Душа Махабира

Глава_22.2

Через два дня караван в полсотни человек отправился из Драхта. Покровитель Алмаса — Сомах, забрал с собой почти всех своих людей. На удивление, лишь пара из них затаили злобу на Рюгу после драки на кладбище караванов, но их толстый главарь быстро пресек разборки.

Хазема, Гамаша и Сайфа тоже замаскировали, сложнее всего было с носорогом, его нагрузили шатром и обвешали таким количеством тканей, что он походил на местных вьючных животных, хотя еще больше он смахивал на оживший ковер, который нагрузили припасами со всех сторон.

Обставив все так, чтобы козлобородый и вправду был похож на владельца большого состояния, путники отправились к мосту.

По пути все застилал белый песок, от которого рикошетило солнце, от чего слепило и жарило вдвойне.

— Фин, чего смурной? — спросила Рюга, заметив, что сильфир утонул в раздумьях.

Они ехали в шатре на куте, в середине каравана. Чтобы не привлекать внимания, девушку нарядили в серую чадру, так она походила на служанку.

— Я ничего не смог сделать.

— Ну… Ты пытался.

— Люди там будут медленно умирать.

— Будешь стараться всем помочь, сойдешь с ума. — Рюга слегка стукнула его кулаком по нелепому тюрбану, который напялили на сильфира. — К тому же, иначе и быть не могло, явно не первый год тут засуха, и бандиты эти не вчера подмяли город.

— Все так, — Фин посмотрел на пустыню, ему представилось, как детей и старосту и фонтан, где он был пару дней назад, засыпает этот белый песок, и на их месте не остается ничего кроме пустыни. — Рюга, а ты не хочешь помочь им?

— Я домой хочу, остальное меня не волнует.

— Не злись только… Я думал, пилигримы с Холмов — миротворцы.

— Я не хотела становиться пилигримом. Когда нас взяли на обучение, мы с сестрой мечтали выжить. А теперь — время выплачивать долги… Сейчас я понимаю лучше, как мир устроен. — Гон вздохнула. — В холмах, Фин, уродов и тиранов не меньше чем тут, а может, и больше…

— В Империи тоже не все гладко. — Дракончик под одеждой пискнул, Фин посмотрел вперед. — Прости, я попытаюсь узнать, как нам вернуться.

— Ага, ты уж постарайся. — Рюга потрепала сильфира за тюрбан.

✁✁✁

Около двадцати дней караван шел до Висящего моста. Дни были почти одинаковые: белый песок, длинный путь с рассвета до заката, звезды, которые девушка понемногу начала запоминать.

Вечером четвертого дня на караван попыталась налететь банда разбойников. На их стороне была пара грандиров. Гамаш расшиб одного камнелюда и швырнул на несколько метров в другого — головорезы решили не продолжать. Рюга расстроилась.

В одну из ночей на Рюгу попытался напасть человек Сомаха, гон засекла его еще до того как он прокрался в палатку. Гон избила его до полусмерти, была готова простить. Но хозяин каравана приказал избить его еще сильнее и выбросить на обочину.

Фин все это время читал свитки и, к большему раздражению гона, общался с козлобородым, почти целыми днями. Они даже смеялись иногда, особенно часто, когда к ним подходил Хазем.

Сайф держался сам по себе, лишь изредка он переговаривался с Гамашем, и куда чаще с Фином.

Рюга же больше всего времени проводила с Алмасом. Точнее, это он проводил с ней время, не отставая. Даже когда говорить было не о чем, юноша был рядом.

Каждый день утром, и вечером они тренировались. В глазах гона парень был настоящим чудовищем. Он приспосабливался с ужасающей скоростью, его дилетантский стиль быстро выпрямлялся и обрастал новыми приемами. Главный недостаток, который девушка постоянно использовала против него — артистичность. Все, чему она учила Алмаса, он пытался сделать зрелищным.

— Будешь бить под такими углами и однажды тебя прикончат, — сказала Рюга, в очередной раз заехав по смазливому лицу, не сильно, но хлестко.

— Знаю я, но это же красиво!

— Ты сам создаешь уязвимость, ты дурак?

— Нет. — Алмас сел, зайчики в глазах понемногу таяли. — Просто я хочу, чтобы меня полюбила публика.

— Как думаешь, когда ты разляжешься задом кверху, многие тебя полюбят? — Рюга рассмеялась.

— Чего смеешься?

— Да так, хах. — Она вдруг стала серьезной, сцепилась взглядом с парнем. — Ничего, я выбью из тебя это.

Через три недели на раскаленном горизонте замаячил Аванпост. Рюга стукнула Алмаса в плечо, чтобы разбудить. После утреннего спарринга он уснул прямо в седле. Парень непонимающе дернулся, посмотрел на своего кута, который лениво брел по песку, затем на девушку, затем по направлению пальца.

— ОГО! — Алмас вскинул руки, после схватился за ребра. — Я не был тут с детства, отец возил нас сюда. Этот разлом появился самым первым…

— Тут дожди бывают? — спросила Рюга, разглядывая безнадежно иссушенную поросль.

— Иногда, — Алмас грустно улыбнулся, — в Махабире дождь — плохой знак…

— Это почему?

— Красный волос, пригнись, — скомандовал Хазем, пробегающий сбоку каравана.

— Рано же еще, — рыкнула Рюга.

— Нет, пора.

— Цю… Раскомандовался.

— Хазем сегодня тревожный, — задумчиво сказал Алмас, глянул на девушку, и громко захохотал.

— Заткнись, а то получишь, — буркнула Рюга.

Все это время она скрывала лицо и волосы, даже от людей Сомаха. Теперь же девушка закуклилась в чаду, и скрючила шею со спиной как старуха, чтобы хоть немного уменьшить рост. Алмас сдерживался как мог, но снова захохотал. Длинная нога метко прилетела по заднице, отчего парень чуть не упал. Ловко перехватившись он уехал, уже не сдерживая смех.

Рюга наблюдала издалека как козлобородый и Сомах о чем-то спорят с гвардией, которая охраняла переправу. По обрывкам фраз она поняла, что они требуют больше денег.

Мост был гигантским. Цепи с необычными звеньями удерживали огромные бревна, все это крепилось на ряды белых обелисков, половина из которых уже раскрошилась. Внизу завывала бездонная пропасть, и такие же гладкие стены, у скалы, словно их шлифовали.

В ее сторону пошли гвардейцы в блестящей броне с белыми одеждами. Внимательно оглядывая каждого зверя, они прошли мимо носорога, гон выдохнула.

Затем миновали и Хазема с Гамашем, у шатра Фина даже не остановились.

Рюга всеми силами старалась не допускать дух в глаза, от чего те стали светло-серыми с едва уловимым розовым оттенком.

Добравшись до нее, двое мужчин остановились, и один приказал сбросить чаду с лица. Рюга не стала пререкаться. Неуклюже сняв головной убор, перед гвардейцами появилась горбатая девушка с черными волосами и густыми бровями, смуглой кожей и серыми глазами. Огромный липовый ожог на полщеки изменили ее до неузнаваемости.

Рюга смотрела в шею кута, на котором сидела. Больше всего она опасалась, что ей прикажут что-то сказать, если они знают о ней, то вмиг поймут по акценту, что она не из Махабира.

Но мужики просто пошли дальше.

«Фин, молоток…» — хитро улыбаясь подумала девушка, вспоминая, как он пять дней кряду мазал ее маслом, которое затемнило кожу, выкладывал черные брови на самодельный клей и колдовал над искусственным шрамом.

Наконец, спустя пару часов караван тронулся. Оказавшись на середине моста, Рюга признала — перебраться через пропасть не было ни шанса, шириной в сотню метров, без дна, она тянулся до горизонта с обеих сторон. На большой глубине девушка увидела идеально срезанные вкрапления кристаллов, похоже на те, что были в ущелье перед Хаташем.

«Если это сделал Кашим, то его нельзя пускать в Холмы. Чертов старик… Откуда такая сила?» — Рюга вспомнила про бывшего Патриарха, нечеловеческую плотность духа, то как он перемещался по воздуху, и эти лучи по ночам. — «Наверняка это его рук дело, но зачем?»

«Чтобы поглотить нас.» — раздался голос внутри. Гон лишь считала короткое ощущение, ее подсознание слышало слова, но разум их не распознавал. Она посмотрела на спину Алмаса, который уже перешел мост и, очевидно, ждал ее, весь заряженный впечатлениями, завидев девушку он улыбнулся.

«Он полюбил тебя».

— Похоже на то…

(далеко на северо-западе)

В самом центре Махабира, между восемью городами блестел лес кристаллов, который возвышался над соседними горами. Обнесенное скалами, кристаллическое ядро Махабира испускало три стены, свысока похожие на паутину, которая вот-вот обрастет сотнями путов.

Высоко над кристаллами парили облака, с любой стороны Махабира они были непримечательными и казались мелкой точкой. Но белый вихрь скрывал в себе девятый город. Город, парящий в воздухе, на подушке из кристаллов. Любой зрячий путник замер бы, увидев дух, который поддерживал эти пиковые башни.

Но улицы летучей столицы пустовали. Дворцы с роскошными фресками рушились от времени и беспощадных вихрей ветра. Растения не могли выжить без поддержки, и некогда цветущий сад дворца иссох, слился с его каменной оболочкой.

В центре главной площади стоял Кашим, морщинистая дряблая кожа, сильно загорелая, покрытая темными веснушками с головы до пят. За ним, приникшие к земле, Катош и наг с оплавленным лицом. Лишь кривой рот, который со свистом втягивал воздух и пара темных дырок вместо ушей и ноздрей отличали лицо от затылка.

— Я приказывал не трогать ее, — вымолвил патриарх.

— Прошу простить, — медленно пробубнил камнелюд, — боялся, что она может заподозрить.

— И, что скажешь?

— Слаба, никогда она не сможет представить угрозы, даже поглотив половину…

— Помнится, тоже ты говорил и обо мне, — прервал его Кашим.

— Сейчас я уверен. Вспыльчивая, слишком юная, слишком зависимая…

— Могу я испытать ее? — прохрипел Наг.

— Попробуй. Все, что мне нужно, чтобы она захотела прийти сюда. — Старик понемногу начал превращаться в белый туман. — Сама. Не убивать и не калечить.

— Я постараюсь, — сказал наг и скорчил нечто похожее на улыбку.

— Даудеш.

— Слушаю.

— Помни, почему ты служишь мне. — Кашим повернулся к ним и поднял ладонь, — В конце концов, каждый получит то, что хочет. Передайте мой приказ Сахин.

— Слушаюсь, — хором ответили грандир и наг.

Кашим небрежно махнул ладонью, и оба прислужника растворились в воздухе.

«Твоя четверть не желает возвращаться сама, отчего же?» — вопросил старик про себя.

«Молитвы как люди, разные части общего целого хотят разного.»

«Я по-прежнему считаю, что нам нужно избавиться от них.»

«Тогда ты умрешь от старости, а я снова рассыплюсь.»

«Годами я искал их, а какая-то девчонка находит по осколку в месяц. Ты что-то утаил от меня.»

«Тебе известно все, что и мне…»