Душа Махабира

Глава_1.1_Песок везде

Рюга не хотела открывать глаза, интуитивно гонкай понимала, что еще слишком рано, — «Жарко… Чего так жарко-то?» — раздраженно думала она.

Утреннее солнце уже щипало глаза, она прикрыла их длинными пальцами. Сухие губы потребовали воды. Девушка лениво поднялась. Высоченная, в кожаной броне она вдруг широко открыла глаза.

— Какого хрена.

Гон сидела посреди пустыни на спальном мешке. Все вроде верно, тут она и уснула, только пустыня другая и палатки нигде нет. — «Обокрали? Я не могла пропустить такого!» — думала Рюга, мотая головой. В ее красные волосы набился песок. Она взяла горсть и просыпала его сквозь пальцы, будто впервые видела такой — белый и мелкий.

Гонкай дернулась вправо.

— Фух… — она выдохнула и подтянула поближе секиру из черного металла с широким лезвием. — Может сон?

Для надежности Рюга прилегла, закрыла глаза.

Кряхтящий визг заставил ее отказаться от идеи отлежаться еще немного.

Гон поднялась. Бесшумно перед ней приземлилась крупная птица, — «Слепая?» — подумала Рюга. Ее розоватые глаза стали ярко-красными, — «Плотный…» — подумала Девушка разглядывала духовое тело зверя, мощный желтоватый поток внутри коршуна ясно говорил о его намерениях.

Размером с бочку он понемногу подшагивал, периодически дергая головой, на которой клацал клюв. на месте где напрашивались глаза, лишь колыхались перья как у птенца.

Похожий визг вдалеке и шуршание за спиной. Рюга потянулась к секире. Хоть и безглазая, но птица видела, как в теле гонкай сформировались красные кости, поверх собственных. С их помощью Рюга могла поднять железяку весом с наковальню.

Коршун продолжал подходить, — «Трое… Нет, пятеро!» — девушка оглянулась.

В этот же момент первая птица заорала как истеричная старуха и кинулась на гона. В следующий миг пернатый монстр хаотично трепыхался, выплескивая кровавые бусины на песок.

Вихрь красных волос и топора — еще две головы скатились по горке.

Четвертая птица хотела сцапать девушку за ногу, резко подняв и опустив колено Рюга переломила ей шею. А вот пятая смогла ухватиться за плечо, соскользнула и тут же раздербанила когтями кожаную броню и бок гона.

— Жри! — проорала она.

С этими словами из ее тела выросла гигантская костяная рука, полупрозрачная, тлеющая, она один в один повторяла движения Рюги.

Птица, напуганная вспышкой духа, отлетела, но тут же попалась в захват костяных пальцев. Следом Рюга похоронила ее под песком, со всей силы шмякнув о землю.

«Сзади!» — пронеслось в ее голове.

Поздно.

Стервятник втрое больше предыдущих обрушился на нее, впечатав в лежак. Затем натужно поднял девушку в воздух.

Рюга отпустила секиру. Когти главаря не проткнули ее, вокруг тела проступили ребра и ключицы, в духовой оболочке которых засияли трещины. Хотя значения это уже не имело.

Костяные пальцы сомкнулись на шее птицы, она потеряла равновесие и выпустила Рюгу. Та приземлилась, укрепив скелет духом. Хотя голову и желудок тряхнуло до тошноты.

Коршун закувыркался, поднимая пыль. Рюга побежала в другую сторону к лежаку. Схватила секиру, повернулась к черному силуэту.

К удивлению девушки, птица решила атаковать снова.

Подшагнув в метательной позе, гон запустила секиру. Получилось не идеально, голову накрыла рукоятка, а топорище срикошетило в грудину.

Подбежав на усиленных ногах, девушка собиралась добить вожака, но это было лишним. Свернутая шея и рассеченная туша фонтаном заливали песок, который жадно впитывал влагу, превращая и без того густую кровь в завернутые комки.

Рюга потянулась вытащить оружие, попятилась. Вонь от птицы была неповторимой: белая гниль, дохлятина и прелая шерсть. Идея позавтракать добычей быстро растаяла.

Сморщив лицо гонкай выдернула секиру. Заводила топорищем по песку в попытке очистить его от крови. В итоге перемазалась сама.

Вернувшись к лежаку, девушка собрала вещи, огляделась и пошла в случайном направлении.

Рюга шагала до вечера, совсем выбившись из сил, она села на теплый песок.

«Гадство… накой я погналась за ней? Живая… Лучше бы держалась подальше…» — подумала девушка, скинула сумку и улеглась звёздочкой в яме между двух барханов. Она смотрела в небо, на котором уже появлялись первые звёзды, заявившие о себе раньше всех. Две луны, красного и синего оттенков, выстроились друг за другом и еле формировали восьмёрку — «ничего знакомого, даже песок сыпется по-другому.»

Сделав сдержанный глоток из горлянки, Рюга снова свалилась без сил, решая куда идти. Наглый песок был уже везде, и в волосах, и под всей одеждой, даже под плотно прилегающими налокотниками. — «Темнеет, гадина… и палатку наверняка она стащила, наверное, буду спать тут. Интересно, здесь холодно по ночам?» — думала Рюга готовясь к рывку.

Из последних сил она доставала спальный мешок. Девушка закуталась в нем, намотала тряпку на голову чтобы песок не попадал на лицо. Хотя пара песчинок все-таки заползли. Она выплевывала их и попыталась найти хоть сколько-то удобно положение, чтобы поспать.

Обгоревшая шея ныла от любого движения. А ноги скручивало от ходьбы.

Ветер противно гудел, напоминая вой старой собаки. Рюга прикрыла ухо, — «Найду зарублю заразу!» — подумала она, глотая густые слюни. Песок все еще был горячим.

Луны набрали яркость и нависли над девушкой, не давая погрузиться в сон. Стряхнув щепотки песка с длинных ресниц, гонкай посмотрела на небо, звезды казались раскалено- белыми, а луны огромными будто спустились ближе к земле.

На момент Рюга была очарована этим видом, однако ломота во всем теле быстро расколдовала ее. Девушка попыталась занять новое положение, чтобы не нарушить тонкую систему защиты от песка и сквозняков. Проворочалась несколько минут, наконец успокоилась и задремала. Песок стал холодным.

— Г-где… звезды? — в полусне промямлила Рюга, выглянув из-под тряпки.

Все еще была ночь, тело уже потряхивало от холода. Гон проморгалась, но так и не увидела ни единой яркой точки, только тусклое гало от лун.

— ОПЯТЬ ТЫ! — процедила Рюга и, надорвав крой, как гусеница выползла из кокона спального мешка. Она схватила секиру, встала в стойку, и уставилась в небо.

Точнее в темное, пульсирующее облако, оно застыло в сотне метров над землей. Постукивая зубами, Рюга смотрела на явление красными глазами, она ВИДЕЛА, что это не просто пыль, и тем более не вода, оно было — живым. Дух внутри тучи искрился и переливался словно по грозовому небу, но медленно и равномерно.

— ЧЕГО ТЕБЕ НАДО!? — заорала гон, выпуская пар из ноздрей. Ее кожа покрылась ципками, а волоски по всему телу затопорщились.

Ответа не последовало.

— Ц, — Рюга раздраженно скрутила пару восьмерок секирой, воткнула оружие в песок. Напитав лезвие духом, поставила ногу в специальный крюк с противоположной стороны лезвия, заорала и волчком запустила топор в небо.

Гон застыла с задранной в шпагат ногой, натянув мышцы до предела. Оружие улетело, прорубив облако насквозь.

— ВЕРНИ, МОЮ, ПАЛАТКУ! зараза.

Из-за концентрации на броске, глаза Рюги потускнели и перестали отслеживать дух облака. Она восстановила пристальный взгляд, ожидая увидеть духовую рану, или хоть какое-то изменение в ауре облака… — «Ничего?.. он что… забрал ее?» — подумала она, не увидев ни изменений, ни секиры, которая уже должна была вернуться.

— ГАД!

Облако заискрилось, пробухтело еле слышными раскатами грома, — «Глумится надо мной!» — подумала Рюга. Туча повисела несколько секунд и лениво поплыла прочь на восток.

— НЕ УЙДЕШЬ! — закричала гон и побежала вслед.

Оглянувшись, она заметила, как за спиной что-то поднимается в вверх, это была ее сумка, спальный мешок и полупустая фляга с водой. Колпачок открылся — жидкость глухо забарабанила по песку и тут же замерзла.

— Э-э-э? — от растерянности, на миг, ее лицо стало как у обиженного шестилетнего ребенка. — стой, с-СТОЯТЬ!

Рюга бежала за ним почти час, сначала быстро и наравне, потом все медленнее. Она вспотела и одновременно оледенела. С ее губ срывался все более тусклый пар. Гон ругалась все реже, даже про себя.

Шуршание сапог прекратилось, слышен был только ветер и хриплое дыхание. Рюга злобно смотрела на плывущую вдаль тучу, которая стащила все ее добро.

— Еще увидимся, зараза.

Девушка села на песок, скрестила ноги, выровняла дыхание и начала расслаблять тело, снимая спазмы от долгого забега. Через минуту гусиная кожа разгладилась, а дыхание выровнялось

— Я тебя еще достану, зараза. — уже спокойно пробурчала Рюга и сосредоточилась на сохранении тепла в теле. — Опять я все потратила.

«Не хватает…» — подумала Рюга, нахмурив брови. Она приоткрыла глаза чтобы прицениться, скоро ли рассвет, было понятно — еще не скоро. — «Какого черта в этой пустыне так холодно!?»

Гонкай сомкнула пальцы на ресницах, чтобы убрать с них раздражающие льдинки. Вдохнув полной грудью, стиснула зубы и принялась дальше согревать тело остатками духа. Рюга знала, что уже вышла за рамки допустимого.

Утренние солнце и жажда разбудили Рюгу, присыпанная песком, она выгнула спину.

— Тьфу, пф-ф, — фыркала она, выковыривая языком песчинки, скребущие по зубам.

Девушка вытянулась как вялый, только что проснувшийся ленивец, — «Пить охота», — подумала она.

Рюга прищурилась. Пейзаж был не обнадеживающим: барханы, небо без облаков, а за горизонтом шпили с ржавыми прожилками. — «И где я вообще оказалась?» — подумала Рюга и снова пыталась обдумать последние пару дней, не сон ли все это? Под аккомпанемент хруста в теле, гонкай встала.

— Откуда я бежала? — девушка посмотрела на восходящее солнце и решила идти на запад, она лишь примерно понимала, где остались ее вещи. — «Может, оно не все стащило?» — Думала Рюга, растирая плечи. Она побрела по свеже уложенному песку, который уже почти успел съесть ночные следы.

Найти место откуда гон начала погоню удалось только к полудню. Рюга узнала его по форме барханов, между которыми и решила заночевать. Блеск вдали дал ей надежду. Шурша песком, она соскользила вниз.

Блестяшкой оказался гребень для волос, который Рюге подарил наставник после экзамена. Девушка заплела волосы. Край гребня напоминал плавник, который выпирал вверх на затылке.

Рюга потрогала медальон на шее, он был прямоугольным, на нем изображение ее школы с одной стороны и символ Холмов Мастеров с другой. Он означал, что его носитель состоит на службе пилигримом. Хотя Рюга получила это звание всего пару месяцев назад.

Поглядев еще, девушка заметила песчаный бугорок, похожий на булочку, — «фляга!», — подумала гон, подошла, раскопала ее и дернула. Это и вправду была фляга. Рюгу улыбнулась, но тут же скривила губы, в песке зазвучала трещотка.

Под флягой лежал шипящий каралик цвета песка. Змея пригнулась и прыгнула Рюге в лицо. Она извивалась, опутывая руку девушки, но все без толку — защемленная между двух пальцев змея стала беспомощной. Рюга передавила ее голову, та хлюпнула, превратилась в кашу, а из показавшихся клыков закапал желтоватый яд.

— Будешь моим обедом, — заявила Рюга и осмотрела флягу, — колпачок был сорван, но что-то еще бултыхалось. Девушка бросила змею, которая дергалась в конвульсиях, и выжала из фляги все что было, — «даже глотка нет…» — Рюга заткнула флягу и присела на песок, тут же встала, раскаленный он не сильно располагал к посиделкам.

«Даже если дотяну до ночи — не смогу ее пережить», — думала гонкай.

— Дьявол! — шикнула она, схватила змею и снова побрела, не зная куда.

Весь день Рюга блуждала по пустыне, решила идти в сторону шпилей. Гон то и дело сбивалась с пути из-за того, что приходилось спускаться в борозды барханов. Девушка думала о храме, в котором выросла. Вспоминала слова своего наставника, снова и снова, как к застрявшему куску мяса она приходила к его словам, — «Ты умрешь иссушенной старухой до первых седых волос…»