Две тайны Христа

Послесловие

Подобно древним людям, сидящим у костра и завороженным трепетом огня, мы через призму двух тысячелетий вглядываемся в пламя, зажженное основателем христианства. И понимаем, что ничто не может зафиксировать точные границы пламени — такова его природа.

Сейчас, по прошествии многих веков, невозможно настаивать на достоверности тех или иных событий, но поиск истины не менее прекрасен, чем она сама.

Тысячи людей, вносивших свой посильный вклад в установление картины возникновения христианства, создали законченное произведение, канонизированное, узнаваемое и любимое.

Как и в любой проблеме, ученые высказывали совершенно полярные мнения — от полного отрицания существования Христа как исторического лица до скрупулезного следования евангелиям. Попытки внести нечто новое в проблему так или иначе должны базироваться на нестандартных, парадоксальных гипотезах. Например, основатель школы российских физиков А.Ф. Иоффе повествует об одной из сессий Геттингенской академии 1925 г.: «На том же заседании профессор богословия на основании убедительных данных показал, что описываемые в евангелии истории представляют собою пересказ легенд, существовавших в Сицилии за много веков до Христа»[251]. Подобные сообщения вызывают у нас улыбку. И мысль о том, что мы не одиноки в постулировании «новых истин», придает нам смелости.

У нас не вызывает сомнений, что списков евангелий, в особенности в первые века, было огромное множество, ими, не дошедшими до нас, пользовались Климент Александрийский и Ориген. Тексты, имеющиеся в нашем распоряжении, несут бесценный клад информации о той далекой эпохе. Однако ошибки и неточности, появившиеся на столь долгом пути, неизбежны, и может быть, нам не повезло… Именно ключевая фраза хронологии тех событий, на наш взгляд, ошибочна: «В 15-й же год правления Тиберия кесаря… был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне» (Лк. 3:1). Если стоять на позиции, что Лука не мог ошибиться, то эту книгу не стоило и читать. В другом случае читателю может быть интересно, на чем основывались наши идеи. Вопросы, которые мы задавали истории и себе, следует разделить на несколько категорий.

К первой относится установление историчности и времени тех или иных событий.

Наши доказательства того, что Иродиада родилась не позже 8 г. до н. э., вряд ли можно подвергнуть сомнению, так же, как нам кажется, абсолютно безусловны факты, что Третий храм строился с 23 по 21 г. до н. э. Новым является детальный анализ периода пребывания Арета в Сирии и невозможность даже кратковременного правления в Дамаске Арета IV в период с 39 по 41 г. Хронология жизни Елены Адиабенской, составленная нами на основе анализа книг Тацита, Флавия и евангелий, как нам кажется, тоже очень точна. Апостол Варнава привел Павла в Антиохию в 41 г.

Эти сведения, так же как и детальное описание очень небольшого хронологического отрезка, когда могло быть написано Послание к Евреям, сообщение о путешествии одного из апостолов в 29 г. к царю Авгару, и составляют канву нашего повествования.

Отдельным исследованием следует считать анализ Деяний. Мы в полной мере убеждены, что сообщение Луки о землетрясении, когда Павел и Сила были в темнице, полностью подтверждено Тацитом и поэтому легко фиксируется. В совокупности с другими фактами, такими как выселение евреев из Рима Клавдием в 51 г., датами проконсульства Галлиона в 51–52 гг., нам без труда удается с точностью до нескольких недель проследить продолжительность пребывания Павла в его путешествиях. Фраза Павла о том, что он 14 лет не был в Иерусалиме, абсолютно достоверна, и, следовательно, он попал в Дамаск в конце 32 либо в начале 33 г.

Особняком стоят два замечательных утверждения Климента Александрийского и Оригена о том, что Иисус был распят в 28 г. Автору стоило больших усилий удержаться от соблазна «подогнуть» всю хронологию под эту авторитетнейшую информацию. Очевидно, в этом случае книга была бы гораздо менее уязвима со стороны критики. Однако тот материал, которым располагал автор, никак не позволял сделать это без очень серьезных допущений, и, при очень большом сожалении, с этой мыслью пришлось расстаться. Возможно, в будущем появятся другие доводы и мотивы, которые позволят внести полную ясность в проблему 27 либо 28 г.

К четвертой и последней группе предпосылок относятся так называемые «дела житейские», когда вопросы имеют психологический, либо этический, либо другой подтекст, и на которые нет однозначных ответов. Автор, однако, не считает, что ценность этих положений существенно уступает историческим фактам.

Некоторые из подобных рассуждений основаны на человеческой психологии и вряд ли уступают в точности математическим выкладкам. Три вопроса из этой серии имеют вполне конкретные ответы.

Ирод Антипа не мог влюбиться в 36-летнюю Иродиаду и тем более жениться на ней.

Иоанн Креститель мог обличать Иродиаду и Ирода Антипу только сразу же после свадьбы, через несколько лет подобные разговоры уже бы никем не воспринимались.

Саломея могла танцевать в Махероне в возрасте 13–16 лет, до своего первого замужества — ни раньше и не позже.

Другие вопросы либо рассуждения, например, о том, случайным или не случайным было первое посещение Иисусом Иерусалима после смерти Архелая, не имеют однозначных ответов, а только служат фоном для уточнения отдельных эпизодов нашего повествования.

Весь цикл рассуждений о времени кровавых столкновений в правление Пилата также оставляет почву для дискуссий. Аналогичных аргументов в книге достаточно много. Безусловно, некоторые из них могут быть оспорены. Другие со временем будут признаны ошибочными и отвергнуты — это естественный ход человеческого познания.

Вместе с тем у автора есть еще три довода, связанных с рождением Христа, которые подтверждают правомерность основных идей, развиваемых выше. Первый базируется на том безусловном факте, что Иисус вряд ли мог родиться ранее 6 г. до н. э. Серьезных возражений в пользу более позднего воплощения Богочеловека практически нет. Если принимать во внимание слова Луки о начале его служения, то это событие 22–24 гг. И, наконец, последнее. Тридцать три свечи, которые мы зажигаем в память о прожитых им годах. Есть что-то мистическое и прекрасное в этой цифре и, если можно понять довод, что Провидение по какой-то причине завуалировало либо скрыло от нас даты рождения и смерти Спасителя, то совершенно неприемлем тезис, что Бог «водит за нос» человечество. Нам хочется закончить эту книгу повтором замечательной фразы Альберта Эйнштейна: «Господь шутлив, но не злонамерен».