Дурочка

Глава 7

Добирались мы до школы долгих десять дней.

К сожалению, счет мне пришлось почти обнулить, надо было платить за ночевки и хоть что-то есть. Мастер вообще обалдел, когда я спросила, а за меня кто должен платить. Трясущимися от злости руками – слов у него не нашлось, подал подорожную, где четко написано красивым почерком с завитушками: оплата мастеру Лиговскому две декады, до Тобольска и обратно, с проживанием и кормлением. Оставалось кивнуть и попросить свозить меня в банк. Сначала я сняла рубль пятьдесят, надеясь, что дотяну, но дешевле двугривенного отдельного жилья не было ни разу. Проблема оказалась в багаже, четыре сумки невозможно оставить в открытой повозке, а в общей комнате хотелось спать, а не караулить вещи. Еду покупала на рынках, принюхиваясь к подозрительным начинкам, и питалась всухомятку все время. Так и дописывала, снимая денежку: «оплата еды и жилья в дороге».

К тому же у мастера воспалилась царапина на руке, он и так злился по любому поводу, а тут еще и дожди пошли без перерыва. На третий день поездки я разглядела покрасневшую царапину и предложила ее вылечить.

Что с дурочки взять.

Весь четвертый день он орал, ругаясь без перерыва, на пятый охрип, на шестой потерял сознание.

Я окликнула возницу, он помог без разговоров. Снял мундир с вояки, и оба мы выругались не хуже мастера: царапиной на кисти оканчивалась довольно глубокая рана, тянувшаяся от предплечья.

«Нате на лопате… шить придется.»

Не, так справлюсь.

«Послушай Марфу, шайтан тебе раздери!»

Справлюсь. Ниток и иголок все равно нет. Только бы возница не заложил. Прежде всего самому мастеру.

Осторожно и медленно я направляла дар, мысленно переворачивая страницы с осложнениями, но обошлось, с памятью мне повезло. Это уж так листала, на всякий случай.

Мы не трогались с места до самого вечера и ночлег устроили у костра, уложив мастера на сиденье повозки. Возница, дядька Макар, ничего не говорил и не спрашивал, я тем более молчала. Только вытащила пирог, купленный на вечер, разделила пополам. Собственно, я не спала, каждый час залезала к больному и потихоньку цедила свою силу, радуясь, что он спит.

Утром напились чаю, благо, заварка имелась у нас обоих. Дядька Макар еще и листочков смородины добавил в кипяток. Вкусно получилось. Я довольно жмурилась – рана у вояки подживала. Он попил, не открывая глаз, перевернулся на другой бок и опять заснул.

Добирались еще три дня, не заезжая на ночевки, чтобы я имела доступ «к телу». Доехали до цели из последних сил и я, и мастер, и лошадь, пришлось еще тратить силы на целебный сон раненого.

Более-менее чувствовал себя дядька Макар, человек привычный и степенный, к тому же имевший свою отдельную подорожную. Я ему и так очень благодарна: сумки, для меня почти неподъемные, он поднимал и переносил как само собой разумеется. Кроме того, спокойно ожидал, пока я убегала на рынки за очередной булочкой, а потом только уходил обедать сам.

Двухэтажный дом с вывеской «Тобольская школа магии третьего разряда» находился на самом перекрестке, даже забора нет, явно занятия шли под стук копыт и крики возничих. Я вздохнула – что тут скажешь.

Пока мы вытаскивали багаж, мастер уже ускакал в школу, позвякивая шпорами, и вернулся быстренько:

– Все! Ваши документы, барышня, у директора. Он очень рад, может, и приживетесь. Макар, пообедаем, отдохнем и домой. Видишь гостиницу на горе? Давай к ней. Прощайте, баронесса Савельева!

Вещи мои поставили в уголке у дежурного. Дядька Макар вложил мне в руку какой-то сверток, погладил по голове и ушел, нещадно топая по гулкому паркету.

А я осталась в незнакомом городе.

Совсем одна.

Даже наставницы промолчали.

– К директору, барышня, пожалуйте, – велел дежурный, – второй этаж и налево.

Могу сказать, что живут тут неплохо. Что такое благородная бедность – я уже поняла по собственному дому. Хотя у нас правильнее сказать – бедность благородных.

Здесь очень чисто и ничего лишнего. И по-мужски, пожалуй. У нас вышивки на стенах и на столах, дорожки на полу. Поделки papa на полках. Обжито, уютно. Обязательно несколько книг, одна открыта. Я остановилась и прикрыла глаза. Сейчас забежим мы с Каськой…

Стоп. Куда меня понесло?

Не-ет, молча иду по гулкому коридору.

Нужная мне дверь, совершенно черная с зеленым оттенком, имела шикарную ручку, по-моему, металл украшен настоящим драгоценным камнем, мы учили минералы.

«Неужели настоящий изумруд?»

Может, и так. В школе учатся дети магов. Сами и создали.

– Входите. Не топчитесь у входа!

Гм…

Коснулась ручки – дверь и открылась. «Дернул маг за веревочку…». Сказочно.

На меня уставился худой, с длинным костистым лицом, с затянутыми темными волосами куда-то к затылку, пожилой дядька в черном костюме с зелеными обшлагами. Он один стоял у высокого стула, а четыре человека так и остались сидеть ко мне спиной за длинным столом. Лохматая темная голова, следующая точно бритая, еще одна с прической до плеч. Головы уткнулись в стопки бумаг и не повернулись.

А вот четвертый дядька, лет сорока на вид, блондинистый, развернулся полностью. Посмотрел на дверь, на меня и пульнул злостью. За что бы, интересно.

Я аккуратно взялась пальчиками за платье, общий книксен.

– А, милейшая наша ученица… баронесса Савельева? Нехорошо, барышня, поступили, поймав столбового дворянина на слове, нехорошо-о. Вы должны понимать, что с дворянина спрос гораздо больше, чем с мещанина или крестьянина. Имейте в виду на будущее и для себя, баронесса, – нараспев сказал черный костюм. – Позвольте представиться, директор данного учебного заведения для потомственных магов, барон Замойский Андрей Андреевич. Давайте сразу вас проверим, милая барышня. Сожмите игрушечку в кулачке, да посильнее…

Злюка передал мне… ежика! Серенькая игрушка, черненькие колючки. Довольно мягкие.

«Пластик какой-то, что ли… откуда бы…»

Не знаю, но точно не резина, как куклы писклявые в интернате.

Сжала.

– Сильнее, барышня. Можете помочь второй рукой.

Сильнее так сильнее. Обхватила и левой рукой сверху.

– Достаточно. Целитель, даже с маленькой практикой. Немножко эмпат? Или мне показалось? Не знаете. Так кого мы лечили у себя в городке, милая барышня?

– Никого не лечила. Только диагностика.

– Диагностика, – хмыкнула бритая, вторая по счету, голова. И, так и быть, повернулась толстым лицом, – книжечек начитались?

– Начиталась, – ровным тоном согласилась я.

– Милейшая барышня, вот перед вами чрезвычайно занятые маги, мы работаем не только в школе, но и улаживаем всяческие проблемы целого города. Разумеется, не всегда успеваем отслеживать собственное здоровье. Что вы можете сказать о нас?

– Что, могу говорить при всех? – изумилась я.

– А почему нет, – поддержал бритого директор, – никто не возражает? Пожалуйста, барышня. Или всем развернуться к вам?

– Нет, занимайтесь бумагами, я перейду на магическое зрение. По порядку сидящих можно?

– Как вам будет угодно!

– Хорошо. Слева направо. Основное заболевание – почечная недостаточность. Правая почка имеет врожденный дефект. Остальные проблемы как следствие. Далее – серьезно нарушен обмен веществ. Далее – запущенная язва и, наконец, такой же запущенный остеохондроз. У вас, господин директор, повышенное артериальное давление, думаю, бывают головные боли. Необходимо обследование. Примерно так.

– Примерно так… интересно. А большой ежик у нас где, господа больные? Хорошо. Вернут и еще раз проверим вас, барышня. Спускайтесь к дежурному, надеюсь, не забыли, как шли. Он отведет вас в комнату, устраивайтесь. На утреннюю зарядку прошу не опаздывать, лично проверю!

***

С утра, как услышала стук в дверь, почувствовала себя пулей, которая дура.

Вчера никому в голову не пришло спросить, завтракала я или нет. На обед опоздала, как раз в это время отправили к директору. На ужин не позвали.

Но комната для проживания очень понравилась и мне, и ясновидящим. Им особенно. Большая, пять метров на шесть, рассчитана на двоих.

С обеих сторон прячутся ниши, задернутые пологами. В каждой – кровать с мягким полосатым покрытием, и тумба с выдвижными ящичками.

По центру комнаты длинный серый диван и синий ковер в ногах, два небольших стола – ясновидящие назвали их письменными, и голубенькие стулья, тоже мягкие, я пощупала. Гораздо лучше, чем у нас в «дворянском гнезде».

У входа большой шкаф, совершенно пустой, и пронумерованные плечики. Десять штук. Две двери, по одной слева и справа от входной. Налево – душ, раковина и белый стул с крышкой, направо – кладовка с полками. На верхней полке комплекты постельного белья, одеяла и подушки.

В комнате светло, окно высокое. Портьеры двойные, прозрачные светлые и плотные темно-синие. На потолке несколько стеклянных на вид загогулин, они к вечеру самостоятельно засветились.

Меня как завел в комнату дежурный, буркнул – располагайтесь, так и исчез сразу, только дверь чмокнула. Я и спросить ничего не успела!

Одна радость, сумки мои уже тут стоят.

Что ж, надо хоть вещи разложить, и весь вечер мы с наставницами соображали, что и куда положить или поставить.

Они-то с удовольствием, а я, если голодная, вообще никакого удовольствия не получаю. Ни от чего. Спасибо, кружечка своя есть, после душа хоть воды напилась.

Расставила книжки, полюбовалась и вытянула «Законодательство». Присела на диван, открыла учебник – живот так возмутился, что в пятку отдалось. Интересно, это только у меня желудок тесно связан с головой, или у всех.

Прилегла – еще больше есть хочется.

Ну нафиг такую школу.

На пирожки у меня хватит денег, восемь копеек еще есть, но куда ночью пойдешь в незнакомом городе, приключений тоже не хочется.

Тьфу на такую заботливую школу!

Не могу сосредоточиться, всю жизнь по твердому расписанию обедов жила, что в своей богадельне, что Санькой, что Лексой.

Осталось обувь разобрать в последней сумке, самой маленькой, все равно утром на зарядку без каблуков бежать. Открыла – сверху сверточек, переданный дядькой Макаром. Развернула, а в нем розовый бумажный пакетик, а в пакете… булочка с котлетой! Маленькая такая булочка, а котлетка внутри спряталась… вообще крошечная, с мою ладонь.

У меня аж слеза выкатилась, чисто от неожиданности, наверное.

Мама не зря меня воспитывала, я воды налила в кружку и, не торопясь, булочку с начинкой употребила. Как могла тянула. Прислушалась – совсем другое дело!

Открылась и отправила дядьке Макару «спасибо!». И даже увидела ухмылку и кивок.

Ну вот, дамы и господа, буду иметь в виду ваши школьные правила.

Легла уже в кроватку, как светом тут распорядиться, не знаю, открыла «Законодательство» и… глаза сами закрылись.

А утром все и закрутилось.

В дверь заколотили!

Проспала – испугалась я, подхватилась и в мыльню, там одежда приготовлена на пробежку согласно прилагаемому перечню.

Открыла входную дверь, и меня тут же схватила за плечи девица, такой же подросток, как я, только откровенная блондинка с торчащими двумя хвостами, прямо как ушки у зайца.

«Фу!» – прозвучало в голове.

Ничего себе встречают, да?

– Девочка! Правда – девочка, приняли девочку! Как тебя звать? Я ­– Зайчик, ой, ­Варвара, Варя в смысле! Как я рада, а ведь не поверила этим гадам, ну и ладно, им полезно, побежали, а то опоздаем!

Уцепила меня за руку и понеслась по коридору, я даже слова не успела вставить.

Как не споткнулись по дороге, не знаю.

Пулей летели.

Как раз школа для таких умных, как я.

Пробежали мимо замерших столбиками мальчишек у стены, выскочили на крыльцо, налево к деревьям, а за ними пустырь.

Зайчик Варя остановился, я на нее налетела и чуть не повалила.

– Вот как надо торопиться на разминку. Правильно! Запоминайте!

На нас смотрел дядька, совсем молодой, тощий, шея торчит из мундира и вообще одежда великовата. Я после встреч с портнихой такое сразу вижу. Но вчера в кабинете директора его не было.

«Точно, он совсем другой. Кажется, не маг, просто физкультурник, тренер.»

– Три круга, барышни, не снижая темпа. А вы, молодые люди, пять кругов, плюс еще один за опоздание. Бегом!

Мы опять понеслись с Зайчиком как угорелые. Зачем?

– Варя, чуть медленнее, делай, как я.

– Это как?

– Смотри внимательно и повторяй.

– Мастер тоже новенький, папенька говорил, если набор в первый класс достойный… его возьмут…

– Не разговаривай, все потом.

Мы добежали третий круг, перешли на шаг и вернулись уже не спеша.

– Сразу виден второй класс. Разминку продолжайте самостоятельно.

Теперь уже я утащила Варю в сторону:

– Повторяй, что по силам, главные, мышцы не потяни. Аккуратно.

– Ты про мышцы знаешь?

«Скажи ей, что ты целитель!»

– Я же целитель, читала.

– И я! И я целитель! Как же нам повезло!

– Не прыгай, давай вприсядку за мной. Не спеши!

Парни еще бегали, я посчитала их, двенадцать. Кто занимается уже год – сложно определить.

– Барышни! Вот вы, представьтесь.

– Баронесса Савельева, – машинально показала перстенек титула с полудрагоценным камешком, который носила на среднем пальце левой руки, как положено баронам. У графов изумруды или сапфиры, у герцогов и князей с рубинами, у императорской семьи алмазы или бриллианты. Но я только баронов видела, конечно.

– Нет тут баронесс, ученица Савельева. Проводите разминку для всех. Ясно?

– Ясно, мастер, – сразу стянула перстень, положила в карман и пуговку застегнула.

Потеряю – мама накажет.

Тренер хмыкнул, проводив глазами перстенек, повернулся и пошел в корпус.

А мы остались на разминку. Я за него. Хитрый какой дядька.

Ладно, буду считать, что у меня количество ленивых братиков увеличилось. А спуску им давать нельзя, так Каська считала, я с ней согласна:

– Распоряжение мастера все слышали? Мы с Варей показываем, вы повторяете!

Зайчик Варя торжественно кивнула и скорчила страшную физиономию мальчишкам.

Марфа с Аишей хохотали.

Добрые такие и отзывчивые, сразу отзываются на любое дурацкое действие.

«Зайчик, как же… шайтан, а не девка!».