Федералист

Федералист № 4

Джон Джей

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 43–47.

Ноября 7, 1787 г.

К народу штата Нью-Йорк

В моей последней статье говорилось о некоторых причинах, по которым Союз сможет лучше защитить безопасность народа от возможной угрозы, вызванной справедливой войной против других наций. В ней показано, что причины подобной войны возникали бы реже и легче устранялись бы федеральным правительством, чем правительствами штатов или небольших конфедераций, которые предлагается создать.

Но безопасность народа Америки перед лицом иностранного вторжения зависит не только от того, чтобы самим воздерживаться от справедливых войн с другими народами, но и от того, чтобы не провоцировать военные конфликты и нападения, ибо очевидно, что причины войны могут быть как справедливыми, так и надуманными.

К сожалению, как бы это ни было позорно для человечества, народы начинают войну, когда есть надежда поживиться за счет других народов, а абсолютные монархи часто ввязываются в войны, которые ничего не дают их подданным; они делают это по чисто субъективным причинам, движимые жаждой военной славы, жаждой отмщения за личные оскорбления, тщеславием либо стремлением заключить тайные договоры [c.43] с целью возвеличения династии или укрепления своего положения или положения своих сторонников. Эти и многие другие мотивы, влияющие на правителя, часто заставляют его вступить в войну несправедливую, непопулярную, чуждую интересам народа. Кроме причин, которые чаще всего побуждают вступать в войну абсолютных монархов, но которые тем не менее заслуживают нашего внимания, есть и другие, движущие не только действиями монархов, но целых народов. Внимательное изучение показывает, что некоторые из них возникают в ситуациях и обстоятельствах, сходных с нашими.

В области рыболовства мы соперничаем с Францией и Британией. Мы можем поставлять на их рынки более дешевый товар, чем они, несмотря на попытки помешать этому при помощи льготных тарифов на их собственные товары и высоких пошлин на ввозимую рыбу.

Франция и Британия, а также многие европейские страны являются нашими соперниками в области судоходства и морских перевозок. Но было бы наивным полагать, что кто-то из них будет радоваться процветанию нашей торговли. Поскольку она может расшириться, сократив тем самым их торговлю, они будут заинтересованы в том, чтобы ограничить ее, а не расширять, в чем и будет заключаться их политика.

Наша торговля с Индией и Китаем затрагивает интересы нескольких стран, так как позволяет воспользоваться преимуществами, которыми они до сих пор владели безраздельно, ибо теперь мы сами обеспечиваем себя товарами, которые прежде покупали у них.

Расширение нашей торговли и использование собственных судов не может радовать ни одну страну, имеющую владения на этом континенте или в прибрежных водах, ибо дешевизна и превосходные качества наших товаров, не говоря уже о таком обстоятельстве, как близкое расстояние, а также предприимчивость наших купцов и искусство моряков, обеспечат нам большую долю тех выгод, которые эти территории могут дать, чем хотелось бы правительствам этих стран.

Испания считает возможным перекрыть для нас Миссисипи с одной стороны, а Британия закрывает для нас реку Св. Лаврентия с другой. Ни та ни другая не допустят, чтобы водные пути, которые находятся между ними [c.44] и нами, использовались для перевозок и взаимного общения.

Из этих и иных соображений, которые можно было бы продолжить и разобрать более подробно, если в этом есть необходимость, становится очевидным, что зависть и недоброжелательство могут постепенно овладеть умами правителей других стран, и мы не можем ожидать, что они будут равнодушно взирать на то, как укрепляется наш союз, растет его могущество на суше и на море.

Американский народ сознает, что эти обстоятельства, равно как и те, которые сейчас не столь очевидны, могут послужить поводами к войне; и как только наступит подходящий момент и появится возможность действовать, всегда найдутся люди, которые попытаются приукрасить или оправдать их. Поэтому народ Америки справедливо считает, что союз и сильное федеральное правительство необходимы для того, чтобы обеспечить такие условия, когда вместо развязывания войны правительство будет стремиться предотвратить ее. Условия эти включают максимально надежную оборону и неизбежно зависят от действий правительства, армии и состояния ресурсов страны.

Поскольку безопасность целого должна быть в интересах этого целого и не может быть обеспечена без помощи правительства – одного, нескольких или многих, – зададимся вопросом, кто лучше справится с этим – одно сильное правительство или несколько.

Единое правительство может собрать и привлечь таланты и опыт самых способных людей, в какой бы части Союза они ни жили. Оно может действовать, исходя из единых принципов, может гармонизировать, ассимилировать и защищать отдельные части и отдельных членов, предоставив им возможность использовать выгоды его мудрой и осторожной политики. При разработке договоров оно будет руководствоваться интересами целого, учитывать специфические интересы частей постольку, поскольку они связаны с интересами целого. Правительство может использовать ресурсы и мощь целого для защиты отдельных его частей, и может сделать это легче и быстрее, нежели правительства штатов или отдельных конфедераций – уже по той причине, что между ними не существует должного согласия и единства действий. Оно может ввести единообразную дисциплину в [c.45] ополчении, а подчинение офицеров ополчения президенту – с соблюдением должной субординации – сделает ополчение единой и более действенной силой, чем если бы оно разделялось на тринадцать или же три-четыре отряда.

Что представляло бы собой ополчение Британии, если бы английское ополчение подчинялось правительству Англии, шотландское – правительству Шотландии, а уэльсское – правительству Уэльса? В случае иностранного вторжения разве смогли бы эти три правительства со своими армиями (если бы они вообще пришли к согласию) действовать против врага столь же эффективно, как единое правительство Великобритании?

Мы наслышаны о британском флоте, но может прийти время – если мы будем действовать разумно, – когда заговорят и об американском флоте. Если бы единое национальное правительство не заботилось о развитии судоходства и судовождения в Британии, в результате чего флот стал кузницей морских кадров, если бы единое национальное правительство не мобилизовало все средства и ресурсы страны для строительства флота, он бы никогда не прославился своей мощью. Допустим, будет собственный торговый и военный флот у Англии, допустим, будет собственный торговый и военный флот у Шотландии, допустим, будет собственный торговый и военный флот у Уэльса, допустим, будет собственный торговый и военный флот у Ирландии. Стоит этим четырем частям Британской империи перейти под управление четырех независимых правительств, и можно с легкостью представить себе, что вскоре утратит свое значение каждая из них.

А теперь перенесем эту ситуацию на Америку. Если Америка останется разделенной на тринадцать частей или, если угодно, на три-четыре независимые части со своими правительствами, то какую же армию смогли бы они собрать и содержать, какой флот смогли бы построить? Если бы одна часть подверглась нападению, разве ей на выручку поспешили бы другие, разве стали бы они проливать кровь своих сыновей и тратить деньги на ее защиту? /Разве не возникнет опасность того, что с помощью обманных обещаний их убедят соблюдать нейтралитет, играя на их слишком большой любви к миру и нежелании рисковать спокойствием и нынешней безопасностью ради соседей, к которым они, быть может, испытывают зависть и чьего ослабления только бы [c.46] желали? Такую позицию не назовешь мудрой, но она хотя бы естественна. История греческих государств и других стран изобилует подобными примерами. То, что происходит так часто, при сходных обстоятельствах, вполне вероятно, может произойти вновь.

Но допустим, они пожелают помочь штату или конфедерации, подвергшимся нападению. Как и когда и в каком количестве следует посылать помощь деньгами и людьми? Кто возглавит союзные армии и от которой из них он будет получать приказы? Кто станет разрабатывать условия мира, а в случае споров выступать в качестве арбитра и требовать повиновения? В подобной ситуации неизбежны разные осложнения и неувязки. В то же время единое правительство, пекущееся об общих интересах, объединяющее все силы и ресурсы и направляющее их на общее благо, не знало бы всех этих трудностей и гораздо больше способствовало бы обеспечению безопасности народа.

В каком бы положении мы ни оказались – сплоченными под властью общенационального правительства или расколотыми на ряд конфедераций, – ясно, что иностранные государства будут точно знать наше положение и соответствующим образом к нам относиться. Если увидят, что наше правительство дееспособно и хорошо организовано, торговля разумно регулируется, ополчение дисциплинированно, ресурсы и финансы находятся в надежных руках, вера в правительство восстановлена, а народ свободен, доволен и един, они предпочтут поддерживать с нами дружеские отношения и не рискнут вступать в конфликт. Если же обнаружат, что у нас нет сильного правительства, что каждый штат проводит свою политику– плохую или хорошую – в зависимости от того, как заблагорассудится его правителям, что страна расколота на три-четыре самостоятельные республики или конфедерации, возможно к тому же враждующие между собой, причем одна из них тяготеет к Британии, другая – к Франции, третья – к Испании, которые могут настраивать их друг против друга, – каким же печальным зрелищем покажется им Америка! Она будет не только вызывать жалость, но и легко может подвергнуться нападению. И очень скоро на собственном горьком опыте мы узнаем, что, если распадается народ или семья, страдаем от этого мы сами.

Публий [c.47]