Двойная ложь

Глава 14

Возможно, Тайлеру и удалось бы впервые за последнее время более-менее прилично отоспаться, если бы не будоражащие мысли. Разговор с О’Мейли одновременно заинтриговал и обеспокоил его. Информацию от него утаивают, причем, возможно, не только «Нозерн Юнион», но и Лорен Рукер. Клещ непоколебимой самоуверенности О’Мейли и его высокомерия въелся под кожу Тайлера и зудел, словно начинающая гноиться рана. А его убежденность в том, что у Тайлера нет ни малейшего шанса на успех, не только вызывала раздражение, но и почему-то прибавляла сил.

Он ворочался с боку на бок в обнимку со скомканным одеялом, спал плохо, а гостиничный будильник светил неживым зеленым светом прямо в лицо, пробиваясь даже сквозь закрытые веки. В середине ночи он, вздрогнув, проснулся в разгар сна, в котором занимался любовью с Нелл Прист. Эрекция доказывала, что О’Мейли не единственный человек, который не дает ему покоя. Всего лишь две ночи он провел вдалеке от дома, но казалось, что времени прошло гораздо больше.

Тайлер еще раз связался по телефону со своим адвокатом Генри Хэпплом, который поведал ему, что банк отказывается вступать в переговоры по поводу просроченных платежей по закладной. Банкиры заняли следующую позицию: если Тайлер погасит всю задолженность по закладной единовременно и добавит еще пятьсот двадцать семь долларов в качестве штрафа за просрочку, то решение о лишении права выкупа закладной может не появиться на свет. С таким же успехом они могли бы предложить ему слетать на Луну.

Он поручил Гарри выставить на аукцион свой мотоцикл — «Нортон» седьмой модели, 1953 года выпуска; всеми силами он до сих пор старался избежать последнего шага, поскольку мотоцикл в некотором роде олицетворял для него возможность вновь обрести свободу. Если дом со всем барахлом действительно пойдет с молотка, то в качестве запасного плана он намеревался на какое-то время ускользнуть от реальности в седле «Нортона». Единственное, что потребуется для этого, — деньги на бензин, да и то не очень много.

Постепенно, шаг за шагом, Тайлер из-за происшествия с Честером Вашингтоном лишался всего, что было для него дорогим или значимым. Поэтому и важность расследования побоища в вагоне возрастала с каждым днем. Он цеплялся за него, как утопающий за соломинку. Расследование было не только единственной возможностью заработать какие-то деньги; главное, с его точки зрения, оно представлялось ему единственным реальным шансом получить работу в будущем — то ли в правительственной организации, то ли в компании вроде «Нозерн Юнион». (Жуткий вариант, но и его нельзя сбрасывать со счетов.) Перед дверью его дома не стояла толпа агентов по трудоустройству с выгодными предложениями. «Охотники за головами» пока еще не звонили.

Не давали спокойствия и мысли о том, какое решение примет Рукер по итогам беседы Тайлера с О’Мейли. Если учесть отрицания О’Мейли, не сочтет ли Рукер правильным отстранить его от дальнейшего расследования? До завершения еще далеко, однако для того, чтобы убедить его в необходимости продолжения расследования, потребуются достаточно веские аргументы. Более того, если собранная им информация передана в ФБР, можно не сомневаться, что от расследования его уже отстранили. И что теперь? Принять предложение О’Мейли? Работать бок о бок с Нелл Прист? Впрочем, ни то, ни другое не вызвало никаких отрицательных эмоций.

Какой смысл возвращаться в заложенный дом к женщине, которая даже не отвечает на его телефонные звонки? Ему почти некуда возвращаться, и эта мысль была действительно страшной.

В восемь утра он позавтракал в ресторане отеля, раздумывая, почему до сих пор нет никаких сведений от службы безопасности аэропорта Кеннеди; неужели они передали информацию в обход него или, что еще хуже, совсем махнули рукой на его запрос? Ему повезло с видеозаписями, и Тайлер пребывал в уверенности, что подозреваемый находится в городе, а не пересел на очередной рейс, чтобы продолжить путь. Он рассеяно перелистывал последний номер «Нью-Йорк Таймс», чувствуя, что совершенно не способен сосредоточиться, все больше и больше переживая из-за предположения О’Мейли о том, что в таком огромном городе расследование практически бессмысленно: им ни за что не удастся найти подозреваемого.

В девять он находился в номере и смотрел утренний выпуск новостей, удивляясь, почему Нелл Прист до сих пор не позвонила. В девять двадцать зазвонил сотовый, и он жадно схватил телефон, как ожидающий звонка любовник.

— Это я.

— Что случилось? — Он пытался говорить спокойно. Хотя, на самом деле, в горле образовался комок, и ему трудно было дышать.

— Еще один поезд потерпел крушение.

В ту же минуту на экране телевизора появилась снятая с вертолета картинка: лежащие на боку изуродованные товарные вагоны, несколько очагов пламени. Тайлер приглушил звук, но надпись под сюжетом гласила: «ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ ИЗ ТЕРРЕ-ХОТ, ШТАТ ИНДИАНА».

— Ч-черт! — пробормотал он. Индиана — не больше ста миль от места, где был найден заледеневший труп Гарри Уэллса. — Си-Эн-Эн показывают аварию в новостях.

— С машинистом и помощником все в порядке, оба целы, никто не пострадал. Из одного вагона началась утечка какого-то газа, поговаривают даже о необходимости эвакуации людей из опасной зоны. Полнейшая неразбериха, Питер. Я туда лечу с О’Мейли — в этот раз на самолете компании, — и он готов, если вы не против, предоставить вам место. Мы можем приземлиться прямо в Терре-Хот. Так получится гораздо быстрее, чем обычным рейсом. — По ее голосу он чувствовал, что она хочет, чтобы он согласился.

— Вы же сами отлично знаете: я не имею права принимать подарки от частного сектора.

— Но в Чикаго вы со мной летели.

— Вы сделали мне одолжение по моей же просьбе, а не наоборот. Я полагал, что вы не станете распространяться об этом. О’Мейли, например, все понимает, потому и не предлагает.

— Позвоните боссу. Уверена, он сделает исключение. Может, правила хоть иногда должны толковаться не так прямолинейно.

— На случай, если получится, сообщите подробности, — попросил Тайлер.

— Мы вылетаем из Тетерборо, — сказала она.

Тайлер принялся записывать.

Несмотря на данное Рукером добро, на борту корпоративного самолета рядом с О’Мейли Тайлер ощущал себя не в своей тарелке. Не то чтобы «в постели с врагом», хотя подобные мысли нет-нет, да и проскакивали в голове, отвлекая его, — в уютном кожаном кресле у противоположного борта устроилась Нелл Прист. Он сомневался, что приглашение полететь вместе стало результатом щедрости души О’Мейли, — не тот он человек, после разговора в баре у Тайлера сложилось о нем определенное представление, — а если дело не в щедрости, тогда это намеренное действие. Либо О’Мейли хотел, чтобы Тайлер постоянно находился под присмотром, либо старался выманить его из Нью-Йорка. Ни то, ни другое Тайлеру не нравилось. Поэтому Тайлер еще из Нью-Йорка заказал в местном пункте проката автомобиль и вежливо отказался, когда О’Мейли предложил ему занять место в одной из двух машин, снятых им для себя самого и Прист. Тайлеру достался двухдверный «олдсмобиль» — спортивного вида, с откидным верхом, яркого неонового красного цвета — в котором он смотрелся настоящим посмешищем. Через несколько минут он, не выдержав, опустил верх.

— Ну, как действует? — спросила Прист по сотовому, когда три машины отъехали от аэропорта.

— Это мое первое крушение. — Он намеревался пошутить, однако Прист восприняла его слова серьезно.

— О’Мейли вам не нравится, — заключила она. — Но я вам говорю, Тайлер…

— Дело не в том, нравится он мне или нет. Он не вызывает у меня доверия.

— А я? — спросила она.

Он задумался, не зная, что сказать в ответ.

— Мне нужна информация. Информация внутреннего характера. О’Мейли ее от меня скрывает.

— Вы меня проверяете? Не забывайте, Тайлер, я на него работаю.

— Никаких проверок, — возразил он. — Сколько человек он использует для расследования этого дела?

— Целую кучу. Шестеро агентов, работавших на местах, направляются сейчас сюда.

— Мне кажется, нашему латиноамериканцу захочется поглядеть на плоды своей деятельности, — заявил Тайлер, нервничая от необходимости делиться своими соображениями.

— Почему вы так считаете?

— Минутный репортаж в программе новостей вряд ли его устроит. Ему захочется получить место в первом ряду.

— С каких пор вы стали специалистом по составлению психологических профилей?

— Я лишь высказываю предположение. Если он смылся, значит, он смылся.

— Вы повторяетесь.

— Послушайте, нам известно, что подозреваемый приземлился в Нью-Йорке приблизительно сутки назад. Поэтому нам нужно определиться. Подготовил ли он это крушение до столкновения с Уэллсом, или ему пришлось возвращаться? Если говорить о дальнейшем расследовании, каждый из сценариев предполагает совершенно различную тактику, и нам необходимо принять решение, основываясь на догадках.

— Мне нравится, что вы говорите «мы», — заметила Прист. — Продолжайте в том же духе.

— Не знаю, каковы планы О’Мейли, но мой инстинкт подсказывает мне, что нужно продолжать расследование так, как будто латиносу пришлось вернуться; в противном случае он успел оторваться от нас на такое расстояние, что мы преследуем тень, а не человека.

— Какая информация вам требуется? Количество задействованных агентов?

— Мы должны знать, где этот поезд останавливался на протяжении последних двадцати часов. Где, когда и на какое время. Нам нужно знать, проверяли ли ваши люди за последнее время этот участок пути. То же самое касается отдельных вагонов. Где они находились? Когда в последний раз их осматривали? Все это вопросы, о которых должен был позаботиться О’Мейли. Он обо всем должен знать. Но если он…

— Я все сделаю, — заверила Прист.

— Мне нужны снимки аварии для сравнения. И еще снимки других аварий. Желательно сделанные с воздуха, если сможете таковые заполучить. Рукер отдаст их экспертам, и те найдут сходство, если оно, конечно, есть.

— Сделаю.

— И еще я хотел бы, чтобы О’Мейли о моих просьбах не знал, хотя я пойму, если вы скажете, что это невозможно.

— Нет ничего невозможного, — возразила она. — Просто, что-то сделать легче, что-то — труднее.

— А вы-то зачем мне помогаете? — поинтересовался Тайлер. — Случайно не по поручению О’Мейли?

— Считайте, что я этого вопроса не слышала, — ответила Прист и вернулась к тому, о чем он говорил раньше. — Так вы считаете, что наш подозреваемый должен вернуться, чтобы посмотреть на то, что натворил?

— Вы видеооборудование с собой привезли?

— Конечно.

— Скажите тем, кто будет снимать, чтобы они не забывали о толпе зрителей. А сами посматривайте на людей, Нелл. Если он просто стоит в толпе, вы его ни за что не обнаружите. Но мы в полиции обычно применяли следующий трюк: мы приближались к толпе — в открытую, не таясь — и смотрели, не попытается ли кто тихонько и незаметно отколоться и улизнуть. Одним из таких и может оказаться тот, кого мы разыскиваем.

— Черт возьми, у меня от ваших слов мурашки по спине ползают, — призналась она.

В свою очередь, он мог бы сказать, что общение с ней и у него вызывает определенную реакцию — и не в виде мурашек на коже, если вспоминать минувшую ночь. Интересно, как складывались бы более тесные и интимные отношения между ними? У него никогда не было черной женщины. Насколько далеки их миры?

— Если кого-то увидите, задерживайте для выяснения всех и каждого, и, если можно, сообщите мне о результатах, хорошо?

— А вы? Вы чем займетесь?

— Я сделаю ставку на то, что наш парень — тоже человек. И если мое предположение верно, — добавил он, — тогда я позвоню вам раньше, чем вы мне.

Тайлер использовал логику, чтобы проверить интуитивное предчувствие: анонимные путешествия на авиалиниях теперь невозможны, каждый пассажир должен показывать удостоверяющий личность документ с фотографией. Разумеется, вряд ли аэропортовские служащие досконально проверяют все данные водительских удостоверений,[8] однако они все-таки сверяют снимок на документе с внешностью обладателя и фамилию с той, что написана на билете. Подозреваемый прилетел из Чикаго в Нью-Йорк, воспользовавшись, скорее всего, поддельными документами. Но сколько у него фальшивых документов и сколько из них он использует? Обычно поддельные бумаги оставляют про запас, на тот случай, когда не удается воспользоваться другими способами. Только глупец будет использовать поддельный документ слишком долго. Но как ведет себя тот, кого они ищут? Без нужды достает документы каждый раз, когда нужно их предъявить? Сомнительно. Разумный человек применял бы один документ до тех пор, пока дальнейшее использование не стало бы рискованным, затем переключился бы на другой, если он есть. Чтобы проверить свою теорию, Тайлеру требовался единственный звонок в офис Рукера.

— У меня есть задание для ваших сотрудников, — с ходу заявил Тайлер.

— У меня на столе официальный запрос от ФБР, — заявил в ответ Рукер. — Они интересуются, не занимаемся ли мы, случайно, расследованием уголовного преступления, и если да, то с какой стати.

Тайлер не дал увести себя от темы:

— Пусть они сравнят список пассажиров на рейс «Юнайтед Эйрлайнз», которым наш подозреваемый прилетел в Нью-Йорк, со списками всех рейсов, направлявшихся в Индианополис за последние тридцать часов. Готов поспорить, что обнаружатся совпадения. А когда высветится одна фамилия, — уверенно продолжил он, — соберите пленки камер видеонаблюдения у камер хранения, на стоянках такси, на автобусных остановках, в пунктах проката автомобилей и в секторе прилета Индианополиса. Потом отнимите положенное время и просмотрите видеозаписи в секторе регистрации пассажиров. Компьютеры отмечают время регистрации. По этой отметке можно…

— …определить, видеозаписи за какое время надо просматривать, — прервал его Рукер. — И мы, возможно, получим снимок, чтобы повесить на стену в рамочке. — Он помолчал и затем добавил. — Впечатляет.

— Запись в аэропортах тоже кольцевая, как и везде, но стирается не через сутки. Они свои записи сохраняют в течение тридцати дней, и только после этого делают новые поверх старых. Но в любом случае нам желательно поторопиться, — настойчиво добавил Тайлер. — На всякий случай, чтобы не оказалось, что записи уже стерты. Кстати, — вспомнил он, — сколько времени я могу не опасаться, что ко мне пристанут фэбээровцы?

— Происшествие в вагоне необходимо увязать с сегодняшней аварией. Мы отвечаем за расследование крушения. Я бы сказал, что пока можете не волноваться. По иронии судьбы, крушение оказалось нам на руку, и вы можете продолжать работать. Я проконтролирую ситуацию.

— Проверьте списки пассажиров, — напомнил Тайлер.

— Обязательно.

В форменной куртке с эмблемой НУТБ, надетой поверх зимнего пальто, сжимая зубами мундштук специального противогаза, выдаваемого всем прибывшим, Тайлер стоял чуть в стороне от других следователей и спасателей. Добраться до места происшествия было не так-то и просто: чтобы приблизиться к сошедшему с рельсов поезду, ему пришлось припарковать снятый в прокате автомобиль и пройти с полмили пешком по липкой грязи. Он не мог отвести глаз от искореженного, рваного металла поезда, искалеченных вагонов, образующих извилистую букву S. Вагоны вынесло с насыпи, ярдов на пятнадцать от погнутых рельсов, повсюду валялись куски металла, шпалы, обломки рельсов — изогнутые, скрученные, исковерканные. От этого зрелища Тайлера начало подташнивать — или, возможно, все дело было в противогазе и клаустрофобии. В мозгу упорно вертелась мысль о том, что, будь это пассажирский поезд, раненых или погибших считали бы десятками, если не сотнями. Разумеется, голова по этому поводу должна болеть у Уильяма Гоина и «Нозерн Юнион»: что, если он в качестве объекта выберет пассажирский поезд? Что интересно, широкая публика мало обращает внимания на спрыгнувший с пути товарный состав весом в несколько тысяч тонн. Через день-другой в новостях даже перестанут упоминать о крушении.

Ближе к месту аварии было не протолпиться от местных полицейских и пожарных. О’Мейли и Прист ковырялись в груде металла. На всех были противогазы или респираторы, защищающие от утекающего из вагона газа, а сам вагон, виновный в утечке, скрывался под слоем белой пены, перекрывающей доступ кислороду. Представители «Нозерн Юнион» заверяли, что газ абсолютно безвреден для здоровья, что опасаться нечего, но желающих проверять это на себе не находилось. В противогазе Тайлер чувствовал себя похожим на астронавта. Единственным однозначно положительным последствием утечки было то, что представители средств массовой информации оказались на коротком поводке, — точнее, за барьерами, установленными в трех четвертях мили от обломков поезда, — и Тайлер подумал, что немножко газа не помешало бы время от времени использовать при осмотре мест преступления в Вашингтоне, округ Колумбия; аббревиатура названия округа — D.C. — в местных шутках расшифровывалась как Disneyland Circus,[9] что в точности отражает отношение репортеров, прибывающих на место преступления. Другое преимущество респираторов и противогазов заключалось в отсутствии лишних разговоров, поскольку для того, чтобы быть услышанным, нужно было кричать, и даже при этом заглушаемые пластиковыми намордниками слова не всегда звучали разборчиво. Газ действительно оказался не просто безвредным, а даже полезным, и на минутку Тайлер заподозрил, что «утечку» организовал О’Мейли. От него всего можно было ожидать.

Тайлер не настолько разбирался в тонкостях проведения расследования железнодорожных происшествий, чтобы оказаться полезным, но ему хотелось увидеть все своими глазами, занести в собственную память мысленные образы, прочувствовать разрушение, и еще сделать несколько моментальных снимков «Поляроидом», чтобы переслать их Рукеру. Зрелище было впечатляющим и тревожным — плод человеческого творения, результат конструкторской мысли, превратившийся в бесформенную мертвую массу.

Из тумана, вырывавшегося из пожарного шланга, поливающего тридцать четвертый вагон, в котором, судя по всему, находился огнеопасный груз, возникла Нелл Прист. В отличие от остальных полицейских, которые были заняты делом, Тайлер стоял с наветренной стороны. При ее приближении он снял противогаз. Нелл Прист последовала его примеру.

— Раньше ничего подобного видеть не доводилось, да? — спросила она.

— Каждому свое, — ответил он, качая головой. Прист никогда не бывала на месте убийства.

— Почти у каждого человека здесь есть конкретная работа. Тушение пожара, связь, медицинская помощь. Самая серьезная задача — поддерживать деятельность всей команды. Как ни странно, но вы сейчас самый главный. Вам это известно?

— Потому что я работаю на НУТБ?

— Совершенно верно.

Национальное управление транспортной безопасности получало преимущественное право расследования происшествий, связанных с транспортом.

— Наши люди — настоящие сотрудники — вот-вот прибудут, — уточнил он. — Я говорю о группе оперативного реагирования.

— Тем не менее, пока что обязанности по управлению расследованием лежат на вас. Даже ФБР должно подчиняться вам до прибытия вашей кавалерии. И дело не только в официальной иерархии; так и должно быть.

— Я не только никогда не расследовал подобного, — признался он, — я даже ни разу не видел крушения, разве что по телевизору. Даже не знаю, с какой стороны подойти. Наверное, я пас.

— Самое мудрое, что вы можете сделать в данной ситуации, — это передать управление местным, — посоветовала она. — Специалисты из группы оперативного реагирования по прибытии восстановят статус-кво, но вы станете героем, если передадите свои полномочия местным даже всего на несколько часов.

— Но не вашим парням, — поддразнил он ее.

— Послушайте, передать расследование О’Мейли — самое глупое, что вы можете сделать. Только я вам этого не говорила, ладно? Он-то как раз этого и ждет от вас. Подозреваю, потому-то он и предложил вам лететь сюда. Дело не только в желании, чтобы здесь, на месте, был кто-то из НУТБ — вернее, вы как представитель НУТБ, для соблюдения иерархии; он считает, что вы перед ним в долгу. Он хочет заполучить руководство операцией. А получить его можно только через вас.

— Так вот оно что!

Она сунула руку в карман и протянула Тайлеру написанный от руки список населенных пунктов, в которых находились вагоны сошедшего с рельсов поезда, с указанием времени пребывания.

— Возможно, вы тут что-нибудь выудите, — сказала Прист.

— Возможно, — согласился Тайлер.

— В чем дело? — спросила она. — Я полагала, что заслужу хоть чуточку благодарности.

— Вы мне здорово помогли, — ответил он, не очень, впрочем, убедительно.

Она не отступалась:

— Послушайте, Тайлер, я возражала против того, чтобы оставить вас в неведении по поводу Уэллса. Чего бы мне это ни стоило, я подняла шум с самого начала, еще до того, как мы направились в Сент-Луис. Только Кит О’Мейли на восемьдесят процентов действует как параноик. Как только речь заходит о федералах, он становится чертовски недоверчивым и подозрительным. Он сечет информацию на куски, так что никто и никогда не знает, какова картина в целом. Кстати, я тоже не уверена, что владею сейчас полной информацией. Тем более — вы.

— Латиноамериканец? — напомнил Тайлер.

— Могу поклясться, О’Мейли сообщил гораздо меньше, чем ему известно. А что касается полета с нами… О’Мейли, оказывающий услугу федералам? С каких это пор? Я что хочу сказать — время от времени оглядывайтесь, Тайлер. Учитывая ваш недавний послужной список, вы можете стать очень хорошим объектом, если кому-то вдруг понадобится козел отпущения. Не обольщайтесь насчет О’Мейли, вполне возможно, что он оказывает вам услуги по совершенно иным причинам. Я же не хочу иметь с этим ничего общего. Вы мне нравитесь, — добавила Прист.

Тайлер поблагодарил ее за список.

— Оставьте благодарности на потом, — отмахнулась Прист. — И не отключайте телефон. Если здесь что-нибудь обнаружится — хотя думаю, что надеяться не стоит, — я дам вам знать.

Пытаясь найти след действий «диверсанта», обнаружить доказательства или установить маршрут отступления, по которому можно было бы последовать, Тайлер посетил пункт последней остановки потерпевшего крушение поезда.

Железная дорога в Гринкасле некогда использовалась для перевозки сотен тысяч тонн угля из шахт в Аппалачах в небольшие и крупные города центральных и средних штатов, и даже в западную Канаду. Судя по отсутствию ржавчины на рельсах, пути использовались до сих пор, хотя нынешнее движение наверняка не шло ни в какое сравнение с тем, что было сто лет назад. Несколько пар параллельно идущих рельсов нельзя было назвать даже сортировочным узлом, и все же «Нозерн Юнион» и несколько других железнодорожных компаний, его конкурентов, время от времени загоняли свои составы на гринкаслскую ветку для отстоя и обслуживания, избегая сортировочной станции «Биг Фор» в Индианаполисе с ее высокими ценами. Все это Тайлер узнал от крепкого чернокожего мужчины лет пятидесяти, которому, по всей видимости, было очень холодно в комбинезоне, покрытом масляными пятнами, и поношенных ботинках путевого обходчика, но который вел себя так, словно стоял на пляже, — сплошные улыбки и солнце.

— Вообще-то, хлопотно тут бывает иногда — толкать вагоны туда-сюда, — пояснил он. — Мы-то для такой работы не приспособлены. Честно признаться, половину приходится выполнять вручную. В «Биг Фор», который на северо-восток отсюда, то же самое сделать — раз плюнуть.

— А что скажете о N-девять-девятнадцать? — спросил Тайлер, называя номер потерпевшего крушение поезда.

— Сегодня утром мы прицепили к нему три вагона. Да, сэр.

— Когда это было?

— Примерно на рассвете. Да, где-то так. Еще иней не растаял. При такой температуре, того и гляди, руки к стали примерзнут.

— Вы кого-нибудь видели? Посторонних? Кого-нибудь, кто вызвал бы ваши подозрения?

— Нет, сэр. — Негр улыбнулся, словно чертик на пружинке, выскакивающий из коробочки. — А в Гринкасле я всех наперечет знаю… включая посторонних.

— Вагоны проверяли?

— В смысле, осматривали? А как же.

— Нет, я имею в виду, вы проверяли, нет ли внутри бродяг?

— Райдеров, — поправил он, качая головой в знак неграмотности Тайлера. — А зачем? Только дурак полезет в товарный вагон при такой температуре, и кто я такой, чтобы останавливать его? Они ж от отчаяния лезут, так ведь? Тут райдеров намного больше летом, когда тепло, но мне-то какое дело? Не моя это работа, гонять бродяг. Мое дело — тяни-толкай, да и то платят столько, что руки опускаются.

— А если кто-то был в поезде — точнее, в вагоне, — в каком месте можно сойти? Где должен был остановиться девять-девяносто?

— Почти все составы «Нозерн Юнион» идут прямиком на Терре-Хот.

— А раньше? — не унимался Тайлер.

Чернокожий мужчина не понял вопроса.

— Ну, где-то, наверное, можно спрыгнуть?

Негр недоуменно посмотрел на Тайлера:

— Что-то я вас не понимаю.

— Я провожу расследование крушения, — напомнил ему Тайлер, теряя терпение.

— Да по пути полно мест, где можно было спрыгнуть с N-девять-девяносто. Это же не экспресс! N-девять-девяносто ходит раз в неделю, из Теннесси до Мичигана. Возит в основном ступицы, тормозные колодки и все такое… из сталелитейного завода «Стрит Бразерз» в Чаттануге. Если не ошибаюсь, ходит вот уже лет пятьдесят по одному и тому же маршруту.

Тайлер почувствовал себя в ловушке, придавленный тяжестью разочарования. Подозреваемый все спланировал заранее. Он знал, где следует нанести удар по 990, знал, как покинуть опасную территорию. Если его столкновение с Гарри Уэллсом оказалось чистой случайностью, он, скорее всего, давно уже пересел на другой поезд, направляющийся в сторону Сент-Луиса. О’Мейли наверняка рассуждал точно так же и сделал все, чтобы перекрыть этот путь. Тайлеру оставалось надеяться, что либо подозреваемый задержался, чтобы посмотреть на крушение при дневном свете, либо сменил маршрут отступления из-за стычки с Гарри Уэллсом. Если так, то ему пришлось импровизировать или же повременить с отходом. Если он задержался, значит, может до сих пор находиться где-то поблизости или же на пути к отступлению. Тайлер чувствовал разочарование, но не собирался отступать.

— Так вы говорите, полно мест, где можно спрыгнуть, да?

— Точно, сэр. Думаю, так оно и есть.

Тайлер задал очередной напрашивающийся вопрос:

— Если у человека своей машины нет, как отсюда можно выбраться? На автобусе? Поездом?

— Конечно. И на автобусе, и поездом, только прямо здесь ни автобуса, ни поезда нет. Ближайший автовокзал «Грейхаунд» в Кловердейле. — Он глянул на взятый в прокате автомобиль Тайлера. — На «Амтрак» можно сесть только в Кроуфордсвилле, — добавил он, явно не понимая, чего от него хотят. — А тут, так сказать, ничейная земля, понимаете? Просто небольшой сортировочный двор для товарных поездов. Можно сказать, настоящая железная дорога.

— Другие пути, другие поезда, на которые можно было бы сесть — я имею в виду райдеров, — сказал Тайлер, пользуясь нужной терминологией.

— Да сколько угодно. — Обходчик принялся перечислять, отгибая толстые пальцы от замерзшего кулака. — «Амтрак», CSX, «Нозерн Юнион», «Индиана», «Индиана Саузерн», «Луисвилль-энд-Нэшвилль». Выбирай, что по вкусу. Все они ходят по одним и тем же путям.

— Но из-за аварии девятьсот девяностого движение остановилось, так ведь? — уточнил Тайлер.

— Не совсем. «Амтрак» ходит по-прежнему. — Он разговаривал с Тайлером, как преподаватель с туповатым студентом. — «Амтрак» ходит по северной ветке, а не по этой. Беда в том, что теперь каждый грузовой состав, что выходит из Индианополиса, пойдет по северной ветке. И что мне теперь делать? Если меня не вызовут на место аварии, чтобы толкнуть или оттянуть что-нибудь, я на всю неделю останусь без работы. Кто мне заплатит, скажите, пожалуйста?

Тайлер попытался встать на место подозреваемого и рассмотреть варианты, которые у того имелись. Во-первых, фора в шесть часов перед полицией — или намного меньше, если он остался, как предполагал Тайлер, чтобы полюбоваться на плоды собственной деятельности. Если же крушение было подготовлено заблаговременно, четыре или пять дней назад, еще до столкновения с Уэллсом, тогда пиши пропало, но Тайлер сомневался, что дело обстояло именно так. Если полагаться на утверждения О’Мейли, причина аварии — в некачественных подшипниках. Значит, следует предполагать — конечно, если это не случайная авария, — что все было сделано накануне, совсем недавно.

Юг или север? Поезд или автобус? Тайлер сомневался, что преступник рискнет похитить машину или заказать чартерный рейс самолета. Любой из двух вариантов слишком рискованный, его легко можно будет проследить. Тайлер буквально чувствовал, как неумолимо уходит время, чувствовал, как удаляется тот, кого они ищут, пока он сам стоит на холоде, разговаривая с грузчиком сортировочной станции.

— Чем можно уехать быстрее? Поездом или автобусом?

— Автобусы «Грейхаунд» ходят сейчас только два раза в неделю, — ответил чернокожий. — Кажется, по вторникам и четвергам. А были времена, когда они отправлялись и прибывали каждый Божий день.

— А поезд? — спросил Тайлер, испытывая прилив надежды.

— Чикагский проходит раз в день. Из Индианополиса — так те еще чаще.

— Раз в день, — повторил Тайлер, едва дыша.

— После обеда, — сообщил дополнительную подробность негр.

И снова надежда. Время еще не достигло полудня. Тайлер увидел один из возможных вариантов: поезд компании «Амтрак» на Чикаго может являться для подозреваемого запасным вариантом отступления. Взглянуть одним глазком на крушение, и бегом в Кроуфордсвилль. В Чикаго он однажды воспользовался документами с фамилией О'Хара; не высветится ли то же имя и теперь?

Тайлер выкрикнул негру слова благодарности, уже садясь в машину.

Сидя за рулем автомобиля, прижимая плечом к уху сотовый телефон, Тайлер пробирался не только по незнакомым улицам Гринкасла, но и по дебрям системы автоматизированной телефонной связи компании «Амтрак». К тому времени, когда он оказался на шоссе 231 национального значения, выяснилось, что с безымянного вокзала в Кроуфордсвилле можно уехать не одним поездом, как утверждал чернокожий с сортировки, а двумя: дизелем до Блумингдейла, штат Иллинойс, с дальнейшей пересадкой на «Амтрак», идущий до Сент-Луиса, или скорым «Амтраком» до Чикаго. Оба поезда отправлялись из Кроуфордсвилля в течение ближайшего часа.

Тайлер решил сделать ставку на скорый, потому что он отправляется раньше. Полагаясь исключительно на удачу и интуицию, он нажал на педаль газа, надеясь, что попытка стоит того.

Он разогнал машину до восьмидесяти пяти миль в час. Двадцать пять миль предстояло преодолеть за семнадцать минут.

Плоские сельскохозяйственные угодья Индианы пролетали мимо, единообразие пейзажа нарушали лишь небольшие дороги, настолько прямые, что они напоминали железнодорожные пути. В последнее время ему все кажется похожим на железнодорожные пути. Зазвонил телефон. Из-за опущенного верха Тайлеру пришлось сбросить скорость, чтобы расслышать собеседника. Звонил Рукер.

— С каких это пор мы обзавелись хрустальным шаром? — поинтересовался начальник Национального управления транспортной безопасности.

Тайлер почувствовал, как что-то подпрыгнуло в груди. Он просил Рукера сверить списки пассажиров на разных рейсах и полагал, что на выполнение работы уйдет день-два. А то и неделя. Одним словом, он не ожидал, что результат будет готов так быстро.

— Неужели есть имя? — спросил он, не веря в удачу.

— Вы по достоинству оцените иронию, — произнес Рукер. — У него, наверное, развитое…

— Пожалуйста, только суть. Я в цейтноте.

— …чувство юмора.

— Я уже смеюсь.

— В списках пассажиров рейса «Юнайтед» из Чикаго в аэропорт Кеннеди и вчерашнего рейса «Комэйр» из Цинциннати в Индианополис значится некто Кевин Кристофер Джонс. Билет приобретен в Ньюарке.

— Что-то я не улавливаю юмора, — заметил Тайлер. Кровь в венах мчалась с такой скоростью, что у него кружилась голова. Фамилия! Вымышленная или настоящая, но это уже зацепка.

— Кевин Кристофер Джонс. Инициалы — Кей, Си.[10] — Рукер сделал паузу. Тайлер молчал, по-прежнему не понимая, что же здесь смешного. — Кей Си Джонс. Кейси Джонс![11] Теперь понятно?

Автомобиль вильнул, задние колеса занесло, и Тайлер едва не вылетел с трассы. Его прошиб пот.

— Вы шутите. Он что, издевается над нами?

— В ближайшее время мы должны получить снимки с записей, сделанных на регистрации пассажиров. Возможно, у нас появится его портрет.

Фотография!

— Вы можете задержать отправление скорого поезда «Амтрак» с вокзала? — Мысль пришла в голову Тайлера только сейчас — в конце концов, он работает на правительство, обладающее значительными полномочиями.

— Все что угодно, — с готовностью согласился Рукер.

Тайлер усмехнулся. По большому счету, работа на правительство, оказывается, тоже имеет некоторые преимущества.