Для Финли

ГЛАВА 19

Каден

— Финли. Пожалуйста, открой дверь, — умолял я, стуча в дверь.

Две девушки прошли мимо, уставившись на меня, как на полоумного.

Хотя кто мог их винить? Ведь я был очень похож на него. Но мне непривычно чувствовать, что я испортил лучшее, что когда-либо со мной случалось. Постучал снова, на этот раз сильнее. Глухой звук эхом разнесся по коридору.

— Ну же, Финли. Поговори со мной.

— Ее там нет. — Ко мне подошла соседка Финли.

Мои плечи опустились в знак поражения. Мне нужно все исправить. Нужно увидеть ее, чтобы все исправить.

— Я так понимаю, ты, наконец, понял, что ведешь себя как придурок? — сказала она так, будто ей было насрать, кто я такой.

— Что, прости?

— Ты — мудак. Полагаю, ты, наконец-то, это понял.

Я прищурился, когда она прошла мимо меня и открыла дверь в комнату.

И не шелохнулся, когда она вошла внутрь. Мой взгляд скользнул по суперчистой комнате, которую я до этого ни разу не видел. Пробковая доска с фотографиями Коула и Финли была у всех на виду. Ей нечего было скрывать. Я был тем, кто этого не понимал.

— Ты знаешь, где она?

Девушка повернулась ко мне, все еще стоя в дверях и скрестив руки на груди.

— Даже если бы и знала, то не сказала бы тебе.

— Я это заслужил.

— Ага. Заслужил.

— Итак, что для этого потребуется?

Она подняла взгляд к потолку, не торопясь и выжимая из меня все, что могла.

— Почему?

Я нахмурил лоб.

— Что почему?

— Почему ты здесь сейчас? Что изменилось?

Я сделал глубокий вздох и вошел внутрь. Потому что, судя по ее яростному настрою, которое, вероятно, заставляло многих парней нервничать, мне потребуется время, чтобы убедить ее.

Через час я спустился на стадион. Когда я постучал в запертую дверь солнце уже село. Арни, ночной охранник, умел смотреть в другую сторону, когда я или другие парни хотели попасть на поле после закрытия. Услышал, как открылась дверь, и выглянул Арни.

— Она здесь? — спросил я, с трудом дыша после бега из общежития.

Сторож кивнул.

Я добрался до боковой линии, запыхавшийся и чертовски взволнованный. Остановился. Потом медленно оглядел окутанное тьмой поле. Мое внимание привлекла тень в центре. Я прищурился, пока глаза не привыкли к темноте, но все, что я видел — ее силуэт.

В горле образовался ком от раскаяния, и я вышел на траву. И чем ближе подходил, тем четче становился идеальный образ Финли. Она лежала на спине и смотрела в небо.

— Это место занято? — неловко спросил я, остановившись рядом.

Финли ответила, не глядя на меня.

— Это твое поле.

Хотя я знал, что заслужил, ее холодный тон все равно убивал меня. Я сел рядом, держась на расстоянии, чтобы Финли не застала меня врасплох правым хуком.

— Я был идиотом.

Финли ничего не ответила.

— Мне следовало поговорить с тобой, прежде чем делать поспешные выводы.

Я ненавидел ее молчание, но использовал его в своих интересах.

— Думаю, у нас есть еще кое-что общее. Люди часто делают о нас поспешные выводы, — поделился я. — Но разница в том, что, когда дело касалось меня, ты этого не делала. Ты спрашивала о драфте (примеч.: процедура выбора профессиональными командами игроков, не имеющих активного контракта ни с одной командой в лиге. Когда команда выбирает игрока, она получает эксклюзивные права на подписание контракта с этим игроком, и никакая другая команда в лиге не может его подписать). Ты не просто предполагала, будто знаешь, что я сделаю. И я должен был сделать то же самое для тебя. Должен был тебя выслушать. — Я посмотрел на Финли, но она все так же не отрывала взгляд от неба. — Я узнал, что Коул был твоим братом.

— Это неважно.

— Черта с два. — Я смотрел, как она закрыла глаза. — Уверен, у тебя были свои причины не говорить мне, Финли. Но мне хотелось бы, чтобы ты это сделала.

С ее губ сорвался невеселый смешок.

— Ты имеешь в виду, когда выгонял меня из своего дома? Я должна была вывалить это все на тебя прямо там и тогда? Я так не думаю.

— Я облажался. И мне очень жаль.

Финли хмыкнула.

— Если бы я мог вернуть все назад, я сделал бы это. Не хочу быть парнем, который причиняет тебе боль, Финли. Я хочу быть тем, кто поддержит тебя. Тот, который нужен, когда тебе грустно и нужно утешение. Тот, которого ты хочешь, когда счастлива и должна поделиться этим с кем-то. Я не хочу тебя расстраивать. Это последнее, чего я хочу.

— Ну, ты неплохо справился, не так ли?

Я заслужил эти слова. Думаю, что заслужил намного больше, чем это. Поэтому дал Финли время, ожидая, пока она скажет, над чем думала все время, что я был там. Черт, с тех пор как я оттолкнул ее.

— Я думала, ты меня знаешь, — сказала Финли после долгой паузы. — Но потом ты взял и все испортил. И из-за чего? Что, по-твоему, я пыталась сделать?

Я покачал головой.

— Ты даже не сказала мне свою настоящую фамилию.

— Ты никогда не спрашивал моей фамилии. Грейс — мое второе имя.

— Ну же, Финли. Разве ты не видишь, почему я чувствовал себя одураченным? Неужели ты не понимаешь, почему меня смутило все, что я узнал? Я понятия не имел, как во всем этом разобраться. В конце концов, все свелось к тому, что я чувствовал, что ты была со мной ненастоящей.

Финли села, внезапно решив разговаривать глаза в глаза.

— Когда? Когда сидела рядом с твоей больничной койкой? Когда привезла тебя сюда из Арканзаса? Когда спала с тобой?

Я запустил пальцы в волосы, понимая, что делаю только хуже и не знаю, как это исправить.

— Я облажался. Но я говорил тебе. Девчонки делают всякое дерьмо, чтобы подобраться ко мне поближе. Они видят знаки доллара, когда смотрят мне в глаза. Они видят известность со стартовым квотербеком. Я просто не знаю, кому могу доверять.

— Что ж, очень жаль. Потому что я ничего этого не видела, когда смотрела в твои глаза. Я видела только тебя.

Да что б меня.

Тишину нарушила сирена вдалеке, и мы уставились друг на друга. Что я мог сказать? Потому что я ей поверил. Я всегда ей верил. У меня не было причин не делать этого. Пока ко мне в голову не забралась Лесли, заставляя сомневаться во всем. Я должен был следовать своим собственным чувствам. Должен был следовать за тем, что я знал, было правдой. Я был таким идиотом.

После того, как между нами снова воцарилось молчание, Финли глубоко вздохнула и отвела взгляд.

— Последние два года я с трудом вставала с постели.

У меня внутри все сжалось. Я ненавидел себя. Я не заслуживал Финли. И она не заслуживала той боли, через которую прошла. Или боли, которую причинил ей я.

— Единственная причина, почему я здесь — тренер пришел ко мне домой и практически заставил работать на него. Это был единственный способ начать собирать свою жизнь по осколкам. Прийти сюда и сделать то, что не успел сделать Коул.

Я был мудаком. Полным гребаным мудаком.

— Финли, я…

— Тогда я увидела тебя. Тебя. Парня, которого ненавидела больше всех.

Я поморщился.

— Что?

— Я помню тебя с поминок Коула.

— Помнишь? — Я не хотел, чтобы это прозвучало так обнадеживающе. Но так и прозвучало. Странно, что она помнила меня, потому что я помнил только блондинку с сильно покрасневшими зелеными глазами. Вся грусть и душевная боль в них преследовали меня. Конечно, это были не те глаза, которые я видел, когда смотрел на Финли. В ее глазах было что-то еще. Решимость. Цель. Что-то, что не давало возможности связать ее с той девушкой на поминках. — Ты едва взглянула на меня.

— Я видела тебя на улице. Ты улыбался. — Ее голос дрогнул от эмоций. — Как ты мог улыбаться?

Мне стало тошно от ее слов, ее обвинения.

— Что?

Лунный свет отражался от слез, что катились из ее глаз.

— Когда ты уходил из похоронного бюро, кто-то похлопал тебя по плечу, ты рассмеялся и стукнулся с ним кулаком.

Я моргнул, мои мысли вернулись к тому ужасному дню.

— И что ты думаешь?

— Я думаю, ты был счастлив, что получил свой большой шанс. Когда Коул умер, ты стал стартовым квотербеком.

Я сжал в кулаки траву по бокам от себя, разрывая ее в клочья.

— Ты, черт возьми, издеваешься? Если бы ты не нравилась мне так сильно, я бы серьезно возненавидел тебя прямо сейчас, — прорычал я.

— Скажи мне, что я неправа, — бросила вызов Финли, дернув назад плечами.

Я схватил ее грубее, чем следовало, встряхнул и встретился с ней взглядом.

— Ты не можешь быть еще дальше от правды.

— Докажи.

Я не мог произнести эти слова достаточно быстро.

— Коул был здесь моим первым другом. В первый месяц мы проводили с ним каждый день. Он был потрясающим парнем. Забавным. Атлетичным. Нахальным. Я просто хотел быть рядом с ним.

Финли закрыла глаза и покачала головой, будто не могла это слышать.

— Когда он умер, это уничтожило меня. Я знаю, что мы были знакомы не так долго, но мы были связаны. Как мы с тобой.

Даже с ее закрытыми глазами, я видел на ее лице боль.

— Ты был здесь… когда это случилось?

Холод пробежал по мне, я желал, чтобы тот день навсегда стерся из моей памяти.

— Был.

Финли открыла глаза, по ее щекам потекли слезы.

— Ему было… больно?

Я покачал головой, с трудом подбирая слова, пока она смотрела на меня, а ее нижняя губа дрожала.

— Нет. Это случилось быстро. — Мой голос дрогнул от эмоций. — Я был с ним, Финли. Он был не один.

Она кивнула, но я знал, что этого недостаточно, чтобы успокоить или дать облегчение, в котором она нуждалась.

— Он все время говорил о тебе. Рассказывал много историй о вас двоих и обо всех неприятностях, в которые ты попадала.

На губах Финли появилась грустная улыбка, но так же быстро пропала.

— Коул рассказал, какой ужасной сестрой я оказалась?

Я сделал паузу, зная достаточно, чтобы действовать аккуратнее.

— Он просто сказал, что вы давно не общались, не разговаривали по-настоящему.

Слезы продолжали катиться по лицу Финли.

— Мне так надоело жить в его тени. — Ее голос был таким тихим, таким пристыженным. — Поэтому я оттолкнула его.

Мне было больно за Финли и за сожаление, которое она, должно быть, испытывала каждый день, оставляя дела с Коулом нерешенными.

— Я знал, что это должно быть что-то подобное. Тем более, что Коул улыбался каждый раз, когда говорил о тебе.

— Улыбался? — спросила Финли сквозь слезы.

Я кивнул.

— Я предложил ему отправить тебе е-мэйл. Знаешь, дать тебе знать, что он чувствовал. Но Коул был старой закалки и написал письмо от руки.

Финли едва проговорила:

— Какое письмо?

Я откинул голову назад.

— Ты его не читала?

Она покачала головой.

— Я не знала.

Я закрыл глаза, ругая себя за то, что не справился в тот день.

— Поэтому я улыбался. Я собирался отдать его тебе на поминках, но там было так много людей, и тебе было так больно. Я знал, что было не подходящее время. Но я видел, как ты убирала платок в карман платья. Поэтому, когда тренер обнял тебя, я положил его тебе в карман.

— В карман?

Я кивнул.

— Я думал, ты найдешь его, когда останешься одна. Форестер тогда поздравил меня только потому, что знал, что я отдал тебе письмо Коула.

Глаза Финли стали дикими, мысль о непрочитанном письме от мертвого брата ошеломила ее. Но осталось ли это платье? Я видел, как она ломала голову, вероятно, обдумывая этот же вопрос.

— Платье все еще у тебя?

Финли кивнула и поднялась на колени, готовая встать.

— Мне нужно домой. Я должна прочесть его.

— Финли, уже поздно.

Финли замерла, ее плечи поникли, и она опустилась обратно на траву, ясно понимая, что у нее нет машины, заполучить платье прямо сейчас возможности нет. В этот момент я испытал ненависть, что у меня не было сейчас письма, чтобы отдать его ей. Финли заслужила того, чтобы найти успокоение.

— Вот почему ты всегда была так категорична и холодна со мной, — сказал я, впервые осознав это. — Ты думала, я был рад, что Коул умер.

Финли сморщилась.

— Я хотела, чтобы ты был ужасным парнем. Хотела ненавидеть тебя, но ты продолжал подкидывать мне причины не делать этого… по крайней мере так было несколько недель назад.

— Мне так жаль. — Слова были совершенно ненадлежащими, особенно учитывая извинения, которые я должен был ей.

— Я провела много времени ненавидя тебя.

Я поднес большие пальцы к щекам Финли, чтобы вытереть слезы, но она отстранилась, вытирая их сама.

— Прости, что все время даю тебе повод. Коул был потрясающим парнем. Вы так похожи.

Она фыркнула сквозь слезы.

— Я серьезно. Не понимаю, как я не догадался. Вы оба прекрасно знаете игру «Спортивные мелочи Алабамы». Оба — умные задницы. Даже внешне похожи. — Финли ничего не ответила, что не только было отстойно, но и заставило задуматься, не разозлил ли я ее еще больше. Все, что осознавал: я не мог больше выносить мысль о ее ненависти ко мне. — Прости меня. Дай мне еще один шанс. Дай нам еще один шанс.

Финли долго молчала, следя взглядом за рукой, скользившей по траве.

— Это вызов или вопрос? — спросила она без тени юмора.

— Это я, говорящий тебе, что облажался. Это я, говорящий, что ты лучшее, что пришло в мою жизнь за чертовски долгое время. И я признаю, что был неправ. — Я смотрел, как Финли обдумывала мои слова и то, что они значат для нас. К сожалению, она не выглядела убежденной. — Что скажешь, Финли?

— Мне нужно время.

— Хорошо. Сколько?

Она пожала плечами.

Я хотел бы, чтобы она этого не делала. Хотел бы, чтобы она смотрела сквозь это. Хотел, чтобы она простила меня прямо сейчас. Но не хотел рисковать всем, подталкивая к решению. Особенно теперь, когда выяснил, сколько времени она ненавидела меня. Я встал и протянул Финли руку.

— Пойдем. Я провожу тебя домой.

Финли встала, так и не приняв мою руку. Не стану лгать. Это было больно. Но, с другой стороны, это была бы не моя упрямая девочка, если бы приняла помощь.

Пока мы молча шли по темной дорожке от стадиона к общежитию, я ломал голову, о чем бы поговорить… о чем угодно, что нарушит неловкое молчание. Но, в таком случае я рисковал напомнить, почему Финли не должна прощать меня, если я скажу что-то не то.

У входа в общежитие Финли просканировала свою ключ-карту и открыла дверь.

— Увидимся на тренировке, — сказала она, на мгновение оглянулась через плечо и вошла внутрь.

Финли разбивала сердце, уходя от меня. Не простив меня. Я знал, что облажался и не заслуживал прощения, но все равно это было отстойно. Дверь начала медленно закрываться. Я просунул ногу, останавливая ее и снова открывая.

— Позволь мне отвезти тебя завтра домой.

Финли резко обернулась.

— Что?

— Я хочу быть рядом, когда ты прочтешь письмо.

Она уставилась на меня, изучая мое лицо.

— Почему?

— Потому что хочу быть рядом с тобой.

Она долго кусала нижнюю губу, изучая узор на кафельном полу.

— Я не уверена.

Я подошел к Финли, обхватил ее руки и провел по ним вверх-вниз большими пальцами. Она не отстранилась, что дало мне лучик надежды.

— Позволь мне сделать все возможное, чтобы исправить.

Она закрыла глаза, явно страдая от моих слов и боли, которую я ей причинил.

— У тебя тренировка.

— У тебя тоже. Мы можем поехать, как только она закончится.

Финли открыла глаза, несомненно, стараясь найти другую отговорку.

— Могу я сообщить тебе позже?

Мне хотелось сказать «нет». Хотелось решить сейчас. Но это не срабатывало до сих пор. Было бы неловко вернуться к тому, на чем мы остановились. После того, как поверил в ложь, прощение не бывает легким. Не было и гнева, который сопровождал такое предательство, как мое. Поэтому в тот момент я сделал единственное, что мог. Я кивнул.

Финли снова скривила губы, отворачиваясь от меня.

— Финли, — позвал я.

Она оглянулась через плечо.

— Я сожалею о Коуле.

Она кивнула.

— Я тоже. — Потом пошла по коридору и исчезла за углом.

Я вышел из общежития и направился по дорожке к своему дому. За исключением нескольких фонарей, рассеянных у общежитий, кампус покрывала темнота. Это резко контрастировало с оживленной атмосферой, что царила здесь в течение дня. Но сейчас я предпочитал медленный темп, особенно когда мои мысли были в таком беспорядке от вечерних событий. Как я мог не заметить связи между Коулом и Финли? Конечно, я не знал ее настоящей фамилии, но глядя на фотографию команды — глядя на Финли — я видел так много сходств между ними.

Думаю, мы с Финли многого не знали друг о друге, но это не отменяло того, что мы идеальная пара. Тем более теперь, когда мы разделили Коула. Одна эта связь должна что-то значить.

Через десять минут после возвращения домой в кармане завибрировал телефон. Я достал его. На экране светилось сообщение от Финли.

«Хорошо».

Я остановился, как вкопанный, и закрыл глаза, с облегчением опустив голову. Это слово значило гораздо больше, чем я вообще себе мог представить. Это означало, что я могу поехать с ней домой. Это означало, что она не списала меня со счетов окончательно. И это означало, что у нас все еще есть надежда.

Я посмотрел на ночное небо, теперь затянутое тучами и беззвездное.

— Я не облажаюсь, Коул. Даю тебе слово. Я буду хорошо к ней относиться.

И я сделаю это.

Так долго, сколько Финли будет со мной рядом.