Драгомирье и его окрестности

Глава двадцать седьмая, в которой герой насилует даму

— На черта я сюда зашел? — стал недоумевать кавалер, вышагивая по центральной аллее парка. — Облизываться при виде этих секси-фифочек?

Да уступать дорогу заносчивым господам? Хотел же простых эротических радостей, а здесь можно нарваться только на страдания. Дамы, конечно, меня замечают, а некоторые даже чуть улыбаются, но сунься к ним — отошьют в момент. Или стоит погулять по боковым аллеям? В боковых аллеях было пустовато и гуляли тут (или сидели на лавочках) преимущественно состоявшиеся пары. Были и совсем безлюдные тупички. Зайдя в один из них, Сергей посидел на лавке, но солнце его слепило, и он вдруг схулиганил: зашел за лавку и устроился прямо на траве, опираясь спиной на ствол тенистого каштана. «А тут хорошо! — заключил он, — только ногам в сапогах не очень. Так сниму их, пожалуй, кого стесняться. Во-от, теперь совсем лепота-а!». Мысли в его голове сначала посновали туда-сюда, но постепенно угомонились и кавалер взял да и уснул в тенечке. Проснулся он оттого, что рядом женский голос простонал:

— Что вы со мной делаете, маркиз? Я замужняя женщина…

— Тем вы и хороши, моя прелесть, — сказал мужской бархатный голос.

— Добиться любви дамы куда трудней, но и приятней, чем наивной девушки. К тому же сегодня вечером, когда ваш муж опять будет отнимать у меня деньги в карточной игре, я буду не досадовать, а торжествовать, шепча про себя: греби, греби, р-рогоносец!

— Мне тоже приятно наставлять рога этому зануде. Но, мон шер, на лавке нас могут увидеть! Нельзя ли куда-то переместиться?

— А, пожалуй, за лавку! Я расстелю на траве свой камзол, и ваше платье не пострадает.

— Но там чья-то нога! Босая! — воскликнула дама.

— Что?! Ах ты, мерзавец! Соглядатай! Тебя подослал к нам виконт?

Говори!! Серж тотчас выскочил из-под дерева и был вынужден стремглав обнажить шпагу, парируя яростные наскоки разъяренного аристократа лет сорока. Спустя полминуты он решился прервать поток его ругательств:

— Сир, вы со мной явно ошиблись. Я не соглядатай! Просто присел отдохнуть в тени и задремал, а вы меня разбудили!

— Мне плевать! Вы нас слышали, видели и можете опорочить при дворе наши имена!

— Я не придворный, попал в Тюильри случайно и знать вас не знаю.

Успокойтесь!

— Плевать! Укол в сердце — лучшая гарантия сохранения тайны!

— Да ну! Вы фехтуете со мной минуту и еще не поняли уровень моего мастерства? Может, ваша дама более внимательна? Что скажете, мадам?

— Маркиз! Прошу вас отступить! — запричитала дама лет двадцати пяти. — Пойдемте, пойдемте прочь! Но «ужаленный в задницу» маркиз вдруг бросился в суматошную атаку, получил, наконец, два укола (в бедро и в руку) и упал на траву.

— Помогите! — закричала дама и бросилась было бежать, но взбудораженный поединщик прыгнул следом, сгреб ее в охапку и придавил к лавке.

— Что вы хотите со мной сделать? — запаниковала дама, и Серж враз ощутил, что сжимает в руках ее груди, а еще то, что вполне готов овладеть женщиной.

— А вот что, — сказал он и, зажав даме рот, проделал нехитрые манипуляции с одеждами и ворвался в вожделенную вагину. Совершая яростные фрикции, он вдруг опять вспомнил того де Сада, чуть ослабил напор, но обернул вокруг шеи дамы ее же ленту с шляпки и стал придушивать. Дама попыталась сопротивляться, задрыгала ногами, но была принуждена «к миру» и вдруг стала подаваться насильнику навстречу! А через минуту ее потряс сильный оргазм — с выгибанием позвоночника, судорогами ног и протяжными стонами! Прекратил сдерживаться и насильник, обильно оросив счастливицу.

— Я не понимаю… — пролепетала молодая женщина.

— Я тоже, — тихо сказал насильник. — Простите наглеца. Вы взбудоражили меня своим признанием про зануду-мужа.

— Это было восхитительно, — шепнула дама и, повернув к любовнику лицо, спросила: — Кто вы?

— Раскрывать себя мне преждевременно, — тоже шепнул Серж. — А вот какого виконта мне теперь опасаться?

— Я — Тереза де Монтегю. Опасаться же вам придется маркиза де Люиня: очень злопамятного аристократа. Очень.

— Настолько, что он может теперь опорочить ваше имя?

— Может… — признала Тереза.

— Приведите себя в порядок, а я приведу к порядку его, — сказал Сергей. После чего перепрыгнул через лавку и в два шага оказался рядом с раненым.

— Ну, как, мсье, поживают ваши раны? — спросил он, вставая рядом на колени.

— Сволочь! — слабым голосом произнес маркиз, зажимая рану на ноге. Сергей силой оторвал его руки от раны и сказал:

— Кровь еще пульсирует. Нужен жгут.

После чего разодрал рубашку на маркизе, скрутил из нее жгут и перетянул ногу. Рану перевязал второй половиной рубашки, укол на руке забинтовал рукавом рубашки своей и сказал маркизу на ухо:

— Жить будете. Но если в обществе вдруг пойдут рассказы о похотливости виконтессы де Монтегю, жизнь ваша пресечется. Гарантирую. На этом адью, мсье де Люинь.

— Подколол меня, выеб у меня на глазах мою любовницу и я еще должен держать язык за зубами?

— Именно так, мсье. Ибо жизнь прекрасна, а смерть отвратительна. При дворе найдутся другие дамы, с которыми вы сможете потешить свою похоть — после заживления ран, разумеется. Кстати, в следующий раз вам может не повезти, и моя шпага проткнет вам либо мошонку, либо пенис: на выбор. Еще раз оревуар. Перепрыгнув опять через скамейку, Серж сказал виконтессе:

— Мадам, предлагаю отсюда уйти. Ваше имя не должны связать с именем маркиза. В конце аллеи мы разойдемся, а этот неудачник приковыляет к людям сам.

— Но вы найдете способ со мной связаться? — спросила дама по дороге.

— Я, в самом деле, вам понравился? Несмотря на грубость?

— Очень, — призналась Тереза. — Я никогда не испытывала большого удовольствия от соединений с мужем, хотя слышала про восторги плотской любви. Потому и пошла на свиданье с маркизом, который прослыл умелым любовником. Вы же сумели потрясти меня полностью, до последней жилочки! Незабываемое чувство!

— Что ж, до новых встреч, мадам. Если только злой рок не принудит меня бежать из Пари быстрее лани.

— Де Люинь может поднять на ноги всю полицию города, — признала виконтесса. — Тогда бегите, конечно. Но потом обязательно вернитесь. Я буду вас ждать.