Эдера

Глава 20

Поздним вечером домой к Клаудии приехала Леона.

— Ты? — изумилась Клаудия, открыв дверь. — Уже полночь! Почему ты не в клинике?

— Там достаточно свободный режим. А к тебе я приходила раньше, но на мой звонок никто не ответил.

— Да, я вернулась не так давно. У тебя что-то случилось?

— Ничего особенного. Просто близится Рождество, а мне так одиноко. Я знаю, ты имеешь влияние на Валерио. Попроси его, чтобы он разрешил мне побыть в сочельник с моим сыном, с внуком. Словом, с моей семьёй... Скажи, что я приму любые его условия.

— Ладно, я поговорю с ним.

— Может, ты и Эдеру попросишь? — робко произнесла Леона. — Она добрая... Она поймёт.

— Леона, я сделаю всё от меня зависящее, но ты должна пообещать мне, что пойдёшь туда с чистой душой и не станешь портить этим людям праздник.

— Клаудия, неужели ты думаешь, что это изматывающее одиночество меня ничему не научило? — укоризненно спросила Леона.

— Я надеюсь, — строго сказала Клаудия.

Рождество было решено праздновать в загородном доме Эдеры и Андреа. Матильда приехала туда заранее, чтобы приготовить ужин. Из гостей предполагались Казираги и Чинция с Манфредом. Манетти и Клаудия, также получившие приглашение, сказали, что хотели бы провести рождественскую ночь в семейном кругу: Клаудия — с родителями, а Манетти — с Лючией и Дженнарино.

О Леоне вопрос на семейном совете стоял особо. Матильда категорически возражала против появления «послихи» в этом доме, Эдера говорила, что попросту боится её, Андреа, отнюдь не соскучившийся по матери, готов был согласиться с любым решением семьи, и лишь Валерио уговаривал всех дать несчастной женщине ещё один шанс. В результате его мнение и взяло верх.

Перед самым приходом гостей Андреа, пожаловавшись на головную боль, удалился в свою комнату, но Матильда вытащила его оттуда чуть ли не за уши:

— Меня совершенно не интересует, что ты уже вырос, женился и стал отцом. Мне ничего не стоит об этом забыть, невоспитанный, скверный мальчишка!

— Матильда, у меня, в самом деле, сильно болит голова...

— Прими таблетку!

— Принял! Но мне надо немного побыть одному. Позже я присоединюсь к вам, не волнуйся.

— Нет, дорогой! Ты проведёшь этот сочельник вместе с женой, сыном и со всеми остальными. А потом можешь катиться к дьяволу!.. Иди, встречай гостей.

Настроение Андреа сразу же улучшилось, когда он увидел маленькую Эдерину.

— Ох, моя любовь приехала! Ну-ка, ну-ка, покажи, как ты топаешь ножками! Дай твою щёчку, я её поцелую. Ты уже видела Лало? Не забыла его? Пойдём, я покажу тебе ёлку. Лало, иди к папе на руки, будем все вместе играть возле ёлки.

Заметив, что Чинция внимательно наблюдает за Андреа, Эдера сказала ей шёпотом:

— Увы, перемен никаких. С детьми он общается охотно, а взрослых терпит из вежливости. И сам — как беспомощное дитя!

— Но о Канаде он, надеюсь, больше не мечтает? — спросила Чинция.

— Не могу сказать с уверенностью, — ответила Эдера. — Похоже, он смирился со своей судьбой. Даже ко мне стал относиться немного теплее.

— Я уверена: со временем у вас всё наладится! — убеждённо сказала Чинция.

— Спасибо, что вы с Манфредом не оставляете меня, — растроганно произнесла Эдера.

— Ну, перестань! — сказала Чинция, увидев, как повлажнели глаза Эдеры. — Не хватало только твоих слёз к празднику! Давай лучше посмотрим, что нам тут подарили.

Подарков был целый ворох, и Эдера с Чинцией развеселились, а затем к ним подключились и Манфред, и Казираги, и Валерио.

— Я позволила себе откупорить бутылку для первого тоста! — внесла поднос с шампанским Матильда. — Андреа, ты что там возишься? Быстренько иди к нам!

— У меня уже много лет не было такого счастливого Рождества, — поднял свой бокал Валерио. — Спасибо вам всем... За нашу замечательную молодёжь!

Здравицы перемежались шутками, все смеялись, и Андреа тоже смеялся вместе со всеми и даже произнёс тост.

Но вот в прихожей прозвучал звонок.

«Леона!» — и сердце Эдеры упало.

— Я опоздала, простите меня, — смущённо произнесла Леона. — Сынок, с Рождеством тебя! И тебя, Эдера! Вот вам подарки. А это — подарок маленькому Валерио.

Затем она преподнесла подарки Валерио-старшему и Матильде.

— Я так благодарна вам за этот вечер, — говорила она часом позже. — Знаете, малыш меня поцеловал! Может, он мне всё простил?

— Такое впечатление, будто она, перед тем как прийти сюда, съела банку мёда, — шепнула Матильда Валерио. — Да, наверное, так оно и было!

— Не будь так строга, Матильда, она и вправду покаялась.

— Я беспокоюсь за Андреа, — сказала Леона, подойдя к Валерио, — он вроде бы и улыбается, но как-то рассеянно, подавленно.

— Запасись терпением. У Андреа сейчас трудный период, но я уверен: это скоро пройдёт, — попытался успокоить её Валерио.

— Похоже, что жизнь с Эдерой ему не в радость, — вздохнула Леона.

— Всё наладится! — повторил Валерио с недовольством в голосе. — Матильда, ты бы принесла ещё шампанского из погреба.

— Да, сейчас схожу.

Под радостные возгласы гостей Матильда поставила на стол бутылки шампанского, а Леона попросила её принести стакан обыкновенной воды из-под крана.

— Мне что-то нездоровится. Я хотела бы принять таблетку.

Посидев с отрешённым видом, ещё минут десять, она стала прощаться.

— Извините, я всё-таки чувствую себя неважно. Мне надо прилечь.

— Вы можете подняться наверх, — предложила Эдера. — Идёмте, я вас провожу.

— Нет, будет лучше, если я уеду.

— Приезжайте к завтраку, — пересилив себя, сказала Эдера.

— Спасибо, но, боюсь, это будет невозможно. Обстоятельства мне не позволят. До свидания.

После ухода Леоны все тоже вдруг почувствовали усталость, и Эдера посоветовала гостям немного отдохнуть до утра.

— Мы были молодцами: рождественская ночь близится к концу. Завтра обязательно продолжим наш чудесный праздник, а сейчас — комнаты для вас готовы.

— Нет, мы тоже поедем, — сказал Валерио. — Я пригласил Чинцию и Манфреда пожить в этот приезд у меня.

— Чинция! — Эдера посмотрела на подругу с обидой.

— Мы завтра к вам приедем, — пообещала Чинция и озорно подмигнула Эдере. — Не настаивай! Детей мы увезём с собой.

Заговор гостей был шит белыми нитками, но Эдера не стала противиться, а, наоборот, с благодарностью подумала об авторе этой идеи: «Ох, Чинция, узнаю тебя! Ты неисправима!». Эдера не ошиблась в своей догадке. Действительно, это Чинция сообразила оставить хозяев одних, когда увидела, что Андреа во время праздника оживился и повеселел. А убедить остальных в правильности такого решения тоже оказалось несложно.

— Ты такая красивая, — сказал Андреа, глядя на жену так, словно бы видел её впервые. — Я напишу твой портрет! — он потянулся к Эдере, чтобы обнять её, и неожиданно пошатнулся.

— Что с тобой? Тебе плохо? — поддержала его под руку Эдера. — Это шампанское!

— Возможно... — с трудом произнёс Андреа. — Голова кружится...

— Пойдём наверх, тебе надо прилечь.

Андреа заснул, едва коснувшись подушки. А Эдера, после некоторого раздумья, решительно разделась и легла рядом с ним.

Приехав домой, Матильда обнаружила у себя в сумке лишь одну связку ключей — от дома Валерио, а ключи от загородной виллы исчезли.

— Стоит ли расстраиваться? — не разделила её тревоги Чинция. — Завтра мы поедем к Эдере, и вы возьмёте эти ключи.

— Я боюсь одного, — Матильда стала припоминать подробности: — закрыла погреб... Поставила на стол шампанское... Ключи положила рядом с бутылкой. Я точно это помню. И тут послиха попросила у меня воды!.. Да, потом я ключей уже не видела.

— Надо позвонить сейчас же Эдере, — встревожился Манфред.

— Занято! — огорчилась Матильда, набрав номер Эдеры. — Странно. С кем они могут говорить в такой час?

— Может, кому-то не спится, и он решил поздравить их с Рождеством, — предположил Манфред. — Подождём немного.

Телефон, однако, был занят в течение получаса, и Манфред сказал, что он съездит туда сам: так всем будет спокойнее.

— Я с тобой! — вызвалась Чинция.

— Не надо, погода слишком плохая, — возразил Манфред, но Чинция настояла на своём.

— Мы позвоним вам оттуда сразу же, как только приедем, — пообещала она Матильде и Валерио.

Эдера проснулась от резкого крика Андреа: «Серджио! Серджио!»

— Милый, успокойся. Это я, Эдера, — она стала тормошить Андреа в надежде, что кошмар исчезнет.

— Мы падаем, Серджио! — продолжал метаться во сне Андреа. — Надо предупредить Валерио! Эдера — его дочь!

— Дорогой, любимый, ты дома, — говорила Эдера. — Проснись! Ты узнаёшь меня?

— Мне холодно, — открыв глаза, произнёс Андреа. — Холодно... Снег, снег...

— Прижмись ко мне, мой хороший. Ты весь дрожишь. Я согрею тебя. Вот так. Прижмись покрепче, и холод исчезнет. Любимый, бедный мой...

Очнувшись через какое-то время, Андреа спросил Эдеру, почему она здесь, рядом с ним.

— Ты видел кошмар, и тебя била дрожь.

— Да, со мной это часто бывает. Сперва, я чувствую сильную головную боль, а потом засыпаю и лечу вниз, во мрак. Зову на помощь, но никто не откликается.

— Не думай об этом и не бойся. Я с тобой, я сумею тебе помочь.

— Ты говоришь так, будто я — ребёнок.

— Я люблю тебя, и всегда буду рядом с тобой.

— Нет, не надейся на это! — зловеще прозвучало над ними. — Я убью тебя! — Леона направила на Эдеру дуло пистолета.

— Что ты делаешь? — воскликнул Андреа. — Ты сошла с ума!

— Сынок, я избавлю тебя от неё навсегда! — с лихорадочным блеском в глазах произнесла Леона.

— Мама, успокойся, — Андреа приподнялся на постели, намереваясь подойти к Леоне, но она угрожающе перевела пистолет на сына.

— Разве ты не понимаешь, что все наши беды от неё? — Леона снова взяла под прицел Эдеру. — Но теперь ей пришёл конец! Я освобождаю тебя, сынок!

Два выстрела прозвучали один за другим, и, оглушённая ими, Леона не сразу услышала пронзительный крик Эдеры: «Андреа! Андреа!»

— Боже мой! Я убила моего сына!

Леона бросилась к истекающему кровью Андреа и дрожащими пальцами попыталась приподнять его веки. В другой руке она по-прежнему держала пистолет.

— Он мёртв! Это ты его убила! — в приступе ярости Леона приставила пистолет к груди Эдеры. — На сей раз я не промахнусь!

Но в этот момент внизу послышались крики и топот бегущих по лестнице людей. Леона метнулась к выходу.

Чинция и Манфред сразу же стали перевязывать Андреа и звонить в клинику, а Леона села в спрятанную неподалёку машину и была такова.

Несколько дней Андреа находился на грани жизни и смерти, и всё это время Эдера не оставляла его ни на минуту.

— Синьора, мы, конечно, надеемся на лучшее, но сознание может вернуться к нему не скоро. Он всё равно не слышит вас. Вы бы пошли немного отдохнуть, — убеждал её Джиральди.

— Он чувствует, что я рядом! — возражала Эдера. — Я нужна ему сейчас. Позвольте мне остаться здесь. Он прикрыл меня собой от выстрелов. Я не могу бросить его в таком состоянии.

Ни Чинции, ни Валерио, ни Марте не удавалось увести Эдеру из палаты Андреа. Как прикованная, она сидела у его изголовья и так же, сидя, иногда погружалась в тревожный кратковременный сон. Когда же Джиральди сказал ей, что кризис, наконец, миновал, Эдера упала без чувств.

Между тем из полиции Валерио сообщили, что машина Леоны — вся искореженная — найдена в озере Браччиано. Тела же погибшей найти, пока не удалось.

— Мы полагаем, — пояснил комиссар полиции, — она оказалась выброшенной из машины и утонула. В этом озере действуют сильные течения, они могли унести тело далеко от места аварии, но мы подключили аквалангистов.

— Это я виновата, — казнила себя Клаудия. — Я должна была предвидеть опасность.

— Не терзайся, — успокаивал её Валерио. — Если кто и виноват, то это я: ведь я убеждал Эдеру и Матильду поверить Леоне. А в Рождество ей удалось обмануть нас всех.

— Хоть бы Андреа выжил, — взволнованно повторяла Клаудия. — Только бы он выжил!

Андреа по-прежнему был без сознания, но угроза смерти уже миновала, и теперь врачи советовали Эдере запастись терпением, поскольку до полного выздоровления было ещё очень далеко.

Однажды она привезла в больницу Лало, полагая, что его присутствие Андреа тоже непременно почувствует.

— Валерио, мой хороший, позови папу, — говорила она сыну. — Папа услышит тебя. Он вернётся к нам.

— Эдера, — вдруг чётко произнёс Андреа. — Эдера...

— Да, любимый, я здесь!

Андреа с трудом приподнял тяжёлые веки.

— Эдера, дорогая... любимая... жена моя... Валерио... сын...

Эдера, затаив дыхание, ловила каждое его слово, ещё не до конца поверив, что чудо, наконец, произошло.

— Агу, агу! — потянулся к отцу Валерио.

— Наш папа вернулся, сынок, — сказала Эдера.

— Да, — подтвердил Андреа. — Я люблю вас. Люблю тебя, Эдера...

Глаза его закрылись, и он опять погрузился в тяжёлый сон.

— Не уходи! Не уходи! — испугалась Эдера. — Не оставляй нас, Андреа!

— Синьора, успокойтесь! — подбежал к ней Джулио, сын профессора Джиральди, работающий врачом в клинике отца.

— Он говорил со мной! — пояснила Эдера. — Он узнал меня и всё вспомнил! Прошу вас, сделайте что-нибудь!

— Не волнуйтесь, — повторил Джулио. — Возьмите ребёнка.

— Кардиограмма стала лучше, — заметил подошедший Антонио Джиральди. — А давление?

— Ещё близко к критическому, — ответил Джулио, — но пульс, кажется, стабилизируется. Это невероятно!

— Значит, ты сможешь усилить терапию? — спросил Джиральди-старший.

— Именно это я и собираюсь сделать.

— Синьора, — обратился профессор к Эдере, — вы не должны плакать. Теперь мы уж точно спасём Андреа!

— Знаешь, папа, — сказал Джулио, когда они с отцом вышли из палаты Андреа, — эта женщина, Эдера, преподнесла мне урок. Её воля оказалась решающей там, где я был бессилен.

— Такая терапия называется: любовь, — улыбнулся профессор. — Андреа спасёт чудо любви.

Эдера с ребёнком вернулась домой, а Валерио, узнав о перемене в состоянии Андреа, немедленно собрался в больницу.

— В этом нет необходимости, — сказала Эдера. — Я сейчас уложу Лало и поеду туда снова.

— Нет! — по-отцовски строго произнёс Валерио. — Ты будешь отдыхать, а возле Андреа посижу я.

Приехав в клинику, он увидел там сестру Марту.

— Профессор сказал мне, что Андреа ещё раз ненадолго приходил в себя и звал Эдеру, — сказала она Валерио.

Сидя рядом с Мартой у постели Андреа, Валерио решился заговорить о том, что давно его мучило.

— Сестра Марта, вы заменили Эдере мать, может, вы будете милосердны и к моей несчастной Бианке: простите ей этот невольный грех и помолитесь за неё?

— Господь милостив, — ответила Марта. — А ваши страдания в течение многих лет, возможно, уже с лихвой искупили грех Бианки. Я буду молиться за неё, и вы тоже молитесь.

— Спасибо, — растроганно произнёс Валерио. — Ещё я хотел попросить вас об Эдере. Не оставляйте её, она в вас нуждается. Не думайте, что теперь, когда она обрела отца, ваши материнские полномочия прекратились.

— Вы напрасно беспокоитесь, синьор Валерио, — сказала Марта. — Я вынянчила Эдеру вот этими руками. Всю жизнь я считала её своей дочерью и никогда не смогу относиться к ней по-другому... Хоть и не принадлежу к вашей семье.

— Вы — член нашей семьи, сестра Марта!

— Для меня очень дорого то, — взволнованно произнесла Марта, — что это говорите именно вы, отец Эдеры.

Эдера огорчилась до слёз, когда узнала, что Андреа приходил в сознание, а её не было в больнице.

— Больше я отсюда никуда не уйду! — заявила она.

— К сожалению, никто не может сказать вам, когда наступит очередной момент просветления, — попытался отговорить её Джулио. — Может, сегодня, может, завтра...

— Поэтому я и должна быть здесь всё время! — подхватила Эдера. — Когда бы он ни захотел меня увидеть, я буду рядом с ним!

— Знаете, я завидую Андреа! — признался Джулио.

— Мне кажется, сейчас Андреа не позавидуешь, — возразила Эдера.

— Нет, позвольте с вами не согласиться. Я убеждён, что это вы силой своей любви отвоевали его у смерти!

— Мы с Андреа любим друг друга, как миллионы других людей.

— Пусть будет по-вашему, но я никогда не встречал таких самоотверженных женщин.

— Надеюсь, когда-нибудь встретите, — улыбнулась Эдера. — Доктор, он просыпается!

— Эдера... Эдера, — еле слышно произнёс Андреа.

— Я здесь, дорогой!

— Эдера... Я бы хотел...

— Не разговаривай! — строго сказал Джулио. — Тебе нельзя напрягаться. Подожди, пока восстановятся твои силы.

— Джулио... — Андреа вопросительно посмотрел на Эдеру.

— Да, это Джулио. Ты узнал его?

— Здравствуй, Андреа, — обрадовался Джулио. — Твоя жена говорила мне, что ты обрёл память, но я, признаюсь, не до конца ей верил. Поправляйся, и мы с тобой ещё о многом поговорим!

— Эдера, где мой сын?

— Он ждёт тебя дома. Выздоравливай поскорее.

— Я хотел бы спросить, — продолжал Андреа, но Джулио прервал его из боязни, что вопрос будет о матери.

— Всё! На сегодня хватит! У тебя ещё слишком низкое давление. Синьора, можно вас на минутку пригласить в мой кабинет? — Джулио пристально посмотрел на Эдеру, давая понять, что Андреа сейчас надо оставить одного.

— Да. Только на минутку. Андреа, я скоро вернусь.

— Сейчас мы введём ему болеутоляющее, — пояснил Джулио, когда они вышли, — чтоб рана не беспокоила его, и он будет спать несколько часов. В это время вы тоже могли бы поспать.

— Хорошо, — согласилась Эдера, — я устроюсь здесь, на кушетке.

— Когда он спросит о матери, вы должны сказать ему, что она попала в аварию, но не погибла, а... исчезла. Пусть он думает, что ей удалось спастись бегством. Теперь, когда амнезия прошла, восстановились и его чувства к матери. Мысль о её гибели или о предстоящем суде снова может повергнуть Андреа в шок.

— Мне будет непросто сказать ему всё это.

— Разумеется. Но вам он поверит скорее, чем кому бы то ни было.

На следующий день Андреа говорил уже более окрепшим голосом:

— Эдера, милая... Почему ты стоишь? Присядь рядом со мной.

— Джулио просил тебя не утомлять.

— Ты не привела Валерио?

— Уж он бы сумел утомить тебя в два счёта! — улыбнулась Эдера. — Такой шустрый!.. К тому же мне хочется побыть с тобой вдвоём.

— Теперь мы всегда будем вдвоём.

— Да! Я счастлива!

— Эдера, Джулио говорил об амнезии. Что он имел в виду?

— После авиакатастрофы ты потерял память, — Эдера с тревогой посмотрела на Андреа, боясь, что, возможно, зря сказала ему об этом сейчас.

— Так вот чем объясняются те видения или, может быть, воспоминания, которые постоянно крутятся у меня в голове. Они меня пугают.

— Ты не должен беспокоиться, ведь мы всегда готовы прийти тебе на помощь.

— Да... — Андреа какое-то мгновение помолчал. — А что стало с моей матерью?

Эдера вспомнила наставления Джулио:

— Она попала в аварию.

— Мама погибла? — вскрикнул Андреа.

— Нет! — поспешила его успокоить Эдера. — Мы все считаем, что ей удалось скрыться. Нашли только её разбитую машину.

— Бедная мама! — с горечью произнёс Андреа. — Она хотела убить тебя... Почему же я не держу на неё зла? Прости меня, Эдера, прости.