Федералист

Федералист № 76 [75]

Александр Гамильтон

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 491–496.

Апреля 1, 1788 г.

К народу штата Нью-Йорк

Президент должен “с совета и согласия Сената назначать послов и иных полномочных представителей и консулов, судей Верховного суда, а также всех других должностных лиц Соединенных Штатов, о назначении которых в настоящей Конституции нет иных постановлений и должности которых установлены законом; однако Конгресс может законом предоставить право назначения низших должностных лиц, каких найдет нужным, единолично Президенту, судам или главам департаментов.

Президент имеет право замещать все вакансии, которые откроются в период между сессиями Сената, предоставляя должностные полномочия на срок до окончания ближайшей сессии Сената”.

В одной из предшествующих статей сказано: “...истинным критерием хорошего правительства является его способность и намерение создать хорошую администрацию” (из статьи 68. – Ред.). Если справедливость этого суждения [c.491] признана, тогда метод назначения должностных лиц Соединенных Штатов в вышеизложенных положениях заслуживает наивысшей похвалы. Нелегко разработать план, лучше рассчитанный, чем этот, для рассудительного отбора на должности в Союзе, и нет необходимости доказывать, что от этого в значительной степени зависит характер его администрации.

Все согласятся, что право назначения в обычных случаях должно быть изменено одним из трех способов. Его надлежит вверить либо одному, либо избранной ассамблее небольшого состава, либо одному, с совпадающим мнением такой ассамблеи. Можно без труда заключить, что использование этого права народом непрактично, ибо, отвлекаясь от всех иных соображений, очевидно, у него практически не останется времени ни на что другое. Следовательно, когда далее будет упоминаться ассамблея или группа лиц, надо понимать, что речь идет как раз о таком избранном органе или ассамблее. Действиями народа в целом по причине его численности и территориальной рассеянности нельзя последовательно руководить путем сговора и интриг, что объявят главным препятствием для передачи вверенной власти группе лиц.

Размышлявшие о назначении президента или обратившие внимание на суждения по этому поводу в других частях этих статей согласятся, что на этом посту, весьма вероятно, окажется способный или по крайней мере уважаемый человек. Исходя из этого, я принимаю за правило: одному проницательному человеку легче проанализировать и оценить необходимые качества для конкретных должностей, чем группе лиц равной или даже большей проницательности.

Единая и неделимая ответственность одного, естественно, рождает более острое чувство долга и большую заботу о репутации. По этой причине он будет считать себя больше обязанным и более заинтересованным тщательнее рассмотреть качества, необходимые для занятия должностей, и беспристрастно отобрать лиц, справедливо претендующих на них. У него меньше личных друзей, которым нужно потворствовать, и посему на одного окажут меньшее воздействие чувства дружбы и привязанности. Целеустремленного одиночку, обладающего убеждениями, нельзя сбить с пути и навязать [c.492] разнобой взглядов, чувств и интересов, часто уводящих в сторону и сбивающих с толку коллективный орган. Ничто так не способно воздействовать на человеческие страсти, как личные пристрастия, независимо от того, затрагивают ли они нас самих или другие объекты нашего выбора и предпочтения. Отсюда следует, что при использовании ассамблеей своего права назначения на посты можно ожидать широкой демонстрации личных и партийных симпатий, пристрастий и антипатий, привя-занностей и враждебности, испытываемых теми, кто входит в ассамблею. Любой выбор в таких обстоятельствах, конечно, будет результатом победы одной партии над другой или компромисса между ними. В любом случае личные достоинства кандидата окажутся вне поля зрения. В первом случае будут обращать больше внимания на качества, наилучшим образом подходящие для объединения избирателей партии, чем потребные для занятия должности. В последнем – коалиция обычно сойдется на интересующем ее эквиваленте: “Дайте нам человека, которого мы хотим поставить на эту должность, и вы будете довольны”. Обычное условие сделки. И только в редчайших случаях служение обществу – основная цель либо партийной борьбы, либо партийных переговоров.

Правота описанных здесь принципов, по-видимому, ощущается самыми думающими среди тех, кто счел ошибочным положение, выдвинутое по этому поводу конвентом. Они утверждают, что только президент должен быть уполномочен делать назначения в системе федерального правительства. Легко, однако, показать, что все ожидаемые преимущества при таком порядке назначения, по существу, проистекают из права выдвижения, которое предложено предоставить ему, и тем самым избежать некоторых невыгодных последствий сосредоточения абсолютного права назначения в его руках. При выдвижении имеет значение только суждение президента, ибо единственный его долг – указать человека, с одобрения сената занимающего должность, а ответственность президента будет равна той, как если бы он и сделал окончательное назначение. С этой точки зрения нет разницы между выдвижением и назначением. Те же самые мотивы, которые оказывают влияние на должное выполнение его обязанностей в одном [c.493] случае, действуют и в другом. Поскольку никто не может быть назначен, не будучи выдвинут президентом, каждый назначенный выбран им.

Но можно ли отвергнуть президентское выдвижение? Полагаю, что можно, но только с тем, чтобы освободилось место для другого, им же выдвинутого. Лицо, в конечном случае назначенное, будет выбрано им, хотя, возможно, и не в первый раз. Мало вероятно, чтобы выдвижения президента часто отвергались. Едва ли сенат соблазнится отвергнуть его предложения, предпочитая другого, ибо нет уверенности в том, что желательное ему лицо будет названо при втором или любом последующем выдвижении. Сенат не может быть даже уверен, что при последующем выдвижении появится кандидатура, для него более приемлемая, а коль скоро его несогласие может запятнать отвергнутого и создать впечатление, что ставится под сомнение суждение президента, мало вероятно, чтобы сенат часто отказывал в утверждении кандидатур без особых и существенных причин.

Тогда зачем требовать от сената сотрудничества? Отвечаю: необходимость совпадения мнений президента и сената – мощная, хотя в целом и скрытая мера. Это прекрасная узда для ограничения проявлений фаворитизма у президента, она в значительной степени будет предотвращать назначение недостойных по причине предпочтения тому или иному штату, семейных связей, личной привязанности или погони за популярностью. В дополнение ко всему это эффективное средство обеспечения стабильности администрации.

Легко понять, что человек, единолично распоряжающийся назначением на должности, в куда большей степени руководствуется личными склонностями и интересами, чем когда он обязан представить уместность своего выбора на обсуждение и решение другого независимого органа, целой ветви законодательной власти. Возможность отклонения кандидатуры – сильный мотив для осторожности при внесении предложений о кандидатурах. Угроза собственной репутации, а избираемому должностному лицу – его собственному политическому существованию ради какой-то привязанности или недостойной погони за популярностью, замеченных представительным органом, суждения [c.494] которого весьма весомы при формировании общественного мнения, не может не поставить барьера для того и другого. Президенту станет стыдно, и он поостережется выдвинуть на самые выдающиеся или выгодные посты кандидатов, не имеющих иных достоинств, кроме происхождения из его же штата, или лично связанных с ним, или обладающих нужной незначительностью и податливостью, дабы служить послушным орудием его прихотей.

Против этих рассуждений возражали, указывая, что право выдвижения президента может навязать сенату согласие с его взглядами. Представление о всеобщей продажности не уступает по ошибочности политическим рассуждениям о всеобщей честности. Институт делегирования власти подразумевает, что часть человечества не лишена добродетели и чести, что дает разумные основания для доверия. Практика оправдывает справедливость теории: эти качества существовали в самые коррумпированные периоды самых коррумпированных правительств. Продажность британской палаты общин – давным-давно предмет обвинений как в Англии, так и в нашей стране, и нет сомнения, что они в значительной степени обоснованны. Однако не подлежит сомнению и то, что значительную часть палаты всегда составляли независимые, беспокоящиеся об общественном благе люди, имеющие существенное влияние в высших сферах страны. Отсюда следует (и нынешнее правление не является исключением), что палата общин часто, по-видимому, контролирует как намерения монарха в отношении людей, так и его политические действия. Хотя можно допустить, что президент иногда окажет влияние на некоторых членов сената, тем не менее совершенно невероятно, чтобы он смог подчинить себе их порядочность в целом. Склонный рассматривать природу человека такой, какая она есть, не превознося ее достоинств и не преувеличивая пороков, усмотрит достаточные основания для уверенности в неподкупности сената, останется спокойным по поводу того, что президент не сможет коррумпировать или соблазнить большинство сената, в то время как необходимость сотрудничества с ним при назначениях серьезно и отрезвляюще скажется на его поведении. Но честность [c.495] сената – не единственная точка опоры. В конституции предусмотрены важные меры предосторожности против опасности влияния президента на законодательный орган: “Ни один сенатор или представитель не может быть назначен в течение времени, на которое он избран, на какую-либо гражданскую должность на службе Соединенных Штатов, если эта должность была создана или связанное с ней жалованье было увеличено в названный период, и ни одно лицо, занимающее какую-либо должность на службе Соединенных Штатов, не может быть членом той или иной палаты, пока состоит в должности”.

Публий [c.496]