Дочь друга. Ненужные чувства (СИ)

Глава 26

Кирилл

Я стараюсь вести, но она меня гасит. Нежными прикосновениями, едва ощутимыми поцелуями, когда ее губы подобно касанию шелка проходятся по подбородку, спускаясь к шее.

Меня от нее ведет, как бы я ни пытался делать вид, что это не так.

Катя для меня особый, ни с чем не сравнимый вид зависимости.

Я многого себе с ней не позволяю, боясь перейти самостоятельно установленную невидимую черту.

По моему сегодняшнему сценарию в это время Катя должна была уже покинуть мою комнату после скорого перепихона. Но она все еще здесь. Целует меня нежно, трогает.

И я ей это позволяю. Не перевожу начатое в горизонт, просто ощущаю, замечая, как она сама от этого тащится.

У нее подрагивают пальчики и срывается дыхание, когда за исследованием ускользает ниже, к животу, ныряет под резинку боксеров.

Я чувствую себя пацаном в пубертате. С Катей, в общем-то, не новое чувство, уже знакомое и привычное.

Она обхватывает ладонью мой член, а я с мучительным стоном откидываю голову на подушку, увлекая Катю следом.

— Ох… — шумный выдох мне в шею.

Там же — робкий поцелуй, легкое прикосновение кончика носа, едва ощутимое горячее дыхание. Интимность действий между нами зашкаливает. И я как бы уже давно должен раздеть ее и трахать, но вместо этого позволяю ей наслаждаться доминированием. И, соответственно, позволяю доводить себя.

Член от ее невинных ласк стоит так, что становится больно. Сердце сумасшедше барабанит о ребра, а я дышу едва уловимым ароматом ее духов.

Кажется, что в такой момент я готов ответить на любой ее вопрос. Мысли в желе, мозг в кашу. Впервые так, чтобы я это одновременно и понимал, и не хотел ничего с этим делать. Обычно то, что я был в дрова, я понимаю, уже когда трезвею, а с Катей без дозы охеренно едет крыша.

Сумасшествие взаимно — ее взгляд расфокусирован.

Ловлю ее за шею, вынуждая раскрыть рот. Впиваюсь поцелуем в губы, втягиваю в рот язык, наслаждаясь ее вкусом.

Стискиваю хрупкое тело в объятиях, ласкаю почти прозрачную нежную кожу. Веду пальцами, давлю руками, наверняка оставляя следы.

Катя раздвигает ноги сама, прогибается в пояснице, когда втягиваю в рот ее сосок. Стонет. Так стонет, что я сильнее возбуждаюсь.

Стоны для мужчины вообще основа. Для меня едва ли не самое важное. И взгляды…

Вот такой, каким она смотрит на меня.

С ума сводит.

Стаскиваю с нее белье, отбрасываю его куда-то в сторону, нависаю сверху, раскатав презерватив по члену.

Катя снова стонет, когда вхожу. Чуть громче. Закатывает глаза, порхая ресницами. Завораживает.

— Кирилл…

Мягкий шепот. Приятные касания. И взгляд…

Влипли. Понимаю по тому, как смотрит. Доверчиво, словно не сомневается ни на минуту, что я ее не обижу.

А я, блядь, обижу все равно.

Даже если не хочу — обижу, потому что по-другому нихера не умею.

И все равно не торможу. Скольжу в ней членом, впиваюсь поцелуями в шею. Помечаю собой всю. Почему-то сейчас это становится важным.

Я вообще жутко ревнивый собственник, а она то в чужих рубашках, то в левых машинах. Так и хочется за шкирку, через плечо и в пещеру. В нашем случае — в кровать.

Дотянувшись, целует меня в щеку, дальше в шею, царапает спину, рассекая кожу в нескольких местах. Обычно я такое не позволяю. Даже легкие отметины не люблю, а с ней хочется, чтобы остались и долго не заживали. Пиздец, приплыли!

Катя вскрикивает. Чувствую, как мышцы влагалища сжимаются вокруг члена. Продолжая резкие толчки, достигаю оргазма следом. Отвожу себе несколько мгновений отдышаться, вытаскиваю член, снимаю презерватив.

Катя лежит на кровати разнеженная, улыбается, едва сводит ноги вместе.

Я сопротивляюсь тому, что чувствую вне физического влечения. Подавляю это в себе, отворачиваюсь. Набрасываю на плечи халат.

Рвать надо сейчас. Я уже это знаю. И когда иду в ванную, и когда стою под горячими струями воды. Искать ей отель, квартиру, отправлять обратно к Никитичне, что угодно, но заканчивать нужно уже сейчас, иначе потом будет сложно. Думал, что только ей, но сейчас уверен, что и мне тоже.

Я вообще не шибко к людям привязываюсь, и часто на уровне обычной физиологии. Пока хорошо — вместе, как только становится некомфортно — разбегаемся. Так всегда было.

С Катей произошел какой-то сбой по фазе. С ней хреново во многом, кроме секса. Я ее не понимаю, она журналистка. Представительница профессии, которую я терпеть не могу. Мы разных мнений и полюсов, но это не мешает мне не хотеть от нее избавляться.

Как-то долго выходит стоять в душе, но когда выхожу, Катя все еще в моей кровати. Свернувшись калачиком, спит. Укрываю ее одеялом, иду на кухню и завариваю себе чай, чтобы подумать. Не знаю, о чем, просто так проще. Обычно я разгружаю мозг, и решение приходит самостоятельно, но это работало не с отношениями, в этом мне еще никогда не приходилось разбираться. Обычно ответы я уже знаю. Заранее.

Слышу тихий шорох, скрип. Сонная Катя появляется на кухне. На ней — моя футболка. Улыбаясь, она без стеснения подходит ко мне и забираться на руки. И я ведь позволяю. Обнимаю ее, помогаю устроиться поудобнее.

Рвать надо, но как-то не выходит. И по-другому у нас с ней тоже не выйдет, она обо мне пишет статью. Странно, но даже как-то это не особо работает. Ну пишет, и… и пиздец! Раньше это было важно. Я был готов убить любого за расспросы, а ей сегодня рассказал сам. Не все, конечно. То, что можно было. То, что и так все знали. Орлов от меня хотел услышать не это. Как и Катя.

Они чем-то даже похожи, только Орлов до трясучки раздражает, тогда как Катя вызывает во мне чуть другие чувства.

— У меня есть одно условие.

— Какое?

Оживляется, смотрит на меня вопросительно.

— Не делай ничего за моей спиной. И старайся не врать мне.

— Я не собиралась…

— Во всех вопросах. По работе — тоже. Я рассказал тебе много. Если будешь выпускать это в интервью — скажешь?

— Никакой публикации.

Я хочу ей верить. Очень хочу. Но я знаю, кто такие журналисты.