Энканто. Край чудес

Эпилог

ЖИЛА-БЫЛА НА СВЕТЕ одна семья. Тёти и дяди, мамы и папы, кузены и кузины, братья... и одна бабушка. Каждый член семьи был важен и одарён своей неповторимой магией. Иногда её было не так просто рассмотреть. Иногда она была не такой, как можно было бы ожидать. Но она непременно была.

Семья жила в удивительном волшебном крае Энканто. В их доме была комната для каждого члена семьи, комната настолько же невероятная и уникальная, как и её хозяин или хозяйка. У моего двоюродного брата Антонио была комната, в которой умещались настоящие джунгли, в которых было привольно его друзьям-животным. У моей сестры Исабелы была комната с самыми разными растениями и цветами – и несколькими кактусами. У другой сестры, Луизы, была комната, как раз подходящая для того, кто снаружи очень сильный, а в душе мягкий и ранимый. А в комнате нашей бабушки было много фотографий дедушки Педро.

Когда люди знакомятся с нашей семьёй и видят нашу Каситу, им первым делом хочется узнать, в чём источник нашей магии. И я всегда отвечаю, что он в том же, в чём и у всех других людей. Возможно, его не так просто узнать. Возможно, он совершенно не таков, как вы думаете. Но он точно есть.

– Уже можно снимать повязку? – спрашиваю я.

– Пока нет! – отвечает Бруно, помогая мне подняться по лестнице на балконную галерею.

Магия может быть даже в том, в ком, казалось, её быть просто не может.

Я и с завязанными глазами могу сказать, что мы идём мимо дверей в комнаты моих родных. Их магия вернулась, но двери теперь выглядят немного иначе. Дверь Бруно больше не покрыта паутиной. Дверь Луизы отражает не только её физическую силу, но и её сильную личность. Дверь Исабелы теперь не только из цветов, оказалось, что она куда сложнее этого. Стопами я чувствую ковёр. Это значит, что мы практически у моей двери. Раньше там была детская.

– Так, можно уже смотреть! – кричит Антонио. Он чуть ли не подпрыгивает от волнения.

Зрение не сразу привыкает к свету. Иногда не так просто открыть глаза. Я протираю очки о блузку, чтобы видеть всё как можно более чётко.

Дверь, которая раньше была такой простой и заурядной, выглядит просто великолепно. Дверной проём обрамляют цветы Исабелы. Луиза добавила ярких, сильных красок. Без животных Антонио тоже не обошлось. Разумеется, радугу предложила добавить Пепа. А ещё на ней есть изображение маленького театра, в котором выступают крысы... чувствуется влияние дядя Бруно.

Я открываю новенькую дверь и вижу комнату куда более невероятную и восхитительную, чем я могла представить. Никогда и не подумаешь, что здесь была самая обыкновенная детская. Над кроватью переплетение лиан образует ажурный купол. На подушке лежит плюшевая капибара. Книжные полки ломятся от книг. Чашка горячего шоколада и тарелка с горкой ареп дымятся на столе. Каждый из моей семьи привнёс что-то своё в обстановку комнаты.

– Я в восторге! – кричу я, быстро утирая навернувшиеся слёзы. – Не верится, что все вы так постарались. Для меня. – Я широко раскидываю руки. – Обнимемся!

– Все сюда! – восклицает бабушка. – Скорей!

Но вместо того, чтобы обнять каждого, кто заходит в мою комнату, она объявляет:

– Сделаем семейный портрет!

Мы все становимся поближе друг к другу – Пепа и Феликс, папочка и мамочка, Бруно и его крысы, Антонио со всеми животными, Камило и Долорес, мои сёстры и бабушка. Мы обнимаемся и корчим смешные рожицы, улыбаемся и смеёмся. За секунду до щелчка фотоаппарата мы все кричим: «Семья Мадригаль!»

И хотя вспышка ослепляет меня на несколько мгновений, я знаю, что окружена любимыми людьми, которые любят меня именно такой, как я есть.