Двойная ложь

Глава 20

Тайлер возвращался в Вашингтон под покровом ночи, чувствуя себя настоящим преступником. Он хотел заглянуть к себе домой, чтобы проверить, нет ли каких известий от его друзей. Но времени на это не оставалось. Он отсутствовал в городе всего несколько дней, но уже перестал чувствовать себя в нем как дома, и новое ощущение неприятно беспокоило его и сбивало с толку. Лицо Тайлера несколько месяцев периодически мелькало на страницах прессы, в какой-то мере он стал популярным человеком, на которого оглядывались, но люди редко могли вспомнить, где его видели. Почти всегда они полагали, что знакомы с ним и придумывали самые фантастические места, где, по их мнению, они встречались. Ему показалось исполненным иронии то, что он возвращался на поезде компании «Метролайнер» — главного конкурента «Нозерн Юнион». После крушения поезда в Терре-Хот Тайлер не был уверен, что когда-нибудь сможет снова смотреть на поезда такими же глазами, как раньше.

Цель поездки была двойной: выяснить, что знал недавно уволившийся Сэм Стаки о несчастном случае на переезде в Генуе, и, если получится, просмотреть вместе с Рукером материалы НУТБ по расследованию происшествия. Чем больше собиралось информации, тем сильнее укреплялся Тайлер в уверенности в том, что у него есть шансы не только найти Альвареса, но и раскрыть роль и вину «Нозерн Юнион» в происшедшем, если, конечно, компания в чем-то виновата.

Тайлеру пришлось выпить две кружки пива, чтобы подавить легкий приступ клаустрофобии, вызванный поездкой на поезде. Нелл Прист спала в соседнем кресле, несколько минут назад она положила голову на плечо Тайлера, удобно устроившись на время долгой поездки. Он чувствовал себя, словно школьник — боялся даже пошевелиться, — отчего все тело затекло, но он не встал даже для того, чтобы освободить раздутый от пива мочевой пузырь.

Тайлер удивился, увидев Прист на вокзале Пен-Стейшн, он просто не мог понять, как она могла так быстро собраться и приехать.

— Через полчаса после твоего отъезда меня вызвали в контору О’Мейли, — ответила Нелл. — Но сначала я позвонила Сельме, и она сказала, что О’Мейли лично вызывал ее и расспрашивал о нашем посещении.

— И Сельма все ему рассказала? — недовольно спросил Тайлер.

— Она не хотела распрощаться с работой. Да, рассказала.

— И?

— Я махнула рукой на его приказ, выключила пейджер и мобильник и направилась сюда.

— Но ведь тебе же придется возвращаться на работу, — сказал Тайлер.

— Конечно, и, когда приду, я скажу О’Мейли, что в последнюю минуту выяснилось, что ты направляешься в Вашингтон, чтобы допросить Стаки о несчастном случае в Генуе, и я подумала, что лучше проследить за тобой, чем бежать на встречу. Они меня похвалят.

— Сидеть на двух стульях — рискованное дело, — предупредил Тайлер.

— Но игра того стоит. — После недолгих колебаний Нелл призналась: — Происшествие в Генуе отсутствует в архиве, так как ты сказал. Я хочу услышать, что скажет Стаки, когда федеральный агент потребует от него правды. Я тебе нужна там, так же, как ты был нужен мне в случае с Сельмой Лонг. Не помаши ты у нее под носом своими документами, она ничего бы не сказала. Послушай, я как сотрудник службы безопасности «Нозерн Юнион» скажу Стаки, что тебе можно доверять: он может запросто на это купиться и заговорить. А если он заговорит, у нас будет свидетель. Но если ты явишься один — федеральный агент, который хочет чего-то там разнюхать, — он замолчит и позвонит О’Мейли или адвокату. Гарантирую на все сто процентов. И давай больше не будем об этом.

В конце восьмидесятых Вашингтонская узловая железнодорожная станция была реконструирована и превратилась в «многоцелевое учреждение» — и вокзал, и огромный торговый центр в комплекте с первоклассными ресторанами. Таким образом, в гигантском каменном строении горожан всегда гораздо больше, чем путешественников. На вокзале толпились покупатели и завсегдатаи ресторанов; народу было полно даже в восемь часов вечера, когда Тайлер и Прист вышли из вагона и поднялись по неработающему эскалатору в центральный зал, который представлял собой огромное помещение из мрамора и гранита с двенадцатиметровым потолком.

После короткого разговора с Нелл Тайлер занервничал, даже струсил, и взвинченное состояние не проходило. Они шли вдоль огромного количества витрин с выставленными длинными зимними пальто, куртками, рюкзаками и большими дорожными сумками. Подробности их встречи с Сельмой Лонг уже давно известны О’Мейли. Если ему есть чего бояться, если в разговоре с бывшим инженером-электриком может что-то выясниться, то О’Мейли постарается предотвратить встречу — увезет Стаки куда-нибудь или каким-то образом помешает Тайлеру.

Тайлер окинул беглым взглядом вокзал, подозревая, что О’Мейли расставил своих агентов, чтобы проследить за ним и, возможно, за Прист тоже. Аэропорт Рональда Рейгана тоже под наблюдением? Как далеко может зайти О’Мейли, чтобы перехватить его? Это зависит от того, что сейчас поставлено на кон.

Прист тоже была начеку, и первой подняла сигнал тревоги.

— Справа от тебя, — сказала Нелл, поворачивая голову налево. — Я видела, точно. Ее зовут Самнер. Одна из нас.

— Из команды?

— Я же тебе говорила: я не знаю, кто включен в команду. Не знаю даже, существует ли эта команда. — Они шли медленно и выглядели, как парочка, болтающая о пустяках. — Могу предположить, что не знаю и половины людей, которые у нас работают. Разве что вижу их возле кофейного автомата, вот и все, — добавила Нелл.

— Нам надо разделиться, — мягко сказал Тайлер.

Толпа спешила наружу в холод, чтобы успеть занять очередь за такси. Под ногами то чавкало, то было скользко. Тайлер видел пар от собственного дыхания.

— Отстань и столкнись с ней. Задержи ее. Я тем временем сяду в такси.

— Но без меня разговора со Стаки не получится. Поверь мне.

— Предупреди меня, когда будет возможность, если заметишь, что она не одна или что за мной следят. В любом случае, я приму меры предосторожности. А когда со всем покончишь, встретимся у Стаки дома. Но смотри, не притащи хвост. Иначе тебя выгонят с работы, — добавил он.

— Не нравится мне все это, — заметила Прист.

— Есть другие предложения?

Нелл промолчала.

— Эта женщина, Самнер, скажет тебе, что оказалась на вокзале случайно, — предупредил Тайлер. — Будет говорить, что ждет кого-то. С таким же успехом глухой может говорить о том, что собирается на дискотеку. В какой-то момент ей придется сдаться, потому что никто не появится. Она позвонит по мобильному телефону. Позвонит для того, чтобы передать кому-то, что я ушел. Ей придется действовать быстро и в какой-то степени рисковать — как, впрочем, и тебе. Но ты должна задержать ее.

— А ты подождешь меня, — напомнила Нелл.

— Я буду действовать по обстановке. Может быть, они его уже предупредили. Может быть, они не собирались делать этого, пока не выяснили что я здесь.

— Я нужна тебе, Питер.

— Буду ждать тебя, сколько смогу.

Нелл Прист повернулась и направилась широкими уверенными шагами в сторону вокзала.

Несмотря на то что последние двенадцать лет он считал этот город своим домом, возвращение было нерадостным. Слишком много бередящих душу воспоминаний. Драка с Честером Вашингтоном положила конец прошлой жизни. Жертва правовой системы, применившей расовую дискриминацию, чтобы пригвоздить его за превышение служебных полномочий, Тайлер испытывал такую обиду на город, что относиться к нему по-прежнему уже не мог. Никогда больше этот город не станет для него домом.

Декабрьский дождь припустил еще сильнее, буквально на глазах капли превращались во влажные хлопья снега размером с пятицентовую монету. «Дворники» счищали их с лобового стекла, образуя мокрые разводы. По указанию Тайлера, таксист дважды объехал весь громадный квартал, делая четыре последовательных поворота направо, в то время как сам Тайлер наблюдал, нет ли за ним хвоста. Решив, что за ними никто не следит, он попросил водителя остановится на некотором расстоянии от многоквартирного дома Стаки — не хотел высаживаться по необходимому ему адресу.

Не исключено, раньше он не раз проезжал мимо этого дома, не обращая на него никакого внимания. Мрачные ряды подобных построек воздвигались в начале семидесятых годов, разрушая очаровательную красоту зданий, построенных из бурого кирпича, своей коробкообразной бетонной унылостью. Для полисмена, да и для самих жителей это был район контрастов: несколько кварталов в ту или иную сторону — и вы попадаете в небезопасные районы. Почти всегда по этим улицам шел раздел между черным и белым районами. Тайлер звонил Стаки из Нью-Йорка, представившись специалистом по телемаркетингу, работающим на междугороднюю телефонную кампанию. Позвонил он только для того, чтобы удостовериться, что Стаки дома, — не хотелось ехать впустую. Если его дома не окажется, придется ждать. Войдя в небольшое фойе с рядами почтовых ящиков на стенах, он подошел к звонкам и нашел имя Стаки напротив таблички 5В. Тайлер дотронулся пальцем до кнопки, но не нажал ее, памятуя об обещании дождаться Нелл. В здании было теплее, чем на улице, поэтому он остался в фойе, ожидая ее звонка или приезда.

Прошло пять минут.

Десять.

Пока он размышлял, как ему поступить, фойе быстро пересек мальчишка — разносчик пиццы — и позвонил в одну из квартир.

Тайлер, увидев возможность пройти в подъезд, сказал разносчику:

— Думаешь, она торопится? А ведь знает, что я жду. Скорее всего, торчит сейчас перед зеркалом.

Разносчик пиццы дозвонился, и ему открыли. Он придержал дверь для Тайлера.

— Так идите, подгоните ее, — предложил мальчишка.

Из-за клаустрофобии Тайлер не воспользовался лифтом, а пошел по лестнице. Он добрался до пятого этажа — как лихорадочно колотится сердце! Пройдя квартиры Е, D и С, он в конце концов очутился возле двери с табличкой В. В коридоре стоял сильный запах табачного дыма. Прямо перед дверью в квартиру он наступил на тонкий прорезиненный коврик и нажал на кнопку звонка. Коврик под ногами показался ему слишком мягким и мокрым.

Тайлер посмотрел вниз и поднял ногу. Коврик был не мокрым, он был липким. И это была не вода, а кровь! Он мгновенно сошел с коврика — реакция детектива, — чтобы не навредить осмотру возможного места преступления. Оба его ботинка оставили грязные кровавые следы на старом полу коридора. Пульс Тайлера участился. Он полез за платком и повернул дверную ручку, как и положено полицейскому, чтобы не оставлять отпечатков. Дверь открылась, на него накатила удушливая волна запахов крови и гниения. Значит, в квартире труп. Он понял, что попался — то, что он вступил в кровь и оставил отпечатки обуви на коврике в коридоре, было только началом. Нет сомнений в том, что произошедшее здесь тесно связано с вопросами, которые они с Нелл задавали в отделе человеческих ресурсов в «Нозерн Юнион». Нелл была права, опасаясь камер службы безопасности. Значит, О’Мейли по уши увяз в этом деле. Тайлер испытал странное чувство — скорее ответственности, нежели вины. Его действия принесли вред другому человеку, даже если он не вынимал шпагу из ножен. Предчувствие беды пронзило все тело.

Тайлер оставил дверь в квартиру открытой, но не входил в нее, держа мобильный телефон наготове. Он пытался сообразить, кому следует звонить: в отличие от других больших городов, в Вашингтоне, округ Колумбия, закон и порядок поддерживают четыре больших полицейских отделения и множество отделений поменьше: полиция округа Колумбия, административная полиция, парковая полиция и ФБР. Подведомственность территории всегда была проблемой, иногда даже предметом споров. Опыт полицейского подсказывал, что нужно звонить Ромеру, Воглеру или Вэйлу, бывшим коллегам по совместной работе в отделе убийств. С ними можно не церемониться. Положение же агента НУТБ требовало сначала позвонить Нелл или Рукеру.

Все-таки надо было ее дождаться, подумал он.

От дверного проема шла кровавая дорожка. Так что в проводнике надобности не было. Разбитая лампа валялась на полу. Стаки или сам полз по полу, или его тащили после избиения. На теле были видны следы бесчисленных ушибов. Тайлер видел картины и похуже, и все же они всегда похожи. «Обнаружен мертвым». Нос человека был вмят в голову, из правого глаза торчал обломок кости, словно лезвие ножа; возможно, один из этих ударов и оказался смертельным. Тайлер даже не проверил пульс — широко открытые безжизненные глаза были достаточно красноречивы. По привычке Тайлер уже осматривал место преступления.

Нападение было внезапным — никаких приветствий, никаких разговоров. Мужчина приоткрывает дверь, его тут же толкают назад, в квартиру, и бьют по голове.

Постепенно усиливалось чувство вины, ухудшая и без того никудышнее настроение. Увлекшись расследованием, Тайлер пришел к выводу об ответственности «Нозерн Юнион», несмотря на предупреждения Прист. Ну их всех к черту, подумал он тогда, будучи недостаточно дальновидным, чтобы понять, что к черту пойдут люди типа Стаки, а не те, кого он имел в виду.

Тайлер посмотрел по сторонам в поисках возможного орудия преступления. И увидел его: черный и длинный предмет. Деревянный или металлический. Этот предмет лежал у левой ноги жертвы, и так как свет в комнату падал только из открытой двери, Тайлер отошел в сторону.

Это была черная палка с рифленой ручкой и кожаным ремешком. В груди у Тайлера все сжалось от боли. Он почувствовал себя так, будто в комнате в одно мгновение не стало воздуха. Форма и длина этого предмета были ему хорошо знакомы. Как и любому копу: полицейская дубинка. Стандартное оружие, часть амуниции. В глазах у Тайлера потемнело, и он чуть не потерял сознание, когда, приглядевшись, увидел свои инициалы на конце дубинки, где ставит свою подпись каждый новобранец-полицейский.

Покачнувшись, он вытянул руку, чтобы опереться о дверной косяк, но сразу же отдернул ее, почувствовав что-то холодное и липкое между пальцами: они были выпачканы в крови. Он оставил отпечатки пальцев. Свои отпечатки пальцев!..

Тайлер снова взглянул на дубинку, орудие убийства, и на инициалы, вырезанные на ее конце: П.Т.

Этого он никак не ожидал.

Тайлер сам вырезал свои инициалы, когда только-только поступил работать в полицию округа.

— Ты сейчас где? — спросил ее Тайлер. До него донесся едва различимый диалог Нелл и водителя такси, затем она ответила — в миле-полутора от него.

— Ты была права, О’Мейли играет жестко, — сказал Тайлер и задумался, что еще можно ей рассказать. О’Мейли низвел все на личный уровень, он сделал его козлом отпущения; Тайлер — и причина, и результат. Его охватила злость на себя самого за то, что он не увидел свои уязвимые места, не понял, как их могут использовать. Зато О’Мейли ими воспользовался — лучше некуда. Ставки изменились. Теперь это не просто задание, служебная обязанность, возможность заработать. О’Мейли выделил его, сделал мишенью, извлек выгоду из нападения на Честера Вашингтона, но, сделав это, он допустил серьезный просчет.

— Питер?

Он не отвечал, но и телефон не отключал, потеряв ощущение времени, не зная, как долго тянулась пауза. Тайлер стоял на площадке пожарной лестницы пятого этажа и размышлял, звонить ему в отдел по расследованию убийств или нет.

— Питер? — повторила Нелл, ее голос был встревоженным.

Он откликнулся:

— Стаки мертв. Рядом с трупом валяется моя полицейская дубинка. Меня подставили: история с Честером Вашингтоном повторяется сначала. Они, возможно, знали, что я звонил ему из Нью-Йорка. И, скорее всего, знали, что я приехал сюда. Все выглядит так, будто я вышел из себя и отправил парня прямо на небеса. Может быть, они хотели убить его, а может — нет. Теперь это неважно. Все, что им нужно было сделать, — это украсть мою дубинку. Оставалось только ждать удобного случая.

— Тебе надо бежать, — сказала Нелл.

— Бежать с места преступления? — спросил бывший сотрудник отдела расследования убийств. — С такими уликами на месте преступления? Ты что, шутишь?

В его гроб вколотили последний гвоздь. Как раз то, что им и требовалось, все в полном ажуре. Он попытался успокоиться, так как интуитивно понимал, что от того, как он поступит в ближайшие минуты, зависят следующие недели, месяцы, возможно, даже годы жизни.

— Как бы там ни было, я в ловушке. Если я позвоню и сообщу о происшествии в полицию, они своего добьются: я буду выведен из игры, чего им, собственно, и надо. Если я скроюсь, и убийство навесят на меня, — а так и будет, — то я автоматически превращаюсь в человека, убегающего от правосудия. Скажу тебе одно, Нелл: должно быть, им есть что скрывать.

— Забирай дубинку и вали оттуда, — посоветовала Прист. — У тебя, наверное, остались друзья в управлении. Позвони им. Объясни все. — Тайлер услышал, как она заговорила с таксистом. — Я приехала. А где ты?

— На лестнице. Но подъезд закрыт. — У него перед глазами все плыло.

— Возвращайся в квартиру. Забери дубинку. Позвони мне.

Тайлер толкнул ведущую в коридор дверь. Кровавые отпечатки подошв цепочкой отпечатались на полу и вели к ступенькам пожарной лестницы. Он перевел взгляд на дверную ручку: отпечатки пальцев остались и на ней. Очень похоже на зыбучий песок: чем больше двигаешься, тем глубже засасывает.

Держа мобильный телефон возле уха, Тайлер услышал донесшийся из квартиры Стаки сигнал дверного звонка. В трубке прозвучало:

— Я здесь. Слышишь, Питер? Питер? Выпусти меня! Я могу помочь тебе!

— Не трогай ничего, — сказал он. — Вытри звонок. Отойди на безопасное расстояние и дай мне минуту на размышления. Я тебя найду. Ты только уходи сейчас и дождись моего звонка. Я позвоню.

— Впусти меня!

— Нет. Одного из нас достаточно. Тебе надо оставаться чистой, Нелл, или они заберут нас обоих. Встретимся через минуту.

— Питер!

— Не спорь!

Тайлер отключил телефон, размышляя, как все-таки не наделать ошибок. Сможет ли он перехитрить их? Убраться из города, пустить их по ложному следу, а затем вернуться и все выяснить. С одной стороны, забрать дубинку надо. Вполне логично. На ней, разумеется, есть его отпечатки пальцев, а установить дату латентных отпечатков невозможно. Он мог бы вытереть отпечатки на дверном косяке, следы в зале и навсегда избавиться от дубинки. Однако всего несколько часов назад он звонил Стаки по междугородней связи, ехал в такси и высадился неподалеку. Из подобного набора фактов любой детектив может поднять жуткий шум: потенциальный убийца попросил таксиста остановится в квартале от места преступления. Людям О’Мейли достаточно будет сделать несколько телефонных звонков, и улики будут собраны, как бы ни старался Тайлер уничтожить следы своего пребывания на месте преступления.

Детектив Эдди Вэйл ответил на второй звонок.

— Вэйл, слушаю.

— Это я, Тайлер.

— Пит? Черт побери!

Тайлер позвонил как раз в то время, когда у бывшего партнера была неделя выходных.

— Тут труп, скоро совсем остынет. Квартира В, четырнадцать-двадцать-семь Р, Северо-запад. Парня забили насмерть. Отпечатки пальцев, совпадающие с моими, будут найдены на моей полицейской дубинке и еще на дверном косяке. Следы обуви, испачканной в крови трупа, возле входной двери будут моего размера. Я наследил повсюду, мне грозит месяц или два судебных разбирательств и, возможно, гораздо больше времени за решеткой, так как дело будет рассматриваться как повторное преступление. И это если мне повезет.

Вэйл повторил адрес и спросил:

— Ты где?

— На месте преступления.

— Оставайся там.

— Не могу, хотя очень хотел бы. Они устроили все так, чтобы было похоже на случай с Честером Вашингтоном, чтобы вам, ребята, даже гадать не надо было, только сложить очевидное. Это все нужно, чтобы отстранить меня от дела, которое я веду для Рукера в НУТБ. Я сейчас уйду отсюда, Эдди, но не забывай, что я сначала позвонил, хорошо?

— Не уходи с места преступления! — запротестовал Вэйл. — Подожди, я приеду. Только я. Один. Давай вместе подумаем, Пит. Поразмысли. Ты убегаешь, и как это будет потом выглядеть?

— Если сюда приедет друг, — предположил Тайлер, — то, возможно, он подумает, что я достаточно умен, чтобы оставить свою собственную дубинку под трупом, слишком умен, чтобы не вытереть дверной косяк и не замазать отпечатки обуви. Мне придется объяснить, как такое большое количество крови попало на коврик, если лужа крови только на дверном косяке и возле него. Как вся эта кровь могла попасть на коврик, лежащий возле входной двери? Я скажу тебе как: его специально залили кровью, чтобы я оставил следы для вас, ребята. И неважно, что на моей одежде нет ни капли крови. Если бы я здесь походил подольше, они наверняка нашли бы способ измазать меня с ног до головы. Я приехал сегодня вечером поездом «Метролайнер» из Нью-Йорка, можете проверить, и есть вероятность, что кто-нибудь из попутчиков или таксист, подвозивший меня с вокзала, смогут вспомнить, в чем я был одет. — Он на мгновение замолчал, давая возможность Вэйлу делать записи; Тайлер не сомневался, что Вэйл все записывает. — Но это мелочи, Эдди. Ситуация такова, что я не имею права на ошибку. Причем, что я ни сделаю — останусь ли, убегу ли, — тот, кто это устроил, все равно будет в выигрыше, потому что его главная задача — связать меня по рукам и ногам, чтобы я не мог принимать участия в расследовании.

Оба умолкли, пауза затянулась.

— Я не твой адвокат, Пит, но бежать с места преступления глупо, ты это отлично знаешь.

— Я собираюсь покинуть место преступления только ради того, чтобы вывести их на чистую воду. У них хватит полномочий для ареста. Они могут убрать меня подальше от друзей, например от тебя, Эдди. Я в первую очередь позвонил тебе, и хочу, чтобы этот факт был зафиксирован.

— Ты говорил о дубинке. Твоя квартира взломана?

— Я не был там около недели. Возможно, в ней побывали. Есть ли этому доказательства? Сомневаюсь. Иначе обвинения против меня выглядели бы довольно несерьезными, а это не входит в их планы.

— Они — это кто?

— Служба безопасности «Нозерн Юнион».

— Это шутка, да?

— К сожалению, нет, — ответил Тайлер.

— Квартира пять В. Четырнадцать-двадцать-семь Р, Северо-запад, — повторил Вэйл.

— С меня причитается, Эдди.

— Да ну тебя, Шерлок, — сказал Эдди Вэйл.

Тайлер быстро прошел несколько кварталов, пытаясь предугадать, каким образом бывшие коллеги или ребята из «Нозерн Юнион» попытаются его вычислить. Эдди Вэйл или не Эдди, его все равно попытаются разыскать, хотя бы для допроса. Подойдя к банкомату, Тайлер снял максимальную сумму наличных — по четыре сотни с каждой из трех карточек. По кредитной карточке его тоже можно отслеживать. Снятие денег совсем рядом с местом убийства позже может быть использовано как улика против него, но выхода нет. Они могут заблокировать карточки, перекрыть доступ к деньгам. Так что лучше пользоваться возможностью, пока она есть.

Две тысячи двести долларов плюс шестьдесят, которые у него были. Тайлер подошел к телефону-автомату и воспользовался обычной связью, чтобы позвонить Нелл, не желая, чтобы звонок попал в распечатку его телефонных переговоров, иначе и ее могут расценить как соучастницу. В его голове уже сложился план: Нелл может держаться от него на расстоянии, вернуться на прежнее место. Если и существуют ответы, то искать их, скорее всего, нужно в штаб-квартире корпорации. Надо только получить туда доступ.

Если повезет, вмешательство в дело Эдди Вэйла может дать Тайлеру какое-то время, только начальник отдела Брайдлсмен вряд ли допустит, чтобы Тайлера искал его же друг, когда обнаружится, кому принадлежат отпечатки пальцев и дубинка. И без того, по распечатке телефонных переговоров будет установлена связь Тайлера с Прист и домом Вэйла — ошибки, которые он совершил в спешке и о которых жалел. Нелл вызовут для разъяснений. Вэйла, возможно, спросят, почему он был первым полицейским, приехавшим на место преступления. Тайлер создавал проблемы для всех; от кровавой квартиры его отделяло всего двадцать минут.

Тактика О’Мейли разъярила Тайлера. Каким бы ни было участие Стаки в трагедии в Генуе, он не заслуживал смерти от дубинки. То, что О’Мейли пустился во все тяжкие, лишь еще сильнее разозлило Тайлера. Видимо, ставки в этой игре по-настоящему велики. Степень вины компании в происшествии в Генуе еще предстоит установить, но грехов, наверное, хватит, чтобы прикончить, по крайней мере, Кита О’Мейли, а возможно, и самого Уильяма Гоина, а вместе с ним и весь совет директоров.

Хорошо. Кредиткой и сотовым он больше пользоваться не будет, нечего помогать сыщикам. Но что еще? Тайлер задумался, пользуясь передышкой, чтобы оценить ситуацию с точки зрения бывшего полицейского. Связь, расходы и транспорт: три составляющих преследования. О двух из них он позаботился. С транспортом сложнее. Как остаться невидимым? Позвонив Прист с мобильного телефона, он засветил ее. Теперь, немного успокоившись, Тайлер понимал, что если бы они бежали вместе, она тоже не смогла бы воспользоваться кредитной карточкой. Значит, о прокате машины не может быть и речи. Самолеты отпадают, для них требуется документ с фотографией. Что остается? Угнать машину, автостоп, поезд или автобус. Автостанции и железнодорожные вокзалы оборудованы камерами наблюдения — Тайлер сам воспользовался записями, чтобы найти Альвареса. На что они пойдут, чтобы найти его, вот в чем вопрос. Что предпримет О’Мейли? Кого стоит опасаться больше — О’Мейли или полиции?

Неожиданно у него возникла идея. Река Потомак. Доки: место, где он кое-кого знает; место, где правят наличные; где люди понимают, что значит — держать язык за зубами.

В голове начал зреть план, но мешала навязчивая мысль о том, что смерть Стаки не была запланирована. Возможно, в их намерения входило уложить инженера в больницу; и таким образом О’Мейли хотел отправить безмолвное предостережение. Тайлер снова задумался о ставках в этой игре. И только тогда он вдруг вспомнил, что из «Нозерн Юнион» уволились с необычными компенсационными пакетами три работника. Знания двух других — Милроуза, если он жив, и Марковица — могут оказаться такими же ценными для расследования, как и информация, которой, по мнению Тайлера, обладал Стаки. На поверхности остался только один очевидный вопрос: а не обработал ли уже их О’Мейли?