Двенадцатый рыцарь

7

Герои предпочитают мечи⁵⁸

Ви

После того как ГЕРЦОГОРСИНО12 выходит из игры, я остаюсь неподвижно сидеть, уставившись в экран, пока тот наконец не гаснет и не становится черным.

Наверное, нужно это озвучить: я действительно не понимаю, что только что произошло. Зачем я вообще упомянула Ника Валентайна? Стресс? Временное помешательство? Скорее всего, это все из-за моей дурацкой ссоры с Антонией, которая меня смущает и раздражает. Или, может быть, я была в шоке от того, что у Джека Орсино может быть не идиотское мнение о моем любимом сериале. Следует признать, такое вообще никогда не случается. Форумы сериала забиты sci-fi — фанбоями, убежденными, что девушки вожделеют злодеев только потому, что они «горячие», а мы — тупые. Не дай бог попытаться переубедить кого-нибудь из них, что видеть ценность сюжетной линии Цезарио — это не то же самое, что поддерживать фашистов! (Поверьте, не сработает.)

И все же, поверить не могу, что на самом деле сказала Джеку Орсино, что я — Баш. В меня что, демон вселился? Обычно я не настолько глупа, но, справедливости ради, лучшего ответа и быть не могло. Во-первых, я никогда не собиралась раскрывать свою личность. Я бы никогда не сказала никому в игре, что я девушка. Это ведь единственное место, где куча чуваков не пытаются «на самом деле» объяснить мне что-то по десять раз на дню. Мой персонаж в игре известен и уважаем. И я не хочу рисковать этим, поддавшись случайному приступу безумия.

Кроме того, я просто запаниковала, ладно? Он прав: он мог бы легко найти любое имя, которое я бы ему назвала, в списках студенческого совета (и это было бы в первый раз, когда он вообще посмотрел бы в эти списки, как вам такая ирония?). Так что придумать фальшивое имя тоже не сработало бы. Плюс, не похоже, что Баш и Джек собираются когда-либо пересекаться в реальной жизни. Я точно знаю, что у них нет совместных занятий, и, насколько я знаю, Джек Орсино не питает никаких надежд по поводу участия в весеннем мюзикле. А также он не хочет, чтобы кто-то знал, что он тайком играет в фэнтезийные ролевые игры, верно? Уверена, что даже если обо всем этом ему рассказал Ник Валентайн, такие вещи все равно строго запрещены Кодексом качков об угнетающей маскулинности и организованном спорте.

Ну и ладно. Все в порядке. Я просто… не буду заходить в игру несколько дней. Ничего страшного.

Все нормально.

Я отодвигаю стул, и меня охватывает странная смесь эмоций — та, что приходит только, когда засиделся допоздна и весь мир начинает казаться нереальным, а кроме тебя и твоих мыслей больше ничего не существует. Обычно я люблю это время суток за возможность побыть в одиночестве, но внезапно вспоминаю, что Антония теперь мне не подруга. Или, возможно, уже никогда ей не будет.

В моей груди вспыхивает знакомая ярость. Та самая злость, которую я обычно испытываю ко всем, кроме Антонии. Вопреки тому, что думает Джек Орсино, мне на самом деле не нужно, чтобы меня любили. Я хочу, чтобы меня уважали. И правда, которую Антония не хочет признать, заключается в том, что она этого не делает.

И, конечно, это ужасно — думать так о человеке, который еще несколько часов назад был моей лучшей подругой.

Еще одно знакомое чувство отзывается в моей груди, но оно более давнее и прочно укоренившееся: я осознаю, что я не хороший человек. Вопреки мнению Кайлы, Джека Орсино или Антонии, мне действительно не нужно, чтобы кто-то мне об этом напоминал. Я и так знаю, что со мной что-то не так; знаю, что есть причина, по которой я не нравлюсь людям. Множество причин.

Но по секрету, мне бы хотелось, чтобы кто-то увидел меня такой, какая я есть, и все равно выбрал.

Или хотя бы не решил, что я больше не заслуживаю дружбы только потому, что отказалась пойти на свидание с Мэттом Дасом из жалости или потому что не хочу сидеть за столом с кучкой самоуверенных и невежественных парней, которые считают, что я должна выслушивать их мнение.

Злость возвращается, но слабая, как выдохшаяся газировка. Усталость пробирает меня до самых костей, поэтому я отбрасываю одеяло и ложусь спать, решив, что с ГЕРЦОГОМОРСИНО12 (и его более раздражающим альтер-эго) разберусь завтра.

Обычно я надеюсь, что утром меня никто не побеспокоит, но, конечно же, суперзвезда футбола Джек Орсино пренебрегает такой мелочью, как человеческая порядочность, ради удовлетворения своих потребностей.

— Ну, что? — требует он, скача за мной на своих костылях, как клейдесдаль⁵⁹.

— Что «ну»? — бормочу я через плечо, напоминая себе одну очень важную вещь: он не знает, кто ты. Твоя личность в безопасности. Так что держи себя в руках.

Столкнуться с человеком в реальной жизни после общения через игру — странное чувство, особенно, если еще несколько часов назад ты воспринимал его как аватар рыцаря. В целом, пиксельная версия передает его основные черты — он высокий, мускулистый, с плавно отрастающим дроп-фейдом⁶⁰, — но она упускает, знаете ли, мелочи. Форму лица. Щетину, которую ему явно нужно сбрить. Длинные, почти что женские ресницы, обрамляющие пару сильно покрасневших глаз.

Боже, он выглядит ужасно, и это, честно говоря, к лучшему. Честно говоря, никто не должен выглядеть так, как он — это просто неприлично. Нужна какая-то система перераспределения преимуществ — что-то вроде вроде налога на безупречное строение скелета.

— Ты паршиво выглядишь, — замечает он, осматривая меня с хмурым видом.

Класс, мы синхронизировались.

— Взаимно, — отвечаю я, продолжая путь к классу. — И с этого начинается день…

— Погоди. — Он шаркает за мной. — Так ты поговорила с ней?

— С кем? — спрашиваю я, просто чтобы его помучить.

Он закатывает глаза:

— Да ладно. Мы же договорились.

— Ладно, — я делаю паузу, чтобы посмотреть ему в глаза. — Она пытается сосредоточиться на учебе.

Одна бровь взлетает вверх.

— Серьезно?

— У нее много сложных предметов.

— Да, я услышал, но… — Он стискивает зубы. — И это все?

— А что еще тебе нужно? — раздраженно спрашиваю я. — Неужели тебя так шокирует, что кто-то может устать от твоего общества? Может, Оливия просто устала быть твоим аксессуаром, а может, она просто…

— Она не мой аксессуар. — К моему удивлению, он выглядит… уязвленным. Я ожидала, что он отшутится чем-то вроде «моя работа стоять здесь и выглядеть красиво», но он вздрагивает. — Неужели она действительно так думает?

Видеть его таким расстроенным немного неловко.

— Нет, просто… — Я запинаюсь и морщусь. — Вообще-то, она говорила о тебе только хорошее, — с неохотой признаюсь я. — Хотя я с этим не согласна.

Он удивленно моргает:

— Правда?

— Да. Так что не волнуйся, ты тут ни при чем.

— Ви, да ладно. — Я снова собираюсь уйти, но он, прихрамывая, устремляется за мной. — Должно же быть что-то еще.

— Почему бы и нет? У нее своя жизнь. Может, она просто не хочет сейчас думать о тебе.

Он резко меняет тон:

— Это то, что ты считаешь отношениями? Обязательства?

Ладно, это уже превращается в какую-то странную лекцию, на которую у меня нет времени.

— Просто… Разберись со своими переживаниями на досуге, хорошо, Орсино? Я поговорила с ней. Я выполнила свою часть сделки.

— Выполнила? — его взгляд становится подозрительным.

Уф. УФ. Как же бесят люди. Если Джек и Оливия не могут поговорить друг с другом, почему это вдруг должно стать моей проблемой?

Хотя… ненавижу это признавать, но, похоже, он прав. Технически, я не выполнила свою часть сделки, потому что даже сама до конца не понимаю, в чем была настоящая причина. Она ведет себя странно рядом с ним, и если ему действительно не все равно, что с ней происходит, то я не могу винить его за то, что он задается вопросами.

— Ладно, — выдыхаю я. — Спрошу ее еще раз. Но тебе придется подождать, — предупреждаю я, — потому что если я буду поднимать эту тему слишком часто, то начну выглядеть как одержимая преследовательница.

— Договорились, — энергично кивает он.

— И не забывай, что теперь организация школьного вечера — теперь твоя проблема, — добавляю я.

— Остынь, Виола, — отвечает он. — Я с этим справлюсь.

Он невыносим.

— Знаешь, что говорить девушкам «остынь» — заведомо плохое решение?

— Не преуменьшай своих достоинств, Ви, — говорит он одним из своих притворно веселых голосов. — Ты не обычная девушка, а забавный маленький тиран.

— О, замечательно, теперь я определенно хочу тебе помочь, — бормочу я и разворачиваюсь, чтобы уйти. — Очень убедительно…

— Тебе правда идет диктатура! — выкрикивает он мне вслед.

— Я ушла, — громко отвечаю я, покачивая головой и чуть не сталкиваясь с Антонией, которая даже не удостаивает меня взглядом.

Что ж. Думаю, на этом все.

В течение следующих пары дней я намеренно не захожу в «Двенадцатого рыцаря», хотя руки буквально чешутся от желания поиграть. Да и вся остальная часть меня тоже чешется, вероятно, чтобы отвлечь от мысли о предстоящих выходных на MagiCon. Но это, кажется, не сильно помогает.

— Ты давно не работала над своим костюмом, — замечает мама, застав меня за чтением нового романа из серии «Затерянной Империи»⁶¹ на диване.

— Что? — переспрашиваю я, потому что мысленно находилась где-то в далеком космосе.

— Твой костюм. Я давно не видела, чтобы ты над ним работала.

— А-а. — Она имеет в виду мой косплей для MagiCon. В прошлом году я была персонажем из любимого графического романа (по сути, это кукла-арлекин, но в образе привидения), но в этом году мы с Антонией собирались пойти в роли наших оригинальных персонажей ConQuest — Астреи Старскрим и Ларисы Хайброу. Теперь мне кажется, что это не имеет смысла.

— Да, он уже достаточно хорош.

— Достаточно хорош? — повторяет мама, приподняв бровь. Перфекционизм — это одна из черт, в которой мы с ней совпадаем больше, чем с Башем.

— Все равно никто меня не узнает. Это же оригинальный персонаж. — Оригинальные персонажи редко вызывают интерес, хотя было бы вдвойне круто попасть в блоги фанатов в необычном образе, который не относится к раскрученным диснеевским франшизам. А если бы обо мне написали в Monstress Mag…?

Но, скорее всего, этого не случится.

— Хм, — произносит мама, что всегда является дурным знаком и предвещает лекцию. Поэтому я решаю действовать на опережение и быстро поднимаюсь с дивана.

— Ты хорошо выглядишь, — замечаю я с подозрением, оглядывая ее платье и туфли. — Это кто-то новый?

— Вообще-то, нет, — мама теребит серьгу, и я понимаю, что она не уходит по какой-то причине.

— Мама, ты… рано собралась?

— Что? Нет… да, — отвечает она. — Почти. Даже не знаю.

— Что? — Я уже упоминала, что эта женщина зарабатывает на жизнь свиданиями? Обычно она не бывает такой рассеянной.

— Ну, я просто… Похоже, я начала собираться слишком рано. Немного раньше, я имею в виду. Случайно. — Она бросает взгляд в сторону, как будто что-то скрывает.

— Мама, я не собираюсь тебя осуждать. — Ее смущение выглядит забавно — она явно не знает, куда девать руки. — Это что, тот же парень?

— Да, — она делает паузу. — Вообще-то, это своего рода рубеж.

— Да?

— Да. Полгода.

— Ого. — Это для нее довольно долго. Не то чтобы она никогда не состояла в длительных отношениях, иногда они тянулись год или около того, но в последнее время подобного не было. Она рассеянно улыбается, смотря скорее сквозь, нежели на меня.

— Что ж, наверное, пришло время сказать ему, что у тебя есть дети, — говорю я.

— Он знает. Я… — Она вдруг запинается. — Я уже использовала этот аргумент.

Это один из ее способов сказать «пока-пока» и прекратить отношения. Почти всегда действует на мужчин, хотя, на мой взгляд, это всего лишь панромантическая чепуха.

— Когда ты сказала ему об этом?

— Несколько месяцев назад. Почти сразу.

— Он один из тех уродов, которые утверждают, что вы созданы друг для друга?

Она получает много странных писем. Некоторые из них забавные, а некоторые просто отвратительные.

— Нет, совсем не такой, — говорит она, внимательно глядя на меня. — Но ты меняешь тему, anak⁶².

— Разве? — невинно возражаю я. — Вовсе нет.

— Ты поссорилась с Антонией, — мама садится рядом со мной. — Думала, я не замечу?

— Это себя изжило, мам. Вот и все.

В этом мы с мамой похожи. Мы независимые и твердо придерживаемся своих принципов. Иногда до такой степени, что вычеркиваем людей из жизни, если те отнимают больше энергии, чем того стоят. Нам не нужно постоянное общение или чья-то компания. Мы прекрасно чувствуем себя наедине с собой.

— М-м, — говорит мама. Ее нейтральный тон выдает неодобрение, и… это неожиданно.

— Что это должно означать?

Мамин телефон вибрирует, и она мельком смотрит на экран. На ее лице появляется легкая, неуловимая улыбка, которая делает ее фирменную ягодно-красную помаду еще ярче.

— Ничего, — она выключает экран, встает, а затем наклоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб. — Не засиживайся допоздна, хорошо?

— Ладно.

— Я серьезно, — она стучит по моей книге. — Завтра у тебя будет целый день, чтобы читать.

— Эм, нет? У меня, между прочим, где-то сотня продвинутых курсов, мам.

— Тем более, стоит отдохнуть, — говорит она, обходя диван, пока я снова ложусь, возвращая свое внимание странице. Затем она замирает, с легкой морщинкой на лбу, как будто вдруг что-то вспомнила: — Ви.

— М-м?

— Тебе не обязательно быть одной, — говорит она, и часть меня напрягается.

— Что?

— Я рада, что ты такая независимая. Мне нравится, что ты умеешь наслаждаться одиночеством. Но, Ви, может быть, иногда не стоит сжигать мосты, — продолжает она, и я медленно опускаю книгу, вглядываясь в нее.

— Прости, что?

— Разве это было бы так плохо? — она продолжает настаивать. — Иногда пойти на компромисс? Позволить другим людям победить?

— Что? — Она что-то курила? Моя мама никогда, никогда не посоветовала бы мне уступать или позволить кому-то победить. Она — чемпионка по обидам, мастер оставлять за собой последнее слово. Первое, чему она меня научила, — как давать сдачи, когда кто-то на меня наезжает… Так что сказать, что ее слова удивляют — ничего не сказать.

— Я просто думаю, hija,⁶³ что ты можешь упустить что-то важное, если никогда не…

— И это говорит моя мама, которая всегда твердила: «Никогда никому не позволяй себя изменить» — перебиваю я. — А как же «знай, чего ты стоишь» и «никогда не позволяй другим заставлять тебя чувствовать себя незначительной»? Теперь я должна просто выбросить все это в окно и начать бояться одиночества?

— Я этого не говорила, — она напрягается. — Конечно, я не это имела в виду, просто…

— Может, это твой новый парень сделал тебя такой мягкой, — обвиняю я, и она вздыхает, что меня только больше бесит. Это значит, что я ее раздражаю, и это самое худшее, ведь мне и так хватает этого чувства в других сферах жизни.

— Может и так, — медленно произносит она. — Я так старалась уберечь тебя от собственных ошибок, что забыла научить тебя еще кое-чему важному. Жизнь — это не только о том, чтобы выигрывать в сражениях, Ви. Не о том, чтобы быть жестче или мягче, лучше, сильнее или правильнее. И уж точно не тогда, когда цена за это — потеря возможности почувствовать любовь и принятие.

— Боже, ты что, встречаешься с инструктором по йоге? — усмехаюсь я.

— Я понимаю, что из-за того, что я так легкомысленно пишу о свиданиях, создается впечатление, будто я не считаю это важным. Но я веду эту колонку потому что это важно для всех. Знаешь почему? Потому что единственное, что действительно имеет значение в жизни, — это наши связи с людьми, — говорит она. — Ничего другого в этом мире ты не сможешь сохранить или унести. То, как ты любишь, какую любовь ты даришь, — вот что имеет значение.

Я открываю книгу, стараясь сосредоточиться на тексте.

— Подумай об этом, — говорит она с ноткой грусти в голосе, которую я стараюсь не замечать. — Ладно, спокойной ночи, anak. Я люблю тебя.

Я молчу, не поднимая глаз от той же строчки, на которой застряла, притворяясь, что читаю, пока она не уходит.

И тут меня накрывает волна дочернего чувства вины: а вдруг с ней что-то случится, и наш последний разговор будет именно таким? Боже, да меня же будут преследовать ночные кошмары, как Скруджа его рождественские призраки. Я достаю телефон и набираю «люблю тебя», просто чтобы убедиться, что снизила шанс возникновения паранормального преследования.

«Знаю» — отвечает она, и я возвращаюсь к своей книге.

Но совершенно не понимаю, что читаю.

Уф. Теперь я вся на нервах. Встаю и начинаю беспокойно ходить по гостиной.

«Что делаешь?» — пишу я Башу.

Никакого ответа.

Две минуты. Четыре.

Десять.

Ладно, к черту. Я взбегаю по лестнице и хватаю ноутбук, злясь на саму себя.

Ведь речь идет о моих принципах, верно? Именно из-за них я поругалась с Антонией. Из-за себя! Из-за моего права быть собой! Собой, что включает мой гнев, который в данный момент выливается в нечто другое, от чего мне хочется плакать.

Я захожу в «Двенадцатого рыцаря», думая, что его все равно там не будет.

Ну да, конечно, его нет. Субботний вечер, наверняка он…

ГЕРЦОГОРСИНО12: где ты пропадал???

Я резко выдыхаю.

(Часть меня, совсем маленькая, вдруг ощущает легкий прилив уверенности от мысли, что кто-то меня ждал. Но тут же подавляю это чувство.)

Ц354Р10: имеет ли это значение? если хочешь играть, давай играть

Ц354Р10: это не имеет отношения к реальной жизни, помнишь?

Ц354Р10: мы здесь не для того, чтобы болтать

Проходит несколько секунд, и он начинает печатать:

ГЕРЦОГОРСИНО12: отличный разговор, шеф

Боже. Конечно, он один из таких.

ГЕРЦОГОРСИНО12: так что там насчет квеста с Камелотом?

А, это, кстати, любопытно. Я потягиваюсь, игнорируя телефон, хотя Баш наконец ответил на мое сообщение.

Ц354Р10: окей, так ты знаешь, что крестовые походы — это PvE?

ГЕРЦОГОРСИНО12:?

Конечно, он не знает.

Ц354Р10: прости, забыла, что ты буквально нуб⁶⁴

ГЕРЦОГОРСИНО12: неужели люди до сих пор так говорят

Ц354Р10: только с иронией или когда это уместно

ГЕРЦОГОРСИНО12: слушаюсь, капитан

Ц354Р10: хватит

Ц354Р10: кстати, квесты — это «игрок против окружения» (PvE), то есть когда ты участвуешь в одном из крестовых походов, против управляемых компьютером врагов, NPC. Боевая зона — это PvP, то есть «игрок против игрока». например, ты против меня.

ГЕРЦОГОРСИНО12: понял, и???

Ц354Р10: квест Камелот — и то, и другое. это значит, что мы идем в крестовый поход против NPC, но на нас также могут нападать и другие игроки, которые знают, что мы пытаемся победить

ГЕРЦОГОРСИНО12: справедливо

ГЕРЦОГОРСИНО12: и что мы будем делать?

Ц354Р10: ты знаешь лор игры?

Пауза, чтобы закатить глаза из-за собственных слов.

Ц354Р10: nvm⁶⁵ конечно не знаешь

Ц354Р10: квест состоит в том, чтобы собрать все реликвии из всех королевств. святой Грааль и Экскалибур — самые сложные. Их нет на карте, но их нужно найти. И все это время другие игроки видят, какие реликвии у тебя есть, и могут попытаться их украсть. Поэтому главное — не умереть.

ГЕРЦОГОРСИНО12: звучит как что-то невозможное

Ц354Р10: так и есть

Насколько мне известно, это правда. Лишь несколько человек прошли квест Камелота, и все они — профессиональные геймеры со спонсорскими контрактами.

Хотела бы и я получать деньги за то, что играю в видеоигры. К несчастью, если вы вдруг думаете, что гейминг — это плохо, то вам стоит послушать, как парни обсуждают девушек-игроков на турнирах — вот это действительно обнажает уродливые стороны некоторых и без того сомнительных личностей.

ГЕРЦОГОРСИНО12: круто. Мне нравится совершать невозможное.

Неудивительно, что он так думает. И столь же неудивительно, что он ошибается; его самоуверенность, скорее всего, погубит его в первом же мировом квесте или в момент, когда его заметит соперник. Если, конечно, он не окажется достаточно умным, чтобы…

ГЕРЦОГОРСИНО12: ты уже делал это раньше?

ГЕРЦОГОРСИНО12: /можешь научить меня?

Хм, а вот это неожиданно.

Я откидываюсь на спинку стула, стараясь сильно не впечатляться, пока не вспоминаю: конечно же, он думает, что я Цезарио. То есть, что я парень. Это именно тот тип вопроса, который люди (особенно парни) не стали бы задавать, если бы знали, что я девушка. Обычно они пытаются сами тебя чему-то научить.

И вот еще один плюс того, что Джек Орсино не знает, кто я на самом деле. В реальной жизни он ни за что не стал бы спрашивать меня о чем-то подобном. Ни о чем вообще.

Я обдумываю его вопрос, прикусывая губу, и, наконец, пожимаю плечами.

Ц354Р10: Я и сам не делал этого раньше, но да

Ц354Р10: Я мог бы тебе помочь

Я прошла большинство крестовых походов и квестов Камелота. После того, как я перестала играть за своего женского персонажа, я много играла одна в PvE⁶⁶, пока не поняла, что могу соревноваться с другими игроками в роли Цезарио.

ГЕРЦОГОРСИНО12: почему ты не прошел этот квест сам??

На секунду я корчу недовольную гримасу.

Ц354Р10: мне нужна команда

Это одна из самых раздражающих вещей в этой игре. Чтобы пройти некоторые уровни, нужен второй человек. Даже если ты выиграешь в бою, реликвию должен собрать кто-то другой. Я не знаю, в чем смысл, но это очень похоже на ConQuest, где практически невозможно справиться в одиночку.

ГЕРЦОГОРСИНО12: понимаю

Конечно, он понимает. Мистер Командный Игрок собственной персоной.

ГЕРЦОГОРСИНО12: значит, мы теперь команда?

Не желая попасть в ту же ловушку, что и в прошлый раз, я серьезно обдумываю этот вопрос, прежде чем ответить. С одной стороны, у Джека Орсино явно проблемы с командной работой. С другой — я всегда хотела попробовать пройти этот квест. У меня уже есть несколько самых ценных реликвий, и если их не использовать, они исчезнут. Хотя я не коллекционирую цифровое оружие, не хочется терять то, что добыто с таким трудом.

Ц354Р10: ладно

Ц354Р10: только если ты не окажешься полной катастрофой

Ц354Р10: /и не убьешь нас в первом мире⁶⁷

ГЕРЦОГОРСИНО12: я быстро учусь

ГЕРЦОГОРСИНО12: и как я могу нас убить??

Бедное, наивное, летнее дитя.

— Не волнуйся, — печатаю я. — Скоро узнаешь.

Я все еще не сплю, когда Баш возвращается домой, ворча что-то о проблемах с актерским составом. И не сплю, когда возвращается мама. Мне приходится применить хитрость — я подкладываю полотенце под дверь спальни, чтобы свет от ноутбука не просачивался наружу. В итоге ложусь спать только под утро, и меня будит текстовое сообщение, на которое я отвечаю почти бессознательно, а затем снова отключаюсь почти до полудня.

Когда я открываю глаза, Баш уже стоит надо мной, из-за чего я резко просыпаюсь и вздрагиваю.

— Эй, — говорит он. — Оливия здесь.

Я отвечаю что-то вроде «хм-мф?», и он пожимает плечами:

— Она внизу, но мама занята. Хочешь, я приведу ее сюда?

— Зачем?

— Потому что наша мама работает, — четко проговаривает (кричит) Баш мне на ухо.

— Я имею в виду, зачем она здесь, идиот, — отвечаю я, отталкивая его. — Она что-то сказала?

Он снова пожимает плечами:

— Как я понимаю, вы должны работать над своим проектом.

— Что?

— ПРО-ЕКТ, — повторяет он по слогам.

От этого разговора нет толку.

— Слушай, просто… потяни время, — говорю я, с трудом поднимаясь на ноги и запихивая в шкаф кучу разбросанной одежды. — Я, э-э…

— Почисти зубы, — со знанием дела советует Баш.

— Точно. Да. Так что просто…

— Применить свое обаяние? Будет сделано. — И он выходит за дверь.

Судя по сообщению на моем телефоне, на которое я по глупости ответила, мы договорились встретиться сегодня утром, а не завтра днем, поскольку очевидно, у Оливии есть какие-то там дела-популярных-девчонок. Я чищу зубы и надеваю лифчик под футболку — остальное ей придется терпеть.

— …а вот и логово дракона, — громко объявляет Баш, видимо, подавая сигнал, что я должна была давно привести себя в порядок, что, кстати, уже сделано. — Вот и все. Дева благополучно доставлена. За последствия не отвечаю.

Оливия смеется и, снимая рюкзак с плеч, приветливо машет мне рукой. Она выглядит почти застенчивой, если бы я могла заподозрить ее в таком.

— Спасибо, что подстроилась, — говорит она.

— Без проблем. — Я пинаю под стол ботинок, который не подходил ни к одной паре. — Можешь оставить вещи на кровати, если хочешь. Мой стол… — Он завален лоскутками ткани, книгами, ноутбуком. Потому что я на выходных — это совсем другое существо. — Ну, как бы немного занят.

— Не переживай. — Она закидывает ногу на ногу и садится на мою кровать с грацией лани. — Чем занималась вчера вечером?

— О, ты же меня знаешь, куча планов, — говорю я. — То же самое я делаю каждую неделю.

— Пытаешься захватить мир? — подсказывает она, и мы обе смеемся.

— Подожди, ты только что…?

— Пинки и Брейн⁶⁸, — подтверждает она, пока я роюсь в сумке в поисках сценария. — Это любимый способ кузины бесить меня, когда я спрашиваю, что мы будем делать.

— Кузина? — повторяю я.

— Да, старшая. Ее семья живет в Иордании, но она учится в Колумбийском университете.

— О, круто. Он входит в список моих университетов мечты, — признаюсь я, указывая на открытку с Нью-Йорком, прикрепленную над столом.

— И в мой тоже. — Оливия мечтательно смотрит вдаль. — Я люблю Нью-Йорк. Он такой… яркий, знаешь? Там есть…

— Только не говори «энергия»! — я издаю стон.

Она смеется:

— Но ведь это правда! У этого города своя атмосфера.

— Вау, — говорю я, качая головой. — У-у-у. Ты уже почти как девчонка из Нью-Йорка.

— Ох, хотелось бы быть настолько интересной. — Оливия оглядывает комнату и задерживая взгляд на полках с книгами. — Что такое ConQuest? — спрашивает она, прежде чем я успеваю придумать что-то вежливое о том, что она очень интересная. — Ну, я знаю, что это такое, — добавляет она, — но не совсем понимаю, если честно.

Отчасти я опасаюсь, что разговор получится неловким. Как-то раз я пыталась рассказать бабушке про концепцию ConQuest, но она решила, что это что-то вроде колдовства. (А если Лола считает что-то колдовством, ее не переубедить).

— Это ролевая игра. Ты создаешь персонажа, а потом… становишься им, в общем-то

— Становишься им? — переспрашивает она.

— Ну, там есть всякие приключения — задания или квесты. И ты принимаешь решения которые, по твоему мнению, принял бы твой персонаж.

— Что-то вроде choose-your-own-adventure thing⁶⁹?

— Примерно, только тут нет готовых вариантов. Ты можешь делать все, что хочешь. — Я плюхаюсь на кровать. — Никаких правил. Ну, в пределах игры, конечно.

— Круто, — говорит она, вставая и проводя пальцем по корешку одной из книг на полке. Я думала, она завела этот разговор просто, чтобы поддержать тему, но ее следующий вопрос заставляет меня отвлечься от сценария. — Я бы, наверное, побоялась так… отпустить себя, — признается Оливия, обращаясь скорее к моей книжной полке, нежели ко мне. — Гораздо проще делать то, чего от тебя ожидают другие.

— Правда? — спрашиваю я, и она удивленно поднимает взгляд.

— Ну… может, и нет, — смущенно признает она. — Но мне бы было неловко сделать что-то не так. Или сказать какую-нибудь глупость.

— Почему? Поверь, парни никогда не беспокоятся о глупостях, которые они говорят и делают, — бормочу я, и она смеется.

— Может, ты научишь меня как-нибудь? — предлагает она, осторожно садясь рядом. — Если, конечно, захочешь.

— Лучше играть в команде, — говорю я. — Нам нужен хотя бы один еще игрок и квест-мастер, которого у меня, увы, нет.

— О, да, понимаю, — Оливия задумчиво теребит нитку на моем пледе, и я понимаю, что, возможно, она интересовалась не из вежливости.

— Мы могли бы попробовать сыграть тестовую игру, — предлагаю я, и она оживляется. — Но тебе нужно выбрать персонажа.

— Мой персонаж может быть… кем угодно? — уточняет Оливия.

— Кем угодно. Или чем угодно, — добавляю я. — Любое мифическое существо, любой персонаж, главное — определить его способности и слабости.

— Значит, я могу быть… — Она задумывается. — Акулоголовым гномом?

Я заливаюсь смехом.

— Ладно, это не то, что я ожидала, — признаюсь, когда она усмехается, — но да, технически можешь.

— А кто твой персонаж?

О, хм. Я знаю, что она выглядит искренней, но признаваться в этом все равно как-то странно.

— За эти годы у меня было несколько персонажей.

— Какой из них твой любимый?

— Наверное, мой нынешний — Астрея Старскрим. — Я подхожу к столу и достаю костюм, точнее те его части, которые успела доделать. — Она убийца, жаждущая мести. Типичная история.

— Ого, завидую, — восклицает она, вскакивая, чтобы потрогать ткань. — Ты сама это сшила?

— Да, — кашляю я. — Он еще не готов.

— Это так круто. Ты умеешь шить?

— Специально для этого выучилась, — признаюсь, смеясь. — По той же причине, по которой училась драться.

— Драться?

— Муай-тай. Не всерьез, просто для развлечения. Но в шитье у меня уже серьезные навыки — на случай зомби-апокалипсиса.

— О боже, ты права! — стонет Оливия. — Мне нужно срочно научиться ткать!

— Может, делать пряжу? — предлагаю я. — Хотя кто знает, где мы будем брать шерсть, когда производство остановится.

— Вот это настоящие проблемы! Знаешь Волио из футбольной команды? — Конечно же, я его не знаю, но все равно киваю. — На днях он пытался поговорить со мной об апокалипсисе, — говорит она, морщась. — Думает, что все продумал.

— Дай угадаю, он сказал, что тебе нужен большой, сильный мужчина для защиты?

— Пушки, — просто отвечает она.

— Что у парней за одержимость оружием? Это ведь так… фаллически, — замечаю я, и она смеется.

— Точно! Он последнее время… очень часто. — Она со вздохом садится обратно на кровать. — Похоже, некоторые парни из команды решили, что «пауза» — это просто улица с односторонним движением в направлении одиночества.

Мне приходит в голову, что сейчас самое время добыть информацию для Джека, но я решаю не торопиться. Лучше всего держать его на крючке подольше, чтобы Кайла переключила свое внимание на него. Да и, в любом случае, дело тут совсем не в нем.

— Это отстой, — говорю я, возвращаясь на свое место рядом с Оливией. Она смотрит на меня с напряженным выражением лица.

— Знаешь что действительно отстой? — Решительно говорит она. — Я даже не могу это c кем-то обсуждать, потому что все подумают, что я просто хвастаюсь или что-то в этом роде.

— Тем, что нравишься парням? Это не секрет, — заверяю я ее. — Мне ведь приходилось вытаскивать тебя из лап тысяч Ромео.

— Вряд ли это была тысяча, — говорит она, закатывая глаза. — В том-то и дело, что они меня не знают. Джек знал. Знает, — быстро поправляется она. Слишком быстро. У нее настоящий талант следить за тем, что она говорит вслух. — А остальные видят только чирлидерскую форму и, ну, не знаю, мастерски нанесенную тушь…

— И парочку других вещей, — добавляю я с приподнятой бровью, но вместо того чтобы покраснеть, она заливается смехом.

— Точно. Почему парням вообще нравятся сиськи? Они же бесполезны.

— Не для детей в условиях апокалипсиса или для умирающего мужчины в финале «Гроздьев гнева».⁷⁰

— Ты такая циничная, — замечает она.

— Что? Я же упомянула младенцев!

— Нет, я имею в виду… сначала ты говоришь о романтике, а потом мгновенно переключаешься на апокалипсис. — Она улыбается. — У тебя в голове сплошная тьма, да?

— Я рассматриваю все возможные исходы. Лучше быть готовой к любому возможному сценарию, — уверяю я ее.

— Понятно, — говорит она. — Это все объясняет.

Наступает небольшая пауза, и я снова погружаюсь в сценарий.

— Может, это и есть моя проблема, — неожиданно говорит Оливия. — Я не могу отпустить себя так, как ты.

— Что? — Я поднимаю голову, нахмурившись.

— Ты… творческая. У тебя бурное воображение. — Она снова смотрит на мои книги по ConQuest. — А я всегда думаю, что сначала нужно увидеть, как играет кто-то другой, чтобы понять, что делать. Не могу представить, что буду делать что-то сама, понимаешь? Разбираться в чем-то сама.

— В этом нет ничего плохого. Всегда можно поучиться у других игроков, например, посмотреть видео на YouTube, или… — И тут мне в голову приходит мысль. — Или ты можешь посмотреть прямую трансляцию игры на MagiCon.

— Что? — Она моргает.

— MagiCon. Это мероприятие по sci-fi и фэнтези. Я каждый год туда хожу с… — Неважно. — Я волонтерю там каждый год. Могу попробовать достать тебе место. — Особенно учитывая, что я знаю, что одно точно освободилось. — Это не будет стоить денег, и мы сможем посмотреть игру вживую, если хочешь.

— О, я всегда хотела узнать, как выглядят такие съезды. — Она задумывается. — Нужен ли мне костюм?

— В костюме веселее, да, но если не хочешь…

— Нет, я хочу. Я обожаю наряжаться.

— Могу одолжить тебе один из своих старых костюмов, если нужно, — предлагаю я. — Или у меня есть костюм, который я обычно надеваю на RenFaire⁷¹.

— О боже, ты имеешь в виду платье с корсетом?

— Да, — говорю я, смеясь над тем, как широко она распахивает глаза. — Мы можем поискать его позже. После того, как мы, ну, знаешь, — я поднимаю сценарий, — порепетируем сцену.

— Ах да. — Она вздыхает. — Прости, меня просто захватили мысли о корсетах.

— Знаешь, ты точно справишься с ConQuest, — уверяю ее я. — Ты прекрасно справляешься с ролью Джульетты, а она ведь совсем не ты, верно? По сути, она просто озабоченный подросток, которому все равно, что о нем думают, лишь бы трахнуть Ромео.

— Ладно, я знаю, что ты специально меня подкалываешь, — вздыхает она, на что я невинно пожимаю плечами, — но ты, наверное, права. Ей действительно все равно, что думает ее семья, и это стоит учитывать.

Часть меня тут же настораживается: ее семья? Думаю, эта оговорка как-то связана с ее расставанием с Джеком. Но прежде чем я успеваю спросить, она напоминает:

— Давай уже, твоя реплика. Чем быстрее запомним текст, тем быстрее займемся костюмами.

— Ладно, справедливо, — говорю я быстро, потому что, как бы наши взгляды на романтику ни расходились, с костюмами мы определенно на одной волне.

Джек

Мне, по большому счету, повезло, что я случайно зашел в игру прошлой ночью, когда появился Цезарио.

(Я ни за что не буду называть Баша Рейеса его игровым ником. Или его настоящим именем, если уж на то пошло. Слишком странно, даже в моей голове).

Изначально я планировал провести вечер с командой после выездной игры, но что-то… было не так. Может, дело в том, что теперь Курио получает все лавры за свои подачи, или в том, что Эндрюс неожиданно стал отличным ресивером. А может, потому что команда выиграла уже пять игр подряд — и все без меня.

— Тренер Орсино, возможно, никогда бы не рискнул так широко использовать свой па́ссовый арсенал, если бы его сын не получил столь серьезную травму колена, — заявил комментатор на выездной игре в пятницу. — То, что начиналось как проблема сезона, обернулось неожиданным успехом. Разрыв крестообразной связки у Джека Орсино оказался неожиданным благословением для нападения Мессалины.

Ага. Благословением. Именно так я и подумал.

Надо отдать должное Курио, он по-прежнему пытается вовлекать меня в командные решения на тренировках, хотя мы оба знаем, что остальным чертовски неприятно смотреть, как я ковыляю. Волио, конечно, не так деликатен — каждый раз, когда кто-то заговаривает со мной, он бросает на меня недоуменный взгляд, словно я какое-то растение на фоне. Забавно, но он будто бы считает, что может легко занять мое место, словно меня никогда и не существовало. Но потом я вспоминаю, что, о, да, он и правда может. Теперь он на моем месте, в буквальном смысле, и ничем мне не обязан. Все, что не забирает Курио, теперь принадлежит Волио, а не мне. Так что да, я, бы тоже наверное, считал себя призраком на его месте. И я видел, как он смотрит на Оливию — будто она уже принадлежит ему, и может, так оно и есть.

Я больше ничего не понимаю, поэтому придумал отговорку и остался дома.

— Как у тебя дела с физиотерапией? — пытается начать непринужденную беседу отец.

— Нормально. — говорю я, хотя пока что это в основном растяжка.

— Скоро ты снова выйдешь на поле, парень. Обещаю.

— Ага. — То же самое я сказал Иллирии, когда узнал о разрыве связки. Это то, что я говорю маме, когда она смотрит на меня с этим грустным-«конечно, дорогой»-выражением лица, хотя мы оба понимаем, что она на самом деле имеет в виду. Я видел, как она закрывает лицо руками, когда мой брат Кэм получает сильный удар, и с раздражением понимаю: она рада, что я больше не могу использовать свое тело в качестве боксерской груши. Не потому что сам того не хочу, а потому что мне не позволяют. Потому что впервые в жизни я стал хрупким и уязвимым; потому что если попробую снова, то могу сломаться.

Правда в том, что мое колено — как и вся моя нога — больше не ощущаются так, как раньше. Я будто заперт в своем теле и наблюдаю, как одни его части сжимаются, другие отекают, а я просто жду, когда все будет меньше болеть и лучше работать. Прошло всего несколько недель, но я уже устал анализировать то, как сгибается мое колено или как именно его стоит нагружать. Раньше все это происходило само собой. Теперь все иначе.

Вот почему так называемый квест Камелота — идеальный способ отвлечься. Может, это и не чемпионат штата, который мне обещали, но он делает игру более реалистичной, и это весело. А может это побег от реальности. Какая теперь разница.

Ц354Р10: окей, первый мир — это Оркни⁷², как у Гавейна

Ц354Р10: и здесь есть одна хитрость.

ГЕРЦОГОРСИНО12: кроме того, чтобы не быть убитым Черным Рыцарем??

Ц354Р10: да-да, кроме этого, что относится ко всем мирам

Ц354Р10: по легенде, сила Гавейна утраивается к полудню, но слабеет с заходом солнца

ГЕРЦОГОРСИНО12: то есть…?

Ц354Р10: нужно использовать сильные стороны своего персонажа. и остерегайся магов или колдунов, которые могут создать искусственную ночь. или рыцарей, умеющих колдовать.

Это кажется глупым, правда? Часть меня так и хочет сказать, что это все глупо.

Но я понимаю, зачем нужны правила. И определенное количество игроков на поле. И конкретные ресиверы. Футбол похож на шахматы, где каждая фигура имеет свою роль. Поэтому для меня вполне логично, что даже магия — пусть и в странной компьютерной игре — тоже должна подчиняться определенным правилам.

Ц354Р10: кстати, обычные правила для магии все еще действуют. чтобы вызвать такое затмение, нужно много ресурсов, но стратегически это может того стоить

Ц354Р10: у магии есть цена бла бла бла

ГЕРЦОГОРСИНО12: о, так это как центавры в ВТ

Возможно, это самая ботанская вещь, которую я когда-либо говорил, но просмотр «Войны Терний» помог мне гораздо лучше понять физику. В сериале постоянно звучит фраза «у магии есть цена», и если рассматривать ее в контексте, то все законы Ньютона вдруг перестают казаться такими рандомными.

Ц354Р10: да, только в отличие от кентавров ты просто умираешь

ГЕРЦОГОРСИНО12: лол, отстой

Я хочу задать еще один вопрос про Оркни, но Цезарио внезапно меня перебивает:

Ц354Р10: я забыл, что ты смотришь ВТ. Ты уже догнал?

ГЕРЦОГОРСИНО12: почти. остался один эпизод.

Я, конечно, не собираюсь быть одним из помешанных на этом сериале фриков, но…

ГЕРЦОГОРСИНО12: только мне кажется полным бредом, что Ледяная Королева была свергнута?

Цезарио начинает печатать, останавливается, потом снова печатает.

Ц354Р10: поверить не могу, что говорю это, но

Ц354Р10: ты чертовски прав

Я едва сдерживаю смех.

ГЕРЦОГОРСИНО12: сначала я действительно решил, что она мне не понравится

ГЕРЦОГОРСИНО12: но к концу я подумал, что она чертовски крута

ГЕРЦОГОРСИНО12: это полный отстой, что тот чувак ее предал

Ц354Р10: ты когда-нибудь называешь персонажей по именам?

ГЕРЦОГОРСИНО12: генерал — которому-хочется — врезать — по — морде

Ц354Р10: у него реально лицо, по которому хочется ударить, согласись?

ГЕРЦОГОРСИНО12: на все 100000 %

Ц354Р10: не поверишь, сколько людей считают, что Каллиопа заслужила свержение

ГЕРЦОГОРСИНО12: чтооо?!

Ц354Р10: о да, это дико

Ц354Р10: по мнению некоторых, поддерживать ее равносильно оправданию геноцида

ГЕРЦОГОРСИНО12: что?? Это же просто шоу

Ц354Р10: скажи это фанбойчикам, поклоняющимся Родриго

ГЕРЦОГОРСИНО12: ух, кстати о Родриго, он когда-нибудь скажет девушке с татуировкой звезды что он к ней чувствует или что

Ц354Р10: тебе РЕАЛЬНО нужно выучить их имена

ГЕРЦОГОРСИНО12: я добавлю это в свой плотный график

Ц354Р10: а еще тебе действительно нужно догнать сериал

Ц354Р10: что я не могу даже начать перечислять проблемы Родриго и Лилианы в этом сезоне

Ц354Р10: первое в списке: они скучные

ГЕРЦОГОРСИНО12: лол

ГЕРЦОГОРСИНО12: ну это база

Ц354Р10:!! на самом деле!!

Ц354Р10: он постоянно пытается заставить ее быть «высоконравственной», и это утомляет

ГЕРЦОГОРСИНО12: если честно, я вообще не понимаю, зачем ей быть с Родриго, когда рядом есть Цезарио

Цезарио снова что-то пишет, но колеблется перед отправкой.

Ц354Р10: не то чтобы я был предвзят, но

Не очень-то многословно, Цезарио.

ГЕРЦОГОРСИНО12: Итак, Оркни?

Ц354Р10: да

Ц354Р10: верно

Ц354Р10: Оркни

Вход в Оркни — это маленькая, живописная деревня, которая плавно переходит в крутой лес. Хоть я и не особо разбираюсь в дизайне игр, эта локация выглядит потрясающе. В игре можно взаимодействовать с окружением, что делает ее еще лучше. И, полагаю, сложнее в разработке.

Еще раз: какой бы ботаник ни разрабатывал эту игру, он действительно знает свое дело.

Прежде чем я успеваю спросить у Цезарио, что именно мы ищем, солнце внезапно тускнеет. Пейзаж кружится вокруг нас; деревья превращаются в зловещие готические силуэты, и на экране появляется предупреждение:

НА ВАС НАПАЛ ВРАГ!

Из-за этих жутких призрачных деревьев выходит какой-то маг. Причем это не просто дурацкий помощник волшебника или старик с длинной бородой, а персонаж c точеными мускулами и символом молнии. Я выхватываю меч, но маг обращается прямо к Цезарио.

АТАКА! — снова сигнализирует экран, что, если честно, не особо помогает. Мне раньше не приходилось задумываться о том, как именно меня могут атаковать, но теперь, кажется, у меня есть шанс это выяснить.

Полоска здоровья Цезарио становится золотисто-желтого цвета, как и моя. Должно быть, это то самое ослабляющее заклинание, о котором он мне говорил. Темнота вокруг явно связана с этим.

Цезарио достает обычный меч и вступает в бой лицом к лицу. Мне уже приходилось видеть, как два персонажа сталкиваются друг с другом. Здесь важно загнать противника в центр арены, поэтому я бью мага сбоку, надеясь сместить его c позиции. После этого мы с Цезарио можем попытаться застать его врасплох c любой стороны.

К счастью, Цезарио быстро замечает, что я делаю. Он делает ложный выпад сверху, а я атакую снизу, и мне удается нанести критический удар, который делает зеленую полосу здоровья мага менее яркой. Однако прежде чем я успеваю снова атаковать, Цезарио опереждает меня — снова — и наносит еще один критический удар, на этот раз сократив полосу здоровья колдуна до желтого. Похоже, он решил, что этот рискованный ход стоит попытки, и применил один из своих навыков, которого у меня пока нет. Каким-то образом он вызывает световой поток, и несмотря на то, что его здоровье временно опускается в красную зону, наши полосы снова начинают светиться зеленым.

Мы повторяем тот же прием, атакуя мага с двух сторон, и наш противник уходит.

ВРАГ ОТСТУПАЕТ! — сообщает нам экран. (Да, мы заметили.)

ГЕРЦОГОРСИНО12: Это была игра?

ГЕРЦОГОРСИНО12: ну, окружение, или как там это называется?

Ц354Р10: нет

Ц354Р10: это было

Но прежде чем он успевает что-либо объяснить, на экране появляется длинный, замысловатый свиток:

ХРАБРЫЙ РЫЦАРЬ, ТВОЯ ДОБЛЕСТЬ ОПЕРЕЖАЕТ ТЕБЯ!

ХОТИТЕ ЛИ ВЫ НАЧАТЬ КВЕСТ «КАМЕЛОТ»?

Может, это и странно, но я чувствую легкое волнение. Я нажимаю «Да», и мой рыцарский аватар преклоняет одно колено. Цезарио делает то же самое.

ОЧЕНЬ ХОРОШО — гласит новый свиток, сворачиваясь и оставляя над нашими аватарами два светящихся значка — замок и меч. Похоже, их могут видеть и другие игроки.

ТАМ ТЫ СМОЖЕШЬ НАЙТИ СОКРОВИЩЕ, КОТОРОЕ ИЩЕШЬ.