Ферма

12. ОХОТА

В темно-синем небе равнодушно умирали облака. Солнечные лучи, набухшие приближающимися сумерками, пронзали их толстыми копьями. Город серел, словно хамелеон, меняя дневную окраску на вечернюю.

На высокой деревянной трибуне стояли Советник юстиции Соммерсет Гид, начальник отдела лицензирования ВБС Спилман Раш и Глава общественного комитета района Оз Иоганесс Сим. Советник юстиции в черном плаще, в великолепной темно-синей треуголке с золотым кантом и пером фазана вскинул вверх руку в тяжелой кожаной перчатке с раструбом до локтя. Огромная толпа на площади притихла. Только хлопал на ветру бесконечный красный транспарант, на котором было написано: «ВБС – Всемирное Благоденствие Счастливцев!»

Тысячи солнечных брызг на мгновение ослепили Гида. Он чуть прикрыл веки и сфокусировал взгляд. Брызги исчезли, а точнее, превратились в тысячи сверкающих наконечников копий, которыми ощетинилась толпа. Гид попытался поймать в прицел хрусталиков хотя бы одного, которого бы он явственно различал, чтобы, как учили, обратиться к нему с речью. Увы. Тысячи размытых, нечетких, перекошенных, шевелящихся рож. Равнодушных и тупых от тяготившего их ожидания. Кроме того, со вчерашнего вечера было объявлено официальное разрешение на употребление травы «богохульник», которое действовало на весь период Великой Охоты. Зеленоватые облачка клубились над толпой, отражаясь в узких зрачках. «Богохульник» делал мысли дерзкими, а мышцы твердыми, как деревяшка, лишая их восприимчивости к усталости.

Гид почти с болезненной четкостью ощущал нараставшее раздражение. Ощущать отношение к себе других было его своеобразным комплексом. Иногда ему казалось, что это – паранойя, незаметно вкравшаяся в мозг с целью выставить его именно параноиком, видящим то, чего на самом деле не существует. Но Гид знал, что это предрассудки. Это не комплекс и уж тем более не паранойя. Он действительно чувствовал, почти различал цвет мыслей каждого стоящего на площади. Они мыслили не словами, не воплями типа «Какого черта!? До Дня Охоты еще две недели!» Нет, это были волны эмоций разной интенсивности, а потому и разной окраски. Что-то вроде энергетических слоев, окружавших человека. Гид всегда чувствовал, как к нему относятся. И всегда боялся, что его разоблачат и узнают об этой способности. Он также знал, что чем больше думать о проблеме, тем труднее скрыть от окружающих, о чем ты думаешь. Один перехваченный взгляд, и в твоих извилинах шарят чужие, волосатые пальцы. Тискают, лапают, обнюхивают.

Гид расправил плечи и резко опустил руку, рубанув затянутой в кожу ладонью воздух – щ-и-их!!! Над площадью запрыгало эхо, усиленное микрофонами, – щи-и-их… и-их… и-их… Гул в толпе стих, но шевеление не прекратилось.

– Господа! Изменение даты Дня Великой Охоты продиктовано чрезвычайными обстоятельствами. ВБС удалось раскрыть заговор клонов!!!

Толпа разорвалась дребезжащей какофонией. Это был злой, ненавидящий, испуганный рык. Копья заколыхались, как камыш на ветру.

– Мы много раз убеждались в природной агрессивности клонов. Но это были отдельные, не связанные между собой случаи. Мы серьезно опасались, что когда-нибудь клоны обретут единство, и неоднократно предупреждали население о возможной перспективе. Увы, правительство осталось глухо к нашим предложениям по ужесточению социальной ориентированности клонов. Отменить институт официальной пластической операции, ввести чип-контроль… Правительство заявило, что мы нарушаем принципы демократии. К черту правительство! ВБС несет полную ответственность за клонирование и не позволит заговору клонов воплотиться в переворот!

Закончив спич, Соммерсет Гид сухо кивнул и сделал полшага назад. Шею микрофонной стойки обхватили узловатые, шелушащиеся пальцы Спилмена Раша. Соммерсет Гид напрягся. Раш умел говорить как никто другой. Хорошо, что свое выступление он запланировал до выступления Раша. Раш прокашлялся и негромко обронил:

– Мне страшно…

Толпа не просто притихла, теперь прекратилось и шевеление. Глухой, изобилующий трещинками, рокочущий голос Спилмена Раша упал на толпу, как дельтапланерист с обрыва.

– Мне страшно от мысли, куда может завести человека самонадеянность. Из года в год мы твердим об опасности и сами же отмахиваемся от нее. Уважаемый Советник юстиции говорил о том, что ВБС ответственен за клонирование. Когда-то да. Но не теперь. Процесс клонирования давно уже вышел из-под чьего-либо контроля. Клонов на сегодняшний день примерно в пятнадцать раз больше, чем изначальных. И они ни в чем не уступают изначальным. Они такие же люди, как и все мы. Нельзя было позволять им становиться людьми.

Спилмен Раш склонил седую голову. Его морщинистое лицо приобрело печать задумчивости. Казалось, он не обращал на толпу ни малейшего внимания. Несколько секунд тишина была непереносимой. Наконец Раш, не поднимая головы, вскинул взгляд на массу, собравшуюся на площади.

– Альберт Трэш – личный клон Сигизмунда Трэша, агент МБР Эдвард Шур, Сэмуэль Харпер – конгрессмен от Центрального округа. Вот имена тех, кто подозревается в заговоре против государства. Вместе с ними замечен Алексей Самарин, клон толланской ветви, первоначально задержанный за незаконное управление нигде не зарегистрированным космокораблем. Впоследствии выяснилось, что лицензией на него обладает Сигизмунд Трэш. Альберт Трэш пытался при помощи агента Эдварда Шура захватить личность Сигизмунда Трэша. Сэмуэль Харпер захватил личность Арчера Харпера и удерживал ее в течение восьми лет! В то время как истинный хозяин, Арчер Харпер, содержался пленником в подвале собственного дома. Клоны Альберт Трэш и Сэмуэль Харпер намеревались, захватив личности и немалые состояния своих хозяев, внедриться в сообщество изначальных, а затем помочь проникновению в него и других клонов. Деньги Трэшей и власть Харперов должны были существенно облегчить им дело. Вполне возможно, что завтра мы проснулись бы совершенно на другой планете – планете клонов.

Толпа была напугана. От испуга один шаг до ярости. А это значит, что впереди не просто Охота, – впереди пляска Страха.

К микрофону приблизил свои толстые и бесформенные губы Глава общественного комитета района Иоганесс Сим. На нем был поношенный пиджак, надетый поверх свитера. В ухе блестела нелепая серьга. Черные провалы глаз говорили о бессонной ночи или серьезной болезни почек.

– Обычно в День Великой Охоты первыми идут отряды молодежи, которые по стародавней традиции обретают мужество в рейде по окраинам Карфагена. Но, учитывая крайне напряженную обстановку и то, что клоны вполне вероятно позаботились о более серьезном вооружении, непосредственно в Карфаген будут введены регулярные части и полиция. Штатские же примут участие в преследовании Альберта Трэша и агента Эдварда Шура, которые, по нашим сведениям, до сих пор находятся в пределах города. Хочу также обратить ваше…

Слова Главы общественного комитета утонули в лязге и грохоте. Над площадью поплыли клубы выхлопных газов. Люди на площади стали вытягивать шеи, дабы увидеть, что происходит. По главному проспекту города шла колонна танков. Это было более чем серьезно. Лица горожан посуровели. В прошлый раз, когда был раскрыт заговор Большой Семерки, танков не было. Над танками, деловито жужжа, пронеслась стайка вертолетов. Толпу накрыло мощной волной взбитого винтами воздуха. Вслед за танками промаршировал взвод тяжелой пехоты в рогатых касках с лицами, наполовину скрытыми под инфракрасными очками. Это делало солдат похожими на гигантских стрекоз.

Какие-то люди в желтой униформе стали вклиниваться в толпу на площади. В руках у них были блокноты, они что-то записывали и выкрикивали фамилии.

Солнце достигло зенита. На улицах стало сразу как-то пыльно и грязно. Обертки из-под шоколадок, смятые сигаретные пачки, полиэтиленовые пакеты цеплялись за людские ноги, будто стараясь скрыться из этого места любой ценой. Извивающаяся, беспорядочная масса стала дробиться на отдельные кучки, и очень скоро в разных направлениях двинулись бесконечные небольшие отряды. Сверкая копьями, темнея вязаными шапками с прорезями для глаз, они исчезали в подворотнях и переулках. Весь город вышел на Охоту, которая в обычное время считалась забавой для молодых. Только когда оно было – обычное время?