Душа Махабира

Глава_11.1 Обесточие

Рюга проснулась. В узком просвете палатки она увидела силуэт Фина, он тянул что-то с веревкой через плечо. Гон чувствовала, словно ее тело придавило плитой, раскалывалась голова, — «Дожили… я могу встать, но не хочу…» — подумала она и на крупицах воли заставила себя сесть.

Девушка пролежала беспробудно три дня. Тут и там проступили синяки от жесткой поверхности и драк, которые, казалось, остались в другой жизни. Тупая боль рекомендовала не шевелиться.

— Отвернись, — вяло процедила Рюга.

— Да, — отозвался Фин.

— От меня несет, — сказала она и на четвереньках еле выползла наружу, — от меня несет… — ее стошнило, брезгливо вытащив волосы, она отчаянно посмотрела на Финланда. — Что со мной?

— У тебя обесточие, — ответил он.

— Не поворачивайся, — гаркнула она, точнее попыталась, но получилось слабо.

— Я и не собирался.

Рюга неуклюже натянула штаны торчащей парой пальцев и шатаясь подошла к нему. Фин организовал целую плантацию разломанных надвое костей разодранного зверя.

— Что ты тут устроил? Мерзость…

— У нас не так много еды, этот кости кута, его загнали гиены, обглодали конечно же, но что-то я смог выкрасть.

— Печально, старикан любил этого ушастого…

— Это не Таршин, второй.

— И ты будешь это есть? — морща нос спросила девушка.

— Мы будем это есть, — сказал Фин, глянув на нее отцовским взглядом. Он был ниже, но смотрел свысока.

— А… ага.

— У нас воды на неделю и еды на две, — сказал он, указывая на кучку красиво разложенных припасов под навесом, возле палатки, — костный мозг будет полезен для тебя сейчас. Как твои руки?

Рюга чувствовала тупую боль по всему телу и еще не фокусировалась на переломах, кисть ныла, хотя голова болела больше. Девушка попыталась осмотреть руку пристальным взглядом, но не вышло. Она просто дернула плечами.

— Ты мало пила пока спала, держи, только понемногу, эта фляга на сегодня последняя.

Рюга взяла кожаную грушу и отпила как сказал Фин, хотя она бы с радостью выпила все, еще бы и съела саму флягу в придачу.

— Погоди-ка, два дня? — У нее в воспоминаниях промелькал ряд кадров, где ее поили, кормили, и не только… — Скажи-ка, Фин…

Она наклонилась к нему и вплавилась ястребиным взглядом. Финланд не сразу понял в чем дело, но сообразив, холодно ответил.

— Ты болела, я ухаживал за тобой, и только, — невозмутимо заявил он.

Рюга все смотрела на него серыми глазами, дух настолько перестал вырабатываться, что в них не было даже легкой розовинки. Затем гон оглядела парня, весь в грязи изодранный и обгоревший, на вид подросток… — «да уж досталось ему,» — подумала она и выдохнула.

Девушка обошла периметр скалы, она увидела внизу стаю гиен, по-прежнему не сдавшихся.

— Чего им надо? ОГО, ТЫ ЗАВАЛИЛ ЕГО! — восторженно крикнула она, но тут же почувствовала, что мозг от боли делится на две подсушенные дольки. — Как ты смог?

— Повезло, — сказал Фин и протянул Рюге толстую расколотую косточку кута. В ней поблескивала коричневая кашица, — это вкуснее, чем кажется, лучше съесть, пока не высохла.

«Повезло, говоришь…» — Рюга изучала его взглядом и быстро сложила все вместе, — «На вид все тот же задохлик, но смог убить врага, с которым я не справилась, и припасы добыл… и есть готов, что придётся. Даже меня выходил. Не бросил и не запаниковал… Значит, недооценила?»

Рюга снова начала снимать руку с повязки на шее, но Фин остановил ее.

— Не напрягай без надобности эту руку, твои безымянный и средний пальцы раздроблены, если трещины разойдутся, ты уже не сможешь их собрать.

— И долго так будет? — спросила Рюга и начала губами и языком захватывать жирные куски с кости.

— Обычно, обесточие длится месяц.

— Чефо, а раньфе никфак! — Гон полезла за второй порцией, — Вкусно!

— Не знаю, я думал о твоем духе, нам повезло уже потому, что ты смогла держать его день, твои руки хорошо заживают, главное, не тревожить их хотя бы месяц.

— И чего делать будем? — она поглядела вниз, где две гиены начали обнюхивать вожака, сегодня никто из них не отправился на вылазку. — Эти вон, уходить и не думают.

— Пока что мы будем тут, нельзя рисковать, у нас есть припасы на две недели, нужно подождать, пока ты окрепнешь, — с потухшим взглядом сказал он.

Рюга доела очередную порцию и сонно закачалась, Фин подпер ее и помог добраться до палатки, его спина трещала после вчерашней авантюры.

— Со мной, т-такого никогда н-небыло — бормотала она в полудреме.

— Это нормально — сказал он. — «пока что симптомы хорошие, через два дня она сможет ходить и нормально есть,» — Фин посмотрел в небо, — «А вот это мне не дает покоя…» — подумал он, глядя на костяную голову облачной рыбы в небе.

Через три дня на рассвете Фин вылез из палатки. Рюга храпела, а он привык спать один, да и палаточные валики хоть и смягчали сон, все же голый камень напоминал о себе. Усталость и куча мелких ссадин понемногу сходили, однако безысходность и тоска сводили сума.

Гон часто будила его, еще она иногда начинала пинаться посреди ночи, или тыкать острыми локтями и таранила коленями, заталкивая Финланда в край и без того тесной палатки.

Помочившись с уступа, он заметил, что сверху на скале кто-то топчется. Знакомое блеяние кута, — «Таршин!» — подумал они и, застегиваясь, побежал на другой конец платформы.

Это и вправду был он, на соседней скале в тридцати метрах кут стоял и глядел на него с недоумением, — «Бедняга, как он вообще туда забрался?»

Рюга спала сутки напролет еще неделю. Вязкие сны заполняли разум гона, это было состояние между сном и бодрствованием в котором нормой казался даже самый откровенный бред.

Фин перестал перекладывать Рюгу, как только заметил, что она уже сама меняет позу, когда затекает тело. Также девушке хватало сил просить воду, и ходить в туалет. Иногда, накоротко гон садилась рядом, они болтали об Империи и Холмах Мастеров, но это были довольно пресные разговоры на минуту-другую.

Таршина не получилось спустить, но он ждал, иногда уходил куда-то. Фин решил, что у него есть доступ к воде, так как он не выглядел истощенным.

Очередной ночью Фин набрал хвороста из высохших кустов и деревьев, проросших в скале, и позвал Рюгу на ужин. Он видел духовым взглядом, что гон не спит.

— Иду-у-у — протянула она не в силах больше валяться без дела, в тело понемногу возвращалась жизнь, но настроение все еще было ни к черту.

Лениво потягиваясь, девушка вяло брела к нему. Подальше от разодранных трупов Фин сделал небольшой костерок, на который положил железную пластину с красивыми узорами по краю. Так он жарил подсохшее мясо, которое смог стащить днем из-под носа Клычка. Когда гиена обнаружила это, завыла, как щенок и носилась по округе в поисках добычи которая уже вялилась этажом выше.

Михиль с высунутым языком, как знаменосец наматывал круги под ногами.

— Я плохо готовлю, — сказал Фин, переворачивая очередной кусок.

— Да ладно, что тут можно испортить… — сказала Рюга и вспомнила свои кулинарные похождения, она готовила так плохо, что в родных краях товарищи боялись даже ее присутствия на кухне.

Сев на красную подушку, девушка взяла кусочек, который Фин протянул на заостренной палочке. Рюга схватила ее глиняными лапами как плюшевый медведь, отщипнула кусочек, хрустящий от черной корки, без специй, масла или даже капли жира, по вкусу он напоминал жареного до треска кузнечика, хотя после полуминуты жевания проявлялся вкус мяса.

— Гадость… — признала девушка и доела кусок.

— Да… — идиотски улыбаясь сказал Фин и начал жевать свою порцию, затем половину отдал Михилю, тот уплел его с аппетитом, нелепо чавкая.

Костерок догорал, мелкие веточки образовали покрытые белым пеплом угольки. Неизвестные насекомые сверчали синхронно, нарастающими волнами. На небе переливались звезды с гигантским красным скелетом и двумя лунами, которые немного касались друг друга.

— Мне тут снилось всякое… я вот думаю Фин, — Рюга посмотрела на него так, чтобы он ответил тем же, — ты ведь не человек, да?

— Да.