Двенадцатый рыцарь

9

Смена личности

Джек

Человек, стоящий у моей входной двери, не Виола Рейес.

— Закрой рот, — говорит она. — Ты выглядишь нелепо.

(Ладно, может, это все-таки Ви.)

— Во что, — начинаю я, немного возмущенно, — ты одета?

На первый взгляд, это нечто можно описать как… сверкающие черные доспехи. Ну, в наряде определенно используется железный нагрудник, похожий на те, что носят персонажи в «Двенадцатом рыцаре». Только вот кольчуга, тонкая и изящная, больше похожа на украшение, из маленьких звездочек, мерцающих при каждом движении. Доспехи доходят ей до ребер, далее идет полупрозрачный ремень, маскирующий линию талии черных кожаных леггинсов. На ногах у нее черные армейские ботинки, украшенные шипами, стразами и звездочками. На ней также гораздо больше косметики — густая черная подводка для глаз, в уголках серебристые блестки, темная помада. А ее черные волосы заплетены в высокую косу в виде короны.

Стоит мне подумать, что она выглядит так, словно готова броситься на меня с ножом, как она меняет позу, обнажая обтянутые кожей рукояти двух кинжалов. Оба пристегнуты к ее ногам: один к левому бедру, другой, торчащий из ботинка, к правой лодыжке.

— Боже, — говорю я, не находя слов.

Она прищуривается.

— Ты не можешь пойти в таком виде.

Я моргаю.

— Что?

— Ты не в костюме.

— Ну и что?

Она окидывает меня пронзительным взглядом.

— Идем, — говорит она и разворачивается, уходя прочь.

В тот момент, когда я борюсь с костылями и ключами от двери, ее образ всплывает у меня перед глазами, и, несмотря на то, что я должен испытывать раздражение от всей этой ситуации, есть и другое чувство, которое я пока не могу выразить словами. Очевидно, я не трачу много времени на размышления о Ви Рейес (во всяком случае, не так уж много), но на долю секунды в моем мозгу мелькает мысль: что, возможно, я уважаю ее больше, чем не люблю. Да, чаще всего она заноза в заднице и работать с ней — сплошная головная боль, но, как ни странно, этот наряд ей идет.

Нет, дело не в костюме. Дело в силе. Она идет по улице, залитой дневным светом, в нашем тихом пригороде, и ее ничуть не беспокоит, что о ней подумают. Она движется так, будто никто не посмеет ее остановить. Даже я не хожу с видом «я не собираюсь извиняться за свое существование. Моя уверенность построена на фундаменте из всеобщего обожания и зависти. Ее — на полном отказе позволять кому-либо диктовать, кем ей быть.

Должно быть, она поняла, что подчинение чужому мнению ничего ей не даст, что противоположно моему подходу. Интересно, кто из нас занял более выгодную позицию.

— Хватит пялиться, Орсино, — бросает она через плечо и отпирает машину, садясь за руль, пока я все еще беспомощно стою на краю тротуара.

До того, как Оливия позвонила мне сегодня утром, я с нетерпением ждал этого дня. Часовая поездка на машине с Оливией была бы не только в шестьдесят раз длиннее любого разговора, состоявшегося у нас за последние недели, но и стала бы отличным подспорьем для достижения цели этого дня. Не было важно, что я все еще на костылях. Не имело значения, что MagiCon — фестиваль для придурков. Я думал, что это шанс вернуть хотя бы часть того, что я потерял. Но потом Оливия сказала, что она не поедет (что уже само по себе болезненно), а я все равно был обязан отработать волонтерские часы — так гласил контракт, который я с энтузиазмом подписал в прошлом. Из-за моей травмы я был вынужден ехать с кем-то другим.

Этим кем-то оказался мой ночной кошмар.

И тут я осознаю, что не представляю, как сесть в машину, не попросив помощи у этого кошмара. Я осторожно тянусь к пассажирской двери, пытаясь сохранить равновесие и не свалиться в канаву. Но Ви неожиданно выскакивает из машины и оказывается рядом со мной, поддерживая меня за локоть.

— Я в порядке, — пытаюсь возразить я, но она не обращает внимания. Она мягко, но настойчиво, подставляет свое плечо, и я принимаю помощь. В конце концов, почему бы и нет? Этот день уже вышел из-под моего контроля. Почему бы и моим ногам не последовать его примеру?

Когда я усаживаюсь в машину, она забирает костыли и кладет их на заднее сиденье.

— Сначала поедем ко мне домой, — говорит она, садясь за руль. — Мы все равно успеем, если выйдем через двадцать минут.

— Что? Но ты же сказала…

— Я знаю, что сказала. Но смысл в том, чтобы ты был вовремя с учетом всевозможных задержек.

— А это обязательно? — возмущаюсь я.

Секунду она смотрит на меня, а затем поджимает губы.

— Да, — отвечает она и заводит машину, педантично включив сигнал поворота, несмотря на то, что улица пуста. (Вот вам и «соседский дозор», да? Ранним субботним утром здесь никого, а меня похищает вооруженная до зубов злодейка.)

Мы едем около двух секунд, прежде чем мое замешательство перевешивает предпочтение тихо дуться:

— Что ты такое?

— Кто, — поправляет она. — Кто я такая.

— Ладно. Кто ты?

— Астрея Старскрим. Убийца.

— Из… комикса или…?

— Оригинальный персонаж.

— Подожди, — произношу я, и она бросает на меня взгляд, в котором мелькает что-то похожее на раздражение или страх. — Ты придумала это сама? Из ничего? Типа, не скопировала кого-то или что-то, а просто… придумала? Сама?

Она открывает рот, но сразу же закрывает его.

— У меня есть представление о том, как выглядит персонаж, — говорит она твердым голосом. — У нее есть целая предыстория. Ее костюм — это часть ее характера.

— Это настоящие ножи?

Она скривилась.

— Нет, — пауза. — Ты это серьезно? — добавляет она, но без привычной язвительности. Кажется, она просто смеется надо мной.

— Я же не знаю всех правил, — ворчу я.

— Ты думаешь, на фестивале нормально отреагируют, если я попытаюсь пронести туда настоящее оружие? — спрашивает она тоном «ты-буквально-самый-тупой-парень-в-школе», что совершенно незаслуженно.

— Я никогда там не был! Откуда мне знать?

Она явно хочет спросить меня что-то еще, и вот, наконец, не выдерживает:

— Почему ты вообще захотел туда поехать? — ага, кажется, я улавливаю нотку любопытства в ее голосе. Похоже, она хотела спросить меня об этом все утро.

— Разве парню нельзя проявить любопытство и узнать, как живет «гиковская» половина мира? — спрашиваю я с ноткой насмешки, зная, что это ее раздражает, поскольку не дает ответа на вопрос. Она бросает на меня сердитый взгляд.

— Предполагаю, это как-то связано с Оливией…

— Ну, знаешь, что говорят о предположениях…

— …а значит ты, должно быть, расстроен таким исходом, — комментирует она.

— Не более расстроен, чем ты, — парирую я.

— Я? Я в полном восторге. Обожаю MagiCon.

Ха. Лгунья.

— Возможно это и так, но ты не больше моего хочешь провести этот день вместе.

— Я не планирую проводить этот день с тобой, Орсино. Я спихну тебя на какого-нибудь волонтера-координатора и прекрасно проведу время в одиночестве.

Я понимаю, что это мой шанс сказать что-то остроумное или что-нибудь о том, что тоже предпочел бы быть привязанным хирургическим путем к незнакомке, чем провести целый день с ней. Но вместо этого к горлу подступает ком. Целый день в одиночестве, без общения?

Я не очень хорошо справляюсь с одиночеством. И, вопреки тому, что думает Ви, обаяние требует много энергии, которой у меня сейчас нет. Лучше бы я просто остался дома.

К тому времени, как я понимаю, что запоздал с сарказмом, Ви снова начинает говорить

— Это для ConQuest, — говорит она. — Этот персонаж. Она мой персонаж для ConQuest.

Я молча киваю.

— Так и думала, что ты будешь надо мной смеяться из-за этого, — добавляет она.

Я не удивлен, что она так считает. Она всегда думает обо мне самое худшее. Если бы она уделила хоть немного внимания, то поняла бы, что я не могу позволить людям ненавидеть меня. И это исключает насмешки над ними, даже если втайне я думаю, что ConQuest — довольно странный способ провести время. Это же по сути игра в «придумай мир»?

Хотя, тихий голос в моей голове напоминает, что компьютерные игры — это то же самое.

— Впереди еще целый день, — небрежно говорю я. — Нельзя же потратить весь свой сарказм в машине. Сначала необходимо разминаться.

— Спасибо, — бормочет она, но мне кажется, она понимает, что я не собираюсь над ней смеяться. Каким-то образом неловкость между нами немного ослабевает.

Совсем чуть-чуть.

— Ты уверена, что я не выгляжу глупо? — спрашиваю я, пытаясь лучше разглядеть себя в зеркале.

— Конечно, ты выглядишь глупо. Но этого уже не исправить, — отвечает она, поправляя мою… тунику. Это костюм ее брата для Renfaire, что интересно. И странно. Мне не по себе находиться в доме Цезарио, учитывая, насколько он ценит свою приватность. Но, видимо, Баш занят каким-то делом, связанным с группой. Странно думать, что это именно здесь он играет в «Двенадцатого рыцаря», потому что его комната совсем не похожа на уголок фаната фэнтези-сериалов или боевых игр. На его столе разбросаны только сценарии и ноты, и я даже не вижу ноутбука.

Короче говоря, я в «чулках» и «тунике», у меня есть «щит», и все это выглядит невероятно тупо. Но Ви настаивает, что не пустит меня обратно в машину, пока я не надену костюм.

— Они что, правда не пускают без костюма? — возмущенно спрашиваю я.

— О, они тебя пустят. Но услуги водителя не бесплатны.

— А-а, — с унынием осознаю я. — Ты пытаешься меня смутить.

— Смутить тебя? Нет, — лгунья. Ее глаза искрятся весельем. — Но если ты собираешься испытать все это, то нужно полностью погрузиться в процесс. И в том числе надеть костюм.

Одежда мне слишком коротка, поэтому она наклоняется и распускает несколько швов, чтобы подогнать ее по размеру. Удивительно, как быстро она это делает.

— Хм? — спрашивает она, с булавками во рту, и я понимаю, что произнес это вслух.

— Ничего.

— М-м, — она встает и внимательно осматривает свою работу. — Хочешь меч?

— Серьезно?

— Фальшивый меч. В ножнах, — закатывает она глаза.

— Нет, я имел в виду… — Очевидно, я хочу меч. Какой вообще смысл в таком костюме, если он не включает в себя меч? — Да, конечно, меч подойдет.

— Секундочку, — она исчезает, и, хотя я ожидаю, что она вернется в комнату Баша, она открывает дверь дальше по коридору и проскальзывает внутрь, поспешно закрывая ее за собой. Я выглядываю в коридор, опираясь, на одну ногу, чтобы попытаться подсмотреть.

Полагаю, это ее спальня.

Она снова появляется, затянутая в черную кожу, и так быстро захлопывает дверь, что я не успеваю увидеть ничего в темноте.

— Вот, — говорит она, небрежно пристегивая меч к моему поясу, и кажется, никто из нас не замечает, что она обхватывает мои бедра. — Теперь ты хотя бы сойдешь за рыцаря или что-то в этом роде…

— За Артура, — говорю я.

— Что? — она смотрит на меня с недоумением.

— Артур. Он король. Это лучше, чем рыцарь.

— О. Верно, — она прочищает горло. — Но это не совсем, знаешь, подходит теме фестиваля… разве что сослаться на игру.

— Игру? — переспрашиваю я. Часть меня любопытствует, знает ли она, чем по ночам занимается ее брат, или же Цезарио (Баш) хранит секрет от собственного близнеца.

Она пожимает плечами.

— «Двенадцатый рыцарь». Это довольно важная часть фестиваля.

О. Возможно, это то, на что я, захочу посмотреть.

— Правда? — небрежно спрашиваю я.

— Я не геймер, — уклончиво отвечает она тем, что я и так предполагал. По моему опыту, девушкам не нравятся жестокие видеоигры, Оливия, наверное, была бы в ужасе, если бы узнала, как я провожу свое свободное время.

— Да, точно, — я прокашливаюсь. — У твоего брата есть корона, или…?

— Бож, — она закатывает глаза. — Он был как минимум четырьмя разными шекспировскими королями. У него целый музей корон.

— Стоит ли нам взглянуть, или…?

— Нет, я возьму одну. А ты начинай спускаться по лестнице.

А я-то надеялся поискать больше улик о секретной жизни Баша.

— Но…

— Мы опоздываем, Орсино! — рявкает она, как сержант на строевой подготовке. — Шевелись.

Старая добрая Ви Рейес.

— Хорошо поговорили, шеф, — отвечаю я, отдавая честь.

— О Боже мой, — сообщает она мне, разворачиваясь, пока я прячу смех.

Я не поверил Нику, когда он сказал, что это грандиозное событие. То есть я, конечно, знал, что об этом говорят в новостях, но даже учитывая это, было удивительно видеть на улицах Сан-Франциско людей в разнообразных костюмах, еще даже не дойдя до конференц-центра. Супермен стоит в очереди в Starbucks за человеком с ушами Йоды и бейджем какого-то СМИ. Трое парней, похожих на персонажей из Zelda, пересекают одну из парковок. Кажется, каждый второй человек держит световой меч. Я думал, что на нас будут пялиться — особенно на Ви — но никто даже не смотрит. Люди поглядывают, но делают это с одобрением, и машут нам, как друзьям. Поначалу я предполагаю, что Ви их знает, поскольку она уверенно ориентируется на местности, но затем к ней подходит кто-то явно незнакомый.

— Надеюсь, это не странно, но не могла бы ты сказать, кем нарядилась? — интересуется девушка лет двадцати, одетая как заколдованная викторианская кукла. — Мне нравятся твои ботинки.

— О, я — оригинальный персонаж, — отвечает Ви. — Спасибо, на них ушло много времени.

— Не сомневаюсь, — восторженно говорит девушка. — Могу я с тобой сфотографироваться?

— Конечно, — щеки Ви немного краснеют, и я понимаю, что она… взволнована. Это нормально, ведь если ее наряд занял столько времени, она, должно быть, рада, что кто-то это оценил.

И тут я понимаю, что не так уж часто видел Ви счастливой. И, что гораздо важнее, я не замечал, чтобы на нее часто обращали внимание.

— Хотите, я сфоткаю? — предлагаю я, заставляя Ви вспомнить, что я стою рядом.

— О, конечно, это…

— Я бы тоже сделала фото, — раздается другой голос. — Говоришь, это оригинальный персонаж? Для ConQuest?

— Да, — выдыхает Ви, пытаясь скрыть свою радость. — Астрея Старскрим.

— Отличное имя, — говорит первая девушка. Я замечаю, что вторая, носит пресс-бейдж, на котором указано название сайта: MonstressMag.com.

— Можете ли вы обе подписать это согласие? — спрашивает фотограф, и я испытываю небольшое волнение от осознания того, что Ви окажется в блоге или журнале.

Ви и другая девушка ставят свои подписи и позируют. Ни одна из них не улыбается; вместо этого они принимают разные позы, которые, должно быть, отражают характеры их персонажей. Впечатляет, но я рад, что не участвую в этом.

— Спасибо, девушки! Посмотрите наш репортаж сегодня днем, — репортер улыбается и уходит, чтобы сфотографировать других людей, а кукла-привидение посылает Ви воздушный поцелуй.

— Хорошо вам провести время! Ребята, вы — очаровательная пара, — говорит она нам, и хотя мы с Ви начинаем протестовать, она уже уходит.

— Что ж… — Ви снова опускается на ступеньку рядом со мной. — Это было странно.

О, она просто светится. Это забавно и довольно мило, хотя я и не знаю, как к этому относиться. Я никогда не думал о Ви подобным образом, да и никто в истории, насколько мне известно, не думал о ней так.

— Тебя уже раньше так останавливали?

— Пару раз, да. Но обычно только тогда, когда я была одета как узнаваемый персонаж, — ее щеки розовеют, а дыхание немного неровное. — Это было странно.

— Это было потрясающе, — говорю я, потому что так и есть. — Это было действительно очень круто. Они из какого-то блога?

— Monstress Mag? Да, это блог о поп-культуре. — Она практически подпрыгивает от радости. — Я его обожаю, все время читаю. Я уже пробовала что-то присылать…

— И…?

— Просто обзор на… — она откашливается. — Сериал. И статью для блога. Типа, мнение о… — она замолкает и сглатывает. — В общем, это не так уж и важно.

— А кажется, что важно, — замечаю я, и она расплывается в широкой улыбке.

— Точно, — полукричит она, и я не могу удержаться от смеха. — Боже, это было здорово. Наверное, ты думаешь, что это глупость, но…

— Не глупость, — качаю я головой, но не могу удержаться от подначивания. — Знаешь, в отличие от тебя, — добавляю я высокопарно, — я не высмеиваю чужие увлечения.

— Чьи увлечения я высмеиваю? — возражает она.

— По-моему, ты говорила что-то про «культ качков»?

Она закатывает глаза.

— Ой, да брось, эти пинальщики мячей сами напрашиваются.

— Не могла бы ты перестать…

Мы спорим до тех пор, пока не приходится показывать свои волонтерские бейджи, а затем Ви ведет меня к центральной станции.

— Мы — вторая смена. Отличное место, — сообщает она мне. — Так что добро пожаловать. Обстановка и близко не веселая.

— Почему Антония не захотела прийти? — спрашиваю я, и Ви замирает.

— Что?

— Ну, я просто предположил, что раз уж я занял ее место…

— Опять делаешь предположения, — говорит она чуть более резко, чем в нашем предыдущем разговоре. — Я за нее не отвечаю. И понятия не имею, чем она сейчас занимается.

— О, я просто думал… — я качаю головой. — Извини. Забыли.

Она открывает рот, возможно, чтобы снова возразить, но смягчается.

Смягчается? Не может быть. Ви Рейес не смягчается. Но она не отвечает, и просто ведет меня к одному из волонтеров в своем типично властной манере, прокладывая нам путь через толпу, так что я должен быть ей благодарен. Одетая так и ведущая себя подобным образом, она определенно знает, как заставить людей уступить место парню на костылях, даже если она делает это не специально. А может и специально.

— Привет, Мегха, — говорит она женщине, которая, как я понимаю, здесь главная. Ее наряд вызывает у меня чувство того, что я должен его узнать, однако не узнаю. — Что у тебя есть для меня?

Мегха указывает ей на другого человека, гораздо моложе, и, не зная, что еще делать, я иду за ней.

— Можешь устроить нас где-нибудь в центре? — спрашивает Ви, когда я подхожу к ней. — Это его первый раз.

Нас. Значит, она не собирается меня бросать.

Я тихо выдыхаю от облегчения.

— О, я люблю девственников, — говорит другая волонтерша, Стейси, которая, по-моему, нарядилась в принцессу из фильма «Затерянная империя». (Я смотрел его всего один раз, по настоянию мамы. Папа немного заинтересовался, когда на одну из второстепенных ролей утвердили чернокожего актера, но, как обычно, эта линия в сюжете была отброшена в пользу двух белых персонажей). — Конечно, только если вы готовы к стандартной программе?

— Закон и порядок? — с ухмылкой догадывается Ви.

— Верно, — Стейси кидает на меня взгляд. — Кстати, извини за путаницу.

Я не понимаю, о чем она, но Ви отмахивается:

— Ничего страшного.

— Лучше, ему не бегать, — добавляет Стейси. — У тебя проблемы с коленом? — спрашивает она меня.

— Да. — Ладно, пусть будет так.

— Ох, мне это знакомо. Мы позаботимся о том, чтобы тебе было удобно. Хотя… — она наклоняется. — Если ты захочешь, чтобы я тебя переместила, просто дай знать. Ксавьер сегодня здесь.

Глаза Ви расширяются.

— Что? Ты шутишь?

— Кто такой Ксавьер? — спрашиваю я.

Видимо, это настолько важно, что Ви не пытается отпустить колкость относительно моего невежества.

— Джереми Ксавьер. Автор «Войны Терний».

— О, не может быть, — говорю я, и следующие слова вылетают у меня изо рта сами собой: — Я люблю этот сериал.

— Я тоже, — к счастью, Ви слишком взволнована, чтобы обратить на это внимание. — Боже, как волнительно.

— Я могу тебя переместить, — подпевает Стейси, игриво водя кончиком ручки по странице, но Ви смотрит на меня, а потом качает головой.

— Все нормально. У нас будет время постоять в очереди позже.

— Ты уверена?

Она кивает.

— Просто поставь нас посередине, чтобы он мог все видеть.

— Договорились, детка. Чмок, — говорит Стейси, посылая воздушный поцелуй, после чего Ви ведет меня к нашему новому месту.

— Не нужно было этого делать, — говорю я, стараясь не отставать от нее. Она идет быстро, целеустремленно, но замедляет шаг, как только я ее догоняю.

— Ты был бы бесполезен как бегун. В итоге я бы снова делала всю работу за тебя, как и всегда.

— Ха-ха, — тяну я. — Но на самом деле, ты могла бы пойти и без меня. Он, похоже, большая шишка.

— Неа. Никогда не встречайся со своими героями⁷⁹.

— Серьезно?

— В реальной жизни люди всегда разочаровывают, — пожимает она плечами. — Они никогда не соответствуют тому, какими ты хочешь их видеть. А так он навсегда останется интересным.

Сначала я думаю, что она придумывает отговорки, но потом понимаю, что она действительно в это верит. У меня нет времени что-то сказать, потому что она начинает мне что-то показывать.

— Это комнаты, где будут выступать приглашенные лекторы и все такое. Сегодня после обеда пройдет несколько действительно классных выступлений, одно из них — с редактором графических романов, которая публикует все самое лучшее. Она потрясающая. А вот здесь будет выставка ConQuest, если хочешь увидеть живую игру, — указывает она на комнатку с длинной очередью. — Это аллея художников, — большая комната и с более длинной очередью. — А вон там — галерея. — Это одна из самых больших комнат, которые я видел, размером почти со стадион, с яркими огнями и хорошей акустикой. — Там располагаются геймеры, — Она бросает на меня взгляд. — Мы можем заглянуть, если хочешь. Просто посмотреть. Ведь глупо не взглянуть, правда?

— Точно, — галерея действительно выглядит захватывающе, кажется, что у всех кино- и игровых компаний есть свой огромный стенд, каждый из которых из обычной кабинки превращен в макет съемочной площадки или игрового мира.

— Ну, — говорю я, — слушай, я ценю… это.

— Хм?

— То, что ты показываешь мне все вокруг и все такое. Я ценю это, — здесь шумно, и я не думаю, что она слышит меня, но к тому времени мы уже достигли того места, куда изначально направлялась Ви, и, похоже, оказались во главе еще одной чрезвычайно длинной очереди.

— Привет, — говорит Ви, обращаясь к человеку, принимающему билеты. — Мы здесь, чтобы тебя заменить.

— О, слава богу, — говорит другой волонтер, невысокий чувак в костюме Железного человека, который выглядит взбешенным, и это совершенно не похоже на настоящего Железного человека.

— Все так плохо? — игриво спрашивает Ви, и взгляд Железного человека мелькает на кого-то в очереди, прежде чем поспешно вернуться.

— Ну, я бы не сказал, что плохо…

— Ты никогда этого не говоришь, — отмахивается от него Ви и добавляет, кивнув в мою сторону: — Мы можем взять стул?

— Конечно, вот, — предлагает кто-то, устанавливая его для меня, даже не дожидаясь просьбы. (Есть что-то странное в том, что все здесь так приветливы.)

— О, — пытаюсь сказать я, — вы не должны…

— Заткнись и садись, — советует Ви, занимая место рядом со мной. — Ладно, следующий? — обращается она к очереди.

Взрослый чувак, возможно, лет тридцати, c луком, стрелами и эльфийскими ушами, подлетает к ней так, что сразу становится ясно, почему Железный человек нервничает.

— Я жду уже три часа, — говорит он без предисловий, — в отличие от тех девчонок… — он кивает головой в сторону нескольких участниц конференции с неоновыми волосами, большинство из которых выглядят так же восторженно, как и я, когда только пришел. Прежде чем мы успеваем подготовиться к тому, что, скорее всего, произойдет дальше, Ви перебивает его:

— Понятно, — говорит она. — Какие-то проблемы с вашим билетом?

Ленточка вокруг его шеи увешана значками с предыдущих фестивалей, так что, как я понимаю, он ожидает к себе особого отношения за то, что он настоящий фанат, словно член NFL. — Нет, но…

— Это служба проверки билетов, — говорит Ви, указывая вверх на знак, на котором, как я предполагаю, именно это и написано. — Итак, у вас есть вопрос, связанный с билетами?

— Слушай, я знаю, как здесь все устроено, ясно? И если та группа имеет приоритет в очереди…

— Похоже, это вопрос для службы поддержки очередей, — холодно отвечает Ви. — Но твое недовольство учтено.

Парень (эльф) смотрит на нее с вызовом.

— Сука, — бросает он, отворачиваясь. Часть меня чувствует, что я должен что-то сказать, но его слова просто отскакивают от Ви, или так только кажется.

— Что? — спрашивает она, поймав мой взгляд. — Собираешься сказать, что мне нужно быть добрее?

Я знаю, что лучше бы промолчать, но…

— Возможно, это бы помогло.

— Ха, — звук кажется пустым. — Да. Наверняка.

Поразмыслив, я думаю, что, возможно, мне стоило просто заткнуться. Кажется, тот парень считал, что имеет право называть Ви сукой, вне зависимости от ее тона. — Но твой подход выглядит гораздо более действенным, — признаю я.

Она смотрит на меня с удивлением. Ее глаза становятся большими, как у диснеевской принцессы, и она выглядит более юной. И благодарной.

— Ну, так бывает не всегда, — бормочет она. — Большинство людей дружелюбные. Просто… иногда встречаются истерики.

И, судя по тому, что вокруг нас происходят гораздо более спокойные диалоги, люди явно не прочь переложить свои проблемы на ее плечи.

— И это хорошая работа?

— Она в центре, — напоминает она, жестом указывая на вид на конференц-зал. — К тому же, нас скоро сменят, — она смотрит на меня. — Тебе будет сложно справляться с тем, что тебя ненавидят?

Есть целый тип людей, которые ненавидят меня с первого взгляда. Но я понимаю, что она имеет ввиду.

— Сложно? Неа, — отвечаю я, кивая в сторону какого-то типа в плаще варвара, который, скорее всего, собирается на меня наорать. — Да ладно, Виола, ты же знаешь, это не в моем стиле.

Ви

Фестивали во многих отношениях похожи на Диснейленд: самое счастливое место на земле. По большому счету, все дружелюбны, приветливы и улыбчивы, включая меня. Но чтобы вы не забывали, что те самые хейтеры с Reddit тоже могут здесь появиться, существует линия поддержки. Очередное напоминание: хотя интернет позволяет нам удобно прикрываться анонимностью, это не меняет того факта, что некоторые люди просто такие, какие они есть.

Когда речь заходит об этих занудах мы с Антонией становимся отличной командой. Я играю роль «плохого копа», напоминая грубияну, что он не король мира, а Антония завершает дело таким искренним извинением, что человек теряется, не зная, то ли сердиться на меня, то ли быть в замешательстве от нее.

У Джека Орсино несколько иной подход.

— Не понимаю, почему нельзя сделать это быстрее, — произносит некто в футболке ConQuest с надписью «Выбери свое оружие» и изображением разных игральных костей. Меня бесит, что я хочу такую же. — Проблема заключается как раз-таки в вас, — добавляет он, тихо, но так, чтобы я услышала. Забавно, поскольку я как раз подумала, что он как раз из тех, кто считает, что мы с Джеком пришли украсть то, что принадлежит ему по праву

Неважно, что в фэндоме я уже, ох, всю жизнь или что-то в этом роде. И даже если Джек новичок, это не значит, что его стоит списывать со счетов.

— Постой, очередь движется медленно? — спрашивает Джек с таким наивным видом, что я едва сдерживаю смех.

Не поймите меня неправильно — я обычно с радостью помогаю людям, но некоторые…

— Да, — краснея, отвечает парнишка с кубиками. — Мы стоим уже целый час!

— О боже, час? — повторяет Джек, снова с ощутимым беспокойством.

— Слушай, — раздраженно начинает парень, — это не смешно…

— Согласен, — резко перебивает Джек, оборачиваясь ко мне. — А ты считаешь это смешным, Ви?

— Он сказал, что ждет уже сорок пять минут, Джек? — спрашиваю я.

— Нет, Ви. Целый час, — торжественно сообщает мне Джек.

— Час?

— Час, — повторяет он.

— Целый час? — говорю я, изображая ужас.

— Серьезно, как же мне это надоело, — прерывает нас парень с кубиками, сердито фыркая.

— Согласна, — отвечаю я. Даже не знаю, как называется наш подход — это не «хороший/плохой полицейский», а скорее «давайте посмотрим, кто будет более раздражающим». Но это определенно заставляет время бежать быстрее.

— Я хочу поговорить с вашим менеджером, — заявляет парень.

— Я тоже, — отвечает Джек со своей фирменной ухмылкой звездного спортсмена. — Я хочу пить.

— Когда будете говорить с нашим менеджером, пожалуйста, сообщите ему, что Джек хотел бы выпить «Пеллегрино», — обращаюсь я к парню-с-кубиками, отчего щеки последнего снова вспыхивают.

— Слушай, ты, мелкая…

— Я не привередливая, — уверяю я его. — Меня устроит и обычная вода из-под крана.

— Показушник, — фыркает Джек, провожая парня раздраженным взглядом. Но вселенная тут же награждает нас самой милой семидесятидвухлетней фанаткой «Затерянных Империй». (Штрих-код на ее билете был подпорчен ее новорожденным внуком, которого назвали в честь героя франшизы). Я клятвенно обещаю свою жизнь моему новому кумиру — Море, этой женщине, начавшей выпускать фэнзин⁸⁰ еще в школе, до того как Марка Цукерберга вообще посетила идея о соцсетях. Нам попадается всего пара сложных посетителей, а затем нас сменяют другие волонтеры, и мы c Джеком отправляемся исследовать фестиваль.

— Итак, что теперь? — спрашивает он, доставая свои костыли. По его лицу видно, как сильно он ненавидит ими пользоваться, и я не могу его винить. Я часто жду его, но стараюсь не подавать виду. Люди считают, что я хожу слишком быстро, но в свою защиту скажу, что мне приходится. Мама всегда говорила, что лучший способ не стать легкой мишенью для кого-то с плохими намерениями — это выглядеть так, будто тебе срочно нужно куда-то идти. (Очень забавно, что она научила этому меня, а не Баша.)

— Ну, я бы хотела заглянуть на игру ConQuest, — объявляю я. — И я говорила, что мы можем заглянуть на выставку игр.

— Точно, — отвечает Джек. Я вижу, как он умирает от желания увидеть стенд «Двенадцатого Рыцаря», что логично, потому что я тоже. Только я не могу ему об этом сказать.

— Если ты проголодался… — Но я обрываю себя на полуслове, замечая кого-то в толпе.

— Честно говоря, мне кажется, я съел около десяти мини-пачек «Доритос», — произносит Джек, после чего хмурится. — Что?

— Это Цезарио, — выпаливаю я, не подумав, и Джек тут же смотрит, но не в ту сторону.

— Настоящий Цезарио?

— Что? Нет, Джек… — Ох, серьезно. — Нет, конечно же, нет. Но это очень классный костюм, — добавляю я, направляя его взгляд в сторону как раз проходящего мимо косплеера Цезарио. Поразительно, насколько точной выглядит его копия зимнего наряда: с искусственным мехом, кожаными доспехами и всем остальным. Создание этого костюма, должно быть, заняло целую вечность, а это явно работа с нуля.

Я продолжаю пялиться, когда осознаю, что Джек что-то говорит.

— Мы можем сделать фотографию? Я имею в виду… это, типа, нормально? — Я замечаю, что его лицо дрогнуло. — Потому что, если ты хочешь, — поясняет Джек, — я могу сделать снимок для тебя…

О мой Бог. Это казалось бы милым, если бы он не пытался скрыть волнение. Но он — Джек Орсино, а значит, и вовсе не может быть милым.

— Пошли, — говорю я, бросаясь в проход, чтобы успеть перехватить Цезарио.

— Извините, — чуть запыхавшись, я останавливаю косплеера. Я знаю, что я фанатка, но да ладно. По опыту я знаю, что весь смысл приложить столько усилий состоит в том, чтобы другие люди это оценили. — Не могли бы вы сфотографироваться со мной и моим другом?

Лже-Цезарио оказывается добродушным, как типичный «химбо⁸¹».

— Конечно! А вы кто?

— Я — мой собственный персонаж из ConQuest, Астрея Старскрим, а он…

— О, серьезно? Король Артур! — притворно произносит Цезарио, кланяясь Джеку. — Мой господин. Жаль видеть, что вы получили боевую рану.

Джек улыбается в ответ, приняв уверенное выражение лица. Я забываю, как легко он оказывается в центре внимания. Хотя сегодня я впервые осознала, что его образ герцога Орсино менее реальный, чем я думала.

— У вас потрясающий костюм, — хвалит Джек.

— Вы оба поклонники «Войны Терний»? — спрашивает Цезарио. Я протягиваю свой телефон кому-то из его компании, но затем другой фотограф — на этот раз представитель СМИ MagiCon — прыгает, чтобы сделать снимок.

— Да, нам нравится, — беспечно отвечаю я, забыв, знает ли эта версия меня об этом или нет. Вокруг нас царит суета, так что никто не обращает внимания. Мы позируем для снимка, и Цезарио аккуратно держит руку в воздухе над моей талией, стараясь не касаться ее. Затем друг Цезарио возвращает мне телефон.

— Загляните в наш официальный блог! — бодро сообщает парень из MagiCon, прежде чем исчезнуть.

— Хорошего дня, — добавляет Цезарио, на прощание кивая нам c Джеком, после чего продолжает свой путь.

— Черт, — произносит Джек, бочком подбираясь ко мне, пока я рассматриваю фото на экране. — Он даже ходит как Цезарио, это странно…

— О, смотри-ка, ты тоже позировал, — говорю я, заметив, что вместо улыбки Джек положил руку на свой фальшивый меч, выглядя совершенно невозмутимо рядом с самим Цезарио. Я не ожидала, что они окажутся почти одного роста, но Джек смотрится почти так же внушительно. Если не считать импровизированного костюма, но, по крайней мере, он вжился в роль.

— Ну, конечно. Даже я знаю, что улыбаться было бы глупо. — Он бросает на меня быстрый взгляд, и я удивляюсь, как Джек всегда мгновенно понимает, что нужно делать в любой ситуации. Неудивительно, что вся эта история с травмой и Оливией выбила его из колеи.

Хотя это определенно то, о чем мне не следует знать. На мгновение меня охватывает чувство вины, как будто я совершила что-то ужасное. Я понимаю, что Джек — настоящий человек, который заслуживает правды, даже если ложь кажется безобидной. Или казалась безобидной до тех пор, пока он не рассказал о своей реальной жизни и проблемах полагая, что говорит с другом. А на самом деле это была я — человек, который ему даже не нравится.

На мгновение меня охватывает чувство вины. Но, если сказать ему правду сейчас, это не принесет пользы никому из нас. Да и ничего подобного больше не повторится. У него был плохой день, вот и все, и у меня тоже. Нет смысла рисковать разоблачением моей личности.

(Тихий голосок в моей голове напоминает, что Джек, вероятно, не раскрыл бы мой секрет, если бы я рассказала ему правду, но этот голос легко заглушить, когда я вспоминаю, как Антония выбрала что угодно, кроме меня. Я думала, что могу ей доверять, и ошиблась. Что делать? Правда ли я знаю Джека?)

— Поздравляю тебя c тем, что не поставил меня в неловкое положение, — объявляю я, оправившись от минутного кризиса совести. — Очень ценю.

— Эй, я делаю все, что могу, Виола. — Его взгляд жадно устремляется к выставке. — Так что, может, мы…?

— Боже мой, просто признай это, — стону я. — Ты не можешь дождаться, чтобы посмотреть демо-версии игр, да?

— Подожди, они их показывают? Перед всеми? — В его глазах появляется восторг.

— Ну да, конечно. Так они и продают их.

— Они дают людям шанс поиграть? Типа, хорошим игрокам?

— Опять же, так они и продают их, Джек…

Но он уже уносится на своих костылях, и мне приходится сдерживать смех.

— Ладно, ладно, — вздыхаю я про себя, прежде чем поймать себя на том, что улыбаюсь.

Конечно, я тут же стираю улыбку с лица и напоминаю ему не выглядеть таким нубом.

Когда мы возвращаемся в мою машину, то оба выглядим измотанными. Я сижу несколько минут, чтобы просто позволить ногам отдохнуть. (Первое правило MagiCon — носить удобную обувь, но даже это едва ли помогает после целого дня, проведенного в постоянном движении.)

— Значит, каждый, кто играет в ConQuest, придумывает своих персонажей — спрашивает Джек. Он задавал такие вопросы весь день.

— Существуют определенные персонажи, которых можно получить в игре, — отвечаю я, разминая шею, — но да, в основном все создают своих.

— Просто невероятно, насколько талантливы могут быть люди, — говорит Джек. — И голоса, и все остальное.

Он имеет в виду квест-мастера, который организовывал живую игру.

— Да, этот парень просто потрясающий.

Джек кивает, попутно добавляя:

— Кстати, Джереми Ксавьер оказался не таким, как я ожидал.

— А? — отзываюсь я пока вожусь с телефоном, пытаясь выбрать плейлист.

— Джереми Ксавьер, автор «Войны Терний». — Мы слушали его на стенде по построению фэнтези-миров, на которую Джек не хотел идти. Однако, в конце концов, думаю, ему понравилось даже больше, чем мне.

— Ну, теперь он вроде как миллионер, — напоминаю я ему. — Даже если раньше он был ботаном, играющим в ConQuest в подвале своей мамы, вероятно, теперь он изменился.

— Нет, я понимаю. — Джек смеется. — Просто он меня удивил.

— Тебе действительно стоит прочитать книги.

— Да, наверное, я так и сделаю. — Он прочищает горло. — Если будет время, — добавляет быстро, не поднимая на меня взгляда. — Я скоро избавлюсь от костылей и, наверное, снова смогу тренироваться, так что через несколько недель я вернусь к тренировкам и всему такому.

Цезарио знает, что это ложь, и Джек, кажется, тоже это понимает. Но в данной ситуации я не Цезарио. Я просто я, и Ви Рейес — уж точно не тот человек, с которым Джек Орсино станет откровенничать..

И все же, мне кажется неправильным просто слепо соглашаться с ним. Это тоже не очень в духе Ви Рейес.

— Знаешь, — осторожно начинаю я, — ты ведь хорош не только в футболе.

— Да? — Он одаривает меня высокомерной ухмылкой. — Рад, что ты наконец это заметила.

— Серьезно? — Как быстро благие намерения оборачиваются против меня. — Заткнись, или я не повезу тебя домой.

— Ты просто бросишь меня здесь? — говорит он, изображая отчаяние.

— Прекрати. Я просто пытаюсь сказать, что, возможно, тебе не стоит связывать свое будущее только с футболом, понял? Я, конечно, не эксперт по анатомии, — добавляю я, — но, кажется, после того, как рвешь колено, не так уж просто вернуться на поле. Разве ты не перенес операцию?

Он, конечно же, парирует.

— Так ты следишь за слухами, Виола?

— Не заставляй меня снова просить тебя заткнуться. И вообще, это не мое дело, что ты делаешь или не делаешь, — замечаю я, заводя машину. — Я просто говорю, что, возможно, тебе нужно признать, что некоторые вещи ты не в силах контролировать… Например, то, что у тебя болит колено.

— Оно не болит.

Я бросаю на него скептический взгляд, прежде чем перевожу внимание на зеркало заднего вида, чтобы сдать назад.

— Ну, ладно, — вздыхает Джек. — Но ведь величие — это боль, верно?

— Нет. Боль — это просто боль, и у нее есть причина. — Я отъезжаю и перевожу машину в режим движения. — Лично я не верю, жизнь имеет лишь один исход, — добавляю я, и когда он ничего не произносит, я продолжаю: — Я имею в виду, что не существует какой-то определенной судьбы или чего-то в этом духе. Ты не рожден для того, чтобы играть в футбол. Существует версия твоей жизни, в которой ты занимаешься другими вещами. Бесконечные версии. И каждый раз, совершая выбор, ты отбрасываешь один возможный исход, но вместо этого возникают еще десять новых. И так ты продолжаешь идти, избирая путь и наблюдая, как перед тобой появляются новые дороги. Даже если старые исчезают в прошлом, это не обязательно должно быть грустно, — я подвожу итог, пожимая плечами, хотя, конечно, чувствую легкий укол в груди, вспоминая об Антонии.

Джек молчит еще несколько минут, поэтому я выруливаю с парковки и включаю навигатор, чтобы выехать на автостраду.

В конце концов, я предполагаю, что он заснул, но тут он прерывает пение Элвиса Костелло, обращенное к Веронике.

— А что, если я не вижу других путей? — спрашивает он.

Я вздыхаю.

— Это просто метафора, Орсино. Мы подростки. Мы не знаем, что будет дальше.

— Знаю, но… — Он замолкает. — А что, если я просто ничего не вижу?

Каким-то образом я понимаю, что на самом деле он спрашивает: «а что, если я — ничто?» И мысль о том, что Джек Орсино — Герцог Орсино, которого любят и уважают так много людей, — может думать, что он ничтожен, кажется мне настолько абсурдной, что хочется смеяться, пока не заболит горло.

Или, может, заплакать.

— Тогда создай что-то. — Кажется, мой голос звучит жестче, чем нужно. — Ты вообще понимаешь, насколько ты хорош даже в том, чтобы просто существовать?

— Что? — Он выглядит удивленным, и мне хочется встряхнуть его. Хочется встряхнуть его. Или заставить его поменяться со мной местами, чтобы он наконец увидел то, что вижу я, и перестал ныть.

— Я знаю, ты считаешь меня стервой, Джек, — раздраженно говорю я, — но это потому, что я уже давно поняла, что большинству людей я не понравлюсь. Я уже понимаю, что я не для всех, но…

— Я не думаю, что ты стерва.

Я отмахиваюсь от него.

— Конечно же думаешь. Я просто хочу сказать…

— Виола, ты не стерва. — Он смотрит на меня. — Или, точнее, ты, конечно, стерва, — поправляется он, и я закатываю глаза, — но не в том смысле, в котором они думают.

— Уверена, весь мир прекрасно понимает, что это значит, Орсино. — Я из тех девушек, кого другие хотят видеть страдающим, потому что я отказываюсь быть такой незначительной, какой они хотят меня видеть. Я это знаю и не принимаю на свой счет. Если люди думают, что я стерва — это нормально. Мне не нужно, чтобы меня любили. Мне не нужно, чтобы меня принимали. Мне вообще никто не нужен, и это евангельская истина.

Не знаю, почему я не могу произнести этого вслух, но через пару минут Джек поворачивается, разглядывая меня с пассажирского места, а затем переводит взгляд на свое травмированное колено.

— Если бы ты была на моем месте, — говорит он, — ты бы уже нашла миллион других решений. Ты бы не сидела и не ждала, пока с тобой случится жизнь.

— А если бы ты был мной, — грубо возражаю я, — ты бы сейчас ехал на MagiCon со своим лучшим другом, а не возвращался с тем, кто едва выносит тебя.

Еще несколько минут мы проводим в молчании, пока мимо проносятся огни автострады. В этой тишине телефон Джека загорается, и он опускает голову, рассматривает что-то на экране.

— Я отправил брату фотографию, которую мы сделали с Цезарио, — произносит Джек, — и он спросил, нет ли у меня сотрясения мозга.

Это настолько неожиданный комментарий, что я фыркаю, и это быстро перерастает в настоящий приступ хохота. Я понимаю, что Джек смеется так же сильно. Мы просто едем и изо всех сил стараемся не надрываться от смеха из-за чего-то, что даже не должно быть смешным. Но почему-то является таковым… Кажется, что мысль о том, что я просто пошла на MagiCon с Джеком Орсино и сфотографировалась с каким-то чуваком, разодетым как фантастический принц-повстанец, не может быть смешной, но это смешно. Все это действительно смешно.

Мой живот начинает болеть к тому моменту, как я успокаиваюсь, стирая слезы с уголков глаз, а Джек продолжает улыбаться, качая головой.

— С тобой все в порядке, Виола, — наконец говорит он.

— Да, — выдыхаю я, всхлипывая, будто только что проплакала четыре часа. — Да, Орсино. С тобой тоже все в порядке.