Дурочка

Глава 8

– Могу сказать, что второй класс серьезно отличается от первого. Особенно, как ни странно, девочки. Вероятно, прежний мастер им не давал спуску. И правильно, если придется тащить на себе раненного стихийника, а они обычно массивные парни...

Директор сначала кивал, потом насторожился, а потом уже откровенно улыбался.

– Что-то не так, Андрей Андреевич?

– Не было у нас мастера по физическому развитию, сами по очереди занимались с учениками, кто как умел. А почему вы говорите «девочка» во множественном числе?

– Как почему? Потому что их две. Одна послабее… значительно, но тянется за подругой и заодно подает пример мальчишкам. Причем они ее побаиваются.

– Значит, девочки встретились и подружились? Быстро. Что скажете, Александр Дмитриевич?

– Ничего не скажу, не знаю, но моя могла найти и успеть подружиться. Жаль. Теперь ее тем более не перевести в другую школу. Я сразу так и подумал, когда девчонку увидел.

– Не пойдет?

– Точно не пойдет. И так сопротивлялась. Сбежит. И буду искать по всей империи. В лучшем случае.

– Да… ваша дочь может и в Австралию податься… или в Америку… лечить бедных аборигенов. Да еще такое редкое совпадение, вторая красавица тоже целитель. Так что, господа, особенно внимательно смотрим за обеими. Кто у новичков кураторы?

– Каждый из нас взял двоих парней, не волнуйтесь.

– А у Савельевой кто?

Мастера переглянулись и дружно промолчали.

– Та-ак… без разрешения куратора ее в столовую не пустят. И вчера не пустили. И где занятия ее группы, она не знает. Как же так, господа?

– Простите, Андрей Андреевич, разве девочки не второй класс?

– Нет, Савельева первый день на занятиях. Новичок первого класса.

– А кто из них Савельева?

– Темненькая. Вы куда, Петр Алексеевич?

– Темненькую старшей и оставил, простите, мне пора заканчивать занятия. Что ей сказать по поводу куратора, Андрей Андреевич?

– Я иду с вами. Объяснюсь сам, а кураторство над ней придется вам взять. Заодно и со школой поближе познакомитесь.

***

Бедный Зайчик Варя. Бедненький, несчастненький. Печальный такой, слезки вытирает. Идет, плывет, качается, вздыхает на ходу. Ждет, когда куратор нас отпустит.

Но Зайчик ножку Петру Алексеевичу поранил, и он демонстративно идет медленно-медленно. К целителям.

Я буксиром за ним, а Зайчик Варя, сильно приотстав, тащится за мной.

Так и идем на радость всей школе, потому что занятия по гимнастике и общей физподготовке считай, сорваны, а наш штатный целитель еще и главный в городской больничке. За ним уже отправили, но когда оне прибудут-с… неизвестно.

Рана примерно такая же, как у вояки со шпорами, но в этот раз на ноге у физкультурника.

Мы с Макаром справились и в походных условиях, когда в школу добирались. К тому же там рана уже воспалилась. Здесь все есть под рукой, и бинты, и чистая вода, иголки вообще отличные. Порез свежий, грязь не попала, сразу перевязали. А уж поскорее выздороветь своим даром поможем.

– Ну, Петр Алексеевич, ну что вы… давайте в паре мест прихватим, быстрее заживет. И полечу, не стоит отвлекать мастера…

– Не-ет, твоя подруга совсем распоясалась.

– Она случайно…

– Случайно она попала бы в мишень, а тут ничего нет случайного!

Зайчик нашалил, это правда.

Вчера на первой моей в этой школе разминке вместе с Петром Алексеевичем вдруг появился сам директор школы. Дождались окончания, всех отпустили, а у меня спросили:

– Расскажите о своем интересе к метанию ножей, барышня.

Я растерялась.

– А… откуда?

– Ну, как же. Ваш сопровождающий доложил. Вы таким образом умудрились поймать дворянина на слове, – директор улыбался. Нехорошо улыбался, глаза холодно смотрят.

Тренер поодаль уже расставлял по периметру поля, на котором мы занимались, деревянные болванки в рост человека.

И тут я, как говорит младшая ясновидящая, психанула. Меня понесло. Явно с ее подачи. Не кричала, конечно, но получилось, что отчитала директора:

– А в чем моя вина, господин барон? В том, что выбрала школу потомственных магов? Так магов рода вполне достаточно. В том, что мечу ножи, стреляю или кручусь на турнике? Да, считаю, что любая девушка должна уметь себя защитить без магии в случае необходимости. Или виновата в том, что глава комиссии пожелал дать слово дворянина? Так это он пожелал, чтобы я сделала выбор. А я послушалась. И гуся он сам отдал. И раненого офицера назначил в сопровождение тоже сам. Если бы я его не лечила, мы бы добирались еще неделю в лучшем случае. Деньги у меня кончились, а есть почему-то хочется каждый день!

– Какого еще гуся, Савельева?!

Проболталась. Но отвечать не стала, спросила:

– Куда кидать, и хотела бы сегодня отлучиться за пределы школы.

– Вот вам мишени, кидайте.

– У меня всего два своих ножа.

– И ножи с собой? – вдруг умилился директор, – Петр Алексеевич, отложите пока ваши ножички. Кидайте, ученица Савельева, в первую и последнюю мишень.

Да я бы, наверное, и до Луны бы докинула! Со злости.

Хрясь.

Хрясь.

Директор вытащил первый нож, а тренер второй. Оба ножа мне вернули молча, переглянулись, и я получила команду:

– Ко мне в кабинет!

Пока шла между ними, чуть-чуть приоткрыла ментал.

Надо же! Оба лучились довольством. Директор вообще сиял, поэтому и шел первый, наверное, чтобы его личико не видели. Тренер шел за мной шаг в шаг, прямо как санитар… не скажу где… ясновидящие тоже промолчали.

Зайчик Варя уставилась на ящик с ножиками, а не на нас.

Я от большого ума подумала, чтобы взрослые не поняли – у Зайчика всегда ушки на макушке, все-е слышит.

Но я ошиблась.

– Присаживайтесь, ученица Савельева. Поднимите салфетку с тарелок. Каша с мясом для вас. Ложку видите? Чай тоже не должен остыть, булочка сладкая. Мы вернемся через двадцать минут, вы должны успеть позавтракать и познакомиться с вашим расписанием – на столе справа. И уставом школы – он слева. Все понятно?

– Понятно.

Как удачно они вышли!

Я спокойно поела и целых восемнадцать минут изучала устав и, главное, расписание.

Оно мне очень понравилось, очень-очень.

Четыре раза в день нас кормят: в 8, в 13, в 17 и в 20.00. На редкость правильное расписание!

Утром, до завтрака, зарядка.

С 9 до 13 – теоретические занятия, четыре урока, иногда их сдваивают.

С 14 до 17 – практика, у целителей в лабораториях или больницах.

После полдника – факультативы на выбор, не менее двух.

Воскресный день, седьмой – выходной, в скобках мелким шрифтом – уборка территории, классов и комнат.

Главное – никаких доплат за еду и проживание не добавили! В правилах четко написано про обучение за счет империи, но вдруг в школе магов есть свои особенности.

«Да зачем давать императорскую стипендию и тут же заставлять платить?»

Спрашивается, что хотела от родителей седая тетка?

Что я забуду про свою семью?!

Которой у меня никогда не было раньше.

Странная женщина, если у них норма забывать. Я-то теперь выделила особенности старших Ушаковых. Ладно, отложу пока.

Расписание отличное.

Устав понятен – весь из запретов.

Осталось подумать о заработке, но до холодов время есть, осмотрюсь неделю или две, а там уже буду знать, какие неожиданности меня тут поджидают, сколько необходимо денег мне и, главное, как смогу помогать своей семье.

***

– Андрей Андреич, расскажите!

– Нам действительно повезло. А ведь чем больше штабс-капитан рассказывал, тем сильнее я расстраивался. Не люблю его, вздорный человек, пустой. Но в одном он прав – девочка действительно никак не должна была попасть к нам. Родители официально неодаренные, в чем уже сомневаюсь. Подумаем, как их проверить.

– Да теперь зачем?

– Существуют курсы для взрослых, хотя да, практического смысла мало. Другой вопрос, почему в свое время просмотрели… но все бывает. Семья-то Савельевых бедная, зато с гонором, вроде бы от состоятельной родни, очень уважаемой при дворе, посмели отказаться… по словам штаб-капитана. А детей четверо или пятеро, одаренная она одна. Учителей и воспитателей нанять не на что, учили родители, как могли, всему, что полагается знать дворянам. Судя по всему, могли немало, и все-таки явно системы там нет, пробелы будут. Ничего, девочка с характером, нагонит. И я очень рад, что подружка будет у нашей единственной красавицы. Что сам добавишь?

– Тело еще слабое, я бы сказал, больше теории, чем практики, или занимается недавно. Как будто голова знает, а тело только нарабатывает навыки. Не знаю, кто ее учил, но воин добрый, нам бы такой не помешал. С окружением родителей имеет смысл познакомиться, очень интересно.

– Вот и съездишь сам.

– В любом случае один факультатив у нее есть. Смело можно думать об участии в состязаниях школ. Надеюсь.

– Очень бы хотелось. Петя, ты уж не спугни, не сломай девчонку...

– Андрей Андреевич! Не извольте беспокоиться. Она сама сказала – себя надо уметь защищать.

– Представь, его сиятельство пошутил, дескать, а что, девушка один рукавчик закатает, другой и вытащит метательные ножи? Она покивала и ножи вытащила!

– Ха-ха-ха!

– Интересно, куда же она хочет отлучится… стоп, возвращаемся, ровно двадцать минут.

***

На следующий день все и произошло.

Пока Петр Алексеевич, мой куратор по гимнастике, так официально называется здесь физкультура, рассказывал, как планирует усилить тренировки, Зайчик Варя, очарованная моей меткостью, прожужжав об этом все доступные уши, открыла ящик с ножами. Собственно, не одна открывала, помогал весь второй класс, но покидать ножики решила только она.

Ведь так легко попасть в мишень, правда?

Не успел Петр Алексеевич развернуться к второклассникам, как поймал удар по ноге. А белая штанина сразу получила яркое красное пятно.

Первый класс даже не понял, что раненый уже есть, но у мальчишек второго класса хватило ума разбежаться и залечь на землю. Они пытались Зайчика образумить, да где там! Мастер занят первоклашками, она немножко покидает ножики и всех догонит.

Но догнал ее окрик взбешенного куратора.

Парни быстро собрали ножи, и раненый пошел к целителю, по пути приглашая мастеров и сотрудников. Мы строем шагали следом, а директор встречал всех у целительской.

– И почему я не удивлен?

Интересно, одной мне показалось, что у бедного Зайчика испуганно торчавшие ушки-хвостики самостоятельно поникли…

– Пожалуйте на помост, уважаемая!

Про помост уже знаю, Зайчик и рассказала.

Иначе называют плахой, эшафотом, в немагических школах скамьей позора. Наказание за самые серьезные нарушения. Зато что-нибудь одно: если получили скамью, значит, не выгонят или штраф не повесят, а такое тоже бывало.

Но путь в Академию такая скамья может перекрыть.

Я вздохнула, прошептала второму классу:

– Чем больше народу, тем меньше получит виновный… – и полезла на помост следом.

– Савельева… а вы в чем виноваты?

– Я тоже кидала ножи накануне, не знала об общем запрете.

За мной на помост залез тощий мальчишка.

– Что вы наделали? – уже с интересом спросил Андрей Андреевич.

– Я первый открыл коробку, думал, специально положили, – огорченно признался парень.

На помост по очереди залез весь второй класс. Каждый без вопросов объяснялся:

– А я помогал открывать коробку с ножами, с двух сторон удобнее.

– Вытаскивал ножи и проверял заточку.

– Видел, что открыли коробку… и никому не сообщил, даже в голову не пришло.

На нас шестерых, четырех парней и двух девочек, тесно стоящих по помосте, поддерживая друг друга, смотрели все сотрудники, мастера и первый класс.

Только градус поменялся. Преступление обернулось недоразумением.

– Нда-а… – пробормотал директор.

Я чуть-чуть приоткрылась – ему страшно нравилась ситуация! Он медленно рассматривал каждого, и пришлось быстренько закрыться.

Точку поставил штатный целитель, вбежавший с криком:

– Я на месте!

– Иван Андреевич, осмотрите, пожалуйста, Петра Алексеевича, ему ножом попали в ногу.

Пятно точно указало, где рана, и целитель, подвернув испорченную штанину, присел. Я тоже с интересом посмотрела, что получилось, раньше никогда не лечила на расстоянии и не глядя. Без ментала не смогла бы.

Отлично! Можно сказать, царапина. Даже странно, что так много крови. Маленько перестаралась.

Но как перспективно, да?

«Пожалуй, с твоей бедоносицей точно.»

«Я ж говорю – шайтан, а не девка.»

Целитель изумился:

– Андрей Андреич! Ради чего меня выдернули перед серьезной операцией?! Тут школьник бы справился!

– Мы обязаны проверить, – примирительно заметил директор, – что ж делать, только вам доверяю.

Целитель, круглый колобок, хмыкнул, помахал всем ручкой и был таков.

Мы так и остались стоять скорбными изваяниями, осознавшими свою ошибку, пока не услышали:

– Все идут на завтрак, а вы, девушки, ко