Дочь звёзд

Глава 19

Элениель знала, что спит. Какая-то часть сознания понимала всю нереальность происходящего, но повлиять на это она никак не могла. Девушка стояла перед той самой дверью, за которой находился страшный секрет Аргаса. Она не хотела входить — и все же толкнула ее. Элениель оказалась в скудно обставленной комнатушке с голыми стенами и ледяным полом, в которой стоял лишь один стул возле свисающей с потолка массивной цепи. Девушка сглотнула. Как Аргасу удавалось держать анаха в помещении гильдии? Почему этого никто до сих пор не заметил? Она приблизилась и жалость сковала ее сердце. Но внезапно висящая на цепях женщина исчезла, и Элениель дернулась от неожиданности, услышав голос позади себя.

— Эллар. Любопытно.

У двери стояла женщина-анах и сверлила ее взглядом, в котором не было ничего доброжелательного. Растрепанная копна прямых, черных волос обрамляла худощавое лицо, вся ее одежда была изорвана и запачкана кровью, на теле почти не было живого места, а под глазами залегли глубокие тени. Женщина провела языком по разбитой верхней губе.

— Я призвала тебя, эллар, не для того, чтобы ты пялилась на меня.

Анах с ней разговаривает. Уму непостижимо!

— Призвала?.. Надо же, что в голове намешалось…

— Слушай меня! — Элениель замолчала и гордо выпятила подбородок, скрывая свое истинное состояние. — Стараниями твоего любовника я не могу удерживать связь долго. Я сноходец, и мне тяжело, поэтому не отвлекай меня болтовней. Не позволяй ему делать это. Отговори, убей его — но только не позволяй. Я не знаю, каковы будут последствия. Боги непредсказуемы…

— Подожди! О чем ты говоришь?

Женщина непонимающе нахмурилась, а потом изумленно выдохнула:

— Ты не знаешь…

— О чем я не знаю, черт бы тебя побрал? Что вообще значит все вот это?

— Я чувствовала сильную взаимосвязь между вами, и не ожидала, что он до сих пор не рассказал тебе… Так ты не знала…

— Знала ли я, что он удерживает анаха? Два дня назад я не догадывалась, что вас вообще можно как-то поймать. Вот черт… — она присела на край табуретки и прикрыла рот. — Зачем ему это?

— Он одержим. Ему в руки попал артефакт — кинжал Ментесан. Он убежден в том, что с его помощью можно захлопнуть двери между нашими мирами. В чем-то он прав, но не все так просто, и уж тем более, на это не способен человек. Чтобы пробудить кинжал, ему понадобилась кровь анаха — и он убил одного. — Черные глаза с желтым перевернутым треугольником в зрачке наполнились гневом, лицо посуровело. — Я до сих пор жива, только потому что он пытается выбить из меня заклинание, благодоря которому мы, Спутники, путешествуем. Он не догадывается, что понадобится больше одного предмета, чтобы собрать печать, и пусть так остается и дальше.

— Почему ты сейчас рассказываешь мне об этом? Ты ведь сама сказала, что чувствуешь нашу связь. Откуда тебе знать, что я не выложу ему все при встрече?

— Потому что я вижу тебя насквозь, Элениель Легорэас: все твои муки сердца, совести и желаний. И потому что ты — единственная, у кого есть власть над ним.

— Боюсь, это не так, — тихо сказала Элениель, и прикрыла глаза. — Что я должна сделать?

— Кинжал с изогнутой рукоятью. Ты его не спутаешь — от него исходит потусторонняя энергия. Укради его, и убирайся отсюда. Беги так далеко и настолько быстро, насколько это будет возможно. Я обрекаю тебя на жизнь в бегах, и вынуждена умолять об этом. Все действительно очень серьезно.

— А что с Аргасом?

Элениель не могла не спросить, как и не могла скрыть отчаяние в голосе. В глубине души она знала, что скажет анах. А потому, была готова к этому.

— Он не избавится от наваждения. Анахи и эллары способны устоять перед манящей силой реликвии, но люди слишком слабы. Он будет преследовать тебя до последнего вздоха, Элениель Легорэас, так что тебе, так или иначе, придется столкнуться с неизбежным. Сделай это сразу по возвращении на остров. Это — наш единственный шанс.

Элениель не успела ничего ответить, потому что в следующий момент огромные руки начали тормошить ее, отчего она ударилась головой о стену.

— А, твою мать! Больно!

— Я не хотел. Пора двигать, Легорэас. И еще кое-что…

Даррен поджал губы и незаметно кивнул на выход из пещеры. Девушка не могла полностью прийти в себя, остатки сна все еще витали в ее голове, но сфокусировавшись, она увидела того, кого не рассчитывала увидеть.

— Я подожду снаружи. — Даррен мимолетно сжал руку девушки и тут же вышел, но Элениель не сводила глаз с Аргаса. Прекрасный, как сам грех, опасный и сексуальный мужчина быстро пересекал пещеру. По его лицу девушка не могла понять, о чем он сейчас думает. Она едва сумела подняться и смахнуть с лица растрепанные волосы, когда Аргас присел на корточки рядом с ней и притянул к себе. Он впился в ее губы нетерпеливым поцелуем, от которого у нее зашумело в голове.

— Аргас, — она нехотя отстранилась и посмотрела в его голодные глаза. Вот только думал он сейчас не о куске мяса. Ее сердце было готово вот-вот выпрыгнуть из груди, во рту пересохло, поэтому она могла говорить только шепотом. — Что ты здесь делаешь? Ты ведь ушел…

— Это они ушли…. А я загнал свою лошадь до полуобморока, пока нарезал круги по долине, не зная, что делать…. Я нашел вас на рассвете, и даже вздремнул чуть меньше часа, когда убедился, что ты спишь в пещере, а Даррен держит свои ручищи при себе. — Он посмотрел на Элениель: волосы растрепались, глаза затуманены, губы слегка припухли от поцелуя. Возможно, он перестарался, но она не может быть против. Его руки шарили по ее телу, пока он сам целовал и покусывал ее шею. — Ты рада мне?.. ты скучала, Элениель?.. Скажи, что ты моя, только моя…

Элениель уперла ладонь в его грудь.

— Мы, кажется, договорились обходится без ярлыков, мой дорогой. Но такое "доброе утро" мне определенно нравится…

Элениель тут же пожалела о своих словах. Глаза Аргаса почернели, рот перекосил звериный оскал.

— Я так и знал, что нельзя было вас оставлять. — Он ударил кулаком в каменную стену у ее головы, и это начинало ее нервировать. — Он лапал тебя, да? Сукин сын, сразу начал пировать, как только я ушел… Подлец уже труп.

— Постой. — Элениель повисла на его руке, когда он уже собирался уходить. Она поймала себя на мысли, что мужчина и правда был готов это сделать. Или, по крайней мере, попытаться. Именно в ту секунду, как их глаза встретились, она по-настоящему осознала, что Аргас безвозвратно потерян, и ей стоило больших трудов, чтобы не расплакаться от своей беспомощности. Но ничего не могла поделать с отчаянием, звеневшим в ее словах. — Это же Даррен. Он не посмел бы.

— Верно, — сказал он после непродолжительной паузы. Его взгляд постепенно смягчился, и девушка не устояла перед искушением поцеловать его. Она вложила в этот поцелуй всю нежность, которую чувствовала к этому человеку. И горькое прощание, о котором знала лишь она.

Скалистая местность, в которой им пришлось ночевать, отличалась плохими дорогами, поэтому на их пути не встретился ни один экипаж. Каждый из них старался вести себя непринужденно, но стоило им замолчать хоть на минуту, как напряжение накрывало с головой, заставляя полностью погрузиться в свои мысли.

Элениель не умела жить двойной жизнью. В работе — да, она примеряла на себя много личин и судеб, но в реальной жизни было чертовски сложно улыбаться и разговаривать с тем, против кого она собиралась пойти.

— За этим холмом постоялый двор, — Даррен сверился с картой, — можем переночевать там. Оттуда пойдем на побережье, и завтра, в это же время, будем в гильдии. Так что… это что еще за хрень?

С каждым шагом становилось все темнее, и Элениель не сразу догадалась, что это был дым. Все сильнее воняло гарью, и вскоре послышались крики людей и нечеловеческий вопль отчаяния. Постоялый двор, о котором говорил Даррен, пожирали языки пламени. Вокруг него собралась небольшая толпа, и все трое бросились к ним. Аргас схватил за локоть пробегавшего мимо тучного мужчину.

— Что случилось? Прекрати трястись! Рассказывай!

— Я не знаю, я… я остановился здесь сегодня утром. Нас разбудил крик, а уже спустя пару минут…

Элениель тряхнула головой и поморщилась: приступ головной боли был таким сильным, что у нее перед глазами все поплыло. Она думала, что это из-за смога, но ей внезапно начало казаться, будто что-то пытается "пробиться" в ее сознание. Словно кто-то боится быть неуслышанным.

В нескольких шагах от нее кричала женщина, на вид немного за тридцать. Ее ночная сорочка была перепачкана сажей, и она рвалась к горящему дому, несмотря на попытки четырех человек удержать ее. На грязном лице были видны дорожки от слез, а голос давно превратился в хрип.

— В чем дело?..

— Доченька… моя доченька… я пошла попить воды, а она осталась там…