Глава 7

Событие тринадцатое


Примирение с врагами говорит лишь об усталости от борьбы, о боязни поражения и о желании занять более выгодную позицию.

Франсуа де Ларошфуко


Клинт Иствуд и прочие герои американских вестернов вдолбили в головы советских людей, когда западные боевики хлынули на наши просторы, что главное в жизни — уметь быстро стрелять. Кох исключением не был и американские фильмы смотрел. А кто первый скажет, что не платил рубль в подвальных киносалонах, чтобы посмотреть американский боевик, в того, как в библии и сказано, нужно швырнуть булыжник — оружие пролетариата. Тут надо пиндосам должное отдать, кино у них получается интересное и некоторые фильмы ещё и познавательные. Настоящие инструкции. И как умение быстро выстрелить применить к началу девятнадцатого века в России? Не револьвер же у тебя торчит из кобуры на поясе, а однозарядный пистоль с порохом, насыпанным на полку. И от нажатия на спусковой крючок до выстрела какая-то секунда, а то и две целых проходит. Ага! Вывод, можно нажать, а потом прицелиться. Наоборот сделать. Пока потомок мурзы будет опускать руку, пока целиться, потом нажмёт на спусковой крючок, там от удара кремня загорится порох на полке и через запальное отверстие огонь попадёт в канал ствола… Это время. Это как бы не пять, а то и больше секунд, особенно учитывая то, что Шахматов не профессионал, а возможно и не любитель даже.

Нужно нажать на спусковой крючок, как только прозвучит сигнальный выстрел, и мгновенно навести ствол в сторону противника. Живот даже предпочтительная цель, по сравнению с маленькой головой, или грудью, где полно мест, попадание в которые, не будет смертельным. Пушкину через полтора года попадёт пуля в живот и айда.

Именно отработкой этого приёма Сашка все пять дней до дуэли и занимался. Сначала не успевал. Ага. Упражнялся он не один. Вызвал из Басково Коморина Александра и Агафона. Эти двое так в барском доме и прижились, хотя дома им в Болоховском Сашка, как обещал, построил. Там жёны с дитями в тех домах. Оба обжинились. А сами папаши молодые подальше от плача детского охраняют табун дорогих лошадей и барский дом в Басково. Они заряжали пистолеты, а он палил. Коморин и подсказал Сашке, что опускать и вытягивать вперёд руку не надо. Нужно просто произвести движение кистью, при котором ствол направится на соперника. Попрактиковались. Теперь успевал Кох, но меткость упала чуть не до нуля. Как, блин, эти чёртовы ковбои стреляют, не целясь, на вскидку. Поставили наскоро сделанную из досок мишень в виде фигуры человека в тридцати шагах и последние три дня Сашка учился, работая только кистью, направлять ствол пистоля в живот деревянному солдату Урфина Джуса.

Не сто процентов и не всегда в живот получалось. Доставались пули и остальным частям тела. Тем не менее, результат был обнадеживающим, при толике удачи, Сашка выстрелит точно раньше Шахматова и попадёт. Не убьёт так и шут с ним. Хотя, про отвар, что с ума сводит, теперь точно нужно подумать. Пусть доктор его раненому даст испить. А нефиг чужих кикимор за зад щипать и под подол лезть. Сашка сам и то не счипает. Оборзели!

В последний день Сашка даже испытание провёл. Он скомандовал Коморину зарядить три пистоля холостыми (чуть не сказал патронами), просто без пули, только пыж, и потом поставил в тридцати метрах от себя Александра, а Агафону дал стартовый пистоль. И наказал смотреть, кто произведёт первым выстрел и насколько раньше это произойдёт. Бабахнули. Сашка и сам видел, что проделывающий всё правильно, Коморин не успеет просто выстрелить, пуля ужо в нём будет. Это и подтвердил хромой ветеран.

— До пяти успел обсчитать, — сияя всеми семью зубами, обрадовал Сашку бывший каптенармус Неустроев.

Если и не спокойный, как мамонт, был Сашка вечером того дня, как появился Николай Иванович с доктором и неизвестным офицером артиллеристом, то точно волновался меньше князя Болоховского.

— Саша, мы с Иваном Евстафьевичем намерены сделать всё, чтобы дуэль не состоялась, — прямо спрыгнув со ступеньки большой кареты начал Николай Иванович, — Помирить вас намерены.

— Николай Иванович, а что бы ты сделал, если бы тот товарищ Ксении стал по заду шлёпать. А потом под подол полез? — наверное Сашка бы и пошёл на мир. Но вот теперь после пяти дней тренировки, чувствуя себя гораздо увереннее, извиняться бы точно не стал. Если Шахматов извинится перед ним и Анной, ну, тогда возможно.

— Саша, это… Ну, это другое, — стушевался бывший прапорщик.

— Она мне жизнь спасла, вылечила. Она… Это не другое. Я Аню люблю.

— Товарищ? Он из гусар? — услышал необычное слово артиллерийский полковник.

— Не знаю. По-моему, он нигде не служил. Но не уверен. А у меня это просто присказка, что ли, такая. Когда мне человек не нравится, я его вместо «господином», товарищем величаю, — блин, так попаданцы и заваливают операцию внедрения в среду хроноаборигенов. Некоторые слова сейчас совсем иное имеют значение.

— А вы стрелять-то умеете, Александр Сергеевич? — немец чуть насмешливо посмотрел на дурня. Да, ему Николай Иванович поведал о разумности шурина и его чудесном выздоровлении, но вот когда увидел Штаден лицо родственника, то засомневался в правдивости слов князя.

Сашка хотел в запале ответить, что мол может соревнование устроим. Но рука устала и болела, всё же отдача сильная у пистоля, а тут рука ещё не в упоре. Нет, не надо никаких соревнований. Руку надо поберечь для завтрашней дуэли.

— Я немного пострелял сегодня.

— Всё же я попытаюсь завтра переговорить с вашим «товарищем». Ничего хорошего в дуэлях нет. Да и запрещены они Государем императором.


Событие четырнадцатое


В прицел лучше видишь жертву, а не человека.

Владимир Михайлович Хочинский


Ай! Все ему говорили, что он «О». А он «Ого-Го». В смысле, во всех книгах всегда, где дуэли описывали, главный герой, всю ночь не спит и только под утро, забывшись тревожным сном, сразу бывает разбужен секундантами. А Сашка прижался к кикиморе, хотел заснуть, но та решила в последний раз может в жизни дурнем попользоваться и, зацеловав, взгромоздилась на него и… утомила дуэлянта. Отвалился Сашка от развратницы и как вырубило. На самом деле был разбужен секундантом. Хорошо хоть не напрямую. Анька и потрясла за плечо.

— Саша, там Николай Иванович за дверью ругается.

Кох протёр глаза. А ведь может последний день на солнце сегодня смотреть будет.

— Саша! Просыпайся! Пора чай попить, и скоро приедут секунданты с Шахматовым, — Николай Иванович вторично постучал костяшками пальцев в дверь.

— Встаю! Спасибо, Николай Иванович. Проснулся уже.

Анька выскочила из постели в чём мать её родила. Сашка вдруг песенку вспомнил. Вспомнил и пропел кикиморе.

— Выйду в поле голая,

Пусть сожрёт медведь.

Всё равно мне бедненькой

Нечего надеть…

— Какой медведь? — вылупилась на него Анька.

Нда. Не те времена. Не те проблемы у дивчуль.

Пили кофий утренний на той самой веранде, где всё и началось. Народу на этот раз было меньше. Тимофеем Иоганновичем Беккер — можно сказать — семейный доктор, Иван Евстафьевич Штаден — полковник артиллерийский и двое князей Болоховских. Прибытие противника с его секундантами ожидалось к десяти утра. Всё же от Шахматова до Болоховского больше пятнадцати вёрст по не очень хорошей дороге. Сашка, назначая дуэль у себя, тогда, про это не подумал, а сейчас, оценив, плюсик себе за догадливость поставил. Чтобы к десяти часам сюда успеть, Шахматову нужно встать раненько, да по пыли сюда ехать часа два, приедет невыспавшийся, пропылённый и уставший. Дальше были варианты или злой, или подавленный, но оба варианта меткости и скорости реакции не добавляли.

— Иван Евстафьевич, — решил нарушить раздражающую его тишину за кофепитием Кох, — есть нарезные штуцера и пистоли. А есть ли у вас нарезные пушки?

— Пытливый ум у вас, Ваша Светлость. Нет, сейчас в армии нет таких пушек. Только в Москве в Кремле одна такая пищаль есть. Штучно изготовили нарезное орудие еще более ста пятидесяти лет назад, и оно казнозарядное. Это парадная калибром 1.8 дюйма (46 мм) нарезная пищаль с винтовым затвором, ствол — железный кованый, длиной девять футов. Изготовлена эта диковина была в московской Оружейной палате в 1673 году. Стрельба из них велась исключительно сплошными свинцовыми сферическими или продолговатыми снарядами. Сами понимаете Александр Сергеевич, что при этом резко увеличились время заряжания и стоимость изготовления. Потому и не прижились такие диковины. Ни в одной армии в Европе нет таких орудий.

— А клиновой затвор если применить?

— Клиновой затвор? Что это? — бамс, расслабился Сашка и опять влез в неизведанные дали. Раз артиллерист спрашивает, что это, то клиновой затвор ещё не изобретён. Жаль у них в танковом училище не преподавали историю артиллерии. Так-то, где в уголке больных мозгов было то ли воспоминание из интернета почерпнутое, то ли на самом деле в училище говорили, что нарезные пушки появились после Крымской войны. Прилично ещё до неё.

— Две направляющие с треугольным профилем и по ним скользит затвор плоский с такими же треугольными углами с одной стороны. Вот так, — Сашка на пальцах попытался изобразить этот затвор.

— Не слышал о таком. Но я тут не могу говорить за конструкторов. Моё дело солдат учить стрелять, да дисциплину в вверенном подразделении поддерживать. А вам, Александр Сергеич лучше с умными людьми на Тульском заводе оружейном поговорить.

— Не получается у меня. Дурень, — вспомнил опыт общения с конструкторами и мастерами завода Сашка.

— Едуть! Едуть! — к ним на всех парах неслись Ваньки, посланные в боевое охранение на перекрёсток дорог.

— Живы будем не помрём, да… пушку мы изобретём, — под нос себе пробурчал Сашка и начал выбираться из-за стола.


Событие пятнадцатое


Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.

Мигель де Сервантес (1547–1616) — испанский писатель


С Иваном Артемьевичем Шахматовым, в карете его, прибыли генерал Соболевский Александр Павлович и Селиванович Антон Антонович. Соседи. Понятно, они тут все друг друга давно знают и появившийся незнамо откуда дурень. если враг одного из этого сообщества, то и для других не друг. Не так немного. Они, конечно, знали, что у вдовы князя Болоховского есть сынок. Как и то знали, что он дурак мычащий. Который не говорить ни ходить не умеет. И когда после непонятных смертей нескольких человек сразу рулить в двух имениях стал этот дурень, то народ удивился. Сильно удивился. Потом дурень пасеку завёл и даже высокое начальство ему в том помогало и школу пчеловодов организовало. Потом господа узнали, что дурень выкупил у Дворянского банка закладную на своё имение. Деньги заработал где-то? Чудеса. Но этот чудесный дурень жил затворником почти, в гости соседей не звал и сам визиты не наносил, а если кто по-соседски заезжал, то оказывалось всегда, что барина нет, он в другом селе или в Туле. Так и прекратили соседи ездить. И вот, когда старшая дочь Натальи Андреевны покойницы, царствие ей небесное, позвала соседей отметить совершеннолетие брата — дурня, то все откликнулись с радостью. Любопытство. Со всеми семействами пожаловали. И вот чем это закончилось. Неприличной и неслыханной дракой и избиением уважаемого человека — балагура и доброго, хлебосольного хозяина Ивана Артемьевича.

Первым из открывшейся резной двери кареты задницей безразмерной вперёд показался огромный Антон Антонович. Блин, рожает же земля российская таких монстров. Два метра почти ростом и метр не меньше в плечах и брюхе. Как только карета под ним не развалилась. Для такого товарища коня специального надо, если он на крестьянскую лошадку усядется, то ногами землю достанет. Даже не так. Она просто рухнет, эта несчастная лошадёнка, на землю под такой тяжестью. Тут и шайр задумается крепко, стоит ли мучиться или тоже сразу брыкнуться на бок, чтобы хребет не переломился. И коню жить охота. Руки Сашке секундант Шахматова не подал, кивнул только, ну хоть с полковником поздоровался и князем Болоховским.

Следом вышел на воздух генерал Соболевский. Он руку Сашке протянул, но вёл себя холодно.

— Готовы ли вы, Ваша Светлость?

— Всегда готов, — решил пошутить Кох, но шутку генерал не понял. Точно, не слышал же он про пионеров. Не повезло.

Последним вышел на белый свет сам Шахматов. Что можно сказать? А сказать можно, что классно они с боевыми девками отделали любителя чужих задов. Вся физиономия в шрамах заживающих, а шишка на голове ещё не прошла, эдаким жёлтым рогом на солнце отсвечивает. Иван Артемьевич руки Сашке тоже не подал, даже не кивнул в ответ на кивок дурня, задрал нос и пошёл к Николаю Ивановичу и полковнику. А ведь плохо выглядит балагур. Круги под глазами, и глаза сами красные с сеточкой сосудов лопнувших. Плохие глаза. И походка вялая, словно пошатывает его. Может в карете по ухабам укачало? А может бессонная ночь сказывается? Нужно надеяться, что эти признаки явные говорят о плохом самочувствии противника и реакция у того будет замедленная.

— Господа, я как секундант Александра Сергеевича Болоховского, хочу предложить помириться двум хорошим людям и пожать друг другу в знак перемирия руки. Чего не бывает между соседями, повздорили, выпили чуть лишку. Бывает. Не устраивать же из-за этого смертоубиства. Тем более что указом императора Николая Павловича дуэли запрещены. Наказание за участие в дуэли содержит часть 5 книги 1 Свода военных постановлений. Статья 376 предусматривает, что «умышленный смертоубийца подлежит лишению всех прав состояния, наказанию шпицрутенами и ссылке в каторжную работу на десять лет», — первым взял слово Иван Евстафьевич Штаден.

— Рассказывают, что даже матушка императрица Екатерина Алексевна участвовала в дуэли со своей троюродной сестрой Анной-Людвигой, — кисло ухмыльнулся генерал Соболевский.

— Нет, господа, такие оскорбления можно смыть только кровью. Меня уважаемого человека и дворянина избили холопки этого господина, а потом и он сам позабавился, вместо пресечения сего предосудительного действа. Только стреляться.

— Кхм. Хорошо. Я так понимаю, что доктор в случае тяжёлого ранения извлечёт пулю и все мы будем молчать о случившемся? — пробасил Селиванович. Что скажите, господа? — он развернулся всей тушей к полковнику и князю Болоховскому

— Естественно. А вы князь не желаете попросить прощения и примириться с уважаемым Иваном Аркадьевичем? — Соболевский сжал губы повернувшись на каблуках к Сашке.

— Нет.

— Что ж, мы своё дело сделали. Теперь слово за пистолями. Где будем стреляться? Ведите князь, вы тут хозяин.

Место оборудовано. Виктор Германович приготовился. Большую лужайку рядом с прудом за рощицей лещин выкосили, потом дополнительно ещё прошлись с совочком и одуванчики выкопали. Теперь идеально ровный кусок метров пятьдесят на пятьдесят. В тридцати шагах друг от друга стоят воткнутые в землю две вешки в малиновый цвет покрашенные. Чуть в стороне на расстоянии метров в двадцать от центра этой поляны установлен постамент деревянный наподобие тех, на которые будут спортсмены в будущем подниматься — эдакий пьедестал почёта. На нём на равноудалённом расстоянии от противников будет стоять секундант с пистолетом, заряженным только порохом, он и подаст сигнал к началу поединка.

Придирчиво осмотрев приготовленную площадку и поулыбавшись на постамент, секунданты перешли к проверке расстояния между вешками. И тут Сашка сразу заметил, что желание у всех четверых одно — минимизировать возможность смерти одного из противников. Все четверо прошагали тридцать шагов. Понятно, что шагали широко, не нарочито, но и не сдерживая себя особо. Больше всех расстояние получилось у гиганта Антона Антоновича Селивановича. И народ единодушно покивал, что да мол, это и есть тридцать шагов. Вынули секунданты палку малиновую и отнесли её метров на шесть. Получилось не тридцать шагов, а почти тридцать метров.

Это ерунда. Кох, читая всякие книжки в детстве и потом про попаданцев в прошлое, почему-то считал, наверное, так было в книжках написано, что пистоль бьёт метров на пятьдесят. А убойная сила и того меньше. Тем более и сам стрелял из Макарова и там примерно так и выходило. И окарался, когда испытал пистолеты майора Болоховского — Сашкиного батяньки. На ста метрах был установлен щит из толстых сосновых досок. Поставили его и пальнул Кох. Пуля пробила доску примерно в 30 мм. Тогда Сашка и решил проверить максимальную силу пули. К щиту прибили ещё три доски. Получилось около 120 мм. И пуля пробила почти все доски. Точнее пробила все и даже самый кончик торчал из последней. Щепка отскочила и пулю было видно. То есть, она пробила со ста метров дистанции 120 мм сосновой доски. Ни на что подобное Макаров был не способен. Ну правда и заряд пороха несоизмерим. Здесь 5 грамм пороха, а в макаровском патроне всего 0.25 г. Точные ТТХ патрона к Макарову Кох не помнил, пуля летит, кажется, метров на триста. Здесь провели и такой эксперимент, отнесли щит на триста метров. Пробила пуля. На пятьсот — тоже пробила. Дальше не стали относить и некуда, лес начинается, и незачем. И без того ясно, что дальше пуля из древнего оружия летит. В чём тогда прогресс?

Точных штангенциркулей и аптечных весов у Сашки не было, а если примерно, то выглядит это так. Пистолет имеет длину ствола 330 мм, весит три фунта или около 1,2 кг, калибр 13,5 — 13,9 мм. Точнее не измеришь. Стреляли они из него круглой пулей диаметром 13,5 мм, весом 14 грамм Заряд черного пороха весил 5 грамм.

Как-то в одной из книг Кох читал, что общее мнение, что пехота с копьями сняла с полей тяжёлую конницу, ошибочно. Не пехота, а кавалеристы, вооруженные пистолетами, положили конец долгому господству тяжелого всадника, вооруженного копьем. Рейтары оказались приговором рыцарям.

— Что ж господа теперь расстояние правильное. Можем начинать, — озвучил от имени всех секундантов мнение, как старший, генерал Соболевский.

Сашка пошёл к правой вешке. Если на пятистах метра пуля пробивает сосновую доску в 30 мм, то пять метров или шесть, что добавили секунданты к расстоянию, ничего не изменит.


Загрузка...