Дружба начинается не со знакомства (СИ)

Сорок первая глава. Звери знают много…

После памятного разговора с профессором Снейпом Гарри окончательно потерял уважение к мистеру Люпину. Правда, интерес остался, к тому же и вопросом изрядно подогретый — а почему он опасен раз в месяц? И в чем эта опасность заключается?

В субботу состоялось знакомство черепашек. Мартин Лири вынес Ганимеда, Гарри — свою Люси, и, поздоровавшись, ребята направились к домику Хагрида, где с южной его стороны находились заросли одуванчиков и следа европейца. Одуванчики уже отцвели, конечно, но их сочные листья всё ещё росли толстыми пучками, а подорожник, напротив, только начал опыление и распространение семян. Здесь мальчики и отпустили черепашек. Сначала они тихо лежали, спрятав головы и лапы под панцирь, и чего-то выжидали. Потом Люси высунула кончик носа, понюхала воздух и, убедившись, что никакой опасности поблизости нет, вытянула шею, ухватила ближайший лист одуванчика и принялась флегматично жевать. Панцирь Ганимеда она в упор не видела. Зато Ганимед очень заинтересовался Люси. Он взволнованно защелкал челюстями, взбудораженно заползал вокруг Люси, потом попытался вскарабкаться на неё, энергично царапая когтями её куполок панциря. Люси перестала жевать, настороженно замерев и выждав удобный момент, она ловко цапнула приставучего кавалера за лапу, когда та оказалась в пределах её досягаемости. Ганимед немного угомонился и стал держаться сзади, не рискуя больше приближаться к голове самочки.

Гарри и Мартин сидели тут же и тихонько посмеивались, глядя на своих питомцев, и рассказывали друг другу о смешных и забавных случаях, связанных с черепашками. Ну и о правильных содержаниях черепах. Гарри выяснил, что свою Люси он содержит неправильно. Черепаха должна жить в аквариуме с хорошим грунтом, с подогревом и постоянной температурой и влажностью, только в таких условиях черепаха способна принести потомство. Гарри немного смутился и робко пояснил, что его брат Дадли вообще никак не собирался ухаживать за черепахой, он с ней только игрался. На что Мартин снисходительно заметил, что в таком случае Люси крупно повезло. Сидят мальчики, разговаривают, черепашки лениво жевали одуванчики, неподалеку от них тихо шумел Запретный лес. Где-то вдали слышался дробный перестук дятла, тут же, на опушке, звонко тенькала в траве какая-то невидимая пичуга, а потом громко, переливчато закричала сойка. Гарри машинально повернул голову на резкий птичий шум и успел увидеть, как в чаще леса скрывается чья-то тонкая фигурка. Полумна? Всё равно, кто бы это ни был, он не имеет права идти в лес один. Запретный лес потому и запретный, что там опасно находиться! Гарри встал и торопливо бросил Мартину:

— Занеси Люси Филчу и скажи ему, что я пошел в лес. Кто-то опять туда поперся…

Мартин понятливо закивал, и Гарри рванул с места в карьер. Понесся следом за лесобродом, страстно мечтая открутить ему ветреную башку. Ходят тут… всякие, учителя вон баллы не успевают снимать, а им и горя мало! Хотя… кого это по-настоящему пугало, лишнее снятие каких-то баллов, а? Но лучше не дожидаться, пока в лесу с кого-нибудь голову снимут, надо срочно догнать нарушителя и вернуть в замок. И вот, бежит Гарри армейской трусцой (дядя научил), голову наклоняет, уворачиваясь от низко склоненных ветвей и моховых бород, глаз не сводя с тропы впереди. Тропа петляет среди стволов старых деревьев, неприхотливо вьется по маленьким овражкам и коротенько обрывается на корнях. Повсюду словно кто-то расстелил красочный ковер, всевозможные листья устилали землю вперемешку с сосновой и еловой хвоей, кирпично-красные листья осины, охристо-желтые — березы и клена, все оттенки бурого, красного, рыжего…

Лесным бродягой оказалась однокурсница со Слизерина. С минуту-другую Гарри лихорадочно вспоминал, как зовут эту тоненькую, невысокую девочку с серыми глазами и прямыми темными волосами. Потом вспомнил — Трейси! Трейси Дэвис. Загнанно дыша, не давая себе передышки, он с разгону рявкнул:

— Дэвис! Ну ты-то с какого рожна сюда приперлась?

Слизеринка недобро прищурилась и надменно произнесла:

— А в чем дело, Поттер?

— Здесь опасно, — нехотя сообщил очевидное Гарри, бросая взгляды по сторонам.

Трейси скрестила руки на груди и ехидно подняла левую бровь, отчего до ужаса стала похожа на профессора Снейпа. Да и речь её тоже мало чем отличалась от Снейповской:

— Мистер Поттер. Не разводите панику на пустом месте. Во-первых, сейчас утро и всё, что относится к ночным обитателям, сейчас тихо-мирно спит. Во-вторых, я недалеко ушла от Хогвартса и в случае чего вполне способна защититься.

Гарри в ответ тоже неосознанно скрестил руки и огрызнулся:

— Ой, да вы посмотрите на неё! Защититься она сможет… Да тебя соплей перешибить можно, Мастер ты ближнего боя моя!..

Ответить Трейси не успела, их прервали. Сначала громко заголосила всё та же сойка, потом по лесу прокатилась волна птичьего щебета, а средь древесных стволов промелькнуло серебряное свечение, и на поляну величаво шагнул единорог. Сказочный зверь тряхнул тонкой гривой, глянул на остолбеневшего Гарри влажным лиловым глазом, подошел совсем близко и ткнулся Трейси в плечо своим нежным храпиком. Девочка, полюбовавшись на отвисшую челюсть Гарри, саркастически хмыкнула, отвернулась и стала гладить единорога. А Гарри забыл, как дышать. Перед его затуманившимся взором встала самая дивная картина в мире, классическая, можно сказать, из тех, что он видел в музеях в картинных галереях, писанные маслом на холстах прекрасные полотна множества художников — девушка и единорог. И вот такая вот картина встала наяву. Прекрасная дева-девственница и дикий великолепный зверь. Гарри как завороженный смотрел и просто растекался от неземного счастья лицезрения столь волшебного зрелища. Тонкие руки девочки порхали над белоснежной мордой, широкие ноздри дикого коня раздувались, от его дыхания развевались длинные волосы Трейси. Не в силах оторвать взгляда, Гарри спиной вперед отошел к пеньку, который приметил краем глаза минуту назад и сел на него, продолжая мечтательно глазеть на картину маслом, сошедшую с полотна. Как-то неправильно этот лес называют, ну почему он Запретный? Это несправедливо, здесь такие потрясающие создания живут, вот эти единороги, пегасы-фестралы. Что ж, теперь он понимает, почему людей сюда так тянет, попробуй устоять, зная, что в лесу тебя ждет красавец единорог.

Трейси наласкалась-натешилась, да и единорог явно собрался их покинуть, на деревья стал поглядывать. Ну что ж, попрощались, разошлись, рогатый конь ускакал в лес, а Трейси, чем-то озадаченная, повернулась к сидящему на пеньке Гарри. И растерянно сказала:

— Послушай… Ты не знаешь, как понять фразу: «Утерянное будет найдено, но должно быть уничтожено»?

— Это ты о чем? — вынужденно спустился с небес на землю Гарри. Трейси замялась, но потом всё же решилась:

— Понимаешь, просто единорог несколько раз передал мне мыслеобраз какой-то короны, украшенной рубинами и сапфирами, там по ободу какая-то надпись ещё. И слова вот эти про утерянное. Я только одно поняла — эта вещь очень опасна.

— Странно… — задумался Гарри. — А что за надпись?

— Что-то про ум. И золото. Вообще-то образ нечеткий, по общим очертаниям вроде как корона, но я не уверена… Поттер, я больше никому не говорила, что со мной общается единорог и что-то при этом пытается мне сказать, предупредить о какой-то опасности от короны. Или это корона в опасности? — вдруг додумалась-задумалась Трейси.

— Не знаю, — встревожился Гарри. — Надо посмотреть в библиотеке, а вообще, там есть маггловские газеты? Что-то я не помню…

— При чем тут маггловские газеты? — не поняла Трейси.

— А что, есть ещё кто-то, кроме Королевы? — в свою очередь не понял Гарри.

Помолчав, они неспешно побрели в сторону замка. Пройдя пару минут и метров двадцать, Гарри спросил:

— Дэвис, а как единорога зовут?

— Не знаю. Он взрослый и свободный зверь, и я не имею права давать ему имя. Но если честно, то про себя я его называю Серебряным ветром.

— Красиво… — тихо согласился Гарри. — А он тебе свое имя не говорил?

— Поттер, он же не словами со мной общается! И нет, свое имя он мне не говорил.

Придя в Хогвартс, они разошлись по своим факультетам. Гарри перво-наперво озадачил Гермиону новой головоломкой, попросил её расшифровать загадочную фразу про утерянное-найденное. Ещё добавил, что речь, возможно, идет о короне. Гермиона пообещала подумать. И Гарри с чистой совестью засел за домашнюю работу. После обеда он подловил Полумну и задал ей тот же вопрос; к его удивлению, второклашка Лавгуд без раздумий ответила:

— Утерянная корона это диадема Кандиды Когтевран, на ней действительно было написано «Ума палата дороже злата», — и спросила: — А что значит «будет найдена, но должна быть уничтожена»?

— Не знаю, — развел руками Гарри. — Пророчества, они всегда такие, непонятные.

— А это разве пророчество? — весело удивилась Полумна. — что-то оно не похоже.

— А ты, что, знаешь, как должно выглядеть настоящее пророчество? — в свою очередь развеселился Гарри.

— А как же! — важно подняла вверх пальчик Полумна. — Как у Мишеля Нострадамуса, заумная муть в катренах.

— Господи! — поразился Гарри. — О Нострадамусе-то ты откуда знаешь?!

— Ну здравствуй, Гарри. Он же почти современник Фламеля, ты что, историю не изучаешь?

— У кого, у Биннса?

— Зачем Биннс? Сам учи. Это тоже интересно, взять в библиотеке старый учебник по истории и самостоятельно поизучать древнюю Грецию или Рим.

— Да? Хм, стоит попробовать…

— Начни с географии, Гарри, у магов с ней такой кавардак в голове, что хоть плачь. Джинни такая дура, в одиннадцать лет не знать, где находится горная Шотландия, а Лондон… Не поверишь, она полчаса по карте Лондон искала, я уж плакать собралась, когда она наконец-то нашла…

— Правда?.. — рассеянно отозвался Гарри, думая о чем-то своем. А думал он о василиске и о том, что найденное надо будет как-то уничтожить. Так не с его ли помощью? А дальше логическая цепочка уже сама собой выстроилась: феникс — самосожжение — крестраж, василиск — дневник — снова крестраж. Так может, и корона, то есть диадема, тоже крестраж? Раз её надо найти и уничтожить. Не успела голова додумать, как ноги уже понесли Гарри в туалет-музей имени Плаксы Миртл. Донесли. Гарри отдышался после быстрой ходьбы, поправил сползшие на кончик носа очки, открыл дверь и вошел. И задним числом подумал о том, что никого из взрослых не предупредил, но с другой стороны, они его отговаривать начнут, а то и вовсе запретят. Точно запретят. Всё-таки василиск не болонка. Поколебавшись для очищения совести и пособирав остатки храбрости, Гарри зашипел на раковину, та отодвинулась, являя его взору разверстый темный зев трубы. Ещё немного поколебавшись, он негромко позвал:

— Залзан. Залзан Солан.

И замер в тревожном ожидании: явится-не явится? Услышит ли василиск его зов, придет ли?

И вскоре понял — да! Пол под ногами дрогнул, в трубе раздался тихий шорох, а потом из её зева показалась огромная голова, украшенная костяной короной. Залзан пришел на зов. И ох, как Гарри был рад его видеть, древнего короля змей. Залзан, похоже, тоже был рад увидеть Гарри, он свернулся кольцами перед ним, озарил солнечным взглядом и прошипел:

— Подроссс-с-с…

— Да, спасибо! — Гарри робко коснулся надбровья и осторожно почесал. Змей прижмурился от удовольствия. Погладив Залзана, Гарри на всякий случай отошел на пару метров и с безопасного расстояния спросил:

— Ты что-нибудь знаешь про диадему Кандиды Когтевран?

— Ссс-с-наю. Но дверр-рь не могу открыть…