Фартовый. Лихие 90-е

17. Змееед

Какого хрена!

— Эй! — кричу я. — Открывайте! Что за приколы?

Но, судя по всему, это не приколы. Прикладываю ухо к двери. За ней царит полная тишина. Дверь холодная, ледяная просто. Охренеть! Я осматриваюсь. Под потолком светит тусклая фиолетовая лампа, окрашивая морозильную камеру в безжизненный цвет.

На стеллажах лежат куски мяса, картонные коробки, стоят пластиковые лотки со скрюченной замёрзшей рыбой. Не так уж много всего, чтобы гонять такую большую морозилку…

Бр-р-р… холодно, собака… Хотя бы туши на крюках, как в фильмах ужасов, не развешаны. И на том спасибо.

Пытаюсь припомнить, сколько может выдержать человеческое тело при минус… ну, допустим, минус пятнадцати. Сколько здесь? Я подхожу к термометру на стене. Минус двенадцать. Тс-с-с… ерунда какая, всего-то минус двенадцать. Я выдыхаю, и изо рта вырывается облачко пара. Ладно, скоро наверняка кто-нибудь заявится. Повар или… А если ему ночью не нужны будут эти полуфабрикаты? До утра что ли куковать?

Ёлки… Кому это понадобилось? Серову? Вряд ли. Зачем ему, мы же договорились… Мог, конечно, взбрыкнуть, не отпустить, но зачем меня запихивать сюда? Он бы велел притащить меня к себе в кабинет, наверное. Или типа надавить сначала таким образом?

Хм… люди, конечно, странные, но не настолько же… Кто ещё? Кто-то, кто не хочет, чтобы я сегодня играл… Но кто знает, что я буду играть? Топор? Он как раз хочет. Хан мог бы возражать против моей игры за Топора. И будет, надеюсь, но как бы он узнал? Если только у Топора кто-то сливает информацию…

Додумать я не успеваю, потому что в этот момент раздаётся звук открываемого замка и толстая массивная дверь со скрипом приоткрывается.

— Здесь стой, — доносится до меня, и в помещение входит… Хан.

Бляха-муха! Всё-таки он! Как он сюда попал, вообще? Его же не пускают в казино и вообще в гостиницу, а он, выходит, ещё и со своими людьми заявился. Значит, дело дрянь… Узнал, сука, про Топора!

Я лихорадочно начинаю выбирать линию поведения… А он молчит. Со зловещей рожей разглядывает мой чертог. Потолок ледяной, дверь, блин, скрипучая… За шершавой стеной тьма колючая.

Вот, точно. В этом свете он выглядит, как посланец смерти. Лицо бледное, с фиолетовым отливом, глаза — как чёрные шахты… Сизые губы искривлены презрительной усмешкой…

Фак, как говорится…

Оглядевшись, он впивается в меня взглядом и долго молчит.

— С Новым годом! — нарушаю я тишину. — Тоже зимние виды спорта любишь?

Он ничего не отвечает и вдруг… щёлк… В руке у Хана вспархивает крылышками бабочка. Нож-бабочка. Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк…

— И чё ты там сказал? — хрипло спрашивает он. — Про меня, конкретно. Что ты сказал?

— Да ничего… — хмурюсь я, пытаясь вспомнить, что именно я сказал Топору…

Блин, его мы с Топором вроде вообще не обсуждали…

— «Да ничего»? — переспрашивает он, делая шаг в мою сторону.

Он наклоняет голову на бок и чуть прищуривает один глаз.

— Да ничего? — повторяет Хан, поигрывая ножом. — Серьёзно? Ничего?

— Ничего, — пожимаю я плечами.

— Знаешь, за сколько из тебя вытечет кровь, если перерезать артерию? Чик, и готово. Знаешь?

— Знаю. Только в чём смысл вопроса? — стараюсь я говорить спокойно.

Стараюсь и, кажется, это даже мне удаётся. Внешне. А вот внутри у меня всё бушует. Торнадо, смерчи, землетрясения и даже обвалы на биржах. Сердце молотит, как сумасшедшее, адреналин, несётся по жилам, вытесняя кровь.

— В чём смысл? — переспрашивает он. — Действительно, в чём смысл? Я вот думаю, в чём смысл оставлять тебя в живых? Ты же в любой момент меня сольёшь, при первом же удобном случае. Ну, так и нахер ты мне нужен? Нет, ты сам подумай и скажи, хоть одну причину оставлять тебя в живых.

Блин…

— А в чём проблема, я не пойму? — всё ещё сохраняя внешнее спокойствие, спрашиваю я.

Ладно, придётся переводить стрелки на Топора… Он пришёл с предложением, но я не…

— В чём проблема? — снова переспрашивает Хан. — В том, что я тебе нихера не верю. Вот в чём проблема. И в том, что мне легче тебя сейчас приколоть, зато потом жить спокойно. Почему тебя на допросы дёргают то туда, то сюда? А?

— На допросы?

— Я нечётко говорю что ли, я не понял? На допросы, да. Или тебя на чай с пирожками приглашают? Может, ты стукач или даже мент? А?

Фу-у-у-х… Его интересует допрос… Допрос в прокуратуре.

— Слушай, про тебя вообще не спросили ни разу, — пожимаю я плечами. — Даже намёков не было.

— А о чём спросили?

— Обо мне. Что я делал в ночь… ну… когда Русик…

— И что ты сказал? — перебивает он.

— Сказал, что у бабы был.

— У бабы? Ты чё, вообще про игру не говорил?

— Вообще, — киваю я.

— Бля, они же могут узнать, что ты там был. И чё тогда?

— Провалы в памяти, скажу.

— Какие, к херам, провалы! — вскипает он. — Тебя на экспертизу пошлют!

— Да и плевать, у меня действительно провалы, пусть делают. Хоть сто экспертиз. Да и у кого они узнают? У Русика? Или у тебя, может быть?

— Они сто процентов узнают. Но мне похеру. Если ты на меня начнёшь катить, тебе доска, ты понял? Мне похеру, чё ты будешь делать, хочешь сам садись за своего дружка шерстяного, хочешь вены себе режь, потому что если чё, даже если малейшее подозрение, ты понял меня? Даже если малейшее подозрение, я тебя на пику посажу. Хоть здесь, хоть на зоне, хоть в ШИЗО. Ты, бля, от меня вообще нигде не спрячешься. Даже если в твою тупую башку придёт ох*ительно мудрая мысль сдать меня ментам, посадить или ещё чего-нибудь в этом духе, я тебя на куски порву и разложу вот здесь на полках, и из тебя сделают пельмени или корм для свиней. Ты всасываешь, что я тебе говорю?

Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк.

— Ты язык проглотил от ужаса? Алё!

— Да мне ясно всё, — пожимаю я плечами. — Ничё я не скажу, не бойся.

— Сука! — взрывается он, подскакивая ко мне вплотную. — Это ты не бойся-на! Вернее, бойся, баран! Иначе тебе пи**ец! Ты понял меня? Ты понял, в натуре?

— Понял, — отвечаю я ровным тоном.

Хорошо прогрелся клиент. Ему сейчас только искорку подкинь и он так рванёт, мало не покажется. А значит расправа будет быстрой. Что нам и надо, собственно. Единственно, есть нюанс — Марина со-товарищи будет ждать меня в ресторане, а не здесь.

— Ну, а раз понял, давай, пулей лети во «Встречу». Сегодня ты играешь. Присмотрись пока, чё к чему. Там большая игра будет. Большие бабки, вкуриваешь? Так что сегодня проверка. Твой главный экзамен-на. Выиграешь, значит, дела будут. Проеб*нишь, ну всё, нахер тогда, смысл тебя сохранять вообще исчезает. Чё ты зенками лупаешь? Если всё ясно, бегом-на, а то тебе в натуре память отшибу щас! Найдёшь там Змея, он скажет, что делать.

— Чё так долго? — недовольно хмурится Череп, когда я выхожу из гостиницы.

— Сорян, братан, — киваю я. — Босс не отпускал.

— Смотри, один не отпускал, зато другой опустит за опоздание, — ржёт он, радуясь остроте своей шутки.

Мы подъезжаем к ресторану и заезжаем во двор.

— О, все здесь уже, — кивает Череп на крутые тачки и толпу братков в коже и малиновом сукне. — И не только наши. Вон тот «гелик» знаешь, чей?

— Судя по цвету, Коли Золотого.

— Да, — разочарованно подтверждает Череп. — Знал, да?

— Да кому ещё придёт в голову красить машину в золотой цвет? — усмехаюсь я.

— А тот «шестисотый» знаешь чей?

— Нет, про тот не знаю.

— Это Альпиниста. Он специально приехал поиграть сегодня. А вон тот — Топора. А вон-вон, гляди, видишь крендель стоит с кривой рожей. Ему, прикинь, Хан на башку наехал на мотоцикле, на харю прям. Это Змей.

— Чёт знакомое… А зачем наехал-то?

— Ещё бы, стопудово ты про него слышал. Хан думал, что он типа мусорам стучит, вот и пытал его типа. Но он не стучал, короче, там другая крыса была. Ладно, пошли. Вон Топор, видишь?

Мы выходим из машины и подходим к толпе весело балагурящих хозяев жизни. Топор, с огромным кирпичом мобильного телефона в руке, заметив нас, кивает, чтобы мы тут не маячили, а шли в зал. Сам-то он занимает не самое высокое место в городской криминальной иерархии, насколько я понимаю, о чём и спрашиваю у Черепа.

— Во-первых, — с апломбом отвечает тот, — Топор крутой бригадир. У нас самая мощная бригада. И мы одни любой движ в городе подвинуть можем. Ну, а потом, над ним Гром. А Гром, сам знаешь, это пи**ец величина. Он в Верховном Совете дела делает, врубаешься? Пальцем шевельнёт, и у Коли все прииски сразу аля-улю, заверните, понял? Нет, ты понял? Гром, он, в натуре, как, бля, я не знаю даже, крутой, короче. Круче только Президент.

— А Хан?

— А Хан, — понижает голос Череп, — дохера о себе думает. Чурка конченная, пустое место твой Хан, хоть и залупается на всех. Но в натуре, он чисто на своей пассионарности выезжает.

— На чём? — с удивлением и даже с некоторым уважением смотрю на него я.

— Ну, — спотыкается Череп, — типа, никто просто не хочет с ним связываться, на говнистости то есть и лютом беспределе.

На пассионарности, о как…

Мы проходим в зал. Охрана на входе кивает Черепу и мы спускаемся в подвал, туда, где я уже был разок со своими азербайджанскими друзьями. Сейчас здесь немноголюдно, но игра уже идёт. Но это так, разминочка. За тем столом, где мне везло, сидит несколько человек. Играют в двадцать одно. А большая игра, насколько мне известно, будет в покер.

Я подхожу к барной стойке и беру бутылку минералки. Сегодня я при деньгах, так что пью резкую «Перье» с лимоном и посматриваю по сторонам… Где-то здесь должен быть человек Марины. Интересно, он уже пришёл или ещё нет?

Все, на кого падает взгляд, натуральные братки. Он агент под прикрытием что ли? Надеюсь, сумеет среагировать вовремя и вызвать подкрепление… Рядом встаёт девчонка… Ух-ты… она же из нашего казино. Та самая, что всё посматривала и вздыхала… Её ещё какие-то черти на крыльце прессовали. Это было несколько дней назад, а такое чувство, что уже целую жизнь прожил.

Фраза вспышкой вспыхивает в памяти: «Если бабок не будет, Змей с тебя шкуру спустит». Так, кажется, бандосы её запугивали. «Не шкуру, а трусы», — уточнил тогда один из них.

Да уж, девчонка попала.

Она бросает на меня быстрый взгляд и резко отворачивается.

— Привет, — говорю я и улыбаюсь. — Я Рома…

— Алёна… — осторожно произносит она, снова поворачивая голову.

Не Алёна ты, а Оленёнок. Скромный затравленный Бэмби.

— Играешь?

Я немного дёргаюсь в ожидании партии и думать могу сейчас только о ней. Вернее, дёргаюсь в ожидании вечера. За игру я спокоен.

— Бывает, — кидает она взгляды по сторонам, но от меня не отходит.

— Приятно познакомиться.

— Мы с тобой уже знакомились вообще-то, — хмыкает она немножко обиженно. — Забыл?

— Прости, это я мог. Но теперь уж точно запомню. Алёна. Как Елена Прекрасная, только Алёна.

На мгновение она улыбается комплименту, но улыбка тут же гаснет. Похоже, она испугана. Да, я это ясно вижу. Ей здесь явно некомфортно, но в то же время уйти она не может.

— Проблемы-то свои решила?

— Какие проблемы? — испуганно хлопает она ресницами.

— Ну там, на крыльце я услышал случайно. Помнишь, пару дней назад?

— А-а-а, — тянет она, но на вопрос не отвечает.

— Опаньки! — подходит к нам коротыш с перекошенной физиономией, тот самый Змей. — А вот и моя красотка прибыла! Привет, кисунь!

По хозяйки он обнимает Алёну, прижимает к себе и проводит рукой по бедру. Она тут же отпихивает его руку.

— Ничё, ничё! — ухмыляется перекошенная морда. — Змей терпеливый.

Я удивлённо смотрю на неё, как бы спрашивая, ты с ним, что ли? Она отчаянно мотает головой.

— У тебя срок до полуночи, — лыбится Змей. — Последний шанс тебе даю, а, киса? Как будешь выкручиваться, сучка? В натуре, прикол! Была кисой, а станешь моей сучкой! И не только моей.

Он гортанно смеётся, и к его веселью присоединяется качок с тупой рожей, очень похожий на Черепа. Хотя, они здесь все, как из одного инкубатора. Поэтому, наверное, друг друга братьями называют.

Алёна пытается выбраться из его объятий, но Змей крепко прижимает её к барной стойке.

— Ты мне бабки принесла? Не принесла. Я тебе время еще давал? Давал. Ну и что с тобой делать? Повезло тебе, что Змей сегодня щедрый. Шанс тебе последний даю. Потому что я добрый и девушек люблю.

— Ладно заливать-то, — встревает Череп-второй. — Бабки ты любишь больше, чем тёлок!

— А мне чё-то кажется, что сегодня у меня будут и бабки, и тёлочки, полный комплект. — Змей оглядывает зал. — А вот и как раз твой шанс. Шансонье.

Он машет в сторону стола, за которым только что освободилось два места. Я быстро сканирую оставшихся игроков. Ничего опасного в их взглядах не обнаруживаю — начальный уровень.

Змей кивает Алёне на стол, подходит и усаживается на свободное место. Она, опустив плечи и голову, подходит и садится напротив своего мучителя.

— Шанс, киса! — швыряет он перед ней пачку денег. — Ты мне сколько должна? Полляма. Писят процентов штрафа за просрочку. Вот тебе ещё соточка. Можешь у меня бабки выиграть и мне же отдать. Ну а если нет, то… придумаем, как с тобой быть.

Девушка сидит неподвижно и не поднимает головы.

— А давай… — продолжает глумиться он. — Давай тогда ты будешь у меня рабыней Изаурой. Только учитывай, я тебя сам сначала проверю, прежде чем к клиентам отправлять.

Алёна-Бэмби сжимается в комок и сидит, не шевелясь.

— Пока мне выпивку несут, можешь прикинуть, сколько раз тебе придётся ноги раздвинуть, чтобы долг свой отработать.

Эх, оленёнок, зачем ты только в это дерьмо полезла?..

— Я за неё сыграю, — произношу я твёрдо и убедительно и подхожу к столу. — Встань-ка, я присяду.

Она с удивлением, страхом и надеждой смотрит то на меня, то на Змея.

— Ты чё за зверь такой? — Змей щурит узкие глазки. — Страшный и ужасный. Э, Витя, это кто такой? Кто это чмо сюда пустил?

— Тебе какая разница, с кем играть? Я к тому же на свои сыграю. Чё? Давай, Алён, отходи.

Она вспархивает, освобождая стул. Я сажусь и она заходит мне за спину.

— Куда-на⁈ — рычит Змей. — Это чё за демон, в натуре? Ты кто такой бесстрашный, а?

— Тебе какая разница, говорю? Играй.

— Разница, задница… — щерится Змей. — Смотри, как бы и твоя задница не пошла в подворотне работать.

— А ты прямо балагур, да? — киваю я. — Играешь? Или ты только с девками смелый такой?

— Сука, ты щас у меня допи**ишься! — начинает он выходить из себя. — Эй пацаны…

— Тихо-тихо, — подходит Череп. — Угомонись, Змей, это же человек Грома. Извиняться ведь придётся.

— Нет, а чё за дела… — резко сбавляет он обороты. — Мне тут должна сучка одна, какого хера ему надо? Человеку Грома твоему…

— Твоя сотка против моей сотки, — кидаю в центр стола пачку такой же толщиной, что и Змеева. — Играй, добрый молодец.

— Ну ладно, если ты мне свои бабки тоже хочешь отдать, то давай, — бросает он, скаля тёмные зубы. — Только девка пусть рядом будет.

Официантка ставит перед нами два запотевших бокала с виски и кладёт запечатанную колоду карт. Змей залпом осушает свой стакан и тянется к колоде.

Да пожалуйста. Мне разницы нет, чьи руки будут на раздаче.

— Очко, — цедит он, глядя мне в глаза.

Я вижу в них упорство и самоуверенность. Ну, и мастерство опытного игрового. Боюсь, сейчас тебе твой опыт не поможет. Бесполезно.

Змей сдаёт быстро, карты летают по столу. Внимательно слежу за каждым его движением. Начинаем по десять тысяч.

Первой же раздачей бью его пару девяток двумя десятками. На вторую мне приходит восьмёрка с тузом, а Змею явно меньше. Он колеблется, но берёт-таки третью карту. Зло сплёвывает и скидывает раздачу.

— Поднимаю! — ставит полтинник.

Я добавляю такую же сумму от себя. Игроки, что были за столом, сливаются и мы остаёмся один на один. Вокруг нас образуется кучка зрителей. Конфликт всегда привлекает внимание.

Мне приходит восьмёрка с девяткой и вместе с ними чёткая уверенность, что верхняя карта «картинка».

— А ты вообще откуда выскочил-то? Я тебя раньше не видел, — он пытается поймать мой взгляд, но я концентрируюсь на его руках. А ручки-то у него ловкие. Верхнюю карту незаметно отодвигает и вытягивает из-под неё следующую. Я усмехаюсь и подмигиваю.

— Чё лыбишься⁈ — вспыхивает он.

— Интересно просто, что ты там мне наколдуешь.

Король. Отлично.

— Двадцать одно, — объявляю спокойно.

— Ссука, — цедит он. — Сам сдавай!

Медленно тянет руку к внутреннему карману пиджака и достаёт еще несколько пачек денег.

— Здесь полляма. Играем по сотке.

Кивком соглашаюсь и двигаю свою ставку. Карты тасую нарочито медленно и открыто. Раздаю без спешки и всячески демонстрируя свою кристальную честность.

— Перебор, бля, — Змей готов растерзать меня взглядом. — Двести.

— Дураки на месте, — доносится из толпы.

— Кто там умный такой? — зло восклицает он. — Пусть он теперь сдаёт.

Змей показывает на своего подручного, похожего на Черепа. Тот сразу садится к столу и хватает колоду.

От перемены мест слагаемых, как говорится, фарт не меняется. С каждой раздачей я методично опустошаю запасы Змея. Передо мной высится стопка. Считаю на глазок — должно хватить.

— Семьсот пятьдесят? — уточняю.

— Чё, бля? — Змей поднимает осоловелый взгляд.

— Девушка должна тебе сколько? Семьсот пятьдесят тысяч рублей? — повторяю вопрос, чётко проговаривая сумму.

— Да, — нехотя соглашается Змей.

— Вот здесь вся сумма, — двигаю к нему гору бабла. — Пересчитай.

Я нарочно докинул сверху ещё полтинник и сейчас наблюдаю за его реакцией. Змей едва заметно ухмыляется, обнаруживая лишку. Но ничего не говорит.

— Дай-ка я пересчитаю, — тянет руку его подручный.

— Отвали! — Змей накрывает деньги рукой. — Пощитано уже!

— Всё? — спрашиваю я. — Долг закрыт?

— Ты здесь новенький! — Змей не спешит вставать из-за стола. — У нас тут не принято тёлок просто так отдавать.

— Да ты чё, правда? А она тебе что, принадлежит что ли?

Вот же урод. Меня бесит его наглость.

— Я тебе её долг отдал? Отдал. Она тебе ещё что-то должна? Нет. Чё те надо-то ещё?

— Так не работает, — зло говорит он и глаза его наливаются кровью.

— С хера ли это?

— Змей закусил, по ходу, — ржут в толпе.

— Тихо! Тёлка моя!

— Да нахера ему тёлка? Ему же хер мотоциклом переехали!

Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Толпа вздрагивает от хохота.

— Молчать-на! — хрипит Змей.

Он красный, как рак и злой, как «Хищник».

— Кто такой умный, иди сюда, я тебя познакомлю со своим хером!

Все хохочут ещё громче, а Змей буквально переполняется гневом.

— Тихо, клоуны, в натуре! На девку играем!

— О! Змей отжигает!

— Чего?

— Повышаем ставки, в натуре. Играть будем на… — он делает театральную паузу и смачно облизнувшись, кивает в сторону Алёны. — На неё!

— С хера ли⁈ — восклицаю я. — Ты бабки получил, всё, досвидос, болезный.

— Ты чё, сука, эта шлюха моя! — орёт Змей. — Какую хочу цену, такую и назначаю!

— Хер тебе! Всё разговор закончен. Вообще не по понятиям.

— Какие нах*й понятия? Я тебе чё, урка? Баба моя, сказал. Я чё хочу с ней, то и делаю!

— Играй, Фартовый! — орут зрители. — Играй, Фартовый!

— Давай! — кивает Топор, мрачно глядя мне в глаза.

— Играй, тебе говорят! — подключается и Коля Золотой!

Я оглядываюсь на Алёну, она еле стоит — ни жива, ни мертва.

— Выигрываешь — баба твоя! — рычит Змей. — Проигрываешь… Уже сегодня она работать начинает. Прямо здесь, для наших гостей бесплатно!

— Играй, Фартовый!

— Да!!!

Ну ладно, сука. Ну ладно…

— Не пожалей, — киваю я. — Ведь я змееед. И я тебя сожру.

— Не подавись! Я раздаю! Колоду! Новую!

На стол кладут новую колоду, Змей её распечатывает и начинает тасовать. Твою мать… Сто пудов, колода коцаная.

— Другую! — требую я.

— Ты чё, какую другую! Нулёвая! Муха не е**ась!

— Другую!

Раз уж ты меня заставил делать, то что я не хочу, тебе тоже придётся посуетиться.

— Там ларёк круглосуточный, — говорит Череп. — Я могу сбегать.

— Давай! — с азартом говорю я.

Сука, азарт плохой советчик. Успокойся, Рома! Успокойся!

Череп убегает и через пять минут кладёт перед Змеем новую колоду. Он её распечатывает и начинает тасовать.

Вот суки, они и в ларьке пулемёты свои зарядили. Колода такая же, как предыдущая. Ладно, хер с тобой. Мне пофигу весь твой крап.

Змей выглядит довольным. Даёт мне подснять и перетасовывает. Все замолкают, с интересом глядя за нашей игрой.

Он сдаёт мне первую карту и одну кладёт перед собой. Я переворачиваю. Играю в открытую. Девятка. Он ждёт, что я скажу.

— Ещё, — говорю я.

Там валет. Точно. Да, валет, сто процентов. Змей кладёт карту и переворачивает.

— Мусор! — отзываются зрители.

Одиннадцать очков. Теперь мне нужна десятка. Я смотрю прямо в глаза Змею. Давай, десятку, мразь.

— Ещё.

Он касается пальцами верхней карты. И да, это десятка! Он снимает её сверху. Всё чётко. Никаких проделок. Снимает и подаёт мне. Медленно несёт руку. Медленно на виду у меня и у всех окружающих.

— Хорош напирать!!! — вдруг орёт во весь голос подручный Змея, сидящий за столом вместе с нами.

Толпа отзывается гулом и я бросаю на него быстрый взгляд. Быстрый, длящийся буквально долю секунды. И снова смотрю на карту. На десятку. Но только… Твою мать!!! Нет!!! Какого хрена!!!

Змей переворачивает третью карту. Это туз!!!

— Перебор!!! — тут же орёт он. — Проиграл, сука!!!