Дочь друга. Ненужные чувства (СИ)

Глава 41

Кирилл

— Я не понимаю, чего тебе не хватает, — говорит брат после затяжной паузы.

Мы сидим в отведенной для встреч комнате. Мой официальный адвокат вышел от меня несколько часов назад, хотя и так понятно, кто будет заниматься линией защиты по моему делу. Хотя, судя по максимально недовольному лицу — непонятно. Кажется, Марку осточертело вытаскивать меня из тюрьмы, да и мне уже тоже. Хранение? Как бы не так. Меня тут держат, чтобы пришить убийство тех двух ребят.

На вопрос брата отвечаю молчанием. Я вообще ни при чем, блядь, кроме того, что вступился за девчонку. Я бы вообще мимо не прошел, будь там Катя или кто другой. Вопрос в том, что, будь это любая другая, Орлову бы вряд ли захотелось под меня копать.

— Может, оставить все, как есть? Прекратить рвать жопу из-за тебя и пустить все на самотек? — хмыкает. — Как думаешь, какой срок тебе дадут?

Признаться, я удивлен, что брат вообще дотянул аж до третьего обвинения. Предполагалось, что на первом же все кончится. Когда было второе, я тоже думал, что все. Баста. Ему надоест за меня вступаться, но тогда Марк молча пришел, узнал все, что ему было нужно, и меня отпустили довольно быстро.

В свое время отец настаивал на том, чтобы все его сыновья пошли по его стопам. Кроме меня, разумеется, я был не его сыном. Я был изгоем, ненужным и нелюбимым ребенком. Но я единственный, кто пошел в медицину. Марк выбрал право, Миша — собственный бизнес. Никто из них не интересовался медициной так, как я. Наверное, поэтому клиника в итоге досталась мне, а не старшим братьям. Или же не поэтому. Я до сих пор не имею ни малейшего понятия, почему детище отца досталось не бизнесмену Мише и не умному Марку, а мне. Даже не родному сыну отца.

— Ничего не скажешь? — Марк хмурится, смотрит на меня с ожиданием.

— А что сказать? Забей. Выйди вот в эту дверь и забудь. Если я сяду, ничего не изменится. Миша будет управлять клиникой отца, ты продолжишь любить свою жену и дочь.

— А ты?

— Это имеет значение? — безразлично хмыкаю.

Мне не то чтобы ровно, просто кажется, что я адски устал. От обвинений, от работы, от людей. От всего. Стоит кому-то приоткрыться, как этот кто-то вгоняет нож тебе в спину.

— Ты ведь знаешь, что тебе наркоту не подбросили? Не стали бы, учитывая, что я твой брат.

— Это сейчас так важно?

— Откуда она? Ты же сейчас в завязке. И не говори мне, что толкаешь.

— Я ее руками не трогал.

— Значит, там не найдут твоих отпечатков, — кивает.

— Скорее всего, никаких не найдут, так что это будет неважно. Главное, где ее нашли.

— Если ты не будешь мне помогать, у нас ничего не получится, — с тяжелым вздохом сообщает Марк.

— Может, и правда не надо? Забей.

— Что это за девушка? Откуда она взялась? Ты в тот раз весь вечер на нее пялился, а потом за ней пошел. Кто она?

— Знакомая.

— Ты за каждой знакомой так ходишь?

— Она дочь хорошего человека, Марк.

— И все?

— И все.

Не верит.

Почему-то только в это не верит, а во все остальное — запросто.

— Она жила у меня какое-то время, пока проходила стажировку. Потом съехала.

— Давно?

— Нет.

— До или после драки?

— После.

— Почему?

— Не знаю. Не объяснила. Я вернулся домой, она забрала вещи.

— Подозрительно. Расскажи, как она пришла к тебе.

Я не хочу делиться, потому что примерно знаю, что скажет брат. Что я лох, впустивший в дом девочку, которая проходила стажировку у Орлова, что все это время пытался меня подсидеть. Марк обязательно спустит на Катю всех собак и, наверное, будет прав. Оказавшись за решеткой, я не могу перестать думать о том, так ли она наивна и невинна? Так ли сильно ей нужна была моя помощь, и почему она ушла после нападения и перед убийством?

— Если ты будешь молчать, я буду выстраивать защиту без нее, но если она потом объявится, Кирилл, все может рухнуть, как карточный домик, ты это понимаешь? Моя защита и твоя надежда выйти. Сядешь. И посадить могут надолго, если пришьют убийство. У тебя что, настолько скучная жизнь, чтобы сидеть в тюрьме из-за бабы?

В итоге мы долго разговариваем. Я рассказываю все, в частности и то, что у нас был секс. Если оглядываться сейчас, не знаю, в каком месте были мои мозги, ведь Катю действительно могли подослать ко мне со всеми ее передрягами. И пока я играл в рыцаря, она умело доводила до того, чтобы упечь меня за решетку. Останавливает только одно — она дочь Дмитрия.

— Мы можем ее привлечь к делу, — предлагает Марк. — Подкинуть следствию идею.

— Только после того, как я поговорю с Дмитрием. Организуй мне встречу с ним, Марк. Я знаю, ты можешь. Напряги связи. Я не буду подставлять его дочь, если она не виновата.

— Зря, она-то тебя подставила.

— Не факт.

— Да факт, Кирилл. К тебе приезжает бедная сиротка, дочка человека, который тебе когда-то помог. И она по случайному стечению обстоятельств находится на стажировке у Орлова, и отец ее не в курсе. Ты хоть знаешь, она это или нет?

— После разговора с Дмитрием, Марк.

Брат явно недоволен. Нервно захлопывает папку, принесенную с собой, смотрит на меня исподлобья. Я знаю, что проще всего сейчас подставить Катю и выйти отсюда. Если Орлов ее подослал, то просчитал и это. И ему было абсолютно на нее наплевать, что я, в общем-то, понял, когда он подослал к ней своих ребят. Уверен, что это был он.

— Марк, проверь убитых ребят. Где работали и на кого. Есть подозрение, что Орлов им заплатил, чтобы они пристали к девочке.

— А потом убрал?

— Не исключено. Если там есть какое-то связующее звено между ним и покойными, выйдем на подставу.

— И тогда у него появляется мотив. Но я думаю, там нет ничего. Рома не идиот. И не убийца, Кир. Он придурок, но в криминале никогда замешан не был.

— То, что его не ловили, не значит, что ничего такого не было.

Нимб святости над головой Орлова мне вешать не хочется от слова совсем. Пожалуй, обойдется, так что, если есть возможность лишний раз потрепать ему нервы, я бы ею воспользовался. Грею себя надеждой, что хотя бы сейчас его вызывают на допрос, в чем, конечно же, сомневаюсь. Он выйдет сухим из воды в любой ситуации.

— Кирилл…

Марк протягивает мне свой мобильный. Там — открыта новость, выпущенная вчера.

— Твоя же девочка, да?

— Катя, да, — киваю.

Моей ее назвать сложно. Она никогда моей не была. Своевольная, упрямая, немного словно не от мира сего, но свободная. Если бы кто-то меня спросил, какие отношения нас связывали, я бы даже не смог ответить. Дружба? Вряд ли. Любовь? Тоже нет. Вражда? Может быть, сейчас, после всего, что я читаю. Мне впервые хочется, чтобы она оказалась здесь, в кабинете на месте Марка, но я прекрасно понимаю, что она не придет.

— Уверен, что не хочешь начать все сейчас?

— Устрой мне встречу с Дмитрием.

— Зачем, Кирилл? И так ведь все понятно. Она подставила тебя, чтобы получить место.

— Где она сейчас, ты знаешь?

— Наверняка празднует отзывы критиков. Они пророчат ей большое будущее.

— Ты уверен, что она празднует?

— А ты уверен, что нет?

Нас прерывают. Время для посещений закончилось. Вообще-то, давно, но Марка здесь неплохо знают, и я уверен, он еще и приплачивает, чтобы охрана не обращала на нарушение никакого внимания. Пока мы тут сидели и говорили, кто-то из других задержанных остался без встречи с адвокатом, потому что комната была занята мной. Не сказал бы, что испытываю какие-то чувства по этому поводу, скорее, отмечаю как факт. Чем еще заняться в СИЗО, если не мыслями?

Меня провожают в камеру. Одиночную. Тоже Марк расстарался, потому что с другими я вряд ли найду общий язык. Слово за слово — и будет конфликт, который ему решать явно не хочется. Да и видеть кого-либо не горю желанием. Сажусь на кушетку, думаю о том, что прочитал. Вариант Марка не могу сразу отбросить, она действительно могла прийти ко мне уже по наводке. Уж слишком стиль ее текста напоминает Орлова, но вместе с тем есть там и индивидуализм, что-то такое, чего нет у Ромы. Сострадание, наверное. Оно в мелочах, буквально в паре фраз, но я его нашел. И ничего подобного раньше не видел в статьях Орлова.

Зато видел обвинительные концовки-предположения, точь-в-точь как в статье Кати. Ее точно писала она? Или перед публикацией статья прошла редактуру Орлова? Я хочу, чтобы был второй вариант. Тот, в котором Катя — глупая невиновная жертва, которой просто воспользовались. Но чем больше я думаю, тем сильнее мне кажется, что Марк был прав. Или же этому способствует холод, пробирающий до костей в этом напрочь пропитанном сыростью месте?