Ферма

22. ДОПРОС

Летное поле, куда приземлился индикар, не имело границ и продувалось со всех сторон. Пока они шли по бетонному плацу, скупо украшенному желтыми и белыми линиями, ветер отвешивал им обидные пощечины и внезапные оплеухи, а вслед за снисходительными подзатыльниками следовали панибратские толчки в грудь. У Шура снова заныли сломанные пальцы. Вальдес шел впереди, невольно пригибаясь под напором воздушных потоков. По бокам шагали десантники в голубой форме. Их обветренные лица скрывали уютные капюшоны. Они тоже пригибались, а иногда подставляли ветру то один, то другой бок. Лишь Сидхартха шагал прямо, подняв подбородок. Он, казалось, наслаждался мощными порывами, хлеставшими его по небритым щекам и рвущими волосы на затылке.

Как и следовало ожидать, пошел дождь. Косая серая пелена накрыла летное поле, сливаясь с бетоном. Вальдес махнул рукой и побежал. Остальные последовали его примеру. За исключением, разумеется, Сидхартхи, который остановился и, раскинув руки, подставил лицо под теплые струи летнего дождя. Один из десантников, заметив это, развернулся, подбежал к Сидхартхе и с досадой ударил его прикладом. Сидхартха дернулся и тоже побежал.

Небольшое здание выплыло из серой пелены сразу, блеснув мокрым глазом стеклянной двери.

Оставляя на деревянном полу мокрые следы, они прошли через небольшой холл. Вальдес кивнул вставшему по стойке смирно дежурному и нажал кнопку вызова лифта. Они поднимались долго, или им так только показалось, однако оказавшись в небольшой комнате и подойдя к огромному окну, Шур увидел аэродром внизу в виде небольшого серого квадрата.

– Прошу садиться, – Вальдес указал Сидхартхе и Шуру на мягкие кресла и сделал десантникам знак удалиться. Буквально тут же в комнату вошла горничная, толкая перед собой столик с дымящимся обедом.

– Не подумайте, что я хочу вас расслабить, господа, – засмеялся Вальдес, потирая руки, – но, согласитесь, ночь была утомительной, и эта прогулка по летному полю, под дождем…

Некоторое время они молча ели. Наконец, Вальдес откинулся на спинку кресла и удовлетворенно икнул.

– Ну-с, приступим, – задорно объявил он и уставился на Сидхартху. – Начнем с вас, дорогой Сигизмунд. Мне необходимо узнать, как вам удалось получить секрет скрытого клонирования?

– Это не Сигизмунд, идиот.

Шур быстро обернулся, успев удивиться тому, что не услышал шума открывающейся двери лифта. Мягко ступая по ковру, к ним приближался Спилмен Раш.

– Вальдес, я, кажется, дал тебе полномочия проконтролировать доставку объектов на место. С чем, кстати, ты справился не до конца. Где Самарин, где Харпер, где Сигизмунд Трэш, наконец?

– Но, сэр… Я отдал гвардейцам приказ прочесать окрестности дома Харпера. Им некуда было деваться – вокруг цап-царап… Я принял все меры.

– Принимать меры придется мне. Они ушли через канализацию. А твои тупоголовые гвардейцы ограничились лишь гранатой, брошенной в колодец, даже не удосужившись проверить все как следует. А ты не проконтролировал. Ты радостно вцепился в добычу и летел сюда, чтобы первым снять сливки. Карьеризм мешает делу, Вальдес. Даже если это здоровый карьеризм.

– Но, сэр…

– Боюсь, мне придется тебя уволить, Вальдес.

– Но…

– Сам понимаешь, с твоими навыками и знаниями полной отставки с пожизненной рентой ты не получишь.

– Значит, к Бэззлу? – Вальдес выглядел поникшим и обреченным, что вызвало у Шура законное чувство злорадства.

– Абсолютно верно. Я чертовски зол, Вальдес. По твоей милости мне пришлось прошагать несколько миль по канализации. Она заканчивается недалеко от главной свалки района Оз. Теперь понимаешь, где они?

– Я перехвачу их, – стремительно вскочил Вальдес.

– Поздно. Они уже внутри. Поэтому к Бэззлу, к Бэззлу! Шерфан тебя проинструктирует и снарядит. Не расстраивайся. Это тоже работа.

Спилмен Раш небрежно махнул перчаткой, и Вальдес исчез. Только хлопнувшие двери лифта да объедки в его тарелке напоминали о том, что он только что был здесь.

Лицо, похожее на грецкий орех и фактурой, и цветом, уперлось взглядом в Сидхартху. Седая копна чуть шевельнулась.

– Гаути? – спросил он.

– Сакамандр, – дерзко, с вызовом ответил Сидхартха. Шур досадливо поморщился. Конечно, Спилман Раш уже заявил, что это не Сигизмунд Трэш, но все же на допросах нужно до конца идти в несознанку, хотя бы протянешь время…

– Значит, Мигуэль. Мастерская работа, ничего не скажешь. Это вам не лабораторная штамповка.

Он еще какое-то время пристально рассматривал Сидхартху. Сидхартха саркастически подставлял под его взгляд то профиль, то фас, то давал возможность разглядеть макушку. Спилмен Раш юмора не оценил и наотмашь ударил его тыльной стороной ладони по щеке. Изо рта Сидхартхи вылетил красный сгусток, упал на пол и тут же был впитан пурпурным ковром. Раш резко обернулся к Шуру.

– Господин Шур, я с вами в Разговорника играть не буду, хотя и являюсь по совместительству главой центра их подготовки. Вы не умрете от инфаркта или спазма легких. Я разрежу вас на миллиметровые кусочки. Обычно ломаются на десятом сантиметре.

– Я должен сделать официальное заявление, – серьезно начал Шур.

– Разговор записывается, так что все будет в порядке.

– Я являюсь специальным агентом Международного Бюро расследований…

– Я в курсе.

– В прошлом году по приказу оперативного штаба нашим отделением была проведена комбинация по вводу меня в окружение Сигизмунда Трэша. Цель операции – проверка оперативных данных о похищении Трэшем технологии скрытого клонирования. Кроме того, имелись данные, дающие основание подозревать Трэша в хищении методик ускоренного клонирования живой материи. Согласно полученной мной инструкции и разработанной линии поведения…

– Офицер, офицер. Вы не на курсах переподготовки. К чему этот официоз? – Спилмен Раш встал и начал неторопливо поглощать пространство шагами. Затем он резко остановился.

– Шур, что за бред вы несете? Такое впечатление, что передо мной не оперативник с двадцатилетним стажем, а новобранец. Можно подумать, что вы не знаете о разделении компетенций. Всеми преступлениями, связанными с клонированием, занимается отдел лицензирования ВБС. Вы об этом прекрасно знаете…

– Так точно, сэр, – Шур изобразил возмущение, – но мое начальство… Я даже пытался подать рапорт, требовал, чтобы мне отдали приказ в письменном виде. Но вы же знаете, что у нас организация полувоенная, меня никто и слушать не стал. Я мог бы вам посоветовать обратиться с официальным запросом…

– Зачем же нам официальные запросы, – Раш приблизил свое лицо-скорлупу к самому уху Шура. – Эдвард, если я пошлю официальный запрос, я вас засвечу перед вашим начальством. Оно сочтет вас предателем, предаст анафеме, но, что еще хуже, отречется от вас, ведь официально вы в розыске, как лицо, помогавшее в заговоре клонов. Они с легкостью дадут сжечь вас на костре. Мы поступим умнее, Эдвард. Вы просто расскажете мне, что за игру затеяло ваше начальство. Зачем они решили вторгнуться в компетенцию ВБС?

– Сэр, я задал им тот же вопрос. Они ответили, что безопасность Системы превыше проволочек, связанных с компетенцией. Тем более когда речь идет о заговоре клонов.

– А с чего они решили, что заговор клонов существует?

– Но вы же сами…

– Я? Это не я, а вы! Вы только что утверждали, что вас подсадили к Сигизмунду Трэшу год назад. А год назад ВБС не вело никакого разговора о заговоре клонов.

– Ну, сначала мы занимались промышленным шпионажем, а потом я выяснил, что клон Альберт Трэш захватил личность Сигизмунда Трэша. Мое начальство решило подстраховать ВБС…

– Почему же ваше начальство сразу не известило ВБС, что произошел захват личности одного из самых уважаемых бизнесменов в Системе?

– Мы хотели вычислить других участников заговора.

– Отлично, Шур. Я вам вполне доверяю.

Спилмен Раш нажал кнопку на запонке. Двери лифта распахнулись, и в комнату вошли двое десантников. Раш кивнул на Сидхартху.

– Взять. Ликвидировать и отправить на бальзамирование к Сарторию Руфу. Потом в музей истории клонирования. Жалко отправлять этакую прелесть в Карфаген. Теперь у нас появится еще одна работа Великого Мигуэля.

Десантники стремительно приблизились к Сидхартхе и подхватили его под руки. Сидхартха, безуспешно попытавшись вырваться, закричал:

– Трэши навсегда!

Спилмен Раш сморщил и без того морщинистое лицо:

– Нет давно никаких Трэшей, – пробормотал он и вновь повернулся к Эдварду Шуру.

– Любезный, я вам, конечно, верю. Кстати, это вас не удивляет?

– Удивляет. Но, сэр, вы же все знаете сами. Сэмюэль Харпер захватил личность Арчера Харпера, Альберт Трэш то же самое проделал со своим хозяином. Воспользовавшись капиталами двух уважаемых граждан, они решили поднять восстание против Системы.

– Да-да-да. Больше ничего добавить не хотите?

– Задавайте вопросы, сэр.

– Понятно… Значит, будем пытать…

Спилмен Раш подошел к небольшому шкафчику и стал колдовать с замком. Шур раздумывал недолго. Его тренированное тело рванулось вперед. Один удар ребром ладони по шее, и дело сделано. К сожалению, вперед успело рвануться лишь тело. Руки, которые должны были оттолкнуться от подлокотников, чтобы придать телу нужное ускорение, в мгновение ока оказались прикованными к этим подлокотникам стальными браслетами. Их лязг был столь внезапен, что Шур прикусил себе язык. Еще секунду он по инерции тужился, но это привело лишь к тому, что с указательного пальца правой руки слетела лангетка, так заботливо наложенная опальным ныне Вальдесом. Спилмен Раш медленно выпрямился и повернулся, держа в руках две стальные спицы. На телодвижения Шура он не обратил никакого внимания. Шур еще раз безуспешно попытался вырваться.

– Черт! Что за варварские штучки. Есть же детектор лжи, психотропные вещества, ослабляющие волю, есть сыворотка правды наконец!

Раш усмехнулся. Две спицы в его руках подрагивали, будто от нетерпения. На их кончиках играли отраженные лучи настольной лампы, стоящей на журнальной тумбе. Эти иглы целились Шуру прямо в глаза. Он не мог оторвать от них взгляда. Внезапно его прошиб холодный пот. Он почувствовал, как сгиб воротника рубашки намокает от липкой влаги.

– Господи, что же это такое!?

– Наркотики, сыворотка правды, – передразнил его Раш, – какая глупость. Еще предложи напоить тебя «Старой девой», и ты спьяну мне все выложишь.

Спицы качнулись вперед. Шур вспомнил, как ему в детстве делали укол в роговицу глаза. Он отчетливо видел врача – молодую женщину, добрую и соблазнительную одновременно. Шприц вынырнул откуда-то сверху, из темноты, и он заерзал в кресле, инстинктивно пытаясь увернуться. И тогда добрая, соблазнительная женщина вдруг стала жесткой, ее руки превратились в клешни, намертво сдавившие затылок, так, что он не мог шевельнуть головой. А затем игла ракетой понеслась к нему. Специальные зажимы не давали зажмурить глаз, чтобы не видеть жала, чей кончик в миллисекунды стал размером с кулак.

Шур отвел взгляд, стараясь не смотреть на спицы в руках Раша. Он уставился в пол, но на нем плясали две кривые тени, извиваясь, они подползали к нему все ближе, пока не коснулись ботинка. Ноги! Нужно ударить носком по надкостнице. А там будь что будет, лишь бы оттянуть финальный момент. Нет, надкостницу скрывает сапог. Лучше в коленную чашечку. Но ноги давно уже стали ватными, словно в них никогда не было костей, которые облегают эластичные тренированные мышцы. Шур отчетливо осознал, что сейчас он умрет. Его обволакивал искаженный голос Спилмена Раша, звучавший так, будто он был записан на плохой пленке. Слова растягивались, как жевательная резинка или оконная замазка.

– Боль – это всего лишь мгновение. Самое страшное, Эдвард, – не боль, а воспоминание о боли. Ты не умрешь. Ты сначала предашь всех, кого только можно, включая самого себя, а потом всю жизнь, как поганый пес, будешь лизать мне сапоги.

Два черных крыла взметнулись вверх и назад. Две серо-синие шпаги блеснули в отраженных лучах переменного тока и огненными струями вонзились Шуру под ребра. Шур закричал и рванулся вперед. Боль была невыносимой. Раш медленно поворачивал спицы, которые были уже внутри того, что называлось Эдвардом Шуром. Сам Шур взмыл под потолок, обогнав свой собственный крик. Его тело билось в нечеловеческих конвульсиях. Спилмен Раш отпустил спицы и, скрестив руки на груди, задумчиво смотрел, как они вихляются из стороны в сторону.

Левая рука Шура, сдирая кожу, с жутким хрустом отодрала наручник и ухватилась за спицу в правом боку. Вращая глазами от бешенства и напряжения, агент МБР вырвал спицу и, замахнувшись, метнул ее в Раша. Раш переступил ногами, легко и изящно уходя с линии атаки. Спица, взвизгнув, воткнулась в деревянную стенную панель. Левая рука Шура продолжала творить чудеса. Она справилась и со вторым наручником, освободив свою правую сестру. Шур выдернул левую спицу и, зажав ее в окровавленной руке, бросился на Спилмена Раша. Тот проворно отскочил в угол и нажал кнопку на запонке. Двери лифта распахнулись, и в комнату, громыхая сапогами, вбежали десантники, держа автоматы на изготовку. Шур остановился. Он даже не мог тяжело дышать, так болели ребра. Ему казалось, что спицы все еще в нем, все еще грызут острыми мелкими зубками нежное, живое мясо. Шур непроизвольно ощупывал себя глазами и каждый раз с облегчением замирал, не замечая спиц. Наконец он успокоился настолько, что смог оценить обстановку. Бросил на пол бесполезную спицу, даже не успев ее как следует рассмотреть. Видимо, она была смазана какой-то кислотой, иначе что же вызывало такую непереносимую боль?

Раш, заметив, что взгляд Шура стал осмысленным, по-отечески улыбнулся ему:

– Ну, что, продолжим?

Этого Шур вынести не мог. Он развернулся и бросился к стеклянному окну. Рефлекторно он поступил так, как учили: пригнул голову и ударил в стекло плечом, а точнее, почти спиной, стараясь не думать о том расстоянии, которое отделяло его от бетона внизу. Осколки рассыпались с веселым звоном, пропуская в комнату ветер и дождь.

– Там внизу воздушный шар, метеозонд. Только что собрались запустить, чтобы измерить силу ветра. Он может остаться в живых, – заметил один из десантников.

Раш развернулся к лифту:

– Я знаю про зонд.

Он летел очень долго. Затем его спина коснулась чего-то мягкого, и он покатился вниз. Больно ударился о бетон и понял, что жив. Дождь лил как из ведра, облепляя со всех сторон его тело, будто стараясь забинтовать, зализать две страшные раны. Шур, едва разогнувшись, побежал сквозь шевелящуюся серую стену.