Экономические истоки диктатуры и демократии (Экономическая теория). 2015

бс(т') е

+

(1-0)(1-5)4^/Л

(Х.16)

Легко проверить, что условие угрозы переворота после открытия торговли (ХЛ6) связывает реже, чем условие угрозы переворота до открытия торговли (ХЛЗ). Это происходит в силу двух причин. Во-первых, как показано в предыдущем подразделе, после открытия торговли налоги ниже, и поэтому демократия для элит не столь дорогостояща. Во-вторых, с торговлей переворот для элит становится дороже, потому что они берут на себя его цену; таким образом, уничтожение доли ф их активов они не разделяют с рабочими. Иными словами, в закрытой экономике, когда уничтожаются активы элит, заработные платы падают и доходы на капитал и землю возрастают. Это означает, что доходы элит падают менее чем пропорционально. Напротив, доходы на капитал и землю в открытой экономике задаются мировыми ценами, так что в результате переворота доходы элит падают пропорционально. Математически это демонстрируется сравнением правой стороны (Х.16), которая есть 0(1-ф), с правой стороной (X. 13), которая есть 0(1-ф)^е >0(1-ф). В результате переворот теперь более дорогостоящ для элит.

Подобным же образом мы изучаем обстоятельства, когда обещания уступок в сфере государственной политики со стороны граждан как раз достаточны для того, чтобы избежать переворота, учитывая, что такие меры воплощаются в жизнь лишь с вероятностью р (т.е. остается в силе наша базовая статическая игра переворота из главы VII). Чтобы это сделать, мы вычисляем пороговые значения для издержек переворота до открытия торговли, ф*, и после открытия торговли, ф*, используя наилучшее предложение, которое граждане могут сделать элитам. Выигрыши от обещания граждан отказаться от перераспределения (т.е. т^й =0) в демократии, учитывая, что эти обещания исполняются только с вероятностью р, таковы:

(Х.17)

^(1-в + (1-р)(х^р(в-8)-(1-8)С(х^р)))(К+а1)^в(1-8Г^в, V^r{D, x^D =0) = i(0 + (l- д)(т^,'(8-0)-8С(т^/’)))(Х +oI)^e(l-8)¹'^e,

что следует из (IX.15). Соответствующие выигрыши после открытия торговли:

V^p(D,x^d=0) = [(1 - 0)¥ + (1 - p)x^p (0(X + oL) -(1 - 0)5¥) - (1 - p)C(x^p)(0(X + ol) + (1 -0)(1 -5)¥))]'F⁰-¹,

5

Г(Дх^й-0)= ^(K +aL) + (i- p)x^p x

(1 - p)C(x^p) (0( X + al) + (1 - 0) (1 - 5)¥)] 'F^e~¹.

Пороговое значение в закрытой экономике ф* определяется из V^r{D, x^D = 0) = V^r(C, ф) и, следовательно, задано условием:

(X.18)

что, естественно, идентично (IX.17) с % = \. Соответствующий пороговый уровень после открытия торговли, ф³⁶, в свою очередь, задан V^r{D, х° = 0) = V^r(C, ф’), следовательно:

Ф³⁶ =(!-/>)

8С(т')

1 +

(l-exi-S)^" е{K+oL) ,

_3т,Г(1-е)(1-8)У

V Q(K + vL)

(1-S)

\\

(Х.19)

77

Из той же аргументации, которая использовалась нами при демонстрации, что (Х.16) связывает реже, следует:

ф³⁶<ф\

Это говорит о том, что, когда экономика открыта для международной торговли, перевороты должны быть менее дорогостоящими, чтобы быть привлекательными. Таким образом, этим сравнением устанавливается следующая теорема:

Теорема Х.1. Рассмотрим экономическую модель и политическую игру, описанную выше, и определим ф³⁶ с помощью (Х.18) и ф³⁶ с помощью (Х.19). Тогда:

Во-вторых, укрепление демократии связано с изменениями издержек переворота в результате открытия торговли. В закрытой экономике издержки переворота делятся между элитами и гражданами из-за общих эффектов равновесных цен. Точнее, уничтожение части капитала и земли понижает заработные платы и увеличивает доходы капитала и земли, поскольку капитал и земля теперь становятся более «дефицитными». Этот общий эффект равновесных цен отчасти компенсирует сокращение доходов, идущих капиталу и земле. В открытой экономике цены факторов заданы, и обладатели капитала, и землевладельцы полностью несут бремя уничтожения своих активов, что также имеет тенденцию делать перевороты менее привлекательными.

4. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНФЛИКТ — ПЕРЕХОД К ДЕМОКРАТИИ То, что возросшая международная торговля делает демократию менее перераспределительной, имеет важные следствия и для демократического транзита. Вспомним, что одним из барьеров на пути к демократии является страх элит перед тем, что демократия будет очень антиэлитарной. Этот страх может заставить их избрать репрессии, а не демократизацию. Если международная торговля делает демократию менее перераспределительной, это должно смягчить обеспокоенность элит, и они теперь могут предпочесть пойти скорее на уступки в виде демократии, чем применять репрессии для подавления потенциальной угрозы революции.

Чтобы проанализировать эти вопросы, мы возвращаемся к модели демократизации при наличии революционной угрозы, точнее, к ее версии, использовавшейся в главе IX, в которой капитал, земля и труд были представлены в качестве трех факторов производства. Лежащая в основе экономическая модель сейчас та же, что и ранее, и мы рассматриваем ее применительно к состоянию до и после открытия торговли. Игра в расширенной форме, представленная на рис. VI.2, отражает стратегическую ситуацию.

Мы начинаем с отсутствия демократии и делаем допущение о том, что граждане представляют потенциальную революционную угрозу. После революции и до открытия торговли выигрыш для граждан от революции есть:

= (Х.20)

1-о

где у задано (IX.4). После открытия торговли мы имеем вместо этого:

V^p{R,\i) =

(1~Л)Х 1-8 ’

где у задано (Х.11). И до, и после открытия торговли элиты ничего не получают после революции.

Если элиты избирают репрессии, чтобы избежать революции или демократизации, мы делаем допущение о том, что они теряют долю к их капитала и земли. Это допущение относительно издержек репрессий является зеркальным отражением наших допущений об издержках переворотов. В остальном ситуация та же самая, что и ранее. В частности, выигрыши для граждан и для элит, если имеет место демократизация, заданы (IX.7) до открытия торговли и (Х.14) после ее открытия.

Если элиты избирают репрессии до открытия торговли, то выигрыши:

Vp (О | к) = (1 - 6) (1 - к)е

(Х.21)

Г (О | к) = к)^е(К + о L)^e(l - 8)‘“^е = ^(1 - к)^еГ, о о

что соответствует (IX.8) с р = 1.

После открытия торговли, выигрыши от репрессий меняются подобно ценностям после переворота. В частности, мы имеем:

УЧО^а-б)'?⁹, (Х.22)

Г (О | к) = |(1 - к ){К + а L)'F^e_1. о

И наконец, элиты могут предложить перераспределение при существующем режиме без демократизации и репрессий. Самое лучшее, что они могут сделать в таком случае, это предложить перераспределение при наиболее предпочтительной для граждан ставке налога х^р\ в этом случае выигрыши идентичны тем, что в (IX.9). Подобным л$е образом после открытия торговли мы имеем:

V^r{N,x^N = x^p) =

■ pC(x^p){Q(K + a L) + (1- 0)(1 - 8)*F)]'T⁹'¹,

где учитывается, что после открытия торговли наиболее предпочтительная для граждан ставка налога — х^р, заданная (Х.12).

Чтобы упростить рассмотрение вопроса в этом разделе, мы делаем допущение, что условие угрозы революции выполняется во всех случаях, т.е. 0 > р при отсутствии международной торговли и

9(^ + о£-(1-8)У)

при наличии таковой. Более того, перераспределения при демократии всегда (до и после открытой торговли) достаточно для предотвращения революции.

Более важно, что мы делаем следующее допущение:

V^p{R,\i)>V^p{N,xⁿ =х^р), (Х.23)

V^p{R,\i)>V^p{N, x^N =х^р).

Эти условия предполагают, что обещания временного перераспределения не будет достаточно для предотвращения революции. Тем самым мы оказываемся в той части пространства параметров, где имеет место баланс между демократизацией и репрессиями, и большее неравенство делает демократию менее приемлемой для элит (без этого допущения мы можем оказаться на другой стороне немонотонной зависимости между неравенством и демократизацией).

С этими допущениями анализ политического равновесия прост. До открытия торговли, для того чтобы элиты предпочли демократию, нужно соответствующее условие:

У^г(Г>)>У^г(0|к).

Этим условием определяется уровень отсечения закрытой экономики к*, такой что при всех к > к*, элиты предпочитают демократизацию репрессиям. Точнее, к* задан V^r{D) > V^r{0 |*к*), или

Подобным же образом в условиях после открытия торговли мы должны проверить, что для открытой экономики

V^r(D)>V^r(0 |к),

так что мы имеем новый порог, определенный при помощи

(Х.25)

что, конечно, почти идентично формуле (Х.19).

Для всех к > к³⁷ элиты в открытой экономике предпочитают демократизацию применению репрессий. Той же аргументацией, что и ранее, немедленно устанавливается, что

к’ < к³⁷

в силу тех же причин. После открытия торговли демократия менее дорогостояща, потому что бедные теперь предпочитают более низкие налоги х^р, заданные (Х.12), а не х^р. Вдобавок к этому в открытой экономике репрессии более дорогостоящи для элит, потому что издержки от потерь их производительного капитала и их земли из-за переворота несут только они. Это опять-таки потому, что цены факторов заданы мировыми ценами; поэтому капитал и земля не становятся более ценными после того, как беспорядки, вызванные репрессиями, уничтожают их часть.

Рассмотрение этого вопроса позволяет вывести теорему, аналогичную теореме X. 1.

Теорема Х.2. Рассмотрим экономическую модель и политическую игру, описанную выше, и определим к’ с помощью (Х.24) икс помощью (Х.25):

международная торговля уменьшает политические конфликты, сокращая неравенство, и тем самым делает демократию более вероятной.

4.1. Следствия изобилия земли

Проведенный анализ основывается на допущении о том, что имеет место (Х.8). На практике это подразумевает, что рассматриваемая страна богата трудом (и бедна капиталом). Хотя для многих недемократических государств, присоединяющихся к мировой экономике, это кажется разумным допущением: есть такие страны, как Аргентина и Чили в начале прошлого века, в которых самым изобильным фактором была земля. В этом случае имеет место полная противоположность (Х.8), и международная торговля увеличивает относительные доходы элит.

Результаты этого для политического равновесия очевидны, и мы формулируем их в виде следующего следствия:

Следствие Х.1. Рассмотрим описанную выше экономическую модель и предположим, что имеет место условие, противоположное (Х.8). Тогда открытие торговли делает демократизацию и демократическую консолидацию менее вероятными.

Этим следствием подчеркивается, что влияние международной торговли на политическое равновесие зависит от ее воздействия на цены факторов. Хотя мы делаем особый упор на выравнивающую роль международной торговли, основанную на предположении о том, что труд имеется в изобилии во многих недемократических странах, в некоторых случаях международная торговля может повысить цену земли и доходы элит, тем самым потенциально делая репрессии и перевороты более привлекательными для них. Действительно ли это так — вопрос эмпирический, и мы оставляем его для будущих исследований.

5. ФИНАНСОВАЯ ИНТЕГРАЦИЯ

Другое измерение глобализации — возросшая финансовая интеграция. Сейчас мы проанализируем, как возросшая финансовая интеграция влияет на консолидацию демократии и вероятность применения репрессий с целью предотвратить демократический транзит.

Мы различаем два случая, обозначаемых как «приток» и «отток» капиталов. Приток капитала есть обычная ситуация, когда возросшая финансовая интеграция ведет к потоку капитала в бедную капиталом страну. Под оттоком капитала понимается ситуация, когда капитал может бежать из менее развитой страны, несмотря на то что страна более бед-

на капиталом, из-за высокого налогообложения в ней. Мы анализируем оба этих случая раздельно, потому что в них делается акцент на разные механизмы.

*

5.1. Приток капитала и демократия

Рассмотрим ту же модель, что и в предыдущем разделе, но сделаем допущение, что не существует торговли промежуточными продуктами. Вместо этого мы изучаем следствия мобильности факторов точнее, мобильности капитала. Мы по-прежнему считаем, что в данной стране относительно меньше совокупного ресурса К + о L, чем в остальном мире, для которого соотношение капитала и земли к труду снова обозначается \|/.

Теперь представим себе, что имеет место финансовая интеграция и страна открывается притоку капитала из-за рубежа, и на данный момент допустим, что нет возможности для оттока капитала. Единственное отличие от прежней экономической модели в том, что теперь внутреннее производство промежуточных продуктов задано:

(Х.26)

Y_k = K + K', Y_l = L,

где К' — капитал, владельцами которого являются иностранцы, инвестированный в производство капиталоемких товаров. Мы делаем допущение, что иностранный капитал может инвестироваться в эту страну без всяких издержек.

Из тех же аргументов теперь следует, что внутренние цены заданы:

(Х.27)

и цены факторов:

где w' — ставка заработной платы; г' — доход на капитал; v' — земельная рента после финансовой интеграции. Объединяя эти уравнения, мы получаем:

(Х.28)

г' = 0

у' = О0

(K + K' + eL\ 1-8

K + K' + oLЛ 1-8

V

e-i

е-1

Поскольку мы исходили из того, что рассматриваемая страна бедна капиталом по сравнению с остальным миром, разумно ожидать, что К' >0, так что с открытием рынка капитала последний устремляется в страну, а не из нее. Обычно это так, пока налоги в этой стране не слишком высоки в сранении с налогами за рубежом. Чтобы наглядно продемонстрировать, какие силы здесь действуют, в этом подразделе мы делаем допущение, что иностранный капитал освобожден от налогов и от издержек переворота, и также игнорируем налогообложение иностранного капитала за рубежом. Тогда мировой уровень доходов на капитал есть г = 0'}^,е“¹ и, с К' = 0, г' > г , поощряя приток капитала до тех пор, пока внутренний общий уровень дохода на капитал не составит г' = г.

Из этого вытекает, что w' также равно w , заданному (X. 10), и таким образом, из проведенного выше анализа следует, что порог переворота в экономике с притоком капитала задан ф³⁸ в (Х.19). Этим устанавливается следующий вариант теоремы Х.1.

Теорема Х.З. Рассмотрим экономическую модель и игру демократической консолидации, описанную выше, и определим ф³⁸ с помощью (Х.18) и ф³⁸ с помощью (Х.19): интеграция может также стимулировать медианного избирателя в демократии сделать выбор в пользу меньших налогов для привлечения большего количества капитала и повышения заработных плат. Этот эффект более подробно рассматривается в следующем подразделе.

Подобным же образом финансовая интеграция, делая демократию менее перераспределяющей, а применение силы против демократии более дорогостоящим, может помочь переходу к демократии. Таким образом, пока для элит стоит выбор между демократизацией и репрессиями, можно также сформулировать результат, сходный с теоремой Х.2; однако мы воздержимся от этого, поскольку аналогия очевидна сразу.

5.2. Отток капитала

В предыдущем подразделе было показано, как финансовая интеграция может помочь демократической консолидации и переходу к демократии с помощью того же механизма, что действовал в случае возросшей международной торговли, влияя на разрыв в доходах между элитой и гражданами и на издержки применения силы против демократии. Однако более важная роль финансовой интеграции может заключаться в потенциальной угрозе бегства капитала при слишком высоком налогообложении. Чтобы рассмотреть это подробнее, представим себе латиноамериканскую страну до финансовой интеграции. Если капитал облагается высокими налогами, он может уйти в неформальный сектор, или элиты могут решить больше потреблять и делать меньше накоплений. Это то, что мы отображаем в издержках налогообложения, С(т). Однако после финансовой интеграции появляется другая возможность. Если обладатели капиталов облагаются тяжелыми налогами, они могут вывезти капитал в Панаму или на Каймановы острова, где налоги ниже. Это повышает эластичность капитала по отношению к налогам и влияет на то, насколько высокими налогами демократия пожелает обложить доходы элит. В этом подразделе анализируются следствия этого возможного канала оттока капитала для консолидации демократии. Чтобы упростить анализ и выявить последствия этого механизма оттока капитала, абстрагируемся от притока капитала; таким образом, после финансовой интеграции цены факторов не меняются.

Допустим, что мы начинаем с экономической модели, описанной ранее, и нет международной торговли товарами или финансовых потоков, так что цены факторов заданы (IX.2). Уровень дохода на капитал теперь Q((K + о L)/(l-b))~^l и при ставке налога X чистый доход:

Если капитал бежит из страны, доход (чистый) — г. Мы делаем допущение о том, что:

К + о L 1-8

Г

Таким образом, если граждане устанавливают, не подвергаясь ограничениям, свою ставку налога, х^р, капитал будет бежать из страны. Пока капитал является достаточно важной частью в доходах элит, а значит, и в налоговых сборах, которые граждане получают с элит, граждане не пожелают облагать налогом доходы по такой высокой ставке, чтобы обладатели капитала вывозили свои деньги из страны. Поэтому для установления равновесия им приходится установить более низкую ставку налога, х^р, такую что:

K+oL

1-8

,8-1

= Г.

(Х.29)

При этой пониженной ставке налога демократия становится менее дорогостоящей для элит и имеет большую вероятность консолидироваться. Аналогичным образом для элит также менее привлекательно применять репрессии, для того чтобы избежать необходимости демократизации.

В более формальном выражении доходы от демократии после финансовой интеграции теперь заданы:

(Х.30)

1-8^{ч 7}

r(Z)) = i(^e+x^p(5-0)-8C(x'))(A: + aL)^e(¹-8)^1_e,

8^v .

что есть просто (IX.7), оцененные при ставке налога х^р. Мы снова используем обозначение V для выигрышей в открытой экономике. Поскольку ставка налога, применяемая после финансовой интеграции, х^р (заданная (Х.29)), ниже, чем применявшаяся до финансовой интеграции, х^р (заданная (IV. 11)), мы имеем:

V^r{D)>V^r{D).

То есть после финансовой интеграции демократия становится более привлекательной для элит.

Аналогичным образом представим себе выигрыши граждан и элит при демократии, когда граждане обещают установить нулевую ставку

налога и придерживаются этого обещания с вероятностью р. Исходя из (IX. 15) эти выигрыши теперь заданы выражениями:

V^r(D,x^D =0) = ^(в + (1-р)(х^р(Ь-в)-ЬС(х^р)))(К +о Lfd-b)¹'⁸.

И снова в этих выражениях учитывается, что, если при демократии предпринимается изменение налогов, то медианный избиратель устанавливает более низкий налог, х^р, вместо предельно выгодного для граждан, Х^р, поскольку при более высоком налоге, х^р, капитал будет бежать из страны.

Даже после финансовой интеграции издержки переворотов не меняются, поскольку после переворота отсутствует налогообложение и, следовательно, нет никакого бегства капиталов. В результате выигрыши после переворота по-прежнему заданы (IX.24). Мы снова определяем ср* через (Х.18) как пороговый выигрыш до финансовой интеграции (т.е. при ср =ср*), мы имеем V^r(D,x^p =0) = V^r(C, ср). Также определим ср* как соответствующий порог после финансовой интеграции, т.е. такой что при ср = ср* мы имеем:

Из чего следует:

ср*-1-^1 + ^-^(тЧ5-е)-8С(т^#’))|. (Х.31)

После финансовой интеграции перераспределение в демократии сокращается, так что

* *

Следовательно, в рассматриваемой здесь модели теорема Х.З снова применима, но из-за последствий финансовой интеграции в виде потенциального бегства капитала, а не из-за притока капитала. Таким образом, финансовая интеграция снова может помочь демократической консолидации, но теперь несколько иным путем. После финансовой интеграции высокие налоги могут оказаться для демократии неоптимальными, поскольку они стимулировали бы вывод активов за границу обладателями капитала. Поскольку ожидается, что демократия будет менее перераспределяющей, элиты могут меньше приобрести от переворота, и демократия имеет больше шансов выжить даже в кризисные периоды.

Аналогичная аргументация также применима к демократическим транзитам. Обратимся к игре, описывающей переход к демократии и рассмотренной в предыдущем подразделе, и вспомним, что выигрыши от репрессий для граждан и элит по-прежнему заданы (Х.21). Сделаем те же самые допущения, что и в предыдущем подразделе, так что уступок со стороны недемократического режима недостаточно; после финансовой интеграции элиты предпочитают демократизацию репрессиям, если

У^г(П)>У^г(0|к),

где V_^r [D) определяется (Х.30). Этим условием определяется иной уровень отсечения, теперь обозначаемый к*, такой что для всех к>к* элиты после финансовой интеграции предпочитают демократизацию репрессиям. Точнее, к* задан:

(Х.32)

что есть просто (Х.24) с Х^р, замененным на Х^р. Из того, что х^р <х^р, прямо следует;

* * к < к ,

где к* задан (Х.24). Поскольку финансовая интеграция делает демократию не такой угрожающей для элит, репрессии должны быть дешевле, чтобы стать оптимальным выбором.

Пока элиты имеют выбор между демократизацией и репрессиями, данный анализ ведет к результату, аналогичному теореме Х.2, где теперь финансовая интеграция, делая демократию менее перераспределяющей, может вести к демократизации при обстоятельствах, когда без финансовой интеграции элиты предпочли бы репрессии. Мы не формулируем этот результат, потому что его логика ясна и-следствия идентичны результатам, уже сформулированным.

6. ВОЗРОСШАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ Другое измерение глобализации — возросшая политическая интеграция. В более глобализованном мире имеются тесные политические связи между государствами. Распространено мнение, что усилившаяся интеграция восточноевропейских государств в рамках Европейского сообщества явилась важным элементом их гладкого перехода к демократии и быстрой ее консолидации. Эта точка зрения подтвержается и тем, что согласно некоторым исследованиям посткоммунистические общества, географически более близкие к Западной Европе (например, расположенные ближе к Берлину), являются более демократическими [Kopstein, Reilly, 2000].

Происходит это из-за того, что через различные каналы большая политическая интеграция между демократическими и недемократическими обществами повышает издержки применения силы для предотвращения демократии. Причины этого могут различаться, варьируя от потенциальных санкций или бойкотов со стороны демократических наций в случае антидемократического переворота до разрыва торговых отношений. Иной дополнительный канал способствования демократизации может заключаться в том, что с большей политической интеграцией гражданское общество в недемократических странах или неконсолидированных демократиях становится сильнее, повышая издержки переворотов или репрессий.

В сокращенной форме мы отображаем все эти идеи через допущение, что издержки применения силы против демократии — точнее, издержки переворотов — возрастают после политической интеграции. В частности, предположим, что после политической интеграции переворот приводит к уничтожению доли ф > ср активов элит, тогда как до политической интеграции эта доля была ср. Из этого следует, что в условиях политической интеграции выигрыши для граждан и элит после переворота таковы:

* lA л.) и-о; ,о

(Х.ЗЗ)

вместо (IX.24). Теперь мы можем сформулировать следующую теорему:

Теорема Х.4. Рассмотрим модели, лежащие в основе теорем Х.1 и Х.З. Когда имеет место политическая интеграция, издержки переворота становятся выше, и общество имеет большую вероятность стать консолидированной демократией.

Таким образом, эта теорема демонстрирует, что политическая интеграция может иметь последствия подобные тем, что вызываются возросшей международной торговлей и финансовой интеграцией. Однако, хотя она в конечном итоге имеет аналогичные последствия, но действует через иной канал. Политическая интеграция препятствует переворотам, делая их более дорогостоящими из-за давления международного сообщества и санкций или из-за развития гражданского общества стимулированного ею более тесными политическими связями между демократическими и недемократическими странами.

7. АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ДОПУЩЕНИЯ О ПРИРОДЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛИ

Теоремы ХЛ и Х.2 иллюстрируют, что глобализация в форме возросшей интеграции товарных рынков можетспособствовать и созданию, и консолидации демократии. Однако эти результаты вытекают из структуры наших моделей. Большинство моделей международной торговли имеют своим следствием то, что торговля повышает доходы бедных (которых мы ассоциируем с гражданами) в развивающихся странах, поскольку обычно такие страны богаты трудом. Но как об этом уже упоминалось, эмпирические данные иногда неоднозначно показывают, что рост торговли действительно способствует равенству в бедных странах. Кроме того, может быть, что некоторые развивающиеся страны, такие как Аргентина и Чили, изобильны землей, а не трудом. В этом случае возросшая глобализация имеет следствием рост дохода от земли. Это повышает не только неравенство, но и доходы тех владельцев активов, которые, как мы подробно об этом говорили в главе IX, больше всего теряют от демократии. Здесь мы обрисовываем иной тип модели торговли. Выбор обусловлен хорошо заметными образцами в современных эмпирических данных: во многих из наименее развитых стран, открывающихся торговле в последние 25 лет, отдача за квалифицированный труд и, таким образом, неравенство доходов реально возросли [Learner, 1995; 1998; Cragg, Epelbaum, 1996; Attanasio et al, 2004]. Это идет вразрез с предсказаниями простой модели Хекшера — Олина, поскольку в рассматриваемых наименее развитых странах квалифицированные рабочие относительно малочисленны. Таким образом, при прочих равных условиях, открытие торговли должно уменьшать вознаграждение квалифицированного труда. Подробное рассмотрение того, почему это не происходит, находится за рамками этой книги, тем не менее имеются некоторые предположения. Самое важное, что существует широкий консенсус относительно того, что многие основные успехи в развитии технологий на протяжении последних 25 лет требовали более квалифицированного труда и, стало быть, благоприятствовали квалифицированным рабочим, что при прочих равных условиях имело тенденцию увеличивать вознаграждения за знания и умения (см., например: [Acemoglu, 2002]). Большая часть этих технологий воплощена в машинах, производимых в Соединенных Штатах Америки и некоторых странах ОЭСР. Менее развитые страны могут использовать эти технологии, только если они импортируют соответствующие машины из США и других богатых стран. Этим подразумевается, что менее развитые страны, когда они закрыты для международной торговли, обычно не используют такие машины. Важное следствие из этого состоит в том, что открытие торговли теперь приходит вместе с изменениями в технологии производства, в направлении благоприятствования более квалифицированному труду. Таким образом, будет иметь место технологический эффект, противодействующий и, возможно, преобладающий над стандартным эффектом Хекше-ра — Олина, понижающим отдачу за квалификацию в менее развитых странах [Acemoglu, 2003b; Thoenig, Verdier, 2003].

Каковы следствия всего этого для демократии? Пока что рассмотрение этого вопроса, базировавшееся на нашей двухклассовой модели, позволяло предположить, что последствия распространения благоприятных для квалифицированного труда технологий в менее развитых странах противоположны тем, что мы подчеркивали, — возрастание неравенства и противодействие созданию и консолидации демократии. Это, конечно, один из возможных выводов; однако могут быть и другие потенциальные воздействия. Увеличение доходов за квалификацию и, в более общем плане, возрастание в современной экономике роли человеческого капитала (рассмотренное в главе IX) может быть интересным образом проанализировано в рамках нашей трехклассовой модели. В контексте этой модели можно рассматривать квалифицированных рабочих как становой хребет среднего класса. А это предполагает, что открытие торговли, связанное с переносом благоприятных для умений технологий, повышает доходы среднего класса. Как было рассмотрено в главе VIII, средний класс выполняет важную роль буфера между богатыми и бедными, а возрастание доходов среднего класса может помочь созданию и консолидации демократии. Дело обстоит таким образом потому, что медианный избиратель в демократии может быть членом среднего класса, а повышение дохода медианного избирателя (в сравнении со средним доходом по стране) уменьшает предрасположенность демократии к проведению политики, направленной против богатых. С менее радикальной политикой демократии богатым можно меньше ее опасаться, и они менее склонны к применению силы для предотвращения демократизации или перехода к недемократии.

Чтобы заострить внимание на этих вопросах, на короткое время вернемся к нашей базовой модели из главы VIII. В ней имеются три группы агентов: богатые — численностью 8^Г, средний класс — численностью 8“ и бедные — численностью &^р. Как и ранее, мы нормализуем все население к 1; таким образом, 8' =1. Мы делаем допущение о том, что Ь^р >8^т > 8, т.е. что бедные наиболее многочисленны, за ними идет средний класс, а богатые составляют наименьшую группу населения. Так же как и ранее, мы обозначаем средний доход как у, и пусть доходы будут заданы (VIII. 1), при том что имеет место (VIII.2), так что богатые богаче среднего класса, который, в свою очередь, богаче бедных.

Чтобы упростить анализ, в духе главы VIII мы делаем допущение о том, что Ь^р <1/2, так что бедные не составляют абсолютного большинства, и медианным избирателем является представитель среднего класса. Более того, предположим, что 0^т<8^га или у>у^т, так что средний класс беднее среднего дохода и хотел бы ввести перераспределяющее налогообложение. Как и в главе VIII, объем перераспределения, предпочитаемый медианным избирателем, который будет выбран в не подвергающейся ограничениям демократии, задан налоговой ставкой Х^т, удовлетворяющей (VIII.5).

Теперь рассмотрим базовую политическую игру, проанализированную в главе VIII, в ходе которой общество является недемократическим и бедные и средний класс не допускаются к участию в голосовании. Из-за потенциальной угрозы революции богатые оказываются перед выбором демократизации или применения силы (репрессии), обещание ограниченного перераспределения не воспринимается как достоверное. Как и в ходе проведенного ранее анализа, имеется уровень отсечения для издержек репрессий, к(т^д), заданный (VIII.29). Когда издержки репрессий, к, равны к(т^д), богатым безразлично на что решиться — на демократизацию или на применение силы. Они предпочитают репрессии всякий раз, когда к < к(т°). Из (VIII.5) ясно, что возрастание доли дохода среднего класса понижает Х^т и таким образом уменьшает к(т^д).

Открытие международной торговли и связанной с ней передачи благоприятствующих квалифицированному труду технологий, повышая доходы среднего класса, может сократить перераспределение в демократии и стимулировать переход к ней. В частности, предположим, что после открытия торговли, поскольку технология становится более благоприятствующей умениям, 0^й увеличивается до 0” и в результате наиболее предпочтительная для среднего класса ставка налога падает до Х^т, неявно заданного (VIII.5) через 8^га -0^т /б^т = С'(х^т). Из этого следует, что для богатых новым порогом безразличия между репрессиями и демократизацией становится

0

где 0^Г — доля богатых в доходе после открытия торговли и 0^Г <0^Г, поскольку 0^m > 0^т. Ясно, что мы имеем

Теперь можно сформулировать следующее:

Теорема Х.5. Рассмотрим описанную выше игру перехода к демократии. Вначале в обществе действует недемократический режим, и бедные, и средний класс не допускаются к голосованию. Определим к(х^г>) с помощью (VIII.29), а также значение к, возникающее после открытия международной торговли и передачи благоприятных для квалифицированного труда технологий с помощью (Х.34). Тогда справедливы следующие утверждения:

• Если к < к, то богатые применяют репрессии для предотвращения революции и демократизации и до, и после открытия международной торговли и передачи технологий.

• Если к > к(т ), то имеет место демократизация и до, и после открытия торговли и передачи технологии.

’ • Если к<к<к(т^л), то богатые применяют репрессии для

предотвращения революции и демократизации до открытия торговли и передачи технологии, но после открытия торговли и передачи технологии имеет место демократизация.

Эта теорема показывает, как недавняя волна глобализации и возросшая международная торговля могут снова сделать демократию более вероятной, но на этот раз через другой канал. Из-за связанной с открытием торговли передачи благоприятствующих квалифицированным работникам технологий от более богатых наций доля дохода среднего класса увеличивается; с более богатым средним классом демократия становится менее перераспределяющей, а богатые — больше готовыми к демократизации.

Аналогичная аргументация может быть разработана, чтобы показать, что с более богатым средним классом, действующим в качестве буфера в конфликте между богатыми и бедными, также менее вероятно, что демократия падет жертвой переворота. Таким образом, благодаря этому каналу воздействия, ранее неконсолидированные демократии также имеют большую вероятность консолидироваться.

8. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой главе было изучено, как глобализация влияет на то, станет ли страна демократией и, будучи демократической, останется ли на этом пути. Нашей главной целью было показать, что при таком расширении сферы нашего анализа на его основе могут быть сделаны многочисленные предсказания и выводы. Многие из них зависят от влияния международной торговли и фактора мобильности на распределение доходов. Поскольку эмпирическая литература по этой теме совершенно не пришла к каким-либо стабильным выводам, невозможно использовать модели этой главы для того, чтобы с определенностью утверждать, позитивно или негативно воздействие глобализации на демократию. Решение этого вопроса требует большого и осторожного эмпирического изучения и является важным направлением будущих исследований.

Также полезно повторить оговорку, которая делалась ранее при рассмотрении власти элит в демократии и влияния манипулирования демократией на ее создание и консолидацию. Мы видели, что большая мобильность капитала, делая демократию менее угрожающей для элит, может вести к созданию консолидированной демократии. Однако также верно и то, что при большей мобильности капитала демократия менее способна удовлетворить пожелания большинства граждан (это справедливо в отношении любого эффекта, уменьшающего возможности коллективного выбора в демократии отклоняться от варианта, предпочитаемого элитами). В таких обстоятельствах возросшая глобализация может уменьшить способность демократии улучшить благосостояние большинства. В какой степени это верно, также вопрос для эмпирических исследований.

ВЫВОДЫ И БУДУЩЕЕ ДЕМОКРАТИИ

ЧАСТЬ ПЯТАЯ