Эдем 7

Глава 24

— Здесь я бывал лишь единожды за всю свою жизнь, и вряд ли в Эдеме есть более опасное место, чем это, — произнёс Ланс, наблюдая за приближающимся островом.

Вулканические земли являлись одними из самых малых земель Творения Этия, кроме того, они являлись сетью островов, а границы определялись дальностью выброса вулканов, которые не очень часто, но стабильно извергают раскалённое пламя и закрывают тучами небеса. Здесь жили лишь смертные, способные переносить самые высокие температуры и при этом не особо нуждающиеся в солнце, ведь оно бывает очень часто скрыто из-за очередного извержения.

Совсем недалеко находятся и земли Анхабари, именно к одному из островов обычно вплавь добираются проходящие паломничество избранные песком и огнём. Хотя иногда им помогают то рыбаки, то случайные зрители, которое специально приплывают к краю серой пустоши, откуда сквозь аномалию Этия выбегают маги огня и песка. Затем их доставляют на ближайший остров, где традиционно заканчивается их путешествие, после чего уже корабли отвозят гордость нации обратно в Анхабари по реке Ари.

Также вулканические острова находятся на противоположном конце континента от Атеса, так что переживать о быстрой реакции потенциальных врагов не стоит. Морской Царь явно не успеет собрать силы для перехвата на столь отдалённых территориях, к тому же сначала ещё нужно узнать о планах аристократа, который, разумеется, до последнего хранил в секрете свои намерения.

К слову, когда Лансемалион Бальмуар говорил о самом опасном месте Эдема, то он ни капли не приукрашивал. Знаете, мир ведь штука сложная и речь не о всяких моральных и не только выборах, с которыми сталкиваются смертные, а то что он буквально является крайне сложным механизмом без справочного пособия по хотя бы перечню Законов. В свою очередь все смертные крайне… посредственны, что не позволяет даже хотя бы оценить потенциальный масштаб этой самой сложности, что простирается до бесконечности.

Представьте себе куб, обычный куб с шестью гранями. Его пересечение с плоскостью — это квадрат. Так трёхмерный мир пересекается с двухмерным, в котором местное население увидит лишь одну шестую части площади поверхности объекта. А теперь представьте, что четырёхмерный пересекается с нашим трёхмерным. Что мы увидим? Сущую нелепицу и что немаловажно, трудно воспринимаемую с помощью наших инструментов нелепицу. По этой причине познание Кихариса так тяжело, ведь нет ни природного органа, ни технологии, которая бы помогла там ориентироваться. Даже парерисы — лишь гости, которые используют костыли для передвижения там. А теперь представьте, что даже тень Кихариса это лишь одна из граней многомерной фигуры, десятимерной, стомерной или ещё больше. И эта фигура пересекается с нашим видимым миром, где смертные тщетно пытаются уловить закономерности и создать формулы, которые после очередного революционного учёного раз в тысячу лет становятся неактуальными.

Масштаб, который невозможно оценить, главная причина того, что мы никогда не поймём той же природы, которая остаётся для большинства чем-то абстрактным и непостижимым, чьи цели мы просто не в состоянии понять. И всё что остаётся — задавать вопросы, одним за другим, не в силах найти ответ и мучаться от неопределённости, что чужда смертному разуму. Вряд ли будет ошибкой заявить, что те, кто смогут понять тот самый Великий Замысел, что предписывают то всяким богам, то вот природе, то ещё чему-нибудь или кому-нибудь, будут буквально следующей ступенью эволюции смертных или даже следующим этажом башни развития, может быть и вовсе крышей.

И даже пройдя такой длинный путь все виды смертных остаются крайне примитивным примером жизни, или даже тупиковой ветвью, ведь если так подумать, то главная причина отличия «разумных» смертных от остальных животных — самосознание. Это же и по всей видимости станет ещё и главной причиной самоутилизации, тех кто с постройкой этих алхимических фабрик уже превратился из животного в откровенного паразита, который даже о своём будущем толком и не думает, продолжая гадить и гадить.

Это всё к тому, что мир штука крайне сложная и необъятная. В нём существует множество неподвластных простому разумению вещий и принципов. И даже если свести всё до масштаба ойкумены Совета, то нужно учитывать вот эту многомерную фигуру, что разными своими участками пересекается со всей вселенной и объединяет разрозненные планеты не только с помощью Ахикриса и Кихариса.

Одним из проявлений, которые до сих пор не удалось подчинить, является условно обозначенная «бездной» сущность. Чистое и истинное воплощение Тьмы, Миоса, что означает в первую очередь само небытие, в противовес Аросу. Даже аномалия Этия не может отрезать Эдем от пагубного прикосновения этого рока, приходящего сквозь другие грани. И очевидно, что бездна не является единственным исключением, есть ещё как минимум одно место совершенно полностью неподвластно Совету и которое также является постоянной угрозой, о которой ни в коем случае нельзя забывать.

— Преисподняя, она находится не в Ахикрисе, а располагается где-то как раз на другой грани, поэтому правила нашего физического мира там не работают, хотя некоторые принципы являются смежными, — продолжал говорить Лансемалион Бальмуар, уже в сотый раз повторяю одну и ту же лекцию для своей ученицы.

Никто толком не знает, как так получилось и почему она существует, но как правило все ссылаются на Творцов. Ведь если вспомнить предания, то половина из них как раз ненавидела всё, что создавала вторая. Смертные — глупая ошибка, её нужно было уничтожить, а преисподняя как раз стала не приговором, но доказательством слабости смертных. Ведь все проживающие там твари, за исключением высших существ, буквально являются эхом грехов самих себя. Когда в ком-то злоба, зависть, гнев, отчаяние или любое другое негативное чувство становится слишком сильным, то есть шанс превращения в безумную тварь, которая, кстати, полностью победит животные инстинкты и получит некоторую силу, но источником этого станет собственных грех, который станет определяющим фактором всего дальнейшего существования, вернее страдания. И лишь секундное утоление постоянно растущей жажды порока будет служить смыслом всей жизни, ради которого будет отдано всё. Буквально всё.

Однако, в отличии от бездны, эта угроза является… не такой уже и серьёзной, как может показаться на первый взгляд. Всё же не зря сделана оговорка, что преисподняя является доказательством, в то время как бездна уже может брать на себя роль палача. Там, куда смертным путь заказан, порочные твари постоянно сражаются друг с другом, даже высшие демоны не в силах унять конфликты и объединиться, что делает их просто огромной вечно грызущейся сворой. Иногда эта свора вырывается в физический мир, однако нужно учитывать опять же постоянные внутренние конфликты этой «армии» демонов. Стоит им только вторгнуться, как вот уже все разбежались по всей планете, после чего их по одиночке легко ловят инквизиторы.

Иногда свора может пойти в одну сторону, как правило в сторону большого скопления смертных. Только вот… взять тех же демонов гнева. Они вообще не думают и буквально порой бегут прямо на пики. А что такое строй простых смертных пикинёров из вида людей? Это сотня мужиков с длинными пятиметровыми копьями, которые даже слона остановят и не сломаются. Сзади же инженерные машины, лучники, отряды магов, с флангов уже также подходят дополнительные фаланги… В общем, да, армия демонов может устроить небольшой катаклизм и стереть с лица какое-нибудь маленькое захудалое княжество, но не более того. Смертные знают об этой угрозе давно, знают слабые места, а тактика и стратегия в бою всегда куда важнее грубой силы всякого там гнева. В результате в истории за пять эр есть лишь буквально парочка упоминаний, когда твари преисподней умудрялись реально нанести какой-то серьёзный ущерб в масштабах ойкумены Совета. И одно из них связано с концом первой эры, когда смертные в принципе впервые по-настоящему познакомился с преисподней, а первый опыт… он всегда самый болезненный.

— Поэтому в отличии от бездны эта преисподняя… она уже явно не тянет виновника возможного апокалипсиса. А саму преисподнюю чаще называют не угрозой, а напоминанием того, как низко может пасть смертный. Мы далеко неидеальны и вся наша жизнь — борьба. Борьба в первую очередь с собственными слабостями и пороками, который имеют все шансы взять верх, даже без посторонней помощи всяких бесов, — продолжал говорить Ланс, пока корабль уже пришвартовывался в порт самого опасного острова. — Не забывай об этом, ни на секунду. Всегда будь начеку. Он попытается тебя обмануть и ни раз. И помни, что его эмоции это и есть его слабое место. Все демоны крайне предсказуемы, поэтому слабы.

Как только аристократ сошёл на сушу по трапу, то тут же матросы просто обрубили швартовые, лишь бы не находится здесь ни одной лишней секунды. Ученик и ученица же отправились к центру, к вулкану, перед которым находилась гигантская расщелина, можно даже сказать каньон, который выходил в том числе и в море, из-за чего вода без остановки текла куда-то вниз и испарялась, ещё сильнее сгущая тучи.

Почему существовало это место? Потому что избавится от прохода преисподней — невозможно, как и от бездны. Запечатаешь разлом здесь, так сразу же материальный мир прорвётся в другом месте. Естественная для этого мира дрянь должна где-то выходить наружу, а значит остаётся лишь взять это место под контроль и вручить власть над разломом… самому демону.

Как уже было сказано, демоны не желают уничтожить мир в отличии от бездны. Единственный их стимул — их определяющий грех. А значит вопрос решается очень просто, жертвами. Согласно заключённому договору, корабли постоянно выкидывают у берегов тысячи рабов, которые отправляются в расщелину под вулкан в самые ужасные обители, где начинается карнавал всевозможных пыток для гарнизона армии преисподней, что контролирует в том числе и часть территорий по другую сторону разлома, не давая неподконтрольным демонам прорваться сюда. Этакий симбиоз, при чём даже солдат тратить не нужно.

В целом, некоторая разумность у тварей преисподней остаётся. Так, например высшие демоны способны относительно контролировать свой грех, что позволяет им составлять далекоидущие планы и делать выбор в пользу большей выгоды, а не брать малую выгоду сразу. Мотив один и тот же, однако меняется глубина продуманности сценария утоления этого порока. Скажем, можно, например не сразу изнасиловать до смерти свою добычу, а посадить её в клетку и растягивать наслаждение похотью чередуя свои игрушки.

И вот этот уровень сомнительного самоконтроля определяется уровнем воли. Кто-то обратится вообще в бездумную живность, в голове которого будет звучать только «УБИВАТЬ, УБИВАТЬ, УБИВАТЬ», а скажем бывший рыцарь, павший в грех, будет слышать «УБИВАТЬ, но лучше вот будет на того урода не лезть, ведь тогда я смогу УБИВАТЬ больше». Впрочем, ничто не мешает даже высшему демону очень сильно увлечься, после чего сознание также отрубится, и он побежит в лобовую на пики, где и сдохнет. Так что заманить этих тварей в ловушку проще простого.

Тем временем Ада продолжала идти за хозяином, стараясь не смотреть по сторонам, где многие твари устраивали пир прямо у берега, куда выкидывали рабов. Некоторые демоны просто устраивали резню, разрывая на части пытающихся убежать с острова узников. Да, из-за страха они действительно думали, что можно ножками убежать с острова, окружённого водой. Некоторых ради забавы даже сразу не убивали, давая навернуть пару кружочков.

Другие оставались скрыты от обычного зрения, но умело присасывались к тем, кто пытался уплыть: течение, к слову, здесь явно необычное, так что даже опытные пловцы не могли далеко оплыть. Более того, многие из них просто начинали тонуть, хотя сил ещё оставалось прилично. Но тяжелее привязанного к ногам камня ко дну вдруг начинало тянуть отчаяние. Ну и ещё демоны поумнее просто собирали рабов и уводили их в свои пыточные, попутно убивая низших тварей, которые в порыве греха порой набрасывались на сородичей, чтобы забрать чужую добычу, после чего как правило умирали. Потому что побеждает тот демон, кто лучше себя контролирует, как бы это парадоксально не звучало, ведь любая тварь преисподней в принципе считается хаотичным сгустком, который сделает первое, что придёт в голову лишь достичь своей единственной цели. Так что главным признаком низшего демона считается тот факт, что он кидается головой или грудью прямо на выставленное копьё.

Лансемалиона Бальмуара же продолжал озвучивать свои наставления, раз за разом повторяя одно и тоже. Ему очень не хотелось сюда приплывать, хотя лет через сто или двести Аде в любом случае стоило бы посетить это место для последнего урока. К этому времени наставник бы точно закалил свою ученицу, однако обстоятельства вынуждают идти на риски уже сейчас.

Внезапно одна из тварей посмотрела в сторону двух гостей, после чего сразу же сдохла от молниеносного разряда. В преисподней существует только один язык — язык силы. Поэтому многие даже не рыпались в сторону аристократа, на безымянном пальце правой руки которого сиял могущественных артефакт местного происхождения. Остальные тут же погибали.

Постепенно удалось добраться до расщелины в земле, довольной широкой и крайне глубокой. Множество мостов объединяли норы и лабиринты подземной крепости. Повсюду висели клетки с ещё живыми смертными, которые стенали от боли и молили их спасти, тянясь руками к двум гостям. Эмоции являются одним из определяющих факторов теней Кихариса, они же являются источником силы и демонов, которые буквально растворяют чужой или свой грех, преобразуя его в хар для последующего использования. Таким образом если ревнитель Ароса в драке с демоном позволил себе использовать собственный гнев, то этот смертный уже как правило труп. Хотя, конечно, нужно учитывать какой демон перед тобой. Демон уныния гнев переварить не сможет.

И вскоре показались врата не в сам ад, но в обитель учителя, у которого оба сына Зелгиоса прошли свой последний урок от своего отца. Жестокий, но необходимый урок, на котором очень сильно настаивали и другие наставники, в том числе Халсу’Алуби. А ад получается уже за другими дверями где-то внутри этой обители.

Но стоило лишь оказаться перед входом, как тут же колоссальный выброс хара остановил дыхание Ады, которая обернулась назад и обнажила оружие, прижавшись своей спиной к спине наставника. Первородный страх смерти не сковал тело, но бил по мозгам тысячей молотов, мешая мыслить здраво. Огромное количество энергии вышло из разлома, создавая самый опасный огонь.

Пламя преисподней рождалось где-то на дне расщелины и стремительно шло вверх. И что самое ужасное, этот огонь совершенно не подчинялся Огненной Бестии, ведь имел иную, полностью извращённую природу. Он не просто за одно лишь прикосновения превращал всё в пепел, он сжигал даже чуть ли не сами души. Одно прикосновение этой дряни и ментальное тело паресиса тут же начинает гореть, если подоспеет целитель, то удастся остановить пожар. Только вот, тление не остановит уже ничто, медленно и мучительно будет умирать даже архимаг, пока его ментальные каналы будут превращаться в пепел на протяжении долгих лет или веков, зависит от упорства. Муки и адская агония сломают разум и возможно даже превратят мага в нового демона, когда сгорят все добродетели и останется лишь вырвавшаяся наружу гниль.

И тут же наружу вырвалось безумие, сосредоточенное в кровавом кристалле. Пожирая силу внутри аристократа, оно создавало барьер, не позволяя смерти забрать двух гостей. В этом и была главная сила проклятого перстня, способного бороться даже с высшей формой магии демонов. Страшно даже представить, что мог делать с этим артефактом Халсу’Алуби, будучи куда более подходящим носителем, в отличии от янтарноглазого мага, в силу предрасположенности неспособного раскрыть весь потенциал своего оружия.

— Открывай врата, Рождённый в Грехе, к тебе пришёл второй сын Зелгиоса Торвандори и он принёс то, что было несправедливо украдено! — во всеуслышанье объявил Ланс, доставая Сердце Вулкана.

И вихрем поднялся пепел в клетках, где некогда страдали рабы и чем быстрее отворялись ворота, тем сильнее становились порывы ветра. Хозяин вулкана давно ждал этого дня и не стал отказывать. А тем временем полчища демонов уже снова вылезали из нор, чтобы поместить в освобождённые клетки новую добычу.