Душа Махабира

Глава_4 ХАТАШ

Путники приближались к высоченным воротам города. Местность вокруг была засыпана песком. Не было видно растений, вместо них старые стены. Поломанные непонятно кем и как — они явно создавались разными поколениями. Об этом говорили форма и материал, отличающийся не только по виду, но и по состоянию — те, что возводились первыми, были хоть и разрушены, порой до основания, однако сохранились лучше всех.

Хазем подъехал к входу в город, что-то прокричал и показал деревянную дощечку, которую снял с шеи Таршина.

Тяжелые пятиметровые ворота со сколотыми узорами дернулись, сбросили с себя пыль от бури, приоткрылись ровно настолько, чтобы кут смог протиснуться внутрь. Ворота с воющим скрежетом захлопнулись.

Путники зашли в длинный туннель, из конца которого доносились звуки оживлённого города, шум барабанов и дудок, навязчиво завлекал толпу. Голоса на совершенно незнакомом Рюге языке, заполняли все. Девушка увидела небольшой фонтан, к которому Хазем как раз направил Таршина.

Рюга вылезла, распугав сначала запахом, а потом и высоченной тенью ребятню, которая игралась с водой. Гон стряхнула с себя уже отшелушившуюся слизь, зачерпнула жидкость, которая пахла мелом и попыталась смыть вонь, хотя бы с лица и рук, но поняла — она въелась очень глубоко, а про одежду и думать не стоило.

Пока она плескала подмышки с коротким пушком, к ней подошёл коренастый мужик с круглым пузом в кожаной жилетке до середины туловища и начал на нее кричать, интенсивно размахивая руками. Толстяк явно погонял ее. Рюга лишь раздраженно глянула на него и продолжила заниматься своим делом.

Хазем вступил с мужиком в перепалку и добавил немало шума. БАРАБАНЫ, дети, КРИК, ДУДКА, СПОР, вонь, толпа из странных людей и существ, которая медленно проходила и шепталась вокруг них, разглядывая чужачку.

— ДА ОТВАЛИТЕ ВСЕ, И ТЫ! И ТЫ! И ВЫ ВСЕ К ТАКОЙ-ТО МАТЕРИ ИДИТЕ! — потыкав во всех присутствующих пальцем, Рюга толкнула локтем пузатого мужика, жестко, чтобы он почувствовал силу и пошла прочь куда глаза глядят. Толстяк унялся, сжал губы звездочкой и все-таки потер волосатое плечо.

Девушка смотрела под ноги и раздраженно топала по желтой мостовой, — «Бесит все!» — думала она. Гон даже оглянулась в поисках того, что можно сломать, но поняла — так она только накликает беду.

Пока девушка шла по площади, заметила улочку. Оглядевшись по сторонам, поняла, что у ворот — рынок, за которым располагались красивые двух и тех этажные домики с синей мазайкой.

Люди встречались разные, но в основным смуглые, с картофельными носами, даже у женщин. Кто-то в плотно закрытой одежде, кто-то, наоборот, еле прикрывался. Среди толпы встречались и другие расы, которые были Рюге не знакомы: широкие каменные люди с грубейшими чертами, выделялись зверолюды с полукошачьими лицами, а иные и вовсе почти со звериной мордой. Последние, кстати, смотрели перед собой взглядом рассеянным, будто боялись поднимать голову и тем более пересекаться взглядами. А еще мелкие двуротые колобки в тряпье, которых девушка уже встречала в пещере каньона.

Торгаши, в основном старики, глазели на гона очень недружелюбно, но отводили взгляд сразу, как только она зыркала на них, — «Я тут одна…» — подумала Рюга, оглянулась — Хазема не было видно.

В толпе девушка разглядела маленький комок, похожий на бочонок. Сначала, не заметив, его толкнули коленом, а потом кто-то в фиолетовом наряде и вовсе споткнулся. Сухой мужчина в тюрбане с козлиной бородой словил равновесие, глянул на ребенка, пнул его, а затем плюнув трижды снова замахнулся ногой. Комок не бежал, а молча принимал свою участь.

Козлобородый орал на ребенка в рваной мешковине, и пнул уже четыре раза. Вдруг мужик ощутил жилистую хватку на руке.

Он обернулся, Рюга смотрела на него свысока во всех возможных смыслах. Красные глаза прожгли козлобородого насквозь.

— Вали дядя, — сказала гон и стиснула его руку еще сильнее.

На момент мужик понял, с кем связался, это ему подсказали инстинкты. Однако долгие годы дворянства настолько затупили их, что он, потеряв страх, плюнул и ей в лицо. Правда, не дотянулся, плевок медленно стекал с жилистой шеи. В этот момент те самые инстинкты заиграли новыми красками, как вскоре и пыльная желтая брусчатка.

Гон подняла его, немного подержала в воздухе шестьдесят килограмм напыщенности. Как только девушка увидела понимание ситуации в глазах козлобородого, швырнула его через плечо.

Рюга выпрямилась, наступила мужику на грудь, приложив больше половины веса. Пожамкала щеками и медленно спустила вязкую слюну на перепуганную физиономию, которая хрипло хватала воздух после падения. Он дергался, но как только сцепился с девушкой взглядом, замер.

— Думаешь, на тебя нет управы? — проговорила она с видом, как будто перед ней дохлая крыса, которую хочешь не хочешь, а придется убрать.

Рюга вдруг поняла — она окружена армией шептунов, с копьями из пальцев. Гон подняла ногу. Козлобородый мужик не сразу понял, что может идти, сообразив, пополз на карачках и получил пинок по костлявой заднице, упал, но тут же встал, что-то истерично крича, и убежал. Девушка заметила — для жителей увидеть бегущего человека в фиолетовых одеждах было равносильно полету крокодилов.

— Чего пялитесь?! — рявкнула гон, вгрызаясь в глаза каждого, кто еще не ушел. Толпа начала рассасываться. В виски пульсирующими волнами лила кровь, — «Будешь в новых краях, сперва пойми, что дозволено, а что нет» — говорил голос наставника у нее в голове. — «Если тут можно пинать детей и плевать на них как на мусор… дерьмовый край…» — думала Рюга.

Она провалилась в мысли. Вскоре кто-то дернул ее за фартук на спине, гон опустила взгляд. Ребенок, очевидно, представитель расы с песочной кожей. Части его лица были почти в одной плоскости, кроме носа, а глаза, узкие с черными бусинками-зрачками, внимательно наблюдали. Малявка сильно потянулась и, еле ухватив ее за руку, потащил дальше по улице.

— Куда ведешь меня? — спросила Рюга, идя полусогнутая.

Ребенок что-то ответил, голос был гулким, как будто звучал из кастрюли, но одновременно детским. Рюга выдернула руку, малявка попрыгала на босых широких ногах — «Сердится, что ли?» — подумала гон, огляделась, на выдохе сказала.

— Ладно пошли, всяко нечего делать.

Улыбнувшись и без того широким ртом, ребенок поволок девушку дальше, они прошли весь базар. Пестрая одежда, лавки с блестящими предметами кухонной утвари, а также островок из деревянных лотков, заваленный непривычными, но ароматными фруктами.

Вскоре они вышли на широкую площадь. Ребенок повел вправо, наконец остановился и потыкал в круглый каменный диск, который криво торчал из мостовой. На нем, не менее криво, была присобаченная доска, с множеством прибитых толстых листов и тончайших дощечек.

Было их больше сотни, а иероглифы на них казались Рюге потоком одинаковых букв, длинной змейкой они заполняли все пространство каждой листовки.

— И что? Я не понимаю, что тут написано, — обратилась она к ребенку с песчаной кожей.

Тот что-то активно искал, а потом указал пальцем в самый нижний угол. Там был отличающийся ото всех пергамент. Рюга бы его не заметила и за час, так как была на другом уровне.

Бумага выглядела более знакомой, а текст делился на шесть абзацев. Девушка присела, всмотрелась — каждый столбец был на разном языке, — «Имперский…Мактанский общий…Язык Холмов!» — увидев понятные строки с множеством ошибок и неточностей в иероглифах, она все-таки разобрала:

"Ищу телохранителя, плачу золотыми литами старой империи. Если вы смогли прочесть это послание, или хотя бы один язык вам знаком, пожалуйста, дождитесь меня. Даже если не хотите быть нанятыми, я попал в этот край из империи, возможно, вы прибыли из Холмов Мастеров или смежных земель, я готов купить у вас информацию о том, как вы оказались здесь. Каждый вечер я буду приходить на площадь с круглым диском, когда половина этого камня окажется в тени".

"Финланд Золот«.

Рюга смогла прочитать похожий текст на общем языке родного материка, который она знала лишь частично. И на имперском, который знала еще хуже. Сообщения мало чем отличались, на имперском, правда, было дополнительное предложение, что автор оказался в этом месте случайно и уже собрал некоторую информацию.

— Ты еще здесь? — спросила Рюга, вырванная протяжным мычанием песочного ребенка, — если ждешь чего-то — зря, у меня пусто.

Малявка поглядела на нее и просто села на небольшой валун рядом. Рюга тоже присела, потрогала плечи, покрытые трещинами и белой кожицей от ожогов. Девушка посмотрела на солнце и прикинула, что ждать еще больше пяти часов.

— Тут попить есть где? — спросила она ребенка, жестикулируя, будто пьет воду. Он помотал головой, взял девушку за руку и повел за собой, — у тебя нет, это да, что ли?

Они шли в северную часть города, по пути Рюга встретила знакомую расу — наги, но их хвосты были в два раза длиннее привычных и с другим узором на чешуе. Одна такая особа в окружении людей, полностью скрытых в белых балахонах, медленно ползла по теням от зданий. Ее лицо скрывала вуаль, хотя бледное тело едва прикрывал шелк.

Дома сильно отличались друг от друга. Некоторые красивые, со сложными узорами и выкрашенными в синий ободками у плоской крыши. Другие же обветшалые, с треснутыми стенами, явно заброшенные. Таких, как показалось Рюге, было даже больше.

Сильнее всех выделялось высоченное цилиндрическое здание в центре. На нем слегка колыхались фиолетовые флаги с золотой вышивкой, которую трудно было разглядеть снизу. Но чем дальше шли девушка и песчаный ребенок, тем больше появлялось обычных домиков из глины и рассохшихся бревен.

Шум центра стих, и парочка зашла в район, где, казалось, вообще все вымерли. В конце улицы гон увидела небольшое болотце с мутной водой.

За эту прогулку Рюга поняла, что ребенок, сопровождающий ее, скорее всего — девочка. Которая как раз направилась к воде по слякотному илистому берегу. Зашла по колено, зачерпнула жидкость в ладоши и проглотила, потом жутковато улыбнулась, подозвала Рюгу к себе.

— Не, я это пить не буду, — сказала она, морщась от запаха болота.

Девушка обошла грязь. Воду окружали явно не первый год заброшенные дома. Гон улеглась под ветвистым деревом, которое давало хорошую тень, оперлась на ствол и пробурчала.

— Тут хотя бы тихо.

Корни выпирали из земли настолько удобно, будто идеальное кресло, сделанное на заказ, — «Проснись, когда солнце до тебя дойдет», — сказала себе гон. И быстро задремала.

Она и вправду проснулась, когда свет уколол ее по лицу. Рюга поглядела на солнце. Но в полудреме она почему-то решила, что прошла лишь пара минут, поерзала и устроилась еще удобнее.

Солнце осветило круглую плиту на площади наполовину, затем неотвратимо линия сползла на последний камень.

Невысокий на вид юноша в круглых очках поглядел на плиту. Он выдохнул, собирался было уходить и вдруг понял — он окружен.