Два часа до конца света

Глава XXVIII: Пустые комнаты

Сеанс смещения, или, выражаясь более традиционно, телепортация, у носителей тлеедов всегда сопровождается шумом в голове. Этот же шум формирует мыслеобразы, когда необходим невербальный, мысленный контакт между двумя носителями. Этот процесс позволял Вере и Константину общаться между собой, когда того требовала ситуация.

Однако, когда Гетера, совершила сеанс смещения в паре с Сестрой Полдень, последней показалось, что этот вихрь образов, пронёсшийся молнией сквозь уставший мозг, должен сигнализировать о перемещении на другой конец галактики. Но Гетера, снисходительно улыбнувшись, пояснила что они всего лишь прошли сквозь защитные барьеры комплекса «Рост».

Камера № 129450870, Нижние этажи Комплекса

— Почему я не ощущаю присутствия сестры? — Резонно воскликнула Полдень, едва её лёгкие наполнились затхлым воздухом тесного помещения.

— Этот комплекс был построен весьма талантливым инженером, с применением всех имеющихся у Советов аномалий. Он нарушает множество законов природы, в частности пространства. Если смотреть со стороны, мы находимся на глубине около сотни метров ниже фундамента. Однако, реальность в этом месте устроена так, что между тобою и твоими сородичами располагается шестьдесят тысяч этажей, соединенные лишь одной вертикальной шахтой, которую мы посетим позже.

В кромешной тьме, Полдень наблюдала, как затягиваются раны на шее Гетеры.

— Откуда в таком случае, здесь берётся воздух? — Спросила Сестра, стараясь выровнять дыхание.

— О, это очень долгая и грустная история. — Холодная ладонь ведьмы мягко опустилась на запястье Сестры. — Идём.

Раздался скрежет, и в помещение прорвался поток света. Они стояли в холодной тесной камере, лишённой каких бы то ни было предметов интерьера, если не считать подвесной кровати, крепившейся к одной из бетонных стен. Тяжёлая железная дверь, выкрашенная в грязно-зелёный цвет, открылась, движимая тауматургическими силами Гетеры, пропуская пару в ярко освещённый коридор, концы которого устремлялись в бесконечность. Вдоль стен тянулись сотни и сотни подобных пронумерованных дверей. Камера напротив была отмечена девятизначным числом.

— Это нереально, — прошептала Полдень, — здесь просто не могут работать люди!

— Согласна, — кивнула Гетера, увлекая за собой женщину. — Штат из людей занимает лишь первые десять верхних этажей комплекса, дальше в дело вступает кое-кто другой. Но всему своё время, сестра. Я немного ошиблась в расчётах, поэтому мы оказались немного дальше той камеры, где должны были появиться. Перемещение сюда отняло у меня немало сил, поэтому, рассчитываю, что ты не откажешь мне удовольствия в короткой прогулке по этому бетонному царству.

Обуреваемая смятением Полдень заметно колебалась, но жажда отыскать пропавших членов семьи, вкупе с доносящимся из соседних камер шорохов, заставили её поддаться устремлениям древнейшей ведьмы.

— Ах, — беззаботно пропела Гетера, беря под руку Сестру, — где же те времена, когда дворцы строили из малахита и янтаря?

За несколько секунд до возврата к сознанию, Константин смог ощутить тот короткий миг бытия, который Вера уже с пятой смерти воспринимала как должное. Мгновение, когда сознание уже набирает силу, разжигая в мозгу вспышки электрических импульсов, буквально за секунду до возврата памяти о прошедших событиях. Момент, вне текста и образов, чувство, которое сложно описать словами, но которое несёт за собой немое возмущение.

— Нет. Только не обратно…

Веки мальчика распахнулись против воли. Челюсти приоткрылись, впуская поток смрадного воздуха, наполненного гнилым духом. Когда-то давно, кажется, целую жизнь назад, он аккуратно поинтересовался у тёти, что происходит при умирании. Был вечер, в квартире отключили свет, а за окном бушевал ливень. В полумраке кухни, дистрофичный силуэт девушки выглядел сверхъестественно и без тауматургии.

— Ничего, — отрывисто бросила Вера, заливая в глотку оставшуюся половину бутылки вина. — Всё происходит во время жизни.

С этими словами, она швырнула опустевшую тару в кота, мирно спящего на диване.

Лёжа на холодном полу, Константин также вспомнил о том, что перед уходом они даже не покормили Барсика, и скорее всего, животное теперь просто умрёт с голоду. От этих мыслей ему страшно захотелось плакать, но слёзы почему-то не текли. Подумав об этом, он понял также и то, что его очки, привычно сидевшие на лице последние годы, теперь отсутствуют. Должно быть он их потерял, когда…

Наплывшие из памяти образы, навалившиеся на мальчика всем своим весом, заставили его перевернуться на живот и избавиться от чёрной смеси крови и алкоголя, скопившихся в желудке. Исторгая желчь, он в бессилии ползал во мраке, мысленно призывая Веру, но та не откликалась. Наконец, когда спазмы перестали терроризировать нутро, Константин поднял голову и понял, что ему конец.

В свете качающейся на проводе лампочки, похоже, единственной на всё помещение, подслеповатым взглядом, он разглядел выпотрошенное тело Веры. Точнее, то, что от него осталось.

Руки, лишённые кистей, оканчивались обугленными культями. Лицо было разодрано в клочья, и представляло собою кровавое месиво из мяса и остатков носовых хрящей. Из грудной клетки были выдраны почти все органы, включая сердце и лёгкие, которые теперь были размазаны по полу. Всё, что находилось ниже, очевидно было съедено жуткой антропоморфной фигурой, напоминающей голую девушку в крайней степени истощения. Тварь, покрытая синеватой кожей, стояла на коленях перед останками ведьмы, с чавканьем пожирая её внутренности. Длинными сгнившими от времени ногтями, она проводила по внутренним стенкам грудной клетки Веры, соскребая остатки мяса, чтобы после этого жадно запихнуть их себе в пасть и медленно пережёвывать.

Иногда чудовище давилось костями, и кашляя, подавалось станом вперёд, попадая под струю света. В эти моменты Константин мог заметить, что верхняя половина головы монстра также отсутствует. Глаза, уши, нос и, в конце концов, мозг словно были вырезаны за ненадобностью. Длинную худую шею венчал острый подбородок и широкий рот, обрамлённый губами трупного оттенка.

Прожевав очередную порцию, чудовище воскликнуло хриплым голосом:

— Нет. Ты не моя мать. Ты просто воняешь ею, но ты не она. Очевидно, мне придётся сожрать твой мозг, чтобы выяснить, где она находится.

Ужасная догадка озарила сознание Константина. Когда Вера одаривала его редкими подробностями своей жизни, он по крупицам складывал картину, в которой детство его тёти было мучительным, и задавался вопросом, почему же Вера воспринимает подобное насилие как должное. И теперь он узрел воочию: детство Веры было беззаботным и счастливым, в сравнении с тем кошмаром, во что вылилось воспитание старшей сестры.

Потеряв сознание, он не видел тех подвигов, на которые пошла Вера, чтобы вызволить их из аномальной западни. Но оказавшись в реальности, он столкнулся с концом этого опасного, и похоже, совершенно бесполезного приключения: прошлое в лице Эрион настигло их. Оказавшись в комплексе, обезумевшая от боли и ярости старшая сестра, никогда не знавшая о существовании Веры, шла на запах тлеедов, связанных с её матерью. И наткнулась на них.

Ослабленная прошлыми столкновениями ведьма оказалась бессильна против гнева старшей сестры. Сколько времени она продолжала бороться? Может быть, отсутствие верхней части головы Эрион — эта работа Веры?

Вдруг чудовище перестало поглощать внутренности Веры, и повернулось всем корпусом к мальчику. Тлееды внутри вен Константина вновь принялись подогревать кровь. Страх, все эти минуты набиравший обороты, поглощал нейрон за нейроном, обращаясь животной паникой. Волосы с головы Константина осыпались один за другим. Правый глаз, налившийся кровью, лопнул, истекая чёрной, полной тлеедов, смолою.

За секунду до потери контроля, он вспомнил поход в алкомаркет годом ранее.

— Что делать, если ты столкнулся с аномалией, против которой тебе нечего противопоставить? — Тихо спросил он у Веры, разглядывавшей витрину с вином.

— Кричать, — лениво ответила ведьма, засовывая под свитер бутылку дешёвого пойла.

В моменты телепатического контакта с Верой, мальчик обратил внимание на то, что за шумом образов в голове, излучаемых тлеедами, всегда находится глухая и прочная стена сознания. Именно это, как понял Константин, и является той самой человечностью, о которой рассказывала Вера. Однако, в момент, когда шквал вибраций Эрион столкнулся с робкими сигналами тлеедов мальчика, последний с ужасом понял, что перед ним носитель, в котором больше нет человека. По стечению обстоятельств, казавшимися ему невозможным, перед ним находилась полностью автономная колония тлеедов, разжевавшая сознание своего носителя до состояния безобразной каши. Густая смесь боли и отчаяния, обретшая форму по воле жестокого создателя.

— Кошмар, — выдохнул мальчик.

— Моё второе имя, — прошипела Эрион, выпрямляясь во весь рост.

Лампочка, качающаяся под потолком, с треском разлетелась на осколки, погребая комнату под толщей темноты. Константин хотел закричать, но доведённый до исступления ум быстро терял силы. Падая в обморок, краем тауматургического зрения он видел, как силуэт Эрион медленно приближается в его сторону.

Он устал бояться, и уже был не против смерти, лишь бы она была быстрой.

Комплекс «Рост», перед входом в главный корпус, 16:14

— Так значит, вы всё же пропустили одного человека внутрь? — Уточнял Марш, сжимая вспотевшей ладонью диктофон в кармане халата.

— Именно. — Отозвалось железное дерево.

— Но разве это не является нарушением устава, согласно которому нас же вы не желаете впускать, — осторожно заметил доктор.

— В свете происходящего я позволяю себе некоторые вольности. Беседа с вами — одна из них.

— Спасибо вам за это.

— Вам спасибо за вашу вежливость.

— И всё же. Двое следующих, — девушка и парень, если не ошибаюсь, — сумели проникнуть внутрь через окно.

— Этот манёвр уже на их совести, — пояснило растение, поведя ветвями из колючей проволоки. — Моя же уступка в отношении той женщины была мотивирована двумя обстоятельствами.

— Прольёте свет на них?

— Первая причина: она шла на поиски своей дочери, которая оказалась на нашей территории вследствие первопричинных механизмов природы.

— Процедуры Перераспределения, — добавил Владимир.

— Верно, — одобрительно склонилось дерево, — вторая причина: женщина уже несколько часов как покинула этот комплекс.

— Каким образом?

— Видите ли, всё дело в том, что её дочь находится не в этой реальности, а совершенно в другой. Из соображений этики, я не хотело бы распространяться о причинах такого положения.

— Как вам угодно, — театрально отмахнулся Марш, шаркнув ногой.

— Основная проблема, как этой матери, так и нашего комплекса, состоит в том, что в нашей реальности находится, скажем так, её негативный образ, проявленный в самой что ни на есть разрушительной форме. А вот сознание упомянутой выше дочери находится как раз-таки в другой реальности. Туда и отправилась эта печальная женщина.

— Вы знаете, не хочу показаться снобом, но мои познания о носителях тлеедов говорят, что эти, простите за выражение, паразиты не способны действовать вне сознания.

— Вы абсолютно правы, но позвольте заметить, что сознание, в сухом остатке — лишь строго определённый поток волевых усилий. Именно этот поток приводит в движение ваше тело и ваш ум.

— Кажется, я понял! — Радостно воскликнул специалист, хлопнув в ладоши. — Нельзя даже сварить чашку кофе, пока сознание не помыслит о чашке.

— Почти. Следует понимать, что сознание стоит задолго до всех возможных мыслей. Я не просто так сравнила сознание с потоком. Взять хотя бы этот случай с оторванными от сознания тлеедами. Их носитель намертво заковал их в рамки одной идеи, заставив тысячи, если не сотни тысяч, особей выполнять одну единственную поставленную задачу. К тому же…

Вдруг голос, льющийся из-под железной маски осёкся. Постояв секунду в тишине, во время которой Марш успел представить себя разрубленным на части железными плетьми, Древо резко выпрямилось и проговорило:

— Прошу прощения, но за нашей беседой я совершенно отвлеклась от выполнения поставленных задач. Возникла проблема, и сейчас мне нужно отправить специалиста для её решения.

— Мы тоже специалисты, знаете ли, — тихо проговорил доктор, рассматривая свои ботинки.

— Учитывая обстоятельства, могу с уверенностью сказать, что администрация ещё прибегнет к услугам вашей организации. А до тех пор, прошу вас не приближаться ко мне до конца дня.

— Что ж, — обречённо выдохнул Марш, — позвольте откланяться. Хотя нет, можно ещё один вопрос?

— Задайте.

— Как вы связываетесь с этой администрацией, и специалистами, если они внутри комплекса?

— Мои корни оплетают первые сто сорок этажей корпуса.

Поблагодарив дерево в очередной раз, Владимир вернулся к Усачёву.

— Ай да Марш, ай да сукин сын, — протянул командир, — ты это дерево загипнотизировал, что ли? Гляди, что Оганян принёс.

С этими словами, Павел продемонстрировал два блока сигарет, один из которых был уже вскрыт.

— Оганян тут? — Задумчиво спросил Марш, глядя в пространство.

— В компании твоего ассистента. А что?

— Сто сорок этажей, — поражённо повторил Владимир, направляясь к выходу, — сто сорок. Какого хрена?