Федералист

Федералист № 16

Александр Гамильтон

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 118–123.

Декабря 4, 1787 г.

К народу штата Нью-Йорк

Тенденция принципа законодательства для штатов или общин, действующих как политические единицы, продемонстрированная проведенным нами экспериментом, также засвидетельствована случившимся со всеми другими известными нам правительствами конфедеративного типа пропорционально ее преобладанию в этих системах. Подтверждение этого положения заслуживает отдельного и конкретного рассмотрения (см. статьи 18, 19 и 20. – Ред.). Здесь я ограничусь замечанием о том, что из всех конфедераций античных времен, о которых история донесла до нас вести, Лицианская и Афинская лиги в той мере, в какой остались известия о них, по-видимому, были наиболее свободны от пут этого ошибочного принципа и поэтому наилучшим образом заслужили и щедро получили одобрение политических писателей.

Этот исключительный принцип может быть как по существу, так и подчеркнуто назван отцом анархии. В соответствии с ним проступки членов Союза считаются естественными и необходимыми производными, и, когда они случаются, единственным конституционным средством лечения признается сила, а непосредственным результатом ее использования – гражданская война.

Остается выяснить, как столь отвратительное средство правления применительно к нам способно соответствовать своей цели. Если в распоряжении национального правительства не будет постоянно большой армии, оно либо совсем не сможет прибегнуть к силе, либо, когда сможет, это будет означать войну между различными частями конфедерации по поводу нарушений в лиге, причем одержит победу сильнейшая комбинация ее [c.118] членов независимо от того, состоит ли она из тех, кто поддерживал или сопротивлялся генеральной власти. Только в редчайших случаях окажется, что необходимость выправления проступков ограничится одним штатом, а если игнорировали свой долг более одного, то схожесть ситуации побудит их объединиться для совместной обороны. Независимо от этого мотива солидарности, если агрессивным членом конфедерации окажется крупный и влиятельный штат, он просто будет иметь достаточный вес среди своих соседей для того, чтобы заполучить некоторых из них в качестве соратников. Легко будут выдвинуты благовидные аргументы насчет опасности общей свободе, изобретены без труда правдоподобные извинения дефектов своей стороны в целях возбуждения опасений, воспламенения страстей и завоевания доброй воли даже тех штатов, которые не обвиняются в каких-либо нарушениях или невыполнении своего долга. Это, вероятнее всего, случится, ибо проступки крупных штатов иногда проистекают из честолюбивых замыслов их правителей, желающих избавиться от любого контроля над их планами личного возвышения, для лучшего осуществления которых они заранее тайно сговорятся с ведущими деятелями соседних штатов. Если сообщников не удастся найти в собственной стране, можно обратиться к иностранным державам, которые редко не станут поощрять ослабление конфедерации, ибо прочный Союз внушает им большой страх. Стоит обнажить меч, как в своих страстях люди не знают границ умеренности. Укоры раненой гордости, подстрекательство раздраженного недовольства толкнут штаты, против которых Союз применяет оружие, на самые крайние меры, чтобы отомстить за обиду или избежать позора подчинения. Первая же война такого рода, вероятно, закончится роспуском Союза.

Это можно рассматривать как насильственную смерть конфедерации. Более естественной смертью будет то, что нам суждено вот-вот испытать, если федеральную систему не удастся быстро существенно обновить. Нет оснований ожидать, учитывая дух нашей страны, что покорные штаты пойдут на поддержку авторитета Союза в войне против непокорных штатов. Они всегда с готовностью встанут на более умеренный путь, поставив себя в равные условия с штатами-правонарушителями, [c.119] следуя их примеру. Вина всех обеспечит безопасность для всех. Наш прошлый опыт – яркое тому подтверждение. По существу, практически невозможно установить, когда уместно применить силу. Что касается денежных взносов, обыденного источника правонарушений, то часто трудно выяснить, идут ли эти правонарушения от нежелания или несостоятельности. Ссылки на последнюю всегда под рукой. И только в случае крайней наглости представится возможность установить с достаточной определенностью обман, что оправдает жесткие средства принуждения. Легко усмотреть, что уже одна эта проблема, когда бы она ни возникала, открывает самые широкие возможности для проявления крамольных взглядов, пристрастности и давления со стороны большинства, которому удастся возобладать в национальном совете.

По-видимому, не составит труда доказать, что штатам не следует предпочитать национальную конституцию, действующую только при опоре на большую армию в постоянной готовности для выполнения обычных предписаний или декретов правительства. И тем не менее это является ясной альтернативой, выдвинутой теми, кто хочет не допустить ее распространения на индивидуумов. Такой план, если он вообще осуществим, немедленно выродится в военный деспотизм и по этой причине со всех точек зрения неосуществим. Ресурсов Союза окажется недостаточно для содержания большой армии, которая смогла бы заставить крупные штаты держаться в пределах своего долга, и прежде всего никогда не будут изысканы средства для создания подобной армии. Кто бы ни оценивал число населения и силу ряда этих штатов только по положению на сегодняшний день, стоит ему заглянуть вперед хотя бы на полстолетия, чем они тогда станут, он немедленно отбросит как праздный и умозрительный любой план регулирования их развития законами, действующими в коллективных рамках и поддерживаемыми принуждением, осуществляемым также коллективно. План такого рода по фантастичности едва ли уступает способности приручать чудовищ, которую приписывали сказочным героям и полубогам античных времен.

Даже в конфедерациях, состоящих из членов меньших, чем многие из наших округов, принцип введения [c.120] законодательства для суверенных штатов, опирающегося на военное принуждение, никогда не признавался эффективным. К нему прибегали редко и только в отношении слабейших штатов. В большинстве случаев попытки принудить строптивых и непослушных оказывались сигналом к кровавым войнам, в ходе которых одна половина конфедерации поднимала свои знамена против другой.

Последствия этих наблюдений для любого просвещенного человека ясны. Если и возможно по крайней мере создать федеральное правительство, способное регулировать общие заботы и обеспечивать всеобщее спокойствие, его следует для успеха вверенных ему дел основывать на принципах, противоположных тем, которые отстаивают противники предложенной конституции. Правительство должно доходить в своей работе до личности граждан. Ему не нужно принимать промежуточного законодательства, оно должно быть само уполномочено через обычный магистрат реализовывать свои решения. Величие национальной власти проявляется через суды. Правительство Союза, равно как и правительство каждого штата, должно прямо апеллировать к надеждам и страхам индивидуумов и мобилизовать в свою поддержку страсти, имеющие самое большое влияние на сердце человека. Коротко говоря, оно должно иметь в своем распоряжении все средства и право прибегать ко всем методам исполнения вверенных ему полномочий, которые имеют и исполняют правительства конкретных штатов.

Против этой аргументации можно возразить, что, если данный штат не доволен властью Союза, он в состоянии в любой момент воспрепятствовать исполнению его законов и довести до применения той же силы, за необходимость которой ратует в своем плане оппозиция.

Правдоподобность этого возражения исчезнет в тот самый момент, когда мы обратимся к коренному различию между простым несоблюдением и прямым и активным сопротивлением. Если вмешательство законодательных органов штатов необходимо для претворения в жизнь мер союза, им достаточно просто не действовать или действовать уклончиво, и данная мера потерпит поражение. Это пренебрежение [c.121] долгом может быть замаскировано волнующими, но пустяковыми условиями с тем, чтобы никоим образом не возбуждать беспокойства народа по поводу неприкосновенности конституции. Лидеры штата могут даже почитать своей доблестью тайные нарушения ее по причинам преходящих выгод, исключений из правил или удобства.

Но если исполнение законов национального правительства не требует вмешательства законодательных органов штатов, если они немедленно вступают в силу в отношении самих граждан, власти штатов не смогут приостановить их без открытого и насильственного проявления неконституционной власти. Никакое игнорирование и никакие уклонения не достигнут цели. Они будут вынуждены действовать, и так, что не оставят сомнения в покушении на национальные права. Такого рода попытки всегда опасны при наличии конституции, содержащей хоть какие-нибудь положения для своей защиты, и народа, достаточно просвещенного, чтобы проводить различие между законным претворением в жизнь власти и ее незаконной узурпацией. Для успеха этого потребуется не только раскольническое большинство в законодательных органах, но и единодушие судов и народа. Если судьи не вступят в сговор с легислатурой, то они объявят резолюции такого большинства противными высшему закону страны, неконституционными и недействительными. Если народ не будет заражен духом представителей своего штата, он как естественный гарант конституции бросит свой голос на национальные весы и обеспечит решающее преобладание в схватке. Попытки описанного типа будут не часто предприниматься с легкомыслием или необдуманно, ибо лишь в редчайших случаях они не ставят под угрозу их зачинщиков, за исключением разве тиранического применения федеральной власти.

Если возникнет оппозиция национальному правительству из-за буйств строптивых или подрывных индивидуумов, она будет сломлена теми же средствами, которые каждодневно используются против того же зла правительствами штатов. Магистраты, являющиеся держателями законов страны, независимо от их генезиса, вне сомнения, готовы защитить как национальные, так и местные законоустановления от покушений [c.122] распущенных индивидуумов. Что касается местных волнений и мятежей, которые иногда тревожат общество в результате интриг незначительных клик или неожиданных, случайных вспышек дурного настроения, которые не затрагивают громадного большинства общества, то общее правительство может использовать большие ресурсы для подавления таких беспорядков, чем в состоянии распорядиться отдельный штат. А что до смертельной вражды, которая в определенных обстоятельствах воспламеняет весь народ или его большую часть либо справедливым недовольством политикой правительства, либо каким-нибудь буйным популярным пароксизмом, то все это не подпадает под рубрику обычных расчетов. Если все это случается, то речь обычно идет о революциях и расчленении империй. Ни одна форма правления не может навсегда избежать или контролировать их. Тщетно надеяться на то, чтобы избежать событий, которые невозможно предвидеть или предотвратить, и пустое дело возражать против правительства по той причине, что оно не может совершить невозможного.

Публий [c.123]