Дружба начинается не со знакомства (СИ)

Тридцать первая глава. Неизвестные герои

Комментарий к Тридцать первая глава. Неизвестные герои

Монитор починен, вернулся с ремонта.

Не поверите, но я страшно соскучилась по “живой” клавиатуре, никакого сравнения с виртуальной дрянью! И ладно бы сенсорная клава, так там ещё и Т9, вот где ужас, с ума сойдешь с этими автоисправлениями, пока четыре странички напишешь…

Приключения Гарри и его друзей продолжаются.

Старшекурсники взвыли — как, снова без уроков по Защите от Темных Искусств? — второй год подряд! То есть не год, но два семестра они точно пропустили. В прошлом году профессора Квиррелла, одержимого духом, арестовали аккурат на Рождество, в этом — профессор Локонс перед праздниками уволился, правда никто не видел, как он уходил. А наша четверка об этом, понятное дело, помалкивала в тряпочку.

Северуса же наличие василиска натолкнуло на идею: узнать тайну гибели Миртл Уоррен и выяснить наконец, откуда в женском туалете взялось привидение девочки. А для этой цели ему понадобился переводчик с парселтанга — Гарри Поттер.

Ну и получил Гарри письмо-приглашение во время ужина, подошел к нему посланец Блейз Забини и конвертик протянул. Гарри сперва, однако, доел картофельное пюре, тщательно облизал ложку, отложил её и только после этого вскрыл-развернул письмо, в котором профессор Снейп просил его подойти к туалету Плаксы Миртл. Любопытный Рон попытался было заглянуть в письмо через плечо Гарри, но тот, быстро пробежав его взглядом, почти тут же скомкал. Рон обиженно прогудел:

— Ну что там, Гарри? Забини на свидание приглашает? Только не говори мне, что ты с кем-то из слизеринцев встречаешься…

— Не пори чушь, Рон! — вяло огрызнулся Гарри, прикидывая, переживет ли Рон его свидание со слизеринским деканом. На всякий случай решил, что нет.

Отвязаться от Рона Гарри удалось с трудом, да и то с помощью профессора. Видя, что Поттеру никак не удается остаться одному, Северус подкорректировал события, напомнил Минерве, что у Рона отработка с Филчем, та, замороченная, не стала разбираться, а сразу отправила Рона к мистеру Филчу. Таким образом Гарри смог оторваться ото всех и торопливо поспешил к туалету. Не то чтобы он очень радовался встрече с преподавателем, но любопытство его сильно грызло — для чего он понадобился профессору Снейпу?

Гарри с интересом осмотрелся: все тот же туалет, старый, обшарпанный, с разводами плесени по углам, те же раковины в центре, зеркала с облезшей амальгальмой и мелкой сеточкой трещин, ряд кабинок… И призрак. Гарри вздрогнул — ну не любит он привидений, не любит! Однако к призраку пришлось присмотреться, ведь он слышал, что это единственное привидение, обитающее в туалете. Одето по моде сороковых-пятидесятых годов, длинные хвостики перетянутых ленточками волос, огромные, в пол-лица, очки с толстыми стеклами в тяжелой роговой оправе. И вредный, склочный характер. Вот примерное описание Плаксы Миртл.

Присмотрелся к ней Гарри, и стало ему нехорошо — безликая Плакса оказалась девочкой. А он-то думал… Ну призрак, просто призрак какой-то молодой леди, умершей лет триста тому назад, но это оказалась девочка, студентка Хогвартса, курса с пятого-шестого, а судя по одежде, почившая с полвека тому назад… И он, чувствуя огромное сожаление, робко и виновато поздоровался:

— Здравствуйте, мисс…

Привидение, сидевшее на окне, приспустило очки на кончик носа и внимательно посмотрело на гостя поверх них. Подумав, оно чопорно произнесло:

— Ну здравствуй, коль не шутишь. Кстати, ты ошибся дверью, мужской туалет дальше, в конце коридора.

— Я знаю. Просто встречу мне назначили здесь. Извините… — осторожно сказал Гарри.

Привидение хмыкнуло и, отвернувшись, поплыло вдоль окна, тихо намурлыкивая под нос какую-то замысловатую ноющую мелодию. Гарри смотрел-смотрел на неё, на полноватую некрасивую девочку, и с ужасом пытался представить, понять, ну кому могло прийти в голову убить школьницу? Из его горла и из глубин его существа против воли вырвалось:

— Это невозможно!..

Миртл замолчала, повернулась к Гарри и вопросительно наклонила голову на бок:

— О чём ты, мальчик?

— Кто… какой идиот допустил, чтобы в школе погиб ребёнок? — возмущенно спросил Гарри.

Миртл сделала задумчивое лицо и предположила:

— Война?

— Прости, что? — опешил Гарри. Миртл спустилась и зависла перед ним на уровне лица, сев в воздухе по-турецки.

— Сороковые годы, мальчик. Война гремела на всю Европу и Россию, зацепило Японию и Китай. В те годы погибли миллионы детей, и не только в школах… а и в детских домах. Знаешь, как страшно было в Лондоне? А в лондонском приюте для сирот? Представь себе большую залу, сплошь заставленную двухъярусными койками с тощими матрасиками, жидкими подушечками-блинами и худыми драными одеялами. А под ними дрожат дети, мальчики всех возрастов, они зябко кутаются в тощие одеяла, съеживаются и молятся, надеются, что на этот раз бомба упадет не на них… С потолка сыплется серая штукатурка и кусочки строительной дранки, пол под ногами вздрагивает, где-то совсем рядом стонет, как живая, развороченная взрывом земля… Потом дети пару дней смотрят, как из-под обломков соседнего здания санитары выкапывают и выносят покореженные тела погибших людей и… детей, — Миртл помолчала, выдерживая паузу, потом вздохнула и продолжила: — Скажи мне, мальчик, долго ли сойти с ума, живя в таком аду? А если ты волшебник и знаешь, что есть на свете очень защищенный замок — Хогвартс? Ты бы не стал проситься остаться в нем на лето?

Гарри кивнул, напряженно слушая печальную исповедь призрака. Миртл, дождавшись безмолвного согласия Гарри, снова продолжила:

— Вот и Том тоже просился остаться на каникулы, ему было очень страшно возвращаться на лето в Лондон под бомбы. Директор Диппет хотел было пойти ему навстречу, он хотел оставить Тома в школе, но профессор трансфигурации Дамблдор был против, он отговорил директора Диппета. В сорок четвертом году у Тома Реддла погиб друг, сам он тоже был завален обломками, но выжил, чудом выжил… Да, он выжил, но, похоже, умом тронулся. Смерти он всегда боялся, а тут, можно сказать, за ручку с ней поздоровался… ну и спятил слегка, съехал с катушек. Стал искать, как смерти избежать, додумался до якоречков, начал крестражи делать. Один сделал, второй, но… мало ему, страшно жить без гарантии, а кого он там убил для первых двух якорей, я не знаю. Просто я третьей стала. Случайно.

— Случайно??? — задохнулся ужасом Гарри. Ни он, ни Миртл так и не заметили, как в дверях истуканами замерли два профессора, Снейп и Флитвик.

— Да! Совершенно случайно! — запальчиво взвизгнула Миртл. — Оливия Хорнби, толстая жирная задавака достала меня своими придирками и, как обычно, довела до слёз. Я, обиженная на весь белый свет, забилась сюда, вот в эту самую кабинку, и предалась своему горю и прыщам. Так вот, сижу, плачу, жалею себя и ненавижу свои прыщи, и строю планы мести подлой Оливии, но пока что придумала только, как ей рыжие лохмы выдрать да смазливое личико расцарапать. И тут слышу… дверь открылась и в туалет кто-то вошел. Я затихла, потому что вспомнила, что плачу, а заплаканные девочки очень некрасиво выглядят, и я не хотела, чтобы кто-то увидел меня такую, некрасивую и зареванную. Сижу, слушаю и жду, когда эти уйдут, чтобы дальше пореветь. А голоса девчоночьи и… низкий, мужской, я удивилась — а что парень тут делает? — приоткрыла дверцу и осторожненько выглянула в щелочку. Опа, а это Том Реддл с двумя первоклашками Джорджиной Эймс и Эйлин Принс. Или Принц? Не помню точно. Эйли и Джорджи страшно напуганные, стоят, дрожат, жмутся у стены, на Тома смотрят, ну я тоже посмотрела… а он, как ненормальный, на раковину шипит. А нет, нормальный, это я спятила — раковина, вон та, центральная, поехала в сторону и… Из дырки в полу вылез длиннющий червяк ядовито-зеленого цвета, свернулся колечками перед Томом, а тот ему что-то шипит, на девочек пальчиком указывает. Змейка в короне, однако, не соглашается, в ответ шипит и головой мотает, протестует, значит. В конце-концов он просто удрал от Тома, развернул свои кольца, да и юркнул в трубу, раковина задвинулась на место, а Том взбесился, заморозил девчонок Петрификусом и произнес: Авада… Кедавру я не стала дожидаться, толкнула дверцу и закрыла девочек собой. Всё. Больше я ничего не помню, меня не стало… Правда, я потом долго приходила к Оливии, пугала её своим видом. О-о-о, поверь мне, мальчик, Оливия Хорнби очень сильно пожалела, что смеялась над моими прыщами.

Гарри потрясенно смотрел на девочку-героиню. Вот так вот и бывает, вот так и появляются незаметные герои. Помнится, в Керн Вилладже в реке Керри утонул мальчишка, весной, в половодье. Его жалели и ругали, мол, двоечником был, так двоечником и помер, разгильдяй и лоботряс. Так бы и остался Сэм оболтусом и неудачником до сих пор, но пришла как-то женщина из заречной деревни, принесла сумку Сэма и спросила, не может ли она поблагодарить спасителя её близнецов. Правда оказалась ужасной, её сыновья, восьмилетние Дерек и Стивен, играли на высоком, почти отвесном склоне берега реки, когда под ними оторвался и поехал вниз огромный пласт слежавшегося снега — еще немного, и мальчики сорвались бы в ледоход. Но тут как раз в школу, во вторую смену, шел печально известный Сэм Шеппард по прозвищу Худая Овчарка, он и увидел, как двое малолеток вот-вот загремят вниз. Он их вытянул с помощью длинного ремня своей сумки, а как погиб сам, никто не видел, Дерека и Стивена он сразу же прогнал домой, сушиться и греться. Видимо, сорвался. Только сумку его и нашли на берегу. После того как открылась жуткая правда, родителям Сэма вручили посмертную награду, медаль за спасение двух человеческих жизней. А на берегу реки поставили мемориал, памятную плиту с надписью: «Здесь погиб и спас две жизни Сэм Шеппард — случайный герой!». И даты жизни и смерти, по которым было видно, что Сэм прожил всего тринадцать мальчишечьих лет… А ниже, от руки, детским почерком краской было написано: «Худая овчарка тоже хорошо охраняет стадо…»

Гарри сморгнул слёзы, набежавшие на глаза при этом скорбном воспоминании. Миртл, судя по всему, так и осталась неизвестным героем. Ей не поставили памятник, не наградили медалью посмертно, и в памяти людей она вот уже полвека для всех является всего лишь Плаксой Миртл, печальным и вредным привидением.

А Северус?.. Северус тоже стоял пригвожденный к месту. Это что же, его мать-первоклассница была спасена старшекурсницей по имени Миртл Уоррен? Вот этой долговязой, очкастой и плотно сбитой девушкой? Его мама в детстве подверглась смертельной опасности, а родители об этом ничего так и не узнали… И сам он тоже ничего об этом не знал.

Так или иначе, а к василиску теперь незачем идти, Поттер каким-то образом разговорил привидение, и Миртл в присутствии трех свидетелей рассказала о своем убийстве. Хагрид и его ручной акромантул — не виноваты.

Эти свидетельства давнего преступления, конечно же, пригодились суду Визенгамота, и с Хагрида сняли все обвинения, вернув ему доброе и честное имя. Как ни странно, но родственники Миртл тоже нашлись, её старшие и младшие сестры и братья с запозданием в целых пятьдесят лет получили посмертную награду, Орден Мерлина первой степени. А саму Миртл Уоррен окружили невиданным доселе почетом и уважением, чем ввели её в крайнюю степень смущения. Она застеснялась, засеребрилась призрачным румянцем и застенчиво попросила привести туалет в порядок, а то ей слишком грустно находиться в таком грязном и обшарпанном помещении. Надо ли говорить, что её невинную просьбу привели в исполнение? Правда, после тотального ремонта туалетом так и не стали пользоваться по назначению, его, скорее, превратили в музей памяти Миртл, о чем свидетельствовала именная табличка, повешенная на самом видном месте, под витражным окном напротив входной двери. И золотом на черной эбеновой дощечке было написано: «Миртл Уоррен — потерянная и найденная сквозь время и расстояние. Справедливость никогда не забудется».

За всем этим незаметно пробежало-пролетело время второго семестра и начались сперва экзамены, а потом каникулы. Старшекурсники с горем пополам сдали тест по Защите от Темных Искусств, да и то Снейпу и Флитвику пришлось показать пару уроков, из которых студентам понравился Экспеллиармус — заклинание разоружения. Долго потом по школе разносились воинственные вопли юных дуэлянтов:

— Таранталлегра!

— А вот и мимо. Экспеллиармус!

— Петрификус Тота…

— Экспеллиармус! Пока договоришь, упс…

— Да не отвлекайтесь вы!

— Дак я и говорю, сюда кто-то идет, линяем… э-э-э… здрасьте, сэр.

— Мистер Хиггс, мистер Диггори, дуэли в коридорах запрещены. Отработка.