Двойная ложь

Глава 21

— Красивый вид, — заметила Нелл Прист, стоя на правом мостике двухсотфутового контейнеровоза под названием «Наннук».

Тайлер, казалось, не замечал ничего вокруг. Сверяясь по карте, он читал географические названия по маршруту: Гуз Айленд, Фокс Ферри Пойнт, парк Форт-Фотт, Маунт-Вернон, Ганстон Коув, Хэллоуинг Пойнт. Розовый горизонт пролил оранжевые краски на Крейни Айленд. Чувствуя себя беглым преступником, Тайлер не воспринимал окружающие красоты.

— Ты не торопишься с решением? — спросил он.

— А ты остался бы лояльным по отношению О’Мейли в такой ситуации?

— Дело приняло серьезный оборот, — напомнил Тайлер.

— О’Мейли убил бывшего сотрудника компании. Независимо от того, будет доказана его вина или нет, человек мертв. А я тоже работаю на компанию, и, не забывай, через какое-то время и сама стану бывшим сотрудником. Я влюбилась в тебя по уши? Не могу мыслить здраво? Прости, Питер, но решение продиктовано не личными пристрастиями и чувствами. Просто мне пришлось определиться, на чьей я стороне, вот и все. Я работаю не на него. Да, я до сих пор лояльна по отношению к компании, но не к О’Мейли.

Тайлер искал пути, которые помогли бы ему развернуть острие атаки на самого О’Мейли, пытался что-то придумать, однако, похоже, оснований для оптимизма было маловато.

— Только не подавай заявление об отставке. Пока ты работаешь на него, мы можем извлечь выгоду из твоего положения.

— Все что угодно, лишь бы помочь тебе, будь уверен. Все что угодно. Если ты считаешь, что так надо, я так и сделаю, Питер.

Холодными пальцами он нежно дотронулся до ее щеки, пытаясь жестом выразить и чувства, которые испытывал, и благодарность за помощь. Пять дней назад началась эта история, началась как временная работа, и переросла в нечто, полностью изменившее его жизнь, возможно, навсегда. Обвинение в избиении, помноженное на предыдущую историю с Честером Вашингтоном, почти наверняка означает, что какое-то время ему придется провести за решеткой. А оказавшийся за решеткой бывший полицейский — покойник. Так что, какой бы срок ни определили судьи, это все равно смертный приговор.

То, что Тайлер и Нелл ранним утром стояли на продуваемом всеми ветрами мостике, не имело никакого отношения к желанию свериться с навигационными картами, просто они на всякий случай ушли подальше от любопытных ушей капитана и членов экипажа. Несмотря на двухдневную щетину, которую, пусть с натяжкой, но уже можно было назвать бородой, влажный ветер обжигал лицо холодом. Тайлер сделал звонок, воспользовавшись сотовым телефоном Нелл. Он снова разозлился на О’Мейли, с такой легкостью лишившего человека жизни. Надо понимать, начальнику службы безопасности компании позарез необходимо, чтобы Тайлера отстранили от ведения дела. По-видимому, он слишком близко подобрался к истине, на что О’Мейли не рассчитывал. Это радует, потому что означает уязвимость О’Мейли, которой обязательно нужно воспользоваться. Вот только где же его слабое место?

Тайлер вернул Нелл телефон. Интересно, насколько тщательно будет организована охота за ними? Догадаются ли О’Мейли или бывшие коллеги по столичной полиции проследить за звонками с мобильника Нелл? Или они уже знают, что с ее телефона только что был сделан звонок за океан? Тайлер не воспользовался самыми популярными видами транспорта, он больше не доставал из кармана кредитные карточки. Как полицейский, он знал, где могут подстерегать ловушки. Но использование телефона Нелл — не опрометчиво ли он поступил? Не хотелось бы потом кусать локти.

— Я его разбудил, — сообщил он Нелл. — Марковица, — добавил Тайлер, называя фамилию бухгалтера «Нозерн Юнион», так неожиданно переехавшего в другую и очень далекую страну.

— Он что-нибудь рассказал о Генуе? Или отмалчивался?

Чувствовалось, что Нелл уже на пределе. Тайлер понимал, сколько тяжких сомнений ей пришлось преодолеть прежде, чем принять окончательное решение. Не жалеет ли она? Даже учитывая то, что было сказано несколько минут назад?

Мерный неторопливый гул двигателя судна, его размеренный ход по темной воде только подчеркивали внутреннее напряжение Тайлера и Нелл.

— Марковиц решил попридержать карты, — прервал молчание Тайлер, — большей частью говорил я. О том, что нам известно по поводу происшествия на переезде; я сообщил ему также, что мы подозреваем фальсификацию и укрытие информации. Рассказал ему о том, что Стаки мертв, что после Милроуза, по всей видимости, осталась вдова, что, по нашему мнению, О’Мейли причастен по крайней мере к смерти Стаки. Я его предупредил, что О’Мейли, возможно, занялся заметанием следов. Напомнил, что ложь федеральному агенту считается государственным преступлением. Он оказался внимательным слушателем.

На Нелл был темно-зеленый плащ, который ей одолжил капитан. Тайлер не подозревал, что обыкновенный клеенчатый плащ может так украшать женщину.

— Он попытался выторговать хотя бы частичную неприкосновенность, искренне полагая, что это зависит от меня, и в конце концов кое-что рассказал. В отставку он ушел не по своей воле. Сюрприз! Его просто поставили в известность, но при этом предложили невероятный компенсационный пакет. Насколько ему известно, никто, включая Гоина — хотя в конечном счете именно он-то и несет ответственность, — не виноват непосредственно в том, что произошло. Преступная халатность — да, закон подобные вещи классифицирует именно так. Но не преступление.

— То есть?

Ему снова захотелось протянуть руку и прикоснуться к ее щеке — очень не терпелось дотронуться до нее, — но Тайлер постеснялся даже взять ее за руку. Курить он бросил двенадцать лет назад, а сейчас вдруг почувствовал, что ему не хватает зажатой между пальцами сигареты.

— Он утверждает, что ему ничего не было известно, однако думает, что достаточно большое количество людей понимают истинные причины или догадываются о них. Когда ему сообщили о предстоящем увольнении, он постарался за минимальное время собрать максимум информации. Выяснилось, что в бухгалтерии просто-таки процветает, так сказать, творческий подход. Он прихватил с собой копии.

Явно разочарованная, Нелл сложила руки на груди:

— Ты хочешь сказать, что ничего в конечном счете не выйдет?

Истолковав ее тон как сожаление, Тайлер предложил:

— Послушай, ты можешь сойти на ближайшей пристани. Ты вольна принимать решение, и если хочешь…

— Заткнись, пожалуйста, Питер. Я совсем не о том. Ты все воспринимаешь на свой счет. Решение я уже приняла. И отказываться от него не собираюсь.

— Но если вдруг передумаешь…

— Да замолчи же ты, наконец!

Тайлер нервно улыбнулся. Повторяется обычная история, когда между партнерами возникают трения. А он не привык, чтобы ранний этап отношений превращался в беспрерывное испытание на прочность.

— Наверняка потребуется полная аудиторская проверка. Судебные ордера. Повестки. Даже при этом, как утверждает Марковиц, сомнительно, чтобы был выявлен состав преступления. Ну, за проделки с бухгалтерскими отчетами налоговое управление надает им по рукам, возможно, придется заплатить штраф. Но не более.

— Но какое отношение имеет двойная бухгалтерия к происшествию на переезде? Неужели кто-то попытался откупиться от Альвареса? На мой взгляд, вряд ли.

— Разве что заплатили адвокату Альвареса, чтобы тот уломал клиента пойти на мировую.

— Но мировой не получилось! — возразила она.

— Но и адвокат-то не выжил, — напомнил ей Тайлер.

Прист не нашлась, что ответить. Уже много лет Тайлер не испытывал такого невыносимого желания закурить.

— Марковиц использовал в качестве аналога проекты НАСА — программу космического шаттла. По его словам, время от времени в программе разработки челнока возникают непредвиденные барьеры, проблемы, которых никто не мог вообразить и которые для своего решения требуют вливания огромных средств. НАСА не может подоить конгресс, потому что даже в случае положительного решения пройдут месяцы, прежде чем деньги реально начнут поступать.

— И потому, — перебила Нелл, — они забирают средства из других программ. Например, из программы исследований Марса — помнишь?

— Вот-вот. Он, кстати, тоже привел этот случай в качестве примера.

— Получается, что мы, наша компания, мухлевали с бюджетом? Так, что ли?

— Во всяком случае, если верить Марковицу. Кроме того, он убежден, что решение искать средства во внутреннем бюджете принималось либо Гоином лично, либо советом директоров.

— И все же, где связь с происшествием в Генуе?

— Судя по всему, Гоин одержим идеей своего суперскоростного экспресса, так?

— «F-A-S-Т Трэк». Могу подтвердить.

— И считает, что за такими поездами будущее общественного транспорта.

— Об этом только и говорят, — кивнула Прист. — Как будто у компании больше нет других проектов.

— Марковиц утверждает, что с самого начала программа представляла собой черную дыру.

— Это все из-за рельсов.

— Поясни.

— В Европе поезда катаются по сварным рельсам, — начала она. — У нас в стране бо́льшая часть железнодорожный путей до сих пор не сварные. Что еще хуже, наши линии не имеют бокового уклона, который обеспечивал бы безопасность на больших скоростях. А переделать существующие пути, так сказать, наклонить их — без миллиардных затрат невозможно. Но у Гоина возникла идея: заменить рельсы на линиях «Метролайнер» на сварные; и разработать программу управления, которая контролировала бы положение отдельных вагонов и наклоняла их перед поворотом. Вот куда и ушли деньги. Без применения этой технологии разогнавшийся до большой скорости вагон попросту вылетит с путей. На прямых перегонах поезд снова выравнивается. Все управляется со спутников, это технология GPS — Система общего позиционирования — и для обеспечения максимальной точности требуется военное участие. Что-нибудь из того, о чем я рассказываю, тебе уже известно?

— Впервые слышу, — сказал Тайлер.

— Впрочем, до меня тоже доходят только слухи, — призналась Нелл, — поэтому за достоверность поручиться не могу. Мы говорим о технологии, как будто знаем, о чем идет речь, но в действительности в курсе только несколько человек. Они хранят все в строжайшем секрете, чтобы исключить нарушения патентных прав. Это, — добавила она, — я знаю точно, потому что наши обязанности, кроме всего прочего, включают предотвращение возможной утечки информации.

— Марковиц провел следующую аналогию, — принялся размышлять Тайлер. — Когда НАСА требовались дополнительные средства для развития программы космического челнока, они брали деньги из программы исследования Марса. Применительно к «Нозерн Юнион» пенсионный фонд исключается, потому что за ним следят профсоюзы, поэтому они грабили техобслуживание.

Нелл повернулась лицом к ветру и закрыла глаза:

— Этим, кстати, могут объясняться крушения. Техобслуживание — процесс постоянный. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, везде и всегда. У них огромный отдел. Огромный бюджет. Они отвечают за все, от износа рельсов и ремонта полотна до… — Прист внезапно умолкла.

— Ну?

— До переездов.

Тайлеру вдруг показалось, что ветер стал еще холоднее. На горизонте засветились яркие огни приземляющегося самолета.

— Господи, — простонала она, — теперь все становится ясно.

— Что именно?

— Стаки работал инженером-электриком, — сказала Прист.

— В отделе техобслуживания, — продолжил Тайлер.

— Который следит за переездами.

— Марковиц знал Стаки, потому что тот вечно жаловался в бухгалтерском отделе на то, что их деньги перебрасывают на другие участки. Марковиц должен был успокаивать его обещаниями, которые не могли быть выполнены. Правда состояла в том, что бюджет, выделенный для технического обслуживания, использовался для разработки суперпоезда.

— Обычные ремонтные работы и плановое техобслуживание, наверное, заморозили. Поэтому за переездами никто не следил.

— Вот почему после Генуи Стаки получает небывалый компенсационный пакет. Марковиц, Стаки и Милроуз должны были навсегда забыть о том, что когда-либо слышали о проблемах с финансированием техобслуживания или переброске бюджетных средств на другие направления.

Тайлер чувствовал, что в его руках бо́льшая часть, если не все, ключей к разгадке, но не понимал, что теперь делать с ними. Он по-прежнему осознавал, что необходимо познакомиться с файлами НУТБ по расследованию происшествия в Генуе. Надо узнать подробности. И вдруг у него внутри все сжалось от болезненного тошнотворного подозрения — что, если его босс Лорен Рукер каким-то образом связан с корпорацией «Нозерн Юнион»? Что, если именно его назначили для проведения расследования инцидента на железнодорожном переезде в Генуе? Не исключено, что и ему достались определенные блага. Тайлер припомнил, что Рукер сам признался, — они с О’Мейли знакомы довольно давно, служили вместе в морской пехоте. Как теперь расценивать его довольно-таки неожиданное приглашение поработать?

— Питер? — окликнула его Нелл. — Ты о чем задумался?

Тайлер ответил спокойно, хотя внутри у него все бурлило:

— Рукер предложил мне работу, потому что О’Мейли попросил его найти кого-то, кого можно пустить в расход.

Прист повернулась к нему; развевающиеся на ветру волосы, словно занавес, закрывали ее лицо.

— Если бы я вывел их на Альвареса, — принялся теоретизировать Тайлер, — они убили бы его точно так же, как Стаки — забили бы до смерти, — причем сделали бы это так, чтобы свалить все на меня. Маленькая грязная тайна умирает вместе с Альваресом, а все мои доводы звучат как отчаянные оправдания преступника.

— Ты становишься параноиком, тебе не кажется?

Тайлер подумал, что если Нелл обхватит себя руками чуть крепче, ей нечем будет дышать.

— Думаешь? Тогда почему Рукер из всех возможных претендентов выбрал именно меня?

— У тебя большой опыт по расследованию убийств, — ответила она, повторяя его собственное объяснение.

— Да? — с сарказмом переспросил Тайлер. — Только я почему-то сомневаюсь в этом.

Нелл дотронулась до его руки.

— Давай действовать постепенно. Не будем распыляться. Как думаешь, можно рассчитывать на то, что Марковиц выступит свидетелем?

— Против кого? Он не считает, что было совершено преступление. А теперь я его еще и просветил, — разочарованно добавил Тайлер. — Он ведет определенный образ жизни и вряд ли захочет его лишиться. Либо О’Мейли доберется до него, либо Марковиц исчезнет, и никто о нем никогда больше не услышит.

— И что теперь?

— Альварес — ответил Тайлер. — Пока Альварес жив, происшествие в Генуе нельзя сбрасывать со счетов. Если же О’Мейли достанет Альвареса и Марковица, все пропало.

— Ты понимаешь, о чем говоришь?

— Если мы хотим обскакать О’Мейли, — процедил Тайлер сквозь зубы, — нам надо отыскать Альвареса раньше, чем это сделает он.

Под темно-серым, как грифель, небом и не прекращающимся ни на минуту дождем Балтимор казался вымершим. Тайлеру вспомнился припев из популярной песенки: «Ain't no one in Baltimore no more». Спустя некоторое время контейнерововоз пришвартовался, и пока Прист звонила в местную компанию, чтобы заказать такси, на палубу высыпали матросы.

— Минут через десять, — сообщила она. — Какие планы?

— Снимаем номер. Спим. Принимаем душ. И начинаем все заново.

— Не хочется напоминать очевидное, но О’Мейли постарается приложить все усилия, чтобы как можно быстрее упрятать тебя за решетку.

— Как думаешь, он отправит в погоню своих коллег или полицию?

— И тех, и других. После смерти Стаки осталось вывести из игры лишь тебя, и можно ничего больше не опасаться.

— Но остаешься ты, — напомнил Тайлер, поднимая воротник. — Как считаешь, какие у него намерения насчет тебя?

— Если он заподозрит, что мне что-либо известно, то попытается либо купить меня, либо дискредитировать. В любом случае, правильнее всего будет немедленно написать рапорт об увольнении.

— Наоборот, — возразил Тайлер. — Гораздо важнее, чтобы ты осталась работать в компании.

— Ты шутишь, Питер?

— Например, ты можешь воспользоваться диктофоном. Может, нам удастся поймать его на шантаже.

— Я же сделала выбор, — сказала Прист, — и мне гораздо больше хочется работать с нынешним партнером.

— Не может быть, чтобы они были ни при чем, — повторил Тайлер. — Они виновны в гибели людей в Генуе. И вина доказуема — иначе они не стали бы прибегать к крайним мерам.

— Слушай, а ты не задумывался, почему они пошли на такие крайности? — спросила Прист. — Не задавал себе такого вопроса? Ведь, сам посуди, подобные дела до суда, как правило, не доходят. Просто повышается сумма откупных, и человек в конце концов соглашается. Десять, пятнадцать миллионов за жену и детей Альвареса? По-моему, не особо обременительно для компании вроде «Нозерн Юнион». Из-за чего тогда переживать?

— Переживать стоит хотя бы из-за того, что сумма запросто может затянуть миллионов на восемьдесят, а то и сотню.

— Ну-у, это ты загнул, — протянула Нелл.

— Меньше, если бы они сразу в открытую признали свою вину. Меньше, если бы была возможность достичь соглашения. Но что, если Альварес требует судебного разбирательства — если ему нужна трибуна, чтобы публично заявить о своих подозрениях? Пресса. Заседания. Несчастный латиноамериканец, раздавленный огромной корпорацией. — Тайлер на секунду задумался. — Можно предположить, что они уничтожали документы. Мы наверняка знаем, что несколько человек было уволено досрочно в обмен на их молчание. Подобное поведение со стороны корпорации судьи наказывают будь здоров, поверь моему опыту. Поэтому за такие штучки платить им придется втридорога.

— А что, если развить аналогию Марковица с НАСА еще дальше? — подхватила Прист. — Что, если компания — банкрот? Что, если мы по уши в долгах и кредитных обязательствах, и единственная надежда — на «F-A-S-Т Трэк»?

— Судебное разбирательство вызовет эффект домино, — согласился Тайлер. — Начнут задавать вопросы, акционеры потребуют проведения всестороннего аудита. И не такое бывало.

Телефон Прист зазвонил снова. Она не ответила. Цепочка, связывающая ее с «Нозерн Юнион», время от времени давала о себе знать.

— Может, в следующий раз стоит ответить, — заметил Тайлер. — Надо намекнуть им о том, что мы кое-что знаем. Так, без конкретики.

— Зачем?

— Время. Каждому из нас необходимо найти ответы на некоторые вопросы.

Нелл взяла его за руку. Длинношеие портовые краны принялись за разгрузку контейнеров.

— Знаешь, — сказала она, — где-то в глубине души я хочу верить, что Билл Гоин честен. Он обладает даром предвидения. Харизматическая личность. Из тех людей, за которыми окружающие готовы идти в огонь и в воду. Неужели он способен опуститься до того, чтобы превратить несчастного Сэма Стаки в мешок переломанных костей? Да ни за что! Я его знаю, Питер. По-моему, во всем виноват О’Мейли, и еще мне кажется, они не собирались убивать Стаки. Скорее, они хотели, чтобы все получилось, как с Честером Вашингтоном — в точности так, как с Честером Вашингтоном: чтобы он остался в живых и перед камерами репортеров расписал все в жутких подробностях. Представь — человек выходит из больницы с лицом размером с воздушный шар. Но что-то у них не сложилось. Они хотели напугать Стаки, чтобы заткнуть ему рот и заодно вывести тебя из игры. Теперь же они в мышеловке, которую сами же и поставили. Если Гоин не глуп, он отдаст О’Мейли на растерзание, а сам умоет руки.

— Будь он ни при чем, наверняка уже скормил бы его волкам, — предположил Тайлер. — Я таких людей, как О’Мейли, знаю — у них на любого найдется компромат.

— Параноик ты, честное слово.

Тайлер осторожно высвободил руку.

— Такси подано, — сказал он, указывая на приближающийся автомобиль.

— Прости, — извинилась Нелл. — Язык опережает мысли. Ну ладно, что выросло, то выросло.

— Это точно, — согласился Тайлер. — Послушай, есть у меня выдержка или нет, взрывной у меня характер или спокойный, — скажи, с какой стати мне убивать Стаки? На том или ином этапе расследования эта мысль обязательно придет кому-нибудь в голову. Зачем мне убивать единственного свидетеля? Зачем мне набрасываться на него с дубинкой? Зачем? Если честно, меня не особенно волнует конечный результат истории, зато я боюсь того, что может произойти в ближайшее время. Ты уж мне поверь, я знаю, насколько медленно способна работать полиция. Оставшись на свободе, я мог бы ускорить процесс.

Он помолчал.

— Знаешь, в чем ирония? На данном этапе моя задача не только в том, чтобы не дать Альваресу устроить крушение сверхскоростного экспресса — а я уверен, он собирается пустить его под откос, — но и в том, чтобы защитить его самого, спасти его. Он и есть тот свидетель, который нам нужен, голоса которого нам не хватает. Если с ним что-нибудь случится, о произошедшем на переезде в Генуе никто больше и не вспомнит, ты права. О’Мейли отправил Гарри Уэллса на поиски с заданием «найти и уничтожить». Они не заинтересованы в расследовании, им нужно, чтобы Альварес исчез. И представь: они уничтожили доморощенного террориста. Чем им это грозит? Да их медалями обвешают!

Тайлер махнул рукой таксисту, и они с Прист покинули судно.

Им предстояло разделиться. Тайлер потерял контроль над развитием событий. А может, никогда и не контролировал их ход. Что касается самолюбия и высокомерия, то копы любому могут дать сто очков вперед.

— Спасибо, что не бросила в одиночестве, — сказал Тайлер, глядя на Нелл поверх крыши автомобиля. Если надо с чего-то начинать, почему бы не начать с откровенности?

— Даже и не думай! — ответила она, улыбаясь так, что у Тайлера потеплело на душе.

Мотель назывался «Маритаймер», но, судя по интерьеру и зеркалам на потолках, это был рядовой бордель. Сорок номеров на двух этажах. Якоря у основания ведущей на второй этаж лестницы, выкрашенные белой краской цепи вместо перил. Маленькие якоря в качестве дверных молоточков. Холодильник-минибар оказался пустым, на задней стенке родимым пятном бросался в глаза овал зеленой плесени. Тайлер попросил номер на первом этаже, — отчасти потому, что из него выходила раздвижная дверь на задний двор с прячущимся под снегом небольшим бассейном, накрытым на зиму.

Тайлер послал Прист купить ему пару новых туфель, чтобы выбросить старые и таким образом избавиться от лишнего доказательства на случай, если полиция все-таки его арестует. Кровавые следы перед дверью квартиры Стаки не будут совпадать с отпечатками новой обуви. Когда, почти два часа спустя, Нелл вернулась с парой новеньких кожаных ботинок, только что вышедший из душа Тайлер возмутился по поводу цены:

— Я же дал тебе всего восемьдесят долларов!

— Забудь. Пусть это будет мой тебе подарок. Не могу же я допустить, чтобы ты в такую погоду расхаживал в кроссовках. — Она протянула ему четыре хрустящие купюры по двадцать долларов.

Тайлер остолбенел:

— И как ты расплатилась?

Нелл ответила не сразу.

— Надеюсь, ты не забыла, что я говорил о кредитных карточках?

— Ну, кредитной карточкой я не пользовалась, — сказала она; и все же на ее лице появилось виноватое выражение.

— Только не кредитка! — Тайлер уже собирал вещи, рассовывая по карманам мелочь, которую достал перед душем. Раз она на телефонные звонки не откликается, О’Мейли попытается обнаружить ее любым способом. — Скажи мне, что ты расплатилась наличными.

— Кредиткой я не пользовалась, — повторила она.

— Слава Богу, — Тайлер немного успокоился.

— У меня в «Нордстроме» открыт счет. Я попросила записать оплату на счет.

— Записать оплату на счет, — повторил он. Комната вдруг стала меньше, стены надвинулись на него. Слишком быстро. Он не планировал возвращаться в Вашингтон так скоро.

— Но не карточкой же! — запротестовала Нелл.

Тайлер закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— На твоем остатке по кредитной карточке высвечивается и нордстромовский счет, — пояснил он, немного успокоившись. — Если они не глупы, за счетом уже следят.

— Я знаю, ты полицейский, и не хочу сказать ничего плохого, но, думаю, ты перегибаешь палку.

— Я не о полиции, — уточнил он, затем сделал шаг вперед и потянул за ремешок сумочки. Она отпрянула. Тайлер не унимался. В конце концов сумочка досталась ему. Он достал сотовый телефон Нелл, отключил его и показал ей. — Когда ты звонила в последний раз?

— Когда вызывала такси, — ответила она. — С катера. Помнишь?

— С контейнеровоза, — поправил он. Да, кое-чего уже не изменить. Тайлер опустил телефон в сумочку и вернул ее Нелл. — Мои звонки за границу? От них никакого проку: отследить, откуда они сделаны, невозможно. Даже звонок Милроузу. Но вот заказ такси в Балтиморе!.. Черт, о чем я думал? Нам крышка. — Он на часы. — Дьявол… они могут уже быть здесь.

— Мой сотовый? — удивилась Нелл. — Я понимаю, твои звонки они могут отслеживать, но…

— Если они получили информацию о нордтромовском счете — а я полагаю, это так и есть, — тогда им известно, что ты в Балтиморе. Звонок в службу такси — последнее подтверждение. И О’Мейли может использовать свои связи, чтобы узнать, где нас высадили.

— Остается только надеяться, что как полицейский ты умнее, чем они. Предлагаю уносить ноги, и как можно быстрее.

— Как? Вызвать такси? — резко спросил он.

— Почему — можно с комфортом. Обратимся в компанию по прокату автомобилей. Оттуда пришлют машину, чтобы забрать нас. Мы проверим, не следят ли за нами.

— Чтобы взять машину, нужна кредитная карточка, а мы ими пользоваться не можем.

— Я заказываю машину, еду туда, забираю ее и направляюсь назад в город. Где-нибудь по пути выхожу. Им говорю, что оставалась с тобой, хотела позвонить им, но не могла, потому что ты забрал мой телефон. А потом ты выбросил меня на заправке.

Тайлер кивнул. Разумно. Тем более что иных вариантов, по сути, нет. Присев на край кровати, он полистал телефонный справочник и, найдя нужный номер, позвонил.

Тайлер смотрел в окно, вглядываясь в узкую щель между пластинами жалюзи. Сумерки опускались стремительно, все вокруг посерело, в воздухе, казалось, зависла густая пыль. За несколько минут до предполагаемого прибытия машины из проката на стоянку зарулил патрульный автомобиль с эмблемой полиции Балтимора, из него вышел одетый в форму коп и направился к входу в мотель, а второй остался в машине, держа вход под наблюдением. Тайлер надеялся отвлечь внимание сил безопасности «Нозерн Юнион» от Вашингтона, но на его собственных условиях, а не таким образом. Надо полагать, О’Мейли подсказал местным копам, где его можно искать. Да, Кит не даст ему покоя.

Реакция Тайлера была мгновенной. Он схватил Нелл Прист в охапку, прижал к себе и завел ее руку за спину.

— Твоя химчистка? — спросил он.

— Что?

Их губы находились совсем рядом, словно перед поцелуем. Глаза Нелл показались ему огромными. Тайлер не отпускал ее руки.

— Как называется химчистка, которой ты пользуешься?

— «Минг Аинг». На перекрестке двадцать третьей и…

— Если получишь сообщение на автоответчик от химчистки, номер счета будет соответствовать коду и первым трем цифрам телефонного номера. Сумма долга — оставшиеся четыре цифры номера. Позвони по нему. Повторяю еще раз: ты должна позвонить по номеру, который получишь, сложив цифры счета и долга.

— Понятно, — произнесла она. На ее лице застыла тревожная маска.

— Позвони мне по этому номеру с уличного телефона. — Тайлер улыбнулся. — И не забудь занести белье в прачечную. Даже если за тобой будут следить, если на твой телефон поставят жучок, мы их надуем.

Он сорвал со стены телефонный аппарат, обмотал проводом вокруг одного запястья Нелл и резко развернул ее, не обращая внимания на протесты:

— Запоминай: я насильно заставил тебя сесть со мной на контейнеровоз. Из мотеля я ушел двадцать минут назад.

Тайлер ногой подтянул единственный имевшийся в комнате стул и развернул его к двери.

— Питер!

Он торопливо стянул проводом ее запястья и привязал их к спинке стула, нежно поцеловал Нелл в щеку.

— Не забывай, ты в ярости на меня.

— Притворяться не придется! — Она пошевелила руками.

— Извини, если больно.

— Так действительно же больно! — пожаловалась Нелл.

— Я же сказал, извини, — повторил Тайлер.

Он выхватил из открытого шкафа одеяло, распахнул раздвижную дверь и оглянулся на Нелл Прист, надеясь, что видит ее не в последний раз.

Тайлер лежал на одеяле, которое бросил на сплошную ледяную поверхность замерзшего бассейна на заднем дворике мотеля. Всего в футе от его лица находилась нижняя часть фанерного щита с натянутым сверху брезентом, — бассейн накрыли на зиму во избежание несчастных случаев.

Тайлер пересчитал перекрикивающиеся голоса — его искали трое, возможно, четверо полицейских. На таком холоде они долго не протянут. Потерявшие след полицейские редко проявляют излишнее рвение. Скорее, они думают не о том, как поймать беглеца, а о том, как побыстрее вернуться в тепло салона патрульной машины.

Неожиданно один из голосов зазвучал совсем рядом. Глубокий мужской бас:

— Черт побери, тут так натоптано, что ничего не разберешь!

Будь коп внимательнее, он заметил бы, что большинство следов маленькие — оставлены игравшими в снегу детишками. А через них тянется цепочка следов покрупнее, ведущая от номера, в котором они нашли привязанную к стулу Нелл Прист, тянущаяся к закрытому бассейну и там обрывающаяся.

— Тут никого! — крикнул коп.

По всей видимости, полицейский направился прочь от бассейна, потому что голоса начали стихать.

— Он, наверное, через забор махнул. Джимми, — прозвучал бас, — прыгай в машину и кати на Кардифф-стрит. И позвони диспетчеру, пусть сообщит на МТ, что подозреваемый, скорее всего, где-то поблизости.

МТ. Мобильный терминал. Это значит, что его описание получат все патрулирующие Балтимор копы. Тайлер попытался сосредоточиться, но ограниченность, замкнутость пространства сказывались. Он закрыл глаза, пытаясь перебороть накатывающие волны тошноты и клаустрофобии. Темнота помогла. Помогал и мороз, отвлекая, не давая обращать внимание на посторонние мысли. И все же напряжение продолжало накапливаться. Ему показалось, что в его убежище становится все меньше воздуха. Он чувствовал себя, как в ловушке.

Голоса полицейских едва можно было различить; судя по всему, они вернулись в номер. Или тот, басистый, все еще шатается где-то рядом? Понять по приглушенным голосам, с остальными он или нет, невозможно.

Повернув голову, чтобы лучше слышать разговор копов, Тайлер вдруг услышал резкий громкий выстрел, похожий на удар молотка. Затем еще один. Еще. Тайлер растерялся — что делают патрульные? Но несколько секунд спустя, когда в тесном темном пространстве прозвучало еще несколько взрывов, он понял, что источник звука находится прямо под ним. Лед трескался! Тепло его собственного тела, заключенного в ограниченном пространстве, привело в движение законы физики. Снова раздался так похожий на выстрел треск.

Тайлер едва не потерял голову от тошнотворного страха и приступа клаустрофобии.

Резко отбросив в сторону фанерную крышку, он выскочил из бассейна, как восставший из могилы мертвец — посеревший от страха, мокрый от пота, дрожащий от холода.

Коп, оказавшийся гораздо ближе, чем рассчитывал Тайлер, развернулся к нему и потянулся за оружием. Тайлер бросился вперед, схватил его за правую руку и рванул на себя, в сторону открытого бассейна. Полицейский полетел через край и упал в бассейн, проломив лед. Тайлер метнул короткий взгляд в сторону мотеля и увидел стоящую в двери Прист, беседующую с двумя копами. На мгновение его парализовало. Видимо, Нелл успела глубоко запасть ему в душу. Он не хотел покидать ее, не хотел пускаться в бега в одиночестве. И вообще, не хотел превращаться в беглеца. На миг их взгляды встретились, и затем Тайлер сорвался с места. Вслед ему понеслись предупредительные окрики:

— Стой! Остановись!

Патрульные оказались в невыгодном положении: Тайлер знал, что стрелять они могут только в ответ. Разумеется, они бросятся в погоню, но у него есть определенная фора. Кроме того, из чувства товарищества они сначала извлекут угодившего в бассейн коллегу. Тот упал полностью экипированный, так что им придется повозиться. Скорее всего, они разделятся, — один останется у бассейна, один или два начнут преследование.

Тайлер побежал.

В конце небольшой стоянки он свернул налево и припустил по потрескавшемуся тротуару вдоль деревянного забора.

Тайлер сначала услышал звук и лишь через некоторое время понял, откуда он исходит: та-дах, та-дах. Та-дах, та-дах. Стук колес медленно движущегося товарняка, идущего к северной окраине Балтимора.

Оглянувшись через плечо, Тайлер увидел на изрядном отдалении одного из полицейских, бегущего к нему, но медленно и неуклюже из-за полной зимней униформы и болтающихся на ремне наручников, дубинки и прочей амуниции.

Когда забор закончился, Тайлер повернул влево и помчался по снегу параллельно набирающему скорость составу. Он бежал быстро. Изо всех сил. Протянув руку, он схватился за поручень на торце вагона и повис. Подтянулся.

Когда коп выбежал из-за угла, он не увидел никого, а состав уже разогнался до достаточно большой скорости, чтобы заставить полицейского подумать дважды, прежде чем что-либо предпринять.

Тайлер висел над сцепкой, хватаясь за поручни, цепляясь за жизнь, удивляясь тому, какая призрачная грань отделяет теперь его от Альвареса. Он сам превратился в беглеца.

Замерзшими пальцами Тайлер держался за металлическую ступеньку лестницы, приваренной к грохочущему грузовому вагону.

Ноги заледенели от ветра, дующего со скоростью сорок миль в час, колени дрожали, шея затекла. Балтимор остался позади около часа назад. Сначала городской пейзаж сменился пригородом, а тот, в свою очередь, уступил место удручающей панораме голых деревьев бесконечных лиственных лесов, покрывающих западную часть Мэриленда.

С состава нужно было спрыгивать, и как можно быстрее, до того, как полицейские в мотеле позвонят, куда положено, выяснят, в каком направлении последовал состав, и примут меры, чтобы остановить его. Может быть, конечно, они махнут рукой и откажутся от дальнейшего преследования, однако рисковать не стоит.

А ему нужно вплотную заняться сверхскоростным экспрессом. Надо раздобыть как можно больше информации об испытательном прогоне, о котором обмолвилась Нелл. Будет Рукер платить за расследование или нет, теперь уже неважно; надо добраться до Умберто Альвареса раньше, чем тот устроит крушение поезда. Как знать, вдруг товарняки, не везущие пассажиров, были всего лишь пробой сил. Но «F-A-S-Т Трэк» — разрекламированное событие, привлекающее внимание общественности, на нем соберется немало знаменитостей. О’Мейли, должно быть, понимает, что именно является конечной целью Альвареса.

Несколько раз Тайлер уже было собирался спрыгнуть, но перед глазами вставал изувеченный замерзший труп Гарри Уэллса, напоминая, насколько это опасный вид спорта.

Тем не менее, взвесив все за и против, оценив перспективы встречи с изголодавшимися по работе полицейскими какого-нибудь небольшого городка во время первой же остановки, Тайлер решил, что вопрос не в том, прыгать или нет, а в том, где и когда это делать. Опыта прыжков с движущегося поезда у него не было, в единственный раз, когда можно было попробовать, он в последний момент не отважился.

Тайлер огляделся: сразу за углом вагона начинался и тянулся вдоль всего борта поручень из металлической трубы. Наверное, до него можно дотянуться с того места, где он стоял, схватиться и потом спрыгнуть; главное, точно определить подходящий момент.

Сжимая обледеневшими пальцами стальную ступеньку лестницы, Тайлер выжидал, пока состав замедлит ход, глядя на насыпь, которая в просвете между вагонами сливалась в сплошную серую ленту. Прошло пять минут, затем десять, двадцать, боль в пальцах и ногах становилась невыносимой, но воспоминания о судьбе Гарри Уэллса удерживали Тайлера от опрометчивых поступков.

Наконец состав заметно снизил скорость, начался длинный подъем на холм; Тайлеру показалось, что скорость упала, по меньшей мере, вдвое. Он поглубже засунул мобильник в нагрудный карман, надеясь, что аппарат не пострадает при прыжке. Кто знает, если попытка закончится переломом ноги, возможно, телефон окажется единственной возможностью спастись.

Перед решающим шагом он подумал о Нелл, о том, как ему хотелось побыть с ней подольше; вспомнил поезд, сошедший с рельсов неподалеку от Терре-Хот, Гарри Уэллса. Затем, левой рукой крепко держась за лестницу, левой ногой стоя на ступеньке, бросил тело вперед, пытаясь достать до поручня. Он промахнулся и закачался, как дверь на петлях, повиснув над мелькающим внизу железнодорожным полотном. Его ударило о борт вагона, но непослушные пальцы нащупали спасительный поручень, и он намертво вцепился в ледяной металл. Медленно разжав пальцы левой руки, он оттолкнулся ногой и оказался сбоку вагона.

Тайлер согнул ноги в коленях, бросил взгляд по ходу движения поезда и прыгнул, оттолкнувшись от борта, как стартующий спортсмен от бортика в заплыве на спине.

Та-дах, та-даххх… Та-дах, та-даххх…

Он упал на промерзшую землю и покатился с насыпи. Его несколько раз перевернуло, затем ударило обо что-то твердое, подбросило напоследок, занесло в куст ежевики, расцарапавший кожу.

Тайлер замер, чувствуя боль каждой клеткой тела. Поблагодарив Бога за помощь, он облегченно вздохнул и занялся проверкой суставов и конечностей: все ли действует, нет ли серьезных неисправностей.

Руки и ноги подчинялись и, несмотря на боль, двигались. Похоже, обошлось.

Состав стучал мимо — та-дах, та-дах… та-дах, та-даххх…

Тайлер не имел ни малейшего представления, где находится, но точно знал, куда ему нужно попасть.