Драгомирье и его окрестности

Глава первая, в которой экс-пятиборец попадает в чужой мир

Сергею Берсеневу по ходу жизни, в целом, везло. Он вырос в благополучной семье, учился в элитной школе, занимался в ряде спортивных секций, стал специализироваться в пятиборье, попал в итоге в сборную СССР и продержался в ней около семи лет, выиграв несколько медалей (серебро и бронза) на чемпионатах Европы и мира.

По завершении спортивной карьеры его пригласили в общество «Спартак», где он стал тренировать молодое поколение пятиборцев.

Правда, личную жизнь Берсенев сумел пустить под откос по причине своей безотказности: был он по-мужски привлекателен и потому осаждаем дамами, с которыми, как правило, оказывался в постели. Его жена (из очень приличной об одной такой интрижке узнала, страшно возмутилась и вернулась к родителям, забрав малолетнюю дочь. Осознав свою психологическую ущербность, Сергей более не женился, переходя из одних женских объятий в другие — вплоть до сегодняшнего его пятидесятипятилетнего возраста. Некоторые дамы от него родили детенышей, но с алиментами не навязывались — впрочем, и до детей не допускали. Он их понимал и тоже не навязывался. И вдруг случилась катастрофа: в 2018 году профсоюзы лишили общество «Спартак» своего финансирования! И хоть к тому все шло (профсоюзы России все хирели и хирели), многочисленным спортивным деятелям «Спартака» от этого осознания было не легче: все они оказались на улице и в их числе Сергей Берсенев. Многие, конечно, сумели устроиться в смежных обществах (ЦСКА, Динамо, Локомотиве), но пятиборье культивировали лишь 4 ДЮСШ Москвы и тренеров везде хватало: Берсенев везде получил отлуп. Некоторые сбережения у него, конечно, были, но они стали безостановочно таять. Через год он был вынужден продать свою далеко не новую «Мазду» (всего за пятьсот тысяч!), а еще через год стал подумывать о переезде в однушку на периферии Москвы или вообще в Подмосковье… Нет, иногда он подрабатывал (в качестве судьи на соревнованиях, консультанта в клубах реконструкторов или даже массажиста на подменах), а еще были варианты стать обыкновенным учителем физкультуры в простенькой школе — но это ведь уже край!

Беда была еще в том, что своих привычек к вольной жизни в Москве он менять не хотел, а столичные дамы все были с запросами… Что же делать, как быть? Вернувшись посреди ночи от очередной пассии (в свою квартиру он женщин уже не возил по причине отсутствия авто, а просто ночевать у них под бочком не привык), Берсенев нырнул в постель, но сон к нему почему-то не шел. Покрутившись безрезультатно с полчаса, он встал, достал из холодильника бутылку с остатками виски «Барклай», допил эту дешевку (эх, раньше-то «Джонни Уокер» пил!), походил бесцельно по квартире и, в конце концов, подсел к ноутбуку. Выйдя в интернет, открыл недочитанную днем фэнтэзийную лабуду под названием «Франт», но вскоре погрузился в сказочный мир с головой. Дойдя до конца первой части, он обнаружил, что часть вторую требуется читать в «Целлюлозе» за деньги, плюнул и пошел все же спать. В течение нескольких минут образы книжки еще крутились в его голове, и Берсенев подосадовал на автора: очень уж много плюшек он накидал своему герою! Да и описано все как-то слишком бегло, а мотивировано слабо. Но вот веки его сами собой смежились, и благословенный сон охватил его существо. Проснувшись, Сергей с хрустом потянулся (еще не открывая глаз), затем привычно согнул ноги, выкинул их вперед, бодро вскочил, ощутил что-то непонятное, открыл, наконец, глаза и офонарел. Вокруг него был лес! Лес, мать его ети! А сам он был одет и обут, причем во что-то несуразное: рыжеватые башмаки с длинными загнутыми кверху носами, черные чулки до колен, коричневые короткие штанцы и серовато-белую рубашку с длинными рукавами. Обернувшись, он увидел вместо своей постели разостланную на траве куртку (тоже коричневую), а в изголовье — явную шпагу! «Так это попадос! — торкнула в голову мысль. — Ничем иным эта чушь быть не может! Куда, в „когда“ и кто теперь я такой, черт возьми!». Вытянув перед собой руки, Сергей почти не удивился тому, что они принадлежат явно человеку молодому.

Ухватив себя за голову, обнаружил вместо редеющего бобрика густые вьющиеся волосы. Резко поприседав и еще отжавшись от земли раз десять, убедился в своей молодости окончательно и немножко отмяк: бонус ему дали замечательный. Вот только для чего был осуществлен этот перенос? Для коррекции истории чьей-то страны? Чьей? Оглядевшись повнимательнее, он опознал растущие вокруг маленькой поляны дубы, клены, липы и, вроде бы, каштаны, а над деревьями ниже по склону приметил единичные кипарисы? Есть и еще какие-то непонятные мощные деревья — в общем, растительность, свойственная сухим субтропикам. Похожую он видел в Мулене (Овернь), когда участвовал в чемпионате мира 1987 г. Правда там и сосны были… Тут снизу подул утренний холодноватый ветерок, и Сергей потянулся за курткой. Одев ее, подпоясался ремнем, на котором висела шпага с замысловатым эфесом и клинком стандартной (около метра) длины.

Вытащив его из ножен, обтянутых черной кожей, экс-пятиборец им залюбовался: сталь узкого клинка была дымчатой и расписана в верхней части прихотливой вязью. Сгибался клинок почти в колесо, но упруго возвращался к исходной форме. «Дамаск или Толедо?» — предположил Берсенев, но тут же улыбнулся: какая разница, главное, что на него в схватке можно будет положиться. А то, что схватки или даже бои будут — это и к бабке не ходи. Рассмотрев неестественно толстый пояс, Сергей обнаружил на его внутренней стороне три клапана, пристегнутых маленькими ремешками.

Открыв один из клапанов, залез в него пальцами и выудил одну за другой серебряные монеты числом двадцать. В другом оказались монеты золотые в количестве десяти, а в третьем — медные. «Лады! — одобрил попаданец. — С голода не умру и переночевать за денежки пустят. Лишь бы на это богатство не позарились. Значит, надо отложить пяток серебрушек в карман». Но сколько он не искал, карманов в своей одежде не обнаружил. Зато наткнулся на иголку (натуральным образом, под воротником куртки), на которую была намотана длинная нитка.

Отодрав «сатиновую» подкладку от шляпы (была тут и такая, в стиле мушкетеров времен Луи 13, с пером павлина, уложенным на бочок), Сергей нашил ее на внутреннюю сторону куртки, создав карман, и запустил в него отложенные серебрушки и медяки. После чего решил, что делать на гостеприимной полянке больше нечего и двинулся через нее вниз по склону. Шагов через десять он наткнулся на тропинку, обрадовался и пошел, конечно, по ней. Солнце было практически в зените, когда Берсенев вышел на лишенную леса террасу шустрой горной речки, бегущей на север. Терраса шириной в 200–300 м была преобразована в длинное поле (под два километра, до поворота долины на запад), засаженное каким-то злаком — с короткими стеблями и несоразмерно длинными колосьями, густо утыканными крупными зернами. Путеводная тропинка вела через поле к подвесному мосту, за которым под крутым горным склоном явно была проложена дорога. По ней сейчас мчалась к северу изящная розоватая карета, на запятках которой прыгали вверх-вниз два ливрейных молодца, а перед ней скакали на серых конях четверо пестро разодетых дворян.

«Пожалуй, я точно в Средневековье попал!» — чертыхнулся Сергей. Пока он преодолевал хаотично качающийся мост, вся кавалькада успела скрыться за поворотом долины — ну а попаданец шел до него по утрамбованной, но слегка ухабистой дороге еще с полчаса. Зато за поворотом его ожидал сюрприз: не далее чем в километре в расширенной части долины раскинулся во все стороны почти сказочной красоты городок. Остановившись, Сергей выделил в нем центральную часть (замок, возвышающийся на скалистом островке посреди реки и за его стенами — ярко раскрашенный, сверкающий оконными стеклами дворец), левобережную часть (в виде нескольких улиц из фахверковых домов разной этажности и цветности под красными черепичными крышами), и правобережную часть, хаотично застроенную неказистыми зданиями разной величины и назначения, над многими из которых вились клубочки или даже клубы дыма. «Это, видимо, у них промзона, — сообразил попаданец. — Расположено по уму: ветер западный, к тому же уносит его в долину правого притока, в сторону от замка и основной части горожан». По мере приближения город и его дома росли в размерах, но лоска так и не потеряли. Зато обнаружилась городская стена высотой в три метра, сложенная из более или менее обтесанных плит серого песчаника, коренные выходы которого Сергей видел в придорожном обрыве полчаса назад. Обнаружился и вход в город в виде арки под массивной башней высотой метров десять. Башня, впрочем, была широкой и вход тоже — метров пяти, для разъезда двух телег или карет.

Преграда, вероятно, решетчатая, с падением из башни. Имелась здесь, конечно, и классическая пара часовых, при алебардах. «Тут-то меня и стреножат, — затосковал Берсенев. — Надо было этот город склоном обойти и добраться до деревни. Крестьяне все же попроще, подушевнее…». Он даже остановился и закрутил головой в поисках обхода, но кинув взгляд в сторону арки, совсем сник: часовые его уже увидели и сейчас переговаривались, не сводя с пришельца глаз.

«Ладно, пойду. Это либо испанцы, либо итальянцы, либо французы. Во всех этих странах я успел побывать, разговорники штудировал, с аборигенами кое-как балакал и что-то обязательно вспомню. Ну а цель визита в их город — транзит. Из пункта А (какого — по ходу ответа соображу) в пункт Б (аналогично)».

— Стоп, — скомандовал правосторонний часовой при достижении пришлецом дистанции пять метров. И продолжил абсолютно понятно: — Ваше лицо нам незнакомо. Кто вы и по какой надобности явились в город Меган? «Меган? В Испании городов с таким названием вроде бы нет, в Италии тоже, но может быть во Франции, раз ударение на последнем слоге, — лихорадочно стал соображать Сергей, механически улыбаясь стражам. — Только он обратился ко мне совсем не по-французски! А на каком? Эсперанто что ли? Хотя мне кажется, что на русском!». Сам же сказал:

— Эскьюз муа, жо парле маль франсэз…

— Что это за тарабарщина? — спросил часовой, сдвинув брови. — Ты что, не говоришь на имперском?

— Вообще-то говорю… — сказал нерешительно Берсенев.

— Ну так и говори! А то начал тут нам лапшу на уши вешать… Так кто ты таков?

— Кавалер Серж де Берс, — ровно озвучил попаданец свою недавнюю придумку.

— Кавалер… — с легкой издевкой сказал тот же часовой. — Может быть, сын кавалера?

— Я единственный сын своего отца, который полгода назад отдал богу душу, — уже норовисто отчеканил Сергей. — И потому по праву называюсь кавалером!

— Ладно, не кипятитесь, кавалер, — с примирительной интонацией произнес страж. — Так с какой целью вы к нам явились?

— С целью переночевать, но перед этим пообедать и познакомиться с достопримечательностями Мегана, — сказал, начиная наглеть, попаданец. — Я решил немного постранствовать перед тем, как окончательно обоснуюсь в своем поместье.

— А странствовать вы решили без кареты, пешком?

— Разумеется. Много ли увидишь из маленького окошечка да еще через облако пыли?

— Идя вдоль дороги, пыли насобираешь куда больше, — скептически произнес собеседник. — Впрочем, на вас ее практически нет. Как это может быть?

— Я шел по окрестным горам и лесам, — открыл тайну кавалер. — Это куда приятнее, чем тащиться по дороге.

— В наших горах приютов для путников нет, — возразил часовой.

— Но под каждым под кустом я нашел и корм и дом, — продекламировал молодой человек и тут же поправился: — Не под каждым, конечно, но находил.

— Эх, молодость, молодость, — искренне вздохнул страж и добавил: — Проходите, кавалер. Только не вздумайте гнаться за дешевизной и искать ночлег на правобережье. Могут разуть и раздеть, а заодно лишить жизни.

— Благодарю за совет, сударь, — слегка поклонился попаданец, пошел было под арку, но вдруг обернулся и спросил: — А, может быть, вы подскажете мне адрес приличного приюта с хорошей кухней?

— Набережная Туманов, дом 3, гостиница «У Гаспара», — послышался ответ.

— Еще раз вас благодарю. Я обязательно туда зайду.