Дружба начинается не со знакомства (СИ)

Сорок вторая глава. Миссия Залзана

Целую вечность Гарри оцепенело таращился на Залзана. Этот коронованный червяк… простите, василиск, в курсе про диадему, сгинувшую хрен-знает-когда, и, зная её местонахождение, давно точит на неё свой ядовитый клык, да вот незадача — дверь не открывается. Что за дверь и куда? Услышав этот вопрос, Залзан надолго задумался, подперев кончиком хвоста мудрую голову. Гарри, решив, что это надолго, уселся на одно из его колец и приготовился ждать, когда он вспомнит, где эта самая дверь и куда она ведет. А дверь эта, оказывается…

— Она только волшшш-ш-шебников ссслус-сшаетссся… — печально прошипел Залзан. — Ушшш-ш-ш я её и так и ссс-сяк уговаривал, не открываетс-сс-с-ся…

Гарри сочувствующе погладил василисков бок и переспросил:

— То есть ты знаешь, где она?

— Ссс-с-снаю, на восс-сьмом эташш-ш-ше.

Вызнав подробности, Гарри тоже задумался. Искать диадему самому бессмысленно, да и опасно, пожалуй. Кто знает, как эта вещичка среагирует на него, вдруг возьмет, да и завладеет им на радостях, вон Джинни дневник так подчинил своей воле, что та на парселтанге заговорила, чего сроду не умела. Кстати, о парселтанге.

— Залзан, а откуда я змеиный язык понимаю?

Из последовавшего шипения Гарри узнал, что в него кто-то вложил часть своих магических сил, скорей всего змееуст, отсюда и знание змеиного языка. Гарри опасливо потрогал шрам на лбу и, охваченный внезапным страхом, спросил:

— А я не этот… не крестраж?

— Нетссс-с-с. Инащ-щш-ш-ше я тебя давно приконщ-щш-шил… — ехидно оскалился василиск. Гарри невольно вздрогнул, глядя на внушительный частокол клыков в раскрытой пасти. То, что Залзан Солан не видит в нем ничего темномагического, Гарри, конечно, успокоило, но старый змей зачем-то подсыпал немного соли на свежую рану, добавив, что парселтанг передается также по наследству, а может быть и врожденным даром. В общем, утешил, гад…

В конечном итоге сошлись на плане — встретиться в полночь на восьмом этаже. Как ни странно, но василиск мог свободно перемещаться как по замку, так и по прилегающей к нему территории, а тайный ход в туалете оказался одним из многих, включая и тот, что был в Запретном лесу. От таких новых фактов Гарри сильно приуныл, не так-то радостно узнавать о том, что по школе спокойно разгуливают всякие древние монстры. Причем так незаметно, что об этом ни сном ни духом не знал ни один директор Хогвартса, в том числе и действующий современный директор — Альбус Дамблдор. На наивный вопрос Гарри, как ему удается незамеченным проползать мимо бесчисленных портретов в коридорах замка, Залзан окинул парня подозрительным взглядом и, не найдя в нём ничего фальшивого, горделиво приосанился, высоко поднял голову, складывая собой этакую гигантскую латинскую букву «S», что-то сделал со своими чешуйками и… исчез! Растворился в воздухе. Гарри опешил, с минуту-другую растерянно смотрел на то место, где только что был огромный змей, потом, немного помедлив, неуверенно позвал:

— Залзан?.. Ты где?

На высоте двух метров перед ним шевельнулся воздух, Гарри, присмотревшись, увидел нечеткие, едва заметные очертания змея и понял — Залзан владеет свойством хамелеонов. Он просто умел становиться невидимым, вот этим и объяснялось его феноменальное умение незамеченным проползать по замку, полному привидений и глазастых и болтливых портретов.

Расставшись с Залзаном, Гарри приготовился к мучительно долгому ожиданию полуночи, ведь известно, что когда ты чего-то ждешь, то время ползет со скоростью садовой улитки, которая к тому же неспешно обедает, вдумчиво и обстоятельно обгрызает какой-нибудь листик. Но то же время можно и убить, занявшись чем-то очень увлекательным. Ну, Гарри и занялся рисованием, достал альбомы, листы для черчения, карандаши с красками и задумался — а что рисовать? Тут же его память услужливо подкинула картинку прекрасного единорога на фоне золотой осенней листвы. Подумав, Гарри вдруг сообразил, что до сих пор не видел ни одного изображения единорога осенью, обыкновенно художники всё больше писали вокруг него летние или весенние пейзажи. Ну что ж, решено, рисуем единорога в осеннем лесу.

Итогом такого решения стали несколько листов карандашных набросков и акварелей. Студенты-гриффиндорцы невольно вставали на цыпочки, осторожно обходя увлекшегося Гарри и его листы, хаотично разбросанные вокруг по столу и на полу. Гермиона давно сидела рядом в кресле, с головой зарывшись в толстый талмуд Батильды Бэгшот «История магии» в поисках странной комнаты, чьи двери слушаются только волшебников. Ведь Гарри честно рассказал ей, что корону искать больше не надо, а надо теперь найти комнату, в которой спрятана эта корона-диадема. Точнее, надо узнать, как эту комнату открыть. Вот Гермиона и искала, честно и внимательно перелистывая желтые пергаментные страницы и вчитываясь в каждое предложение, в котором был хотя бы намек на слово «комната».

Гарри отложил очередной лист с осенним взрывом красок и посмотрел на Гермиону:

— Нашла?

Гермиона оторвалась от книги и подняла на Гарри покрасневшие и опухшие глаза, долго, целую минуту продиралась с исторических дебрей в настоящее, поморгала и, потерев уголки глаз пальцами, устало выдохнула:

— Нет, не нашла. Только легенду про Тайную комнату Слизерина, но это ведь не то?

Парочка пятикурсников, известных рыжих клоунов, тут же подкатилась к ним.

— Ты слышал, Дред?

— Кто-то что-то сказал про Тайную комнату, ага, Фордж, слышал.

И хором:

— Что вы ищете?

— Ищем, как открыть комнату на восьмом этаже, — без колебаний ответил Гарри.

Гермиона мужественно промолчала на столь явную несправедливость — искала-то она, а не Гарри, он только рисовал! Близнецы задумались и задали конкретный такой вопрос:

— А где именно на восьмом этаже? Видишь ли…

— Он длинный…

— Извилистый…

— В нём множество самых разных кабинетов…

— В том числе кабинет профессора Флитвика…

— И общим счетом комнат ровно…

— Семнадцать!

Услышав всё это, Гарри растерялся. Залзан не уточнил, какая именно комната не открывалась ему. А так их, ну, действительно семнадцать. И что теперь, каждую проверять, кроме, конечно, кабинета профессора Флитвика? Ох, ну ладно, разберемся. Гарри глянул на часы и разочарованно вздохнул, время «убилось» ровно до ужина, ещё потом сколько ждать. Подошел Перси, высоченный, как каланча, и худой, как швабра, согнулся, спустил очки на кончик носа и внимательно обозрел разбросанные рисунки. Выбрав какой-то один, он важно произнес:

— Поттер, ты не подаришь мне вот этот? — и к близнецам: — Комнат восемнадцать, вы забыли упомянуть ту, что находится в самом конце коридора, напротив картины Варнавы Вздрюченного.

— Персик, ты перегрелся, да? В том конце коридора нет никаких комнат, там тупик.

— Погоди, Джордж, а как же тот чулан, в котором мы от Филча прятались? Он же вроде там был, в тупике…

— Но мы же туда потом не раз приходили, искали тот чулан. Нет там ничего.

Перси поправил очки и хмыкнул:

— Вот это и есть та самая, восемнадцатая комната, чья дверь открывается только по требованию и только тому, кто попросит.

Гарри с восхищением смотрел на долговязого шестикурсника и от счастья был просто готов расцеловать его, ай да Перси! Вот эту картинку, значит? Да бери, конечно, Перси, бери! Хоть все бери!.. Ах, только эту, одну, для мамы? Ладно…

Во время ужина, когда Гарри аккуратненько обкусывал утиное крылышко, он поймал на себе пристальный взгляд антрацитовых, темных и очень недобрых глаз. Профессор Снейп каким-то непостижимым чудом угадывал намерения учеников, вот и сейчас откуда-то узнал, что Гарри собирается нарушить правила. Не иначе как мысли читает! Подумав об этом, Гарри шепотом спросил у Гермионы:

— Слушай, а чтение мыслей тут возможно? Или что-то вроде телепатии?

И виновато поежился, потому что профессор Снейп прищурился и буквально просверлил в нем дыру своими сканерами. Гермиона также шепотом ответила:

— Насчет телепатии не знаю, а чтение мыслей здесь называется легилименцией, что это такое, я пока без понятия… Это тоже надо поискать?

— Что? А, нет, не надо.

Как ни долго тащилось время, но до полуночи оно в конце концов дотащилось. Гарри, тихо ликуя в душе, накинул на себя мантию-невидимку, выскользнул из спальни в гостиную, а там и за пределы Гриффиндорской башни вышел. По-прежнему пугаясь факельных пыхов, он добрался до длинного, извилистого коридора восьмого этажа. Вот и тупик. Гарри скинул мантию и осмотрелся, здесь было тихо и пусто, если не считать нарисованных троллей в розовых балетных пачках, которые, смущенно скалясь, неуклюже пытались соорудить своими толстыми, слоновьими ногами хоть какое-то танцевальное па. Стоит Гарри, рассматривает гобелен и немного сочувствует бедолагам троллям, чье телосложение никак не предназначено для балета. А тут и шорох позади раздался, и он с облегченным ворчанием развернулся:

— Ну наконец-то! Долго тебя ждать пришлось…

И увидел… Снейпа. Упс. Строгий профессор окинул Гарри подозрительным взглядом и ядовито произнес:

— К сожалению, это всего лишь я. А кого вы ждете в такое время после отбоя, мистер Поттер?

А Гарри язык проглотил. Потому что позади профессора на фоне каменной стены из невидимого камуфляжа нарисовался-проявился василиск. Ползучий гад давно был здесь и теперь тихо веселился. Сволочь.

Северусу стало не по себе, когда он увидел, что Гарри как-то обреченно смотрит куда-то поверх его головы. Совсем как там, в Тайной комнате… Стараясь удержать в неподвижности внезапно задрожавшие руки и колени, Северус медленно обернулся и практически уткнулся носом в крупные чешуйки на груди василиска, подняв же глаза, он узрел и частокол клыков-сабель. И только откровенный смех в желтых глазах монстра убедил его остаться на месте.

После недолгих нервных мгновений Северус успокоился и потребовал у полуночников внятных объяснений. Гарри и Залзан наперебой, перемежая свою речь дрожащим голосом и шипением, рассказали ему, что здесь находится некая загадочная комната, а в ней — утерянная много веков назад диадема Кандиды Когтевран, которую Залзан очень хочет укусить, потому что она, как дневник, является крестражем, вот. От таких новостей у Северуса в который уже раз голова пошла кругом — вот и откуда Поттер всё это узнал? Ах, единороги и василиски ему поведали? Ох, и единороги туда же? Разговаривать начали? Куда мир катится?! Уже всякая рогатая скотина о диадемах рассказывает…

Так или иначе, но после очередной порции потрясений, они всё-таки занялись делом — начали уговаривать комнату открыться. Догадались поступить следующим образом, Гарри положил руку на голову Залзана и просил невидимую дверь открыть комнату по желанию василиска. Как ни странно, это сработало. В серой, сложенной из крупных камней стене появилась черная дверь. Высокая, под потолок, из мореного дуба. Гарри и Северус переглянулись, синхронно достали палочки и, толкнув дверь, вошли, за ними, выдержав уважительную дистанцию, вполз бесконечно длинный Залзан. Комната-храм спрятанных вещей поражала своими размерами, но Северус, осмотревшись, вдруг выдал:

— А ведь я, оказывается, здесь спрятал свой учебник… Я его потом не смог найти. Поищу-ка его…

Гарри тихо бродил по огромному залу и с интересом рассматривал все вокруг. Холмы и горы разнообразного хлама, сломанная мебель, стулья, метлы… бесчисленное количество книг… прочие разные вещи… Где-то в глубине раздался грохот упавшей горы, и встревоженный Гарри побежал на шум, на полпути к нему присоединился Северус. Примчавшись к рухнувшей горе хлама, они увидели крайне довольного василиска, с мечтательным вздохом тот выплюнул к их ногам надкушенную и обезвреженную диадему и серьезно сообщил:

— Эта шш-штука не хотела умирать, все досс-с-сывалась до поссс-с-следнего кусс-с-ска. Она в щщ-шашшш-ше Пуффендуя…