Для Финли

ГЛАВА 11

Финли

Стоя рядом с боковой линией, я ошарашенно наблюдала, как все тренеры бросились на поле. В толпе стояла мертвая тишина. Двадцать секунд назад Каден упал, и это был очень сильный удар, так как двое крупных защитников Арканзаса, врезались в него с двух сторон. Раздавшийся звук треска костей был громче рева толпы. Будет чудом, если у него ничего не сломано.

Я беспомощно стояла, пока тренеры опускались на колени у его неподвижного тела.

Прошло две минуты, как они говорили с будто бы ни на что не реагирующим парнем. Я наблюдала за их лицами. Видела страх в глазах. Следила за любыми признаками, чтобы понять, думают ли они, что с Каденом все будет в порядке или же нет.

Но они ничего не делали.

Прошло еще тридцать секунд, и шлем Брукса дернулся.

Я со свистом выдохнула от облегчения. То же было написано и на лицах тренеров. Интересно, боялись ли они худшего, как и я, или же это стандартная ситуация.

Тренеры, склонившись, разговаривали с Каденом сквозь шум стадиона. Один из них схватил правую ногу квотербека и, согнул до бедра в колене. Жаль, что Брукс так и не снял шлем. Я хотела бы видеть его лицо, чтобы понять, насколько сильна боль. Но шлем оставался на голове.

Машина скорой помощи выехала из туннеля и направилась в нашу сторону. Все внимание переключилось на парамедиков, вытаскивающих носилки. Тренеры, окружившие Кадена, предупреждающе выставили ладони, останавливая их. Они что-то сказали Кадену и закивали в понимании. А через несколько минут медленно подняли его на ноги. Аплодисменты болельщиков Арканзаса заполнили стадион. Каден старался не наступать на правую ногу, когда его осторожно уводили с поля. Как только группа достигла скамейки у нашей боковой линии, к ним подъехал гольф-кар. Тренеры помогли парню сесть на заднее сидение, и машина поехала, увозя травмированного игрока в раздевалку и на обязательный медосмотр.

Всю оставшуюся игру я только и делала, что кусала ногти и смотрела, как подходит к концу время на табло. Каден так и не вернулся. Заменивший его Палмер хорошо справлялся с быстрыми передачами. Тренер явно не хотел рисковать, чтобы Палмера постигла та же учесть, что и Кадена — яростная защита Арканзаса.

Я знала, что поступлю глупо, учитывая происшествие в бассейне, но мне нужно было попасть в раздевалку, чтобы убедиться, что с Каденом все в порядке. Увидев его без сознания, мне стало ясно, что причины моей первоначальной ненависти уже не такие важные. Брукс был очень добр ко мне. Не знаю, что заставило его смеяться на похоронах Коула, но это был не тот парень, которого я узнала. Парень, которого я пыталась поцеловать.

Когда игра закончилась, и нам каким-то образом приписали победу, я поспешила в раздевалку, обшаривая там взглядом каждый угол. Но Кадена нигде не было, как и тренеров. Минуты шли, и я ждала, пока кто-нибудь не выйдет из временного офиса тренера Бернса, закончив собрание после игры. Потом скользнула внутрь. Тренер поднял голову, отвлекаясь от бумаг, лежащих перед ним.

— Как он? — спросила я.

— Сейчас поеду в больницу, чтобы самому все узнать.

Мой взгляд прошелся по офису. Винный цвет Арканзаса окружал нас. Я робко посмотрела на тренера Бернса.

— Можно ли мне поехать с вами?

Он посмотрел на меня. Страх в моих глазах, должно быть, был серьезным напоминанием о том, что я потеряла своего брата на футбольном поле. Меня не было рядом в день его смерти. И я не была похожа на большинство людей. Такие ситуации влияли на меня иначе, чем на других.

Губы тренера сжались в тонкую линию, и он кивнул.

Каден

— Выглядишь дерьмово.

Голова ужасно раскалывалась, и потребовались некоторые усилия, чтобы медленно открыть глаза. Я почти улыбнулся, увидев Финли, сидящую на стуле рядом с моей больничной койкой. Если кому-то и разрешено находиться здесь, то я рад, что это была Финли, а не кто-то из ребят. Они бы забросали меня вопросами о травме и заставили чувствовать себя киской, которой сделали больно.

— Спасибо, — пробормотал я, задумавшись над тем, сколько времени проспал и как долго Финли здесь находится.

Аппараты издавали сигналы. Провода тянулись к рукам и груди. Все тело ужасно болело.

— Так каков диагноз? — спросила Финли без обиняков, хотя дрожь в голосе подсказывала о ее волнении.

— Растяжение четырехглавой мышцы бедра.

— Ничего не сломано? — недоверчиво спросила она.

— Не надо так удивляться.

— Но я слышала хруст костей.

— Со стороны все выглядело хуже, чем на самом деле. — Не мог же я ей сказать, как сильно болит нога. Никому не мог сказать. Ну, хотя бы это не рука. — Гребаный Грейди пропустил блок.

— Мы должны были оставить его с Иветт вдвоем, — сказала Финли со знанием в голосе.

— Что?

— После того, как они всю дорогу в автобусе сидели вместе, у вас была отличная тренировка. Парень выглядел потрясающе. Просто интересно, какой была бы его игра, если бы мы оставили их наедине. Ну, знаешь, заниматься друг другом.

— Заниматься друг другом? — Я подавился смехом. Как, черт возьми, мне еще удавалась смеяться в такой момент?

Финли улыбнулась своей шутке, и мне понравилась ее улыбка.

— Думаешь, она взрывная в постели?

— Так всегда бывает с тихонями, — пожала она плечами.

Я поднял бровь.

— Как сейчас?

Рот Финли открылся, и она, наконец, запинаясь, сказала:

— Я… думаю, что нужно ее подтолкнуть. — Финли достала телефон. — Скажу ей, что не приду сегодня в комнату.

Это было интересно.

— И куда же ты пойдешь?

Финли подняла взгляд от экрана.

— Наверное буду сидеть в холле.

— Не будь смешной. Оставайся здесь.

Ее брови поднялись.

— Здесь? — Девушка оценивающе осмотрела палату. — Этот стул не самый удобный.

Я похлопал рядом с собой по матрасу.

— У меня есть невероятно комфортная кровать.

Вместо ожидаемого удовольствия во взгляде, я увидел в зеленых глазах гнев.

— Сказал парень, у которого есть подружка. И она надерет ему зад, если узнает, что он делил кровать с другой.

Холодный тон в голосе и презрение во взгляде разозлили меня. Мне казалось, что Финли смогла перебороть свою ненависть ко мне. Ко всему прочему именно она чуть не поцеловала меня прошлой ночью. Если кто и забыл, что у меня была девушка, так это Финли.

— Я никогда не изменяю.

Глаза девушки расширились.

— Я не имела в виду, что…

— Я не такой, — сказал я, перебив ее.

Она покачала головой.

— Я и не говорила, что ты такой.

— Я бы сначала расстался с человеком, прежде чем изменять.

— Прекрасно. — Финли заерзала, явно чувствуя себя некомфортно из-за того, какой оборот принял наш разговор. После длительного молчания она снова заговорила: — Я принесла твои вещи.

На полу рядом с ее стулом я заметил свою сумку.

— Спасибо.

Девушка кивнула, и снова воцарилась тишина.

— Ты говорил с семьей?

Я покачал головой.

— Я давно уже большой мальчик.

Финли закатила глаза.

— Все так говорят.

Я потянул за узел на больничной рубашке, которую меня заставили надеть, отвечая на ее блеф.

— Хочешь проверить?

Ее рот открылся, а потом так же быстро закрылся. Мне нравилось ее нервировать.

— Тренер Бернс придет сюда в любую минуту. Он сейчас разговаривает с твоими врачами, — сказала Финли, пытаясь помешать мне раздеться.

Я кивнул, внутренне посмеиваясь над тем, как взволновала ее мысль увидеть меня обнаженным.

— Он должен быть уверен, что его инвестиции еще в игре.

Финли подняла голову, вглядываясь в мое лицо.

— Ты ведь понимаешь, что Бернс заботится о тебе? Он бы не рвался сюда сразу после игры, если бы просто хотел убедиться, что с его вложениями все в порядке. Он спешил убедиться, что с его игроком все хорошо.

— Откуда ты знаешь?

Девушка пожала плечами, и мне впервые показалось, что она что-то скрывает. Как будто знает что-то, чего не знаю я.

— Тренер Бернс хороший человек.

Мои губы скривились, пока я размышлял над ее словами. Бернс был хорошим человеком. И великим тренером. Но футбол — это бизнес, и тренер играл свою роль, зная, что его работа зависит от нашей победы или поражения. Я был нужен ему на поле.

— Так почему ты здесь?

— Издеваешься? Пришла убедиться, что моя «инвестиция» не испортила все и не потащила за собой остальных членов команды.

Я засмеялся.

— Твоя инвестиция?

— Я вложилась, независимо от победы или проигрыша. В твое стремление объединить этих идиотов. Это не та работа, которую мне бы хотелось выполнять. Но все же прослежу, что бы дело дошло до конца.

Мне нравилось умение этой девушки шутить, сохраняя серьезный вид.

— Рад, что ты здесь.

Финли кивнула, тихо теребя подол своей футболки.

— Так какие у нас планы на вечер?

Ее глаза вспыхнули решительностью и серьезностью.

— Если решу остаться здесь, на что я пока не согласилась…

— Тем не менее, — повторил я, подняв голову.

— Планирую сидеть и разговаривать с твоей жалкой задницей, пока ты снова не вырубишься от таблеток. Надеюсь, это случится раньше, а не позже, — засмеялась Финли, и я увидел ее в другом свете. В свете, который освещал собой искренность и приносил спокойствие, окутывая в мыльный пузырь всех, кто находился рядом с ней. Включая меня.

Финли

Мой локоть в который раз соскользнул с подлокотника, от чего я проснулась.

— Финли, клянусь, что не буду приставать к тебе.

Я перевела взгляд на Кадена, откинувшемуся в почти вертикальное положение на больничной кровати, а ведь солнце еще даже не взошло.

— Просто иди сюда, — сказал он.

Я посмотрела на белые простыни, укрывающие его ниже пояса. Брукс надел тренировочные шорты и майку, которая, конечно же, обтягивала его рельефную грудь, не говоря о том, что открывала взгляду роскошные бицепсы.

— Я останусь под одеялом. Ты можешь лечь поверх него, — заверил Каден.

Я наклонила голову, представляя себя, лежащей рядом с ним на кровати. Что, если кто-нибудь войдет? Вдруг какой-нибудь журналист решит сделать фото? А если близость заставит меня что-то почувствовать? То, за что потом буду себя ненавидеть.

— На стуле не так уж и плохо.

— Бред. И либо ты придешь сюда сама, либо я подниму свой травмированный зад и притащу тебя.

Я уставилась на Бернса. Почему эти слова не мог сказать какой-нибудь одинокий парень — не из тех, кого я поклялась ненавидеть вечно? Почему в моей жизни все было через задницу?

— Прекрасно.

Я подняла свое измученное тело на ноги и, повернувшись спиной к кровати, попыталась втиснуться в пространство рядом с Каденом. А затем обернулась через плечо.

— Ты собираешься подвинуться?

— Не думал, что у тебя возникнут проблемы с тем, чтобы лечь на меня.

Я гневно взглянула на него, пытаясь скрыть свое веселье.

— Ненавижу тебя.

Каден засмеялся, подвинувшись на пару дюймов и уделяя особое внимание своим ногам.

— Думаю, ты хотела бы ненавидеть меня, но не можешь устоять перед моим очарованием.

Закатив глаза и устроившись, я откинулась на кучу подушек. Мой взгляд тут же привлек телевизор. На экране шел репортаж о футбольных играх колледжей.

— Сколько раз уже показывали твою травму?

— До хрена.

— М-да. — Я поморщилась от воспоминаний. — Мне и одного раза хватило. Было очень страшно.

— Да уж, стать таким же отмороженным, как Грейди, определенно испугало бы и меня. — Каден знал, что я не это имела в виду, но благодаря своей самоуверенности, он легко скрывал свою уязвимость. Это вынудило меня задуматься, а не было ли Кадену больнее, чем он показывал.

На экране мелькнуло еще несколько повторов, мы смотрели их в тишине.

Каким-то образом присутствие Кадена рядом поглотило все. Он был крупным парнем, тем более в сравнении с маленькой больничной койкой. Рукой и ногой, он прижимался к мне, а его умиротворение действовало на мое подсознание. Размеренное движение его грудной клетки насмехалось надо мной, напоминая, что за два года я впервые делила кровать с парнем. И этот очаровательный парень, упакованный в шикарную оболочку, напрочь сводил с ума. Резкий запах, исходящий от него, забрался под кожу и проник в мои чувства. М-да. Мне срочно нужно отвлечься. Просто необходимо.

— Как дела с драфтом?

Каден повернул голову на подушке. Его глаза смотрели прямо в мои, и я осознала, как близко мы находились друг к другу. Дыхание, которое до этого я только слышала, теперь ощущалось на моем лице.

— Спасибо за вопрос.

— Что?

— Кроме тебя и тренера этот вопрос больше никто не задавал. Все просто строят догадки.

Чувствуя неловкость от такой близости, я перевела взгляд обратно к телевизору. Экран заполнило изображение квотербека, удаленного с другой игры.

— Я научилась ничего не загадывать в этой жизни.

— А ты умна.

— Очевидно.

От смеха затряслась кровать.

— Кое-какие команды проявили интерес.

Я снова посмотрела на Кадена, но его взгляд не отрывался от экрана.

— Конечно, проявили. Ты замечательный игрок.

— Когда моя «защита» не дает меня раздавить, — усмехнулся парень.

— Да, но великий квотербек всегда знает, как построить игру, чтобы не дать все испортить.

— Когда выходят трехсотфунтовые полузащитники, желающие твоей крови, а тебя некому прикрыть, то проще сказать, чем сделать.

Этому парню стоило бы перестать обвинять других людей, даже за дело. Коул нашел бы другой способ получить желаемое. Он никогда бы не сдался.

— Даже не знаю, готов ли я для профессиональной лиги.

Эти слова удивили меня.

— Почему?

— Играть за Алабаму было моей мечтой с самого детства.

Сердце защемило, так как стало ясно, что у них с Коулом были похожие мечты.

— После этого сезона у меня останется всего лишь год, — продолжил он. — И я не уверен, что готов от этого отказаться.

— Даже ради славы, которая придет после того, как ты станешь играть в профессиональной лиге?

Каден посмотрел на меня, прищурив глаза.

— Меня это не волнует. Меня интересует только игра. Я люблю футбол. Но если бы относился к игре как к работе, не думаю, что смог бы играть долго.

Вау. Даже в самых смелых мечтах не думала, что услышу от него такое. И я почти надеялась, что не услышу. Потому что теперь Брукс стал нравиться мне еще больше.

— Следующий год может оказаться провальным. Я имею в виду… — Я осмотрела маленькую больничную палату. — …посмотри, что с тобой случилось. В следующий раз может быть еще хуже. И тогда профессиональная лига уже не будет вариантом.

Он кивнул.

— Я осознаю возможные опасности.

Коул был таким же упрямым. Он бы остался еще на год, рискуя и желая доказать, что остальные ошибаются.

— На какое, по их мнению, время ты выбыл?

— Я буду играть на следующей неделе. Меня накачают кортизоном, и я буду в порядке.

— А что насчет головы?

— Пока она меня не подводила, — сказал Каден с уверенностью.

Я хихикнула, явно осознав, какую «голову» он имел в виду.

Телефон Брукса завибрировал на тумбочке, привлекая внимание. Но он не потянулся взять гаджет, я удивленно посмотрела.

— Тебе нужно взять трубку.

Он покачал головой.

— Это могут быть твои родители.

Парень пожал плечами.

— Не хочешь поговорить с ними?

Брукс резко оглянулся на меня, долго всматриваясь, перед тем как сказать:

— Моя мать в Калифорнии.

— Уверена, она могла бы сесть на следующий рейс. Может уже на нем.

Он покачал головой.

— Я уже с ней говорил. Сказал не беспокоиться. И что завтра выйду из больницы.

— Не хочешь, чтобы она была здесь?

— Не хочу, чтобы она волновалась. У мамы и так в жизни куча проблем. Не хочу добавлять еще.

Хотя я не знала, что Каден имел в виду, могла понять его нежелание обременять других, когда у тех были собственные трудности.

Телевизор тихо работал, а мы продолжали лежать. Медсестры проходили мимо, некоторые заглядывали, чтобы проверить больного, другие спешили к остальным пациентов.

— Мой отец мудак, — вдруг сказал Каден.

Я повернулась к нему, но парень не смотрел на меня.

— Что?

— Мой отец. Он засранец мирового масштаба. Он не позвонит, но гарантирую, что появится здесь, разыгрывая из себя отца года. Удивлюсь, если он не приедет.

— Мне жаль.

Каден пожал плечами, будто это не так уж и важно, но злость в его голосе говорила обратное.

— Я серьезно. Жаль, что тебе не повезло с отцом.

Парень посмотрел на меня, и впервые я увидела тяжесть в его взгляде.

— На самом деле, раньше я никогда и ни с кем о нем не говорил.

— Тогда я рада, что ты поговорил со мной. Потому что могу пообещать, что буду ненавидеть его вместе с тобой, за компанию.

Каден грустно улыбнулся. Телефон снова завибрировал, но Брукс опять проигнорировал его, и вернул внимание к телевизору.

Я посмотрела еще пару минут игры, прежде чем мои веки стали тяжелыми, и темнота медленно затянула меня в небытие.

Каден

— Сын?

Я вздрогнул, испугав Финли, уснувшую на моем плече. Мы оба были дезориентированы.

— Боже, — сказала Финли, сбросив ноги с кровати сразу же, как осознала, где находится.

— Что ты здесь делаешь? — Я даже не пытался скрыть свое презрение, когда злобно уставился на отца и его жену, стоящих в дверном проеме.

Финли окинула меня взглядом, давая понять, что я был прав насчет своего отца.

— У тебя травма. И твой тренер звонил, — объяснил отец, будто это было важно.

— Так из-за чего конкретно ты приехал? Из-за того, что у меня травма или потому, что тренер звонил?

Отец раздраженно вдохнул. Это ожидаемая реакция, когда он обычно не мог ответить на вопрос.

— Я довезу тебя до кампуса. Тебе нужно держать ногу прямой, а в автобусе это невозможно.

— Все нормально.

Финли засуетилась, подобрала свой рюкзак с пола, и направилась в сторону двери.

— Куда ты собралась?

Финли оглянулась, ее тело напряглось, и она осторожно сказала:

— Мне нужно вернуться, если хочу добраться домой на автобусе.

— Нет, не нужно. Если меня отвезут, то и тебя тоже. — Финли открыла рот, чтобы возразить, но я перебил: — Позвоню тренеру.

— Каден, серьезно. Я поеду на автобусе.

— Решила бросить меня? — Я решил выжать из травмы все, что мог.

Девушка подняла голову, явно не собираясь грубить в присутствии моего отца и его жены. Ее взгляд прошелся по моему лицу, в ее милых чертах читалась нерешительность. Я бы отдал все, чтобы узнать, о чем она думала.

— Ладно. Но мне нужен кофе, — проворчала Финли, а затем развернулась и вышла. Что-то остановило ее, и девушка обернулась через плечо. — Сначала скажи мне, как ты себя чувствуешь.

Мои губы медленно расплылись в улыбке. Конечно, она обязательно бы спросила.

— Теперь уже лучше.

Финли закатила глаза, покачала головой и, пробормотав что-то себе под нос, вышла из палаты,

Чувство триумфа охватило меня, пока я вглядывался в ее спину, исчезающую в холле. Взяв телефон с тумбочки, я полностью игнорировал отца. Лесли всю ночь разрывала мой мобильник, но мне не хотелось брать трубку, так как я не знал, что сказать. Особенно тогда, когда здесь находилась Финли, и все казалось таким обычным. Будто так и должно быть.

Присутствие Лесли рядом не принесло бы мне спокойствия, которое ощущалось рядом с Финли. Эта мысль крутилась в моей голове, пока Финли спала у меня на плече. Так что было полно времени на размышления. О почти свершившемся поцелуе. О том, как я себя чувствовал в ее присутствии. О том, что она пришла помочь.

Не раз я ловил себя на том, что зарываюсь носом в ее волосы и вдыхаю запах кокосового шампуня. Это было все, на чем я мог сосредоточиться. Хотя, нет. Не все. Ее тело, прижавшееся ко мне, заставляло меня держать себя в руках. Я даже обдумывал, как объяснить свой утренний стояк, если она проснется слишком рано. А еще ее губы. Я понятия не имел, почему так и не смог поцеловать ее, когда она была настолько близко. Видимо, как и в бассейне, кто-то свыше, определенно, испытывал мою решительность.

И даже если между мной и Финли на самом деле ничего не происходило, я знал, что мне нужно быть рядом с ней. Понимал, что мне нужно провести с ней больше времени.

— Сын? — голос моего отца вырвал меня из мыслей. — Может, тебе стоит дай ей уехать с командой? Мы могли бы поговорить.

Я поднял глаза. С нашей последней встречи седых волос на голове отца стало чуть больше. Он появился на одной из моих игр в прошлом году, встречая у раздевалки после победы. Тогда я недвусмысленно дал понять, что не рад ему. Тот, кто так мало уважал мою мать, не заслуживал моего почтения.

— Ты не можешь сказать мне ничего такого, что не могли бы услышать другие, — сказал я и поднял телефон к уху. Отец на этот действие сжал зубы, и его челюсть напряглась. — Привет, тренер… Да, я в порядке… Да. Он только что приехал. Сказал, что подвезет меня обратно… Надеюсь, вы не против, что я предложил Финли поехать с нами? Да… Хорошо. — Я посмотрел на отца и протянул ему телефон. — Бернс хочет поговорить с тобой.

Отец взял телефон и вышел в коридор.

Его жена уставилась на меня с тем же разочарованием, что и моя мать, когда смотрела на меня.

— Он правда беспокоится о тебе.

— Забавно. Потому что меня создалось впечатление, что он беспокоится только о себе.

Она ненадолго закрыла глаза, явно собираясь силами, чтобы разобраться со мной.

— Твой отец совершил ошибку много лет назад, Каден. Мы оба совершили. Но сейчас мы вместе. У нас семья. Ты не мог бы просто забыть прошлое и позволить ему быть частью твоего будущего? Позволь нам обоим быть частью этого.

Я прищурил глаза и окинул взглядом женщину, которая разрушила нашу семью. Меня раздражало в ней все — от идеальной укладки до брючного костюма.

— Ты хочешь знать, почему я не могу отпустить прошлое? Почему у меня никогда не будет отношений с этим человеком или с тобой? Потому что во мне есть такое чувство, как преданность. И оно целиком и полностью принадлежит моей матери. Это чувство для нее. И уж точно не для тебя.

Мачеха кивнула, миллионы мыслей отразились на ее лице.

— Должно быть, хорошо жить в твоем мире, — сказала она тихо. — В мире, где все разделяется только черное и белое. — Женщина надолго замолчала, прежде чем пронзить меня взглядом. — Обязательно передай привет своей девушке от нас. Лесли, не так ли? — сказала она, и больше не стала утруждать себя разговором, развернулась и вышла из палаты.

Меня будто сравняли с землей грузовым поездом, движущимся на полной скорости. Потому что именно она указала на тот факт, о котором я и так уже знал.

С Финли я ходил по тонкому льду. По той самой грани, пересекая которую, назад вернуться уже было невозможно. Я провел последние десять часов, давая клятву самому себе, что не стану таким, как мой отец. А сейчас я почти пошел по его же стопам. То, что начиналось так безобидно, внезапно стало очень серьезным. Как я не понял этого? Как позволил этому случиться?

Единственное, чего я хотел — не быть похожим на отца. А значит, мне не стоило пересекать эту линию. Я был выше этого. А если не был, то очень постарался бы изменить это.

Схватив трубку больничного телефона, стоящего рядом, я набрал номер Лесли. Она ответила после первого гудка.

— Привет, Лесли.

— Боже, Каден. Ты не брал телефон, — сказала она с облегчением. — Как ты?

Мои внутренности скрутило.

— Я в порядке.

— Все выглядело плохо. СМИ продолжают обсуждать эту ситуацию и все время повторяют те кадры.

— Да ладно, я всего лишь потянул четырехглавую мышцу бедра. Буду играть на следующей неделе, — заверил ее я, хотя, вероятнее убеждал в этом самого себя.

— Это называют травмой, завершающей карьеру.

— Нет, со мной все будет хорошо.

— Слава богу.

Интересно, что бы сделала Лесли, если бы эта травма оборвала мою карьеру. Если бы я стал обычным студентом, который не занимается спортом. Если бы в будущем я стал бухгалтером или работником банка, и не смог бы позволить себе многомиллионные дома, которые продавал ее отец, а она пихала мне в лицо. Почему Лесли была со мной? Потому что я начинающий квотербек? Потому что собирался стать профессионалом? У нас не было ничего общего, кроме великолепного секса. Почему я не осознавал этого раньше?

— Когда ты вернешься? — спросила она.

Я глубоко вздохнул, уставившись на беззвучно работающий телевизор напротив. Слова мачехи все еще не отпускали меня.

— Не могу сказать точно.

— Ладно. Я скучаю.

Повисло тяжелое молчание. Это был отрезвляющий момент, который дал понять, что тоски по ней я не испытывал. И не мог сказать о том, что скучал по Лесли в поездках. А вот после ухода Финли, задумался о том, когда же она вернется. Ко мне пришло понимание того, что нужно было быть честным с Лесли, честным с самим собой. Если не буду чист, то стану таким же лживым, как мой отец.

— Слушай, Лесли. — Я кое-как отговорил себя от слов «нам нужно поговорить».

— Что? — сказала она настороженно.

— Мне нужно тебе кое-то сказать, и не знаю, как ты это воспримешь. Мне очень жаль.

— Так, ладно, ты начинаешь меня пугать, — сказала она, нервно смеясь.

— Я так больше не могу.

— Ты о чем?

Мне пришлось сделать паузу, чтобы набраться храбрости.

— О нас.

С той стороны воцарилось молчание, как я и предполагал. Было глупо делать это по телефону. Но после встречи с отцом и его женой, мыслей о том, какую боль они причинили, сколько всего разрушили, я понимал, что было нечестно проводить время с Финли и думать только о ней. А я делал это все чаще и чаще. Это просто укрепило мысли, что у меня с Лесли что-то не так.

— Оу, вот это да, — сказала Лесли неуверенно. — Тогда мне стоит подыграть тебе. Почему? Почему ты вдруг решил это?

Я откинул голову на подушки и уставился на потолок.

— Это просто неправильно.

— Неправильно? Что же не так?

Я продолжал молчать, пытаясь понять, как сказать так, чтобы не причинять еще больше боли.

— Каден. Ты на таблетках? Потому что все прозвучало так, будто ты под кайфом.

— Нет, не так.

— Я тебе не верю. Это будто гром среди ясного неба. Ты впервые заговорил об этом.

Ненавижу делать людям больно. Это не в моей натуре. Но надо было повернуть разговор так, чтобы у Лесли не осталось сомнений. Если не сделаю этого сейчас, ее чертова инквизиция никогда не закончится.

— У меня есть чувства кое к кому.

Лесли резко втянула воздух. Я почти представил, как она выпустила когти.

— Кто это?

— Что?

Ее неверие быстро переросло в ярость.

— Давай-ка без этой хрени, Каден. Кто, черт возьми, она такая?

Я замолчал. Не хотел поднимать эту тему. Мне хотелось просто вежливо проститься, не причинив боли, но она только усложняла все еще больше.

— Я задала тебе вопрос, сукин ты сын.

Ее слова не могли ранить меня так, как осознание того, что я почти опустился до уровня своего отца.

— Это неважно.

— Конечно, это важно.

— Она даже не знает об этом. Просто… я не должен думать ни о ком другом, когда я с тобой.

Повисло молчание. Лесли повесила трубку? Расплакалась?

— Ты рассуждаешь не как здоровый человек, — сказала девушка, нарушая долгую паузу. — Поговорим, когда ты вернешься и уже не будешь не в себе.

— Лесли, — на этот раз строго сказал я. — Ты предпочла бы, чтобы я тянул резину? Мне просто хотелось быть откровенным с тобой. Ты можешь это уважать?

— Поговорим, когда вернешься, — сказала Лесли и просто положила трубку.

Я закрыл глаза. Конечно, все будет непросто. Не стоило бросать Лесли по телефону. Я не хотел, чтобы все вот так повернулось. Но нужно закончить эти бессмысленные отношения. Это настойчивое желание Лесли купить совместный дом всего после шести месяцев отношений, нежеланный визит отца и слова его жены довели меня до крайности. И хотя у нас с Финли не было реальных отношений, я знал, что оставаться с Лесли неправильно. Я не буду таким, как мой отец. Я никогда таким не стану.

— Привет.

Я резко открыл глаза.

Финли стояла в проходе с рюкзаком на спине и двумя стаканчиками со смузи в руках. Мне показалось, что она каким-то образом укротила свои темные волнистые волосы. Финли не нуждалась в макияже. Да вообще ни в чем, чтобы обратить на себя внимание. Она была «соседской девчонкой» и это было очень сексуально.

— Я помешала?

Покачав головой, я положил трубку, и спокойствие стремительно окружило меня. Потому что она вернулась.

— Нет.

Финли подошла и поставила напитки на тумбочку около меня.

— Твой отец говорит с врачом. Он сказал отдать тебе его. — Она достала из кармана мой телефон и передала мне.

— Спасибо. — Я взял смартфон, и кивнул на смузи. — Как ты узнала, какой вкус мне нравится?

— Загуглила. — Финли села на стул. — В интернете можно многое узнать о суперзвездах вроде тебя.

Я засмеялся. Ее губы, обхватившие трубочку, гипнотизировали.

— Ах вот как? И какой мой любимый цвет?

— Красный.

Я засмеялся.

— Удачное предположение. Я предпочитаю боксеры или шорты?

— Легко, — сказала она со знающей ухмылкой. — Боксеры.

— Это действительно есть в интернете?

Финли покачала головой.

— Я видела твой зад в раздевалке чаще, чем готова признаться. И не веди себя так, будто ты не делаешь это специально для меня.

Я рассмеялся, потягивая смузи. Клубничный. Мой любимый. Взяв телефон, я застучал по экрану, выискивая пару сайтов и набирая номер, который искал.

Когда человек на другом конце ответил, я выдал инструкцию, глядя на наблюдающую за мной Финли. Ее глаза были готовы вылезти из орбит. Она хотела задушить меня. Странно, что мне нравилось это? Я завершил звонок.

— Ты не можешь этого сделать, — сказала она. В ее голосе слышалось что-то между страхом и благоговением.

— Вини в этом меня.

Финли сжала губы в тонкую линию и покачала головой.

— Я не могу этого сделать. — Конечно, можешь. Просто вини меня. Что может быть еще хуже?

— Серьезно? Дать тебе список?

Я улыбнулся, потому что обожал видеть, когда Финли нервничает. И мне не терпелось провести с ней следующие девять часов.