниями. Умея блокировать действие талисманов, Драконы могли бы помешать Дугхаллу, Хасмалю или Аларисте… воспрепятствовать всем, кого заботила их судьба, увидеть их, беспомощных пленников, с помощью зрительных стекол. А если Драконы не знали, каким образом можно добиться этого, они все равно могли нарушить тонкую связь, поместив узников под мощный экран, чтобы помешать им защищаться с помощью чар.

Не исключено, что сейчас ее и Ри не видит никто из своих и что, невидимые для всякого сочувствующего взгляда, они лишены теперь надежды на помощь. А значит, судьба их находится в их собственных руках.

— Ты еще не придумал способа выбраться отсюда? — спросила она. — Какого угодно?

— Нет.

— Тогда придется караулить и ждать.

— Я караулю первым. А ты спи. Ты Трансформировалась, и тебе нужен отдых. Если что-нибудь случится, я дам тебе знать.

— Я люблю тебя, — вновь сказала Кейт. Ри негромко усмехнулся.

— Я это знаю. И тоже люблю тебя.

Душа Дугхалла растекалась вдоль тонкой нити энергии, пересекавшей весь известный ему мир и Вуаль за ним, а тело его пребывало в полутьме холодной походной палатки… окруженное почти полным безмолвием, смертельно уставшее и едва находящее в себе силы дышать. Тем не менее его сознание — его личность — глядела сейчас глазами могущественного Дракона на восхитительную серебристую розу, росшую в саду, где было великое множество этих белых цветов. Глаза Дракона не отрывались от розы, однако он не видел ее; пребывая в восторге, он уединился, чтобы насладиться великолепием момента.

Дугхалл мог бы исторгнуть Драконью душу из неправедно захваченного тела уже сейчас, однако столь праздничное настроение его жертвы сделало старого Сокола осторожным. При необходимости он мог позволить себе подождать миг-другой; опасность, грозившая ему, пока душа пребывала вне тела, была огромной, однако сведения, которые он мог получить от Дракона, оправдывали любой риск.

Поэтому Дугхалл старался ничем не смутить Дракона, и тот так и не заподозрил, что в голове его объявился кто-то другой. Дугхалл видел, как перебирает он в уме картины долгожданного будущего — словно невеста, разглядывающая свадебные шелка и подарки. Видел он и платиновую сферу, плавающую в густой изумрудно-зеленой жидкости, пока какой-то человек заканчивал регулировку. Дракон называл это устройство машиной бессмертия и нисколько не сомневался в том, что отладка механизма будет закончена именно сегодня. Кроме того, Дугхалл извлек из памяти Дракона изображения сложных агрегатов, уже размещенных на башнях Древних, что высились посреди города… именно этими механизмами, как он понял, Драконы интересовались, расспрашивая Яна с Хасмалем, когда те изображали торговцев. Все важнейшие устройства уже стояли на своих местах. Можно было добавить еще кое-какие, однако их наличие не являлось обязательным.

И наконец Дугхалл был вознагражден за терпение: он увидел быстро промелькнувшее изображение Кейт и Ри… окровавленные и без сознания, они были помещены в тесные клетки, запертые замками и чарами. Восторги Дракона звенели в уме Дугхалла. Машина готова, технотавматары уже на местах. Жертвы, нужные для запуска, ожидают в клетках. Сегодня мы станем богами.

Дугхалл узнал все необходимое. И теперь он ворвался в тело Дракона, расширяясь и разворачиваясь… потеснив душу Дракона, он ослабил ее связи с краденым телом. И рыкнул, обращаясь к Дракону: Ты никогда не станешь богом. Клянусь собственной душой, ты больше не причинишь никому зла, Дракон.

Хасмаль был недвижимым центром кружащей вокруг бури. Застывший, точно камень, он обратил свой взгляд внутрь себя, не размыкая связи и с внешним миром… едва дыша, почти не замечая людей вокруг, не произнося даже слова. Он сидел напротив Дугхалла, другого средоточия той же самой бури, и лишь иногда бросал взгляд на Аларисту, следившую за всеми зрительными стеклами, на Янфа и Джейма, переносивших указанные ею стекла к нему самому или Дугхаллу, и на добровольцев — убиравших каждое использованное крошечное зеркало. Но ни он, ни Дугхалл не двигались с места.

Медленно заполняли они зеркала душами Драконов. Прослеживая каждую из них по силовым линиям, соединявшим двоих Соколов с их врагами, они смотрели их глазами, в надежде увидеть что-нибудь, что могло бы поведать им о том, куда поместили Кейт и Ри, или о том, что случилось с ними. А после этого нужно было быстро задействовать чары, возвращавшие в тело его законного владельца, исторгавшие из плоти смертоносного захватчика-Дракона и отправлявшие его в уже ожидающее кольцо.

Однако Аларисте совсем не нравилось пропускать чуждую душу сквозь собственное тело, чтобы отправить ее в приготовленную ловушку; однажды она попробовала, и Дракон едва не вытеснил ее душу из плоти, овладев ею; спасло ее только то, что Дугхалл и Хасмаль были наготове во время этой попытки и, погрузив в ее тело талисман, соединенными усилиями изгнали чудовище. Ни Джейм, ни Янф не обладали достаточным мастерством, чтобы накладывать заклятия и посылать их на большое расстояние. Хасмалю же не хотелось взваливать всю тяжесть этой изнуряющей работы на плечи Дугхалла, хотя старик, вне всяких сомнений, принял бы ее.

Кожа Дугхалла приобрела пепельно-серый цвет, ногти его и губы побелели, а веки закрытых глаз покраснели от перенапряжения. Если Хасмаль просто трепетал, то Дугхалла била дрожь. Хасмалю казалось, что старик в конце концов не выдержит этой непрерывной битвы с невидимыми врагами, и тогда ему придется выручать Дугхалла. И в этом случае лишь он, Хасмаль, будет в состоянии продолжить уничтожение соединенных с талисманами Драконов, чтобы спасти Ри и Кейт.

— Ты обнаружила их? — спросил Янф у Аларисты. Краешком сознания Хасмаль уловил его вопрос и позволил этой малой части себя дождаться ответа. Все остальное внимание его было обращено к Дугхаллу, запиравшему в кольцо очередного из помеченных Драконов.

— Нет, их зрительные стекла по-прежнему остаются темными.

— А ты не видела их чьими-нибудь глазами?

— Пока нет. Но я надеюсь на это. Некоторые из помеченных все время передвигаются. Они встречаются с другими и проявляют признаки волнения. Я с трудом слышу, что они говорят: некоторые связи слабы. Один из них, по-моему, занят ворожбой и работает над каким-то предметом.

— Это плохо.

— Понимаю. И предмет этот беспокоит меня куда больше, чем все остальное.

Глаза Дугхалла наполнились влагой, боль исказила его лицо. Дыхание старого Сокола участилось, а доселе закрытые глаза вдруг распахнулись. Зубы его беззвучно оскалились, и встревоженный Хасмаль сконцентрировал все свое внимание на старике. Дракон яростно сопротивлялся, и Дугхалл, похоже, проигрывал битву.

Подцепив талисман покрытым воском кончиком пальца, Хасмаль выжидал. Пальцы Дугхалла согнулись крючьями вокруг крошечного зеркальца, стоявшего перед ним на полу. Хасмаль ждал, готовый вступить в битву… слова соединяющего заклятия уже были сказаны, смысл их оставался в его памяти, надлежало лишь произнести последнюю фразу.

— Вот так, — оскалился Дугхалл, и из груди его вырвалась световая спираль, сразу же начавшая погружаться в золотое кольцо.

— Стражи, приготовьтесь, — приказала Алариста, и солдаты, находившиеся в задней части палатки, обнажили клинки.

Хасмаль старался не замечать их, пытался не думать о том, для чего они вообще здесь присутствовали. Однако сейчас их мечи были направлены в сторону Дугхалла, и не видеть этого он уже не имел права. Душа, ушедшая в кольцо, могла и не принадлежать Дракону. Хасмаль и Дугхалл успели обсудить вероятность того, что кто-либо из Драконов сумеет изгнать их собственные души — и не в Вуаль, откуда, по мнению обоих Соколов, ее еще можно было бы извлечь, а в это не имеющее выхода Зеркальце. Если Дракон сумеет вытеснить душу одного из них в зеркало, она уже не сможет вернуться назад. Тогда Дракон получит в свое распоряжение его плоть… а ожидающим наготове солдатам придется убить чудовище, умертвив тело.

«Дай же знак, старик», — безмолвно молил Хасмаль. Солдаты смотрели на него, ибо лишь он один мог объявить тревогу ложной или приказать пронзить мечами тело Дугхалла.

Исходящий из груди старика поток света становился все ярче, и наконец сердцевина крошечного зеркальца вспыхнула. Внутри кольца засветился и закружил вихрь — быстрый, словно водоворот, и яркий, как маленькое солнце.

«Знак. Дай знак, что ты остался самим собой».

Дугхалл вновь оскалился, и тело его задрожало. Свет, истекавший из груди его, угас. Стоявшие позади него солдаты, сжимая в руках оружие, вглядывались в лицо Хасмаля круглыми испуганными глазами, телами их владело напряжение неопределенности.

«Дай же знак…»

Подавшись вперед, Дугхалл промолвил:

— Даже самый мерзкий из врагов может наделить тебя сладчайшим из даров. Теперь я знаю, где находятся Ри и Кейт и что собираются сделать с ними Драконы.

Хасмаль смотрел старику в глаза… это были глаза человека, в котором он привык видеть друга. Из них не выглядывал чужак.

— Все в порядке, — сказал он солдатам, и те вложили мечи в ножны и отступили. Опустившись снова на пол, они принялись перешептываться и нервно посмеиваться.

Дугхалл выпрямился и стер пот со лба тыльной стороной руки. А потом повернулся к Аларисте, Янфу и Джейму:

— Принесите мне все остальные зрительные стекла. Я хочу знать, не находится ли сейчас кто-нибудь из Драконов там, где заточены Кейт и Ри, и занят ли сейчас кто-нибудь из них чарами, обеспечивающими бессмертие.

Потом он взглянул на Хасмаля:

— Времени уже почти нет. Они собираются связать души Кейт и Ри с заклинанием, запускающим их машину. Эти чары уничтожат их обоих — и не только здесь, в этой жизни, но и в вечности. Они исчезнут навсегда. Я хочу сейчас найти Дракона, который приглядывает за ними. Тебе придется изгнать его из тела и убедить истинного хозяина этой плоти выпустить Кейт и Ри из клеток. А я пока отыщу Дракона, который занят машиной бессмертия, вытесню его из тела и уговорю законного владельца разбить мерзкую штуковину.

— Тогда мы не сумеем проследить друг за другом, — возразил Хасмаль. — Мы не сможем помочь друг другу, если кто-нибудь из нас окажется слабее Дракона.

Он не стал даже упоминать о том, что Дугхалл израсходовал почти все свои силы и теперь был утомлен настолько, что следующий Дракон непременно одолеет его.

— У нас нет времени, — снова сказал Дугхалл. — Если мы не сумеем остановить их сейчас, то едва ли сможем сделать это когда-либо еще.

Хасмаль видел в глазах Дугхалла понимание собственной обреченности. Старик был уверен, что идет на верную смерть, но тем не менее не желал останавливаться на полпути.

Алариста, Джейм и Янф принесли зрительные стекла. Дугхалл расставил их на полу между собой и Хасмалем и повернулся боком, так чтобы оба они могли видеть все, что показывали стекла. Он долго всматривался в них, а потом вдруг резко выдохнул. В руках его оказалось зрительное стекло, на котором пара рук, вооруженная инструментами, работала с каким-то сложным механизмом.

— Этот будет моим, — сказал Дугхалл.

Потом он принялся рассматривать прочие изображения. Хасмаль наблюдал столь же внимательно.

— Смотри, — прошептал он вдруг, указывая на одно из зеркал. С помощью пары чужих глаз они увидели Яна в мундире стражника — сурово нахмуренный, он шел по длинному белому коридору.

Дугхалл, прищурясь, поглядел на изображение и кивнул:

— Я вижу его.

— Жаль, что мы не можем убить предателя прямо сейчас.

— Не можем, — согласился Дугхалл. — Ищи того, на кого нужно повлиять в первую очередь.

Он смотрел теперь на Криспина Сабира, одетого совсем не так, как тогда в гостинице, но тем не менее спутать его с кем-либо другим было невозможно.

Пара глядевших на Дракона глаз на короткий миг обернулась к клеткам — на мгновение те промелькнули в поле зрения наблюдателей. Клетки тут же исчезли, и Хасмаль спросил:

— Этот, как по-твоему?

— Он был возле клеток, — ответил Дугхалл, — но сейчас, похоже, собрался уходить.

— Тогда нужно побыстрее вытолкнуть его в кольцо.

— Он сейчас находится возле Криспина Сабира, — а тот, несомненно, один из самых опасных наших врагов.

— Но ему известно все, что нам необходимо узнать.

— Ты прав. — Дугхалл кивнул. — Приступай, и пусть Водор Имриш поможет тебе.

— И тебе.

Краем сознания Хасмаль отметил, как солдаты заняли свое место позади них с Дугхаллом, как придвинулись ближе Алариста, Янф и Джейм. Они будут следить за переменами в его облике и отдадут приказ солдатам, если телом его завладеет чужая душа, и тогда принадлежащая ему плоть погибнет…

Переступив через обволакивающий его страх, он погрузился в транс, позволявший отправиться в путь вдоль тонкой энергетической ниточки, которая соединяла его с помеченным телом. Хасмаль произносил слова заклинания, но теперь он воспринимал их не как звуки, а как тропу, подводившую его все ближе и ближе к врагу, с которым надлежало вступить в поединок.

И вдруг тьма, окружавшая его, рассеялась, и он огляделся вокруг — теперь уже чужими глазами. Он шел рядом с Криспином Сабиром — так близко, что мог бы вонзить нож в его спину. Однако тело это не станет повиноваться ему. Хасмаль мог только видеть то, что видели глаза другого, слышать то, что он слышал, ощущать то, что он ощущал, и знать то, что было известно тому… однако он не мог заставить его повиноваться себе.

— Странно, — сказал вдруг человек, в тело которого он вошел.

— Что странно? — Криспин, хмурясь, поглядел на него.

— В глазах у меня все вдруг задвоилось, и я — клянусь — услышал голос, прозвучавший в моей голове. Но это длилось только мгновение. — Дракон нервно хихикнул.

Заткнись, заткнись, заткнись немедленно , безмолвно кричал Хасмаль, приступая к заклинанию, которое должно было сфокусировать его энергию и позволить ему исторгнуть Драконью душу из захваченного тела. Он обратился к душе законного хозяина тела, вызывая ее из Вуали. Быстрее. Ему следовало поторопиться.

— Стой на месте, — приказал Криспин, блеснув холодными и беспощадными глазами. — Стой на месте и не шевелись.

Завершив заклятие, призывающее из тьмы душу хозяина тела, Хасмаль попытался забыть о поглощающем его страхе. Если он сохранит спокойствие и не будет отвлекаться, то сможет выдернуть из тела дух Дракона даже под носом у Криспина, а исторгнутая из него ранее душа вновь обретет свою плоть и, возможно, человек этот сумеет убить Сабира.

Однако Хасмаль почему-то не улавливал знакомого волнения души, возвращающейся в собственное тело, ее теплой благодарности, надежды на то, что все теперь вернется на круги своя. На зов его никто не отвечал. И захватившая тело душа не ослабила своей хватки.

Он велел себе сконцентрироваться еще сильнее и до предела ослабил связь с собственным телом. Кейт и Ри могли быть спасены только в том случае, если он сумеет вернуть в это тело принадлежащую ему душу, а потом уговорит пришедшего в себя человека сперва освободить Кейт и Ри и только потом уже бежать из Драконьего города.

— Быстро… говори, где ты был сегодня, — приказал Криспин.

— Нас вызвали из казарм на специальное задание. Мы должны были задержать этих оборотней…

— И что произошло, когда ты был на задании?

— Я преградил путь девице, она хлопнула меня по руке и убежала. — Он пожал плечами. — Она не причинила мне боли, даже не пыталась этого сделать. Тогда это показалось мне странным, но я не стал задумываться. Их обезвредили другие. Потом я охранял дверь, за которой находятся их клетки, господин.

Господин? С чего это вдруг Дракон называет подобного себе господином? И откуда у него такое грубое, откровенно портовое произношение?

И в этот миг все стало понятным. Душа не пришла на зов потому, что ее никто не изгонял из тела. Кейт пометила талисманом охранника, а не Дракона… солдата, вызванного из казармы. Оторвавшись от его тела, Хасмаль устремился обратно, по тонкой ниточке, связывавшей его с собственной плотью.

Тем не менее, когда Криспин прикоснулся к телу солдата, Хасмаля словно ожгло. Нечто уродливое и огромное помчалось по энергетической струне, преследуя его. Он несся, возвращаясь в свою плоть, а на него накатывало что-то жаркое, тяжкое и разъяренное… оно разрасталось, раздувалось, поглощало все вокруг, расходуя его собственную энергию и жизненную силу на эту погоню.

Хасмаль прыгнул в свое тело, распахнул глаза и тут же начал возводить экран, чтобы защититься от преследующей его твари, и все-таки он опоздал. Созданное чарами чудовище, охотник, посланный Криспином следом за ним, уже находился внутри экрана, который не позволит Аларисте, Джейму или Янфу хоть как-то помочь ему!

— Он поймал меня! — завопил Хасмаль.

Солдаты взметнули клинки, ужас исказил черты Аларисты, и в это мгновение огонь поглотил Хасмаля, боль охватила глаза его, нос, рот и уши, устремляясь через них прямо в мозг, а мир хлестнул навстречу жаркой струей, словно объятый пламенем океан вдруг встал на дыбы и обрушился на него всей своей тушей.

Огненный поток растягивал, скручивал и вертел его. Хасмаль понимал, что отчаянно вопит, однако не мог слышать ни звука, рождаемого измученной глоткой. Он метался, пытался вырваться.

И вдруг боль исчезла, и он остался один в темноте — холодный, слепой и глухой.

Первым появился слух.

— …не знаю, способен ли ты уже слышать меня, поэтому когда сможешь, кивни головой… Я жду… — До Хасмаля донесся протяжный и недовольный вздох. Спустя некоторое время голос снова произнес: — Начнем еще раз. Мое имя Дафриль и я поймал тебя. И теперь ты скажешь мне все, что я хочу узнать, раньше или позже, но я уверяю тебя, сотрудничеством со мной ты заслужишь себе более легкую участь. Я не знаю, слышишь ли ты меня прямо сейчас, но слух скоро должен вернуться к тебе, а потому искренне советую кивнуть, когда это произойдет. Терпение мое заканчивается, и я вот-вот начну тебе загонять булавки под ногти, потому что уже перестаю верить в то, что ты по-прежнему ничего не слышишь после Перехода… признайся, ты ведь просто не хочешь помочь мне. Но ты не сможешь бежать отсюда, не сможешь и защитить себя, а потому расскажешь мне все, что знаешь.

Жестокая правда обрушилась на Хасмаля. Он не только не сумел добыть для Кейт и Ри хотя бы шанса на спасение, но и сам оказался в руках врага. Он подвел своих друзей, обрек на горе Аларисту… он погубил весь мир и себя самого.

Открыв глаза, он поймал холодный взгляд Криспина Сабира и обнаружил, что привязан к столу: запястья и кисти его удерживали тонкие ремешки, широкие и прочные кожаные полосы перехватывали грудь и колени. Дафриль, так назвал себя голос, но в комнате находился лишь Криспин Сабир. Значит, Дракон, захвативший тело Криспина, назвал свое истинное имя.

Дафриль.

Хасмаль впал в отчаяние. У него не было оружия, он не мог сопротивляться: враг настолько плотно укрыл его экраном, что Хасмаль не мог ощутить движения магии в собственном теле… друзья даже не узнают, что произошло с ним. Он никогда больше не увидит Аларисту, не заключит ее в свои объятия, никогда более не признается ей в любви, не скажет, что короткое время, проведенное ими вместе, позволило ему познать всю полноту жизни. Он умрет, понимая, что причинил ей сильную боль, зная, что не оправдал ожиданий друзей.

И вдруг он почувствовал слой воска на кончике пальца. И на нем, как помнил Хасмаль, находился талисман, приготовленный для того, чтобы вжать его в кожу Дугхалла, если Дракон захватит тело старого Сокола. Талисман этот уже был присоединен к зрительному стеклу, стоявшему перед Дугхаллом, и должен был ожить сразу, как только погрузится в живую плоть… Тогда Дугхалл, Алариста, Янф и Джейм увидят его и получат возможность пленить Дракона, главенствующего, по мнению Дугхалла, над всеми остальными.

Хасмаль едва не улыбнулся.

«Подойди-ка поближе, Дафриль, — подумал он. — Чуть-чуть поближе. У меня для тебя найдется сюрприз».