Фартовый. Лихие 90-е

14. Фарт или случай

Топор смотрит на меня исподлобья, ожидая продолжения. Но я не тороплюсь, хочу, чтобы он лучше прочувствовал величие, так сказать, замысла. Для полноты картины я вытаскиваю из кармана сложенную пополам стопочку из десяти стодолларовых бумажек и кладу перед собой.

— Ты, типа, почтальон Печкин? — хмыкает он. — Посылку принёс, но не отдашь, потому что документа нету?

Он достаёт из кармана гильотинку для сигар и тоже кладёт перед собой.

— Не, — мотаю я головой, — идея не в этом. Идея в бизнесе. Ты инвестор… вы, простите, а я предприниматель.

— Хочешь снова занять мою тысячу?

— Не то. Идея вот какая. Вы вкладываете свою тысячу в мой бизнес и осуществляете охрану своих инвестиций, а за это получаете двадцать… целых двадцать процентов от доходов, полученных предприятием. Не от прибыли, а от доходов.

Топор молча смотрит и ждёт.

— При этом ваши первоначальные вложения отбиваются моментально, за один день. Отбиваются и преумножаются.

— Штука баксов, не вложение, а смех.

— Именно, — подтверждаю я. — Даже и говорить не о чем.

Топор прищуривает глаза и смотрит на меня оценивающе, пытается просветить насквозь, похоже.

— Это не ты, случайно, вчера Емелю облапошил? — спрашивает он.

— Что значит, облапошил? — пожимаю я плечами. — Игра была честной. С моей стороны. Я ничего не мутил, всё на виду. А он пытался катать, без болванов, правда, один на один. Вот и докатался.

— Смотри-ка… а я даже и не подумал на тебя, когда узнал. Хм… То есть, ты хочешь, чтобы я давал бабки на игру, обеспечивал тебе охрану да ещё и ограничивался двадцатью процентами?

— На самом деле, можете никаких инвестиций не делать, это я предложил, чтобы чисто психологически вы себя чувствовали партнёром, а не наёмником.

— Рома, чёт я тебя узнать не могу. Ты вдруг решил, что внезапно поумнел что ли? Что с тобой? Я могу с тобой завязаться, но только двадцать сотых будешь получать ты, а не я. А, может, и этого не будешь.

Я усмехаюсь и качаю головой.

— Что смешного? — улыбается он. — Чего развеселился-то?

— Не получится, Топор.

— Он вздёргивает брови, но я не тороплюсь исправлять «оплошность» и переходить на имя-отчество.

— Забурел ты Ромка, — вроде как по-доброму говорит он, но в глазах проскальзывает злость.

— А, припёрся, всё-таки? — раздаётся позади меня.

Я оборачиваюсь и вижу Черепа, подходящего к нам.

— Георгий… Некефирович… это я ему велел к вам прийти. Сегодня наехал на него.

— Поди, — кивает не кефирович, — посиди с ребятами пока.

— Георгий Никифорович, — киваю я. — Поскольку страна наша усердно строит развитой капитализм, мы с вами не можем не принимать во внимание фактор конкуренции. Это ведь один из драйверов развития экономики. Свободная конкуренция.

— Я так понимаю, — кивает Топор, — ты не сам со мной конкурировать собираешься?

А не дурак он, совсем не дурак.

— Именно так всё и есть. У меня уже есть предложение сорок на шестьдесят в мою пользу, но мне оно не кажется достаточно справедливым.

— Предложение? — хмыкает Топор. — И от кого же это «предложение» исходит?

— От Хана, — пожимаю я плечами.

— От Хана, — повторяет он. — Ну, да, мог бы и сам догадаться. И почему ты тогда ко мне пришёл, раз тебя уже Хан себе забрал?

— Несколько причин, — отвечаю я. — Во-первых, забрать меня сложно, а вы мне кажетесь куда более надёжным и разумным партнёром.

Он снова хмыкает, но ничего не говорит.

— Во-вторых, Хан не слишком-то приятен в общении, а совместная работа подразумевает необходимость элементарной психологической совместимости. Ну, а, в-третьих, его безграмотная экономическая позиция вынуждает к поиску более интересных предложений.

— Ясно, — кивает Топор. — В общем, хочешь поиметь Хана и чтоб тебе за это ничего не было, да? Он ведь тот ещё отморозок. Может запросто не мизинчик, а целую башку отрубить. Я тебя понимаю, мне он тоже не нравится. И я мог бы только ради того, чтобы нагадить ему принять твоё предложение. Но меня расстраивает, что ты слишком уж явно меня недооцениваешь. Поэтому скажу, что меня предложение не интересует.

Вот козья морда. Вижу по движению глаз, по векам и поджатым губам, что интересует. Это блеф. Наверное, хороший игрок. Но, скорее всего, не лучше, чем я.

— К тому же, я совсем не уверен, что ты можешь стабильно выигрывать, — говорит он. — Если планируешь катать, это не ко мне. А если не планируешь, значит какой бы ты там ни был охрененный игрок, будешь проигрывать. А зачем мне это?

— Не буду, я фартовый.

— Все мы фартовые, да только это не гарантия. Не подфартит разок и накрылись мои инвестиции. Так что ли? Шикарный бизнес.

— Ну, что же, — пожимаю я плечами и передвигаю баксы ближе к нему. — Уговаривать я не в праве. Значит, не договорились. Буду играть с Ханом. По крайней мере, больше никто за пальчик меня дёргать не рискнёт. И не станет придумывать нелепые штрафы на ровном месте, правда?

Он широко улыбается.

— А может, кто-то другой заинтересуется моим предложением, — подмигиваю я. — Кстати, у Емели игра была слабая, ставки мизерные. Так, смех один. Но это просто к слову пришлось. Ладно, Георгий Никифорович, пойду я.

На самом деле, я почти уверен, что он попытается воспользоваться моим предложением. Подкорректировать его и принять. Я отодвигаю стул и медленно встаю.

— Постой, — бросает Топор, понимая, что упрашивать его я не собираюсь. — Раз уж ты пришёл. Может, перекинемся? Чисто на просто так?

— На просто так? — округляю я глаза.

— Да ладно, — смеётся он. — Мы же не урки, чтоб к словам цепляться. Без интереса, я имел в виду.

Прикол про «просто так» все знают. Это означает половую неприкосновенность, вообще-то…

— Давай уж на интерес тогда, — отвечаю я. — Чего карты вхолостую гонять?

— Ух ты, какой, на интерес тебе!

— Хоть на копеечку, а то чего.

— Ну ладно, — прищуривается он и поворачивается в сторону к своим быконавтам. — Череп! Подойди!

Череп тут же подскакивает.

— Сгоняй, мил человек, к Фокуснику. Приведи сюда.

Кличка говорящая, судя по всему шулер.

— С каталой я играть не буду, — качаю я головой.

— А как ты выберешь, придёшь на катран, сядешь играть и что, скажешь, мол, он катала? Так тебя сразу на пику и поминай, как звали. Давай пока сами раскинем. В «секу» играешь?

— Играю, — киваю я.

— Ну, давай.

Мы начинаем с «секи», ставя «по копеечке», потом переходим к «буре», играем в «шестьдесят шесть». Правила последней я плохо помню, но Топор мне объясняет и мне начинает «переть» и в «шестьдесят шесть».

К моменту прихода Фокусника передо мной лежит тысяча баксов и ещё сколько-то рублей. Топор, взмыленный и нервный, усаживает его за стол и мы продолжаем игру, но уже заряженным автоматом, краплёной колодой.

Я для проформы несколько раз проигрываю, для того, чтобы как вчера у Емели, подловить соперников и поставить жирную точку, забрав все деньги из банка. На самом деле я уже вполне могу выстраивать стратегию по проигрышам и выигрышам, заманивая противника в ловушки и расставляя силки. И, соответственно, поднимать неплохие бабульки. Хех…

— Ну что, есть ещё желающие сыграть? — усмехаюсь я, пытаясь не обращать внимание на разболевшуюся голову.

— Давай, — хмуро кивает Топор Фокуснику, — поясни мне, как он это проворачивает. Я нихера не заметил. Акопян, в натуре! Ловкость рук, бля.

— Не, — машет головой Фокусник. — Чистый фарт.

— Какой фарт? Ты же игровой, всю жизнь катаешь, и как его фарт твоё умение бьёт?

— Не знаю, — качает он головой. — И на старуху, значит, бывает проруха. Походу пора мне завязывать с этим делом.

— Ну, ладно, засиделся я тут с вами, — киваю я, сгребая выигрыш. — А ведь надо идти уже.

— Погоди, — хмурится Топор. — Посиди ещё. Фокусник, благодарю, сочтёмся потом.

— Да нет проблемы, Топор. Меня ж за руку не тянули… Всё тогда.

Он уходит, и мы провожаем его долгими взглядами.

— Ты чё, Кашпировский, в натуре? — спрашивает Топор, глядя на меня в упор. — Гипнотизёр, да?

— Да ладно, какой Кашпировский, шутишь, — усмехаюсь я в ответ. — Фарт ловлю, вот и весь сказ.

— Фартовый, значит?

— Ну, типа…

— Второй раз вижу, как ты играешь, и второй раз выигрываешь.

— А я чувствую, когда можно играть, а когда нет. Если фарта нет, я за стол не сяду.

Напускаю немного тумана. Ничего, туман ещё никому не навредил.

— Ладно, пятьдесят на пятьдесят, — предлагает Топор.

Скорее всего, у Хана будет и того меньше, но просто так я не могу согласиться.

— А смысл? Такое предложение у меня уже есть. Даже лучше.

— Смысл в том, что я не Хан, — поднимает указательный палец Топор. — А от него ты и десяти процентов не получишь. Я его знаю.

Это точно, ты не Хан. В общем, поторговавшись, мы останавливаемся на том, что я буду получать пятьдесят пять, а он сорок пять процентов.

— Сорок пять процентов за крышу представляется чрезвычайно высокой ставкой, — качаю я головой. — Чистый грабёж.

— Не только за крышу, но и за охрану во время мероприятий и за инвестиции. И вообще, за поддержку. Всемерную.

— И за урегулирование вопросов с Ханом, — добавляю я.

— Хан у меня давно поперёк горла стоит. И, если бы не мой босс, я бы его уже сто раз урыл. Так что если будут вопросы, говори, что ты под Громом теперь, и все дела. Прямо в моей бригаде.

— Буду говорить, что я с Громом дела веду. Я не в вашей иерархии, просто партнёр по бизнесу.

— Ну-ну, — усмехается он. — Партнёры у нас только половые бывают, так что не рискуй, коммерс. Поехали лучше пообедаем. Но проставляешься ты. Вон сколько бабла поднял.

Домой я возвращаюсь ближе к вечеру. Обед в самом дорогом кабаке города длится долго, почти как при дворе Ивана Четвёртого, Грозного. Почки верчёные, щучьи головы и икра заморская. К нам присоединяются изысканные и искушённые, привыкшие к подобной роскоши, жрицы любви.

Впрочем, их компания не слишком меня радует. Меня царицей соблазняли, но не поддался я. Продажная любовь не по моей части. Хоть и эпоха такая, когда продаётся всё, но мне не подходит.

Когда на тачке я подъезжаю домой, во дворе замечаю Иркин «жигулёнок». Она сама стоит у подъезда и разговаривает с бабулей. С соседкой, наверное.

— Тёмненький такой, симпатичный, — говорит она старушке. — Волосы немного вьющиеся. Точно не видели? Месяц уже тут живёт на четвёртом этаже.

— Нет, милая, не видела, — старушка качает головой, но не уходит,, видимо, ждёт новых подробностей.

— С собакой ещё гуляет иногда, наверное, — неуверенно добавляет Ирина.

Она поворачивает голову в мою сторону, и за мгновение выражение её лица из озабоченного меняется на радостное.

Она бросается ко мне на шею, обнимает и прижимается всем телом. Потом отстраняется и бьёт кулачком в грудь. Мягко бьёт, скорее, для вида.

— Наконец-то! — восклицает она. — Я так за тебя переживала!

— А что случилось-то? — хмурюсь я, не понимая причину её паники.

— Как что? — она недоумённо хлопает глазами. — Русика же нашли

— Так его вчера ещё нашли…

— У тебя всё в порядке? — всё ещё взволнованно спрашивает она. — Ты трубку не брал, на школу не пришёл… я переживала… Вдруг что-то случилось…

Замечаю, что соседская старушка незаметно приближается к нам и тянет в нашу сторону свой любопытный нос.

— Пошли домой, там поговорим.

Я беру Ирину за руку и тяну в сторону подъезда.

Дежа-вю какое-то. Сутки назад я точно так же тянул другую девушку. Только ситуация была совершенно иной.

— Н-нет, — Иринка запинается и останавливается. — Там же эта твоя… мегера.

— Нет её. Всё в порядке, — говорю как можно убедительнее.

— А вдруг вернётся? — она колеблется.

Вижу, что ей хочется пойти, но нежелание встретить Ингу останавливает.

— Свалила она. Надолго. Пошли. Неделю как минимум не будет.

Разбиваю последние нотки сомнения, и мы наконец поднимаемся в квартиру.

Иринка замирает на пороге. Чарли бросается в бой, как монстр из подземелья, но я уже чувствую себя намного увереннее, управляя им.

— Фу! — грозно пресекаю я его атаку и он… блин… слушается!

Может, я не просто фартовый, но ещё и Куклачёв? Ну… то есть Дуров или Запашный.

Пёс осторожно, чуть опустив голову, подходит, обнюхивает гостью, отступает, а потом один раз гавкает.

— Походу признал тебя, — усмехаюсь я. — Мол, проходи, красавица, не тушуйся.

Мы идём на кухню. Я ставлю чайник.

— Ты голодная? У меня кекс к чаю есть, а из еды хлеб только.

— Нет, я ела недавно…

Ирина бросается помочь, и через несколько минут на столе появляется блюдце с кексом, нарезанным ломтями и две чашки турецкого чая.

— Пейте крепцкий турепцкий чай! — вспоминаю я древнюю рекламу.

Судя по тому, что Ирка смеётся, реклама не такая уж и древняя.

— Ну что, — усмехаюсь я, — чем займёмся? Кексом?

— А?.. — она мгновенно краснеет.

Ну, надо же…

— Налетай, — предлагаю я. — Не стесняйся, кекс дело хорошее. Приятное.

Лопает она с аппетитом, а я её внимательно разглядываю. Несколько конопушек на скулах, брови, ресницы… синяки под глазами… Но так, ничего… симпатичная, если причёску поменять… Наврала, видать, что пообедала. А я вот не додумался после ресторана в магаз заскочить.

— Ты какая-то замученная опять, — прищуриваюсь я. — Чем ты там занимаешься целыми днями?

— На учёбе проторчала после смены… Заколебалась уже с этим институтом. Иногда думаю, может бросить его нахрен?

— Ты ешь-ешь, не стесняйся. Я целиком такой сточил сегодня.

— Как сточил? — удивляется она.

— Съел, значит, — смеюсь я. — Не знаешь слова такого?

— В этом смысле не знаю, — пожимает она плечами и тянется за ломтём кекса.

— На учёбе, значит, — киваю я.

Точно, учеба же… Рома ведь еще где-то учится. Но сейчас было бы неплохо хотя бы просто сориентироваться, так что мне точно не до института. Есть проблемы и поважнее. Хотя, диплом получить нужно. Какой вот только?

— Я к тебе чего вообще приехала, — Ирина смотрит с укором. — Ты почему школу сегодня пропустил?

— Так я её тыщу лет назад, как закончил, — пытаюсь перевести все в шутку. — Тебе чайку подлить ещё?

— А ты понимаешь, что это прогул?

— Ну, прогул, и ладно. Я же говорю, что все вспомнил, делать там мне больше нечего.

— Ты это только сейчас понял?

— А что? — меня немного напрягает эта тема, я ведь вообще не уверен, что мне нужно это казино. — Сейчас, утром, вчера, какая разница?

— Тебе-то никакой… — Ирина грустно вздыхает.

Так, загадки и намёки…

— Ир, я тут подумал… — решительно начинаю я и ловлю на себе её испуганный взгляд. — И решил уволиться.

— Откуда? — она непонимающе хлопает ресницами.

— Из казино. Хватит.

— Это из-за Руслана, да? Поверь, на тебя никто и не думает. А болтают — это так, языками чешут.

— Слушай… нет, не из-за Руслана, — отвечаю я, желая поскорее завершить этот разговор. — Что нужно сделать? Заявление написать? Две недели отработать?

Ирина замолкает, крепко сжимая чашку с чаем в руках.

— Можешь устроить, чтобы без отработки?

Я вообще могу там даже не появляться. Уж на жизнь точно смогу заработать. Даже на хорошую жизнь, с икоркой, клевыми тачками, красивыми девицами и шикарным жильем.

Понятно, что это чепуха, и совсем не то, ради чего я буду разменивать свой фарт. Но есть цели и посерьёзнее. Для начала, было бы неплохо получить образование. Причём, не здесь, а в Москве. В МГУ или МГИМО, например…

Потом — бизнес. Или даже политика. Маховик истории уже запущен, и от Союза уже ничего не осталось, но можно попытаться как-то повлиять на то, на что ещё можно повлиять. Да даже если просто делать какое-то важное дело, изо дня в день посвящая ему все силы и энергию, то в определённый момент это может пригодиться.

Не знаю… самолёты начать выпускать, хотя бы маленькие, чипы проектировать, автомобили, беспилотники… Да мало ли…

— Рома!

— А? — выныриваю я из накрывшей меня волны фантазий.

— Ты что такое говоришь?

Ирина поднимает голову и смотрит так печально, что я понимаю — она мною разочарована.

— Ир, ну мы ведь будем видеться! Может, даже чаще, чем сейчас…

Я сам не верю в пургу, какую несу. Но мне надо успокоить девчонку. Хочется успокоить…

— Ты как был эгоистом, так им и остался, — она поджимает губы и грустно вздыхает.

— Я ж не крепостной. Хочу и увольняюсь. Разве не так?

— Да понятно все с тобой, Миронов, — она ставит чашку на стол, встает и поворачивается к выходу. — Зря я за тебя поручилась…

— Поручилась? — переспрашиваю.

— Ну да. Тебя ж уволить могли уже раз пятьдесят, а ты мне всё — помоги, попроси, матери надо помочь, братьев кормить нечем. Инга потом эта появилась. Так ты вообще с катушек слетел.

— А за что уволить хотели?

— Да за всё. Забыл, сколько раз опаздывал? На смене засыпал. У тебя ведь подружка молодая, — она с издевкой произносит последнюю фразу. — Тебе на неё силы надо тратить. А с клиентами вечно треплешься, и видишься ещё. Одна Галина Алексеевна чего стоит.

— Что за Галина Алексеевна? — переспрашиваю. Имя знакомое, а вот кто такая, не вспомню.

— Теть Галя, соседка ваша. Ну, Галча! — Ирина смотрит удивлённо. — Точно надо тебя к врачу. И не смей отказываться! В понедельник с утра и поедем.

Где-то в глубине души просыпается совесть. И стыд. Стыдно мне за Рому, который морочил голову симпатичной девчонке, при этом мутил с другой.

— Ладно, — вздыхает она. — Что-нибудь придумаю. Светка в ресторан звала, во «Встречу», кажется.

— Хочешь, я с тобой схожу?

Мне, конечно, не хочется сейчас никуда переться, но блин… как-то она слишком расстроилась…

— Зачем сходишь? — удивлённо переспрашивает Ирина.

— Ну а зачем ходят в ресторан? — пожимаю я плечами и улыбаюсь. — Тебя Светка для чего звала?

Надо уже менять тему и уходить от негатива.

— Я про работу, вообще-то…

— Погоди, ничего не понимаю… ты сейчас про какую работу?

— Ох, Рома-Рома… — она смотрит со смесью сочувствия и осуждения. — Если ты не появишься в казино, мне там делать тоже больше нечего.

— Почему? Без меня не справишься? — снова пытаюсь шутить, но, судя по её взгляду, неудачно.

— Потому что когда я последний раз за тебя поручалась, — она делает ударение на слове «последний», — Виталий Андреевич мне чётко дал понять, что этот раз действительно будет последним. И если ты его подведешь и забьёшь на работу, меня уволят вместе с тобой. Непоявление на школе — мега-косяк с твоей стороны. И я уже прослушала выговор от Виталия Андреевича.

— Хм, интересно, а как он узнал? — спрашиваю я. — Валера стуканул?

— Ясно дело. Валерик ему после каждой смены докладывает.

— Вот же стукачок! И чем именно он делится?

— Да всем. Основное про ход учёбы, конечно. Ну и так, наблюдениями.

Значит, и про истерику Лизы он стопудово рассказал.

— И что, если я не пойду на школу, тебя уволят?

— Ты уже не пошел на школу! — Ирина качает головой.

— То есть тебя уже уволили?

— Пока нет. В ночь сегодня работаю. В общем, я сказала… — она запинается. — Сказала, что ты всё вспомнил и готов работать…

— И?.. Так ты работаешь или уже нет? Не понимаю я…

— Да что тут понимать-то? Если ты сегодня выходишь на смену, то мы оба остаёмся в штате. Прогула не будет.

— А если не выходим? — уточняю я, хотя уже прекрасно понимаю, чем буду заниматься сегодня ночью.

— Если ты не выходишь, я тоже могу больше не выходить. Позвоню Светке, — она сдувает упавшую на глаза чёлку, — попрошусь в ресторан…

— Блин!

Ну, ёлки… Нахрена мне ехать на работу, если я у одного только Топора по мелочи выиграл несколько своих зарплат?

— Зачем так сложно всё? — мотаю я головой. — Ты мне знаешь, что скажи… Почему, если я такой ненадёжный придурок, ты подставляешься и поручаешься за меня? Вообще, чего ты со мной носишься?

Она вдруг краснеет и отворачивается.

— Дурак, — тихо, едва слышно произносит Ирина.

— Вот, ещё и дурак, к тому же, — усмехаюсь я. — Ладно, едем на смену!

— Правда⁈

Она резко оборачивается и глаза её вспыхивают радостью.

Есть девушки, которые любят спасать вот таких обормотов, как этот Рома. Придумывают себе миссию и несут по жизни этот крест, частенько жертвуя собой. Альтруистки. Встречался я с таким явлением.

Здесь, конечно, могла бы быть и влюблённость, любовь даже… Но у Ромы же Инга, всё открыто, всё на виду и, я так понимаю, довольно интенсивно. Такого никакая любовь бы не выдержала. Это же обида на всю жизнь, если тебе предпочли другую…

Я вздыхаю.

— Ир, я вот про Руслана думаю… — перевожу я разговор в другое русло. — Он вообще каким работником был? В смысле, нормально работал?

— Вы же все время в одной смене были! — Ирина смотрит настороженно. — И даже типа друзья. Или кем он тебе приходился?

— Может, и друзья, но я имею в виду с позиции руководства? Вы же нас по-другому видите.

— Ну если с позиции руководства, то я бы его точно не назвала ценным сотрудником. Тем более после того, как его в ресторане с Геворгом видели.

— Это с каким?

— С Князем. Не знаю, что они там обсуждали, но в любом случае, тусоваться с клиентами казино запрещено.

— Так почему его тогда не уволили? — пытаюсь я понять их систему.

— Откуда мне знать? — отмахивается она. — Виталий Андреич решал. Сказал, что тот на руле хорошо стоит, и такими кадрами не разбрасываются. Но я его все равно старалась пореже ставить. Особенно с Ханом.

Опять всплывает сцепка Хан-Русик. У них, похоже, разносторонние отношения были…

— Слушай, нам уже на смену пора! — Ирина встаёт и принимается убирать со стола.

За пару минут, что я допиваю почти остывший чай, она успевает по-хозяйски убрать всё со стола и помыть посуду. Причем не брезгует и той, что уже валялась в раковине, оставшейся от Инги.

— Я тебе не завидую, братишка! — рыжая морда довольно скалился и тянет руку, чтобы хлопнуть меня по плечу.

Я перехватываю его клешню и отбрасываю в сторону.

— А стоило бы! — дружелюбно киваю в ответ.

— Чего? — тянет Юрик.

— Завидовать мне.

Да я и сам себе с удовольствием завидую, особенно вспоминая сумму, которая хранится в на дне мешка с собачьим кормом. Даже если Инга внезапно вернется, ни за что ведь не додумается там искать. Да она в принципе в этот мешок не полезет, кукушка.

— Делать мне больше нечего, — ухмыляется Юрик. — Мы там летим на полляма уже. Идите, давайте, разруливайте.

А это, кстати, идея! У меня есть двенадцать часов, за которые мне надо сделать так, чтобы Серов сам меня уволил. А Ирку оставил…

Первые три смены меня упорно ставят инспектором. А там особо не накосячишь. Наконец, покер. Хватаю колоду, лечу к столу. Ну-ка, а получится ли у меня «загадать» сильные комбинации игрокам?

Раздачи по пять тысяч. Нормально. Так проще будет в пропасть улететь. Солью игру и меня выпнут ногой под зад.

Я делаю шеми шаффл, перемешивая карты на столе, и мысленно приказываю комбинациям выстраиваться в стройные ряды и шуровать к игрокам.

Башка плющится, но… у меня получается! Напыщенный гусь в бледно голубом кашемировом свитере и круглых роговых очках открывает флеш, а дамочка справа от него тройню.

У дамы строгий вид начальницы, дорогое платье и тонкие пальцы, унизанные перстнями

— Теперь себе, парочку открой! — гусь довольно потирает волосатые руки.

Открываю. Только не пару, а… флеш, причём старше, чем у него. Выигрываю, блин…

— Еб*ть! — в сердцах восклицает казавшаяся интеллигентной дамочка. — Ну, ты урод в натуре.

Она мило улыбается и говорит с нотками восхищения.

— Рома, ты там поколдуй хорошенько! — как от зубной боли морщится гусь и поднимает ставку.

Колдую. Гусю два туза, матершиннице снова тройню, а себе… раздаю стрит и опять выигрываю.

— Реально урод! — гусь закуривает и выпускает струю дыма мне прямо в лицо.

— Попрошу быть более сдержанными и воздерживаться от оскорблений. И дымите, пожалуйста, в другую сторону.

— Что? — от удивления гусь закашливается. — Ты чего о себе возомнил?

— Наверно, съел чего-нибудь, — хмыкает дама.

Я кладу колоду на стол и смотрю ему в лицо. Долго смотрю, пристально. Вот он мой шанс получить увольнение. Конфликт с клиентом — чем не повод?

— Позовите… — гусь прокашливается, но не успевает продолжить.

— Стасик, ты, правда, курил бы в другую сторону, — хмуро обрывает его дама. — Бесишь, бля.

— Чего⁈

— Лучше не беси, а то, если сейчас удачу спугнёшь, спать будешь на диване…

От последнего аргумента гусь краснеет и злится, но сдерживается.

— Сливаем же, Анжела, — недовольно замечает он.

— Слушай, ты б заткнулся, а? Мне впервые за вечер хоть что-то приходить стало, а ты ноешь.

— Так сливаем же! — повторяет он сердито.

— Да не каркай, ты! Вечно под руку со своим нытьём! Давай, красавчик, меси колоду! — Анжела подмигивает, и мы продолжаем игру.

На нашу перепалку никто не обращает внимания. Ладно, ночь длинна, как говорится. В крайнем случае, усну в стафе или нахамлю еще кому-то из клиентов.

Вопреки надеждами Анжелы, выиграть им со Стасиком не удается. Что-то у меня сегодня не ладится… Хрень какая-то. С Емелей сливать получалось, а сейчас не могу. Каждую раздачу мне приходит комбинация старше. К концу смены оптимистично настроенная Анжела сникает и шепчет под нос проклятия.

— Накаркал-таки, козлина…

Херня какая-то. Похоже, прежде, чем выходить на большую игру, нужно как следует разобраться в своих способностях… Может, потому что и вчера, и сегодня играл? Перенапрягся и теперь мне не хватает энергии?

А может… А может, это всё было чередой невероятных случайностей? Нет, не может такого быть… Не может? Точно не может? Блин…

За спиной маячит Серов. Он о чем-то тихо переговаривается с Ириной. Разбираю «Да, пусть пробует» и «Привязывай, конечно! Он тебе особенный что ли? »

— Фига се, ты полляма у них что ли вытянул? — шепчет на ухо парнишка, которого ставят инспектором.

— Отбили минус? — хмурюсь я.

Полляма — на такую вроде сумму летело казино, как сказал рыжий Юрик.

— Ну да, конечно, — скептически усмехается инспектор. — Ты ж на рубли играл, а летим мы в баксах.

— Полляма баксов⁈ — восклицаю я. — Капец… Это как вообще играть надо?

Меня переводят за соседний стол. Пока делаю шеми шаффл, чувствую, как с моей жилеткой проделывают какие-то манипуляции.

— Ир, ты чего там? — бросаю я.

— Стой молча, — она касается моей спины и задерживает руку. — Всё, давай, выигрывай.

Она отходит, а я чувствую, что сзади что-то болтается. Ёлки… они тут колудют что ли? Вудуисты хреновы… Я завожу руку за спину и нащупываю небольшой холодный предмет, привязанный к хлястику. Круглый… С отверстием…

Что это за хрень? Знакомая тяжесть… я перекатываю его в пальцах и вдруг… нащупываю острый выступ… Охренеть! Нет! Быть такого не может! Быть не может! По спине пробегает дрожь и я дёргаю со всей дури, отрывая висюльку от хлястика, а, может быть, и вместе с хлястиком!

Раздаётся треск и я, разжимая кулак, смотрю на то, что лежит в моей руке…