Философский словарь

Ж

ЖАНЕ (Поль): французский философ–спиритуалист (Париж, 1823 — там же, 1899). В частности, автор работ: «Философия счастья» (1862), «Основы метафизики и психологии» (1896), «Психология и метафизика» (1897). [Акад., 1864].

ЖАНЕ (Пьер): французский психолог и невролог (Париж, 1859 — там же, 1947). Доктор литературы (1889) и медицины (1893), с 1890 г. возглавлял лабораторию патологической психологии в клинике Сальпетриера, а в 1902 г. сменил Рибо на посту заведующего кафедрой экспериментальной и сравнительной психологии в Коллеж де Франс. Его психологическая теория и созданная им классификация наклонностей, а также видов человеческой деятельности складывались вокруг понятия психологического «напряжения». Его творчество дало мощный импульс развитию экспериментальной психологии. Его произведения: «Психологический автоматизм» (1889), «Умственные катастрофы истериков» (1893), «От тоски к экстазу» (1927–1928), «Трактат по психологии» (совместно с Дюма, после 1928), «Начала разума» (1935) и др. [Акад., 1913].

ЖЕЛАНИЕ: склонность, уже сознающая свой объект. Желание отличается от потребности — простого психологического побуждения. Например, я могу иметь потребность в пище, ощущать спазмы желудка, не зная при этом, что все это вызвано недостаточным питанием. Желание относится обычно к определенному объекту: я желаю выпить вина. Желание, предполагающее некоторую неудовлетворенность, придает эмоциональной жизни ее тональность, порождает чувства и страсти и лежит в основе активной жизни. Однако поскольку желаний бесконечное множество, то человек, старающийся удовлетворить их все, потеряет и покой, и свободу (Платон). Желание, подвергшееся контролю расчета и рефлексии, становится волевым актом. Выражением личности будет не пульсация желания, но акт воли.

ЖИВОЕ ТЕЛО: термин, используемый современными психологами для обозначения человеческого тела в противовес просто материальному телу (по–немецки Leib, противопоставляемое Кerрег). Наше тело не является объективным телом; оно составляет часть нашей личности. Понятие живого тела («eigenes‑Leib») впервые появилось в «Теории естественного права» Фихте (1796); первые попытки психологического анализа (направленные, в частности, на «подвижность», на внутренний опыт органических движений) принадлежат Дестюту де Траси (1754–1836). Этот анализ возобновил и развил Мерло–Понти в «Феноменологии восприятия» (1945).

ЖИВОТНЫХ-МАШИН (теория): Теория Декарта, считавшего, что животные не обладают психикой и что их движения сводятся к комплексу сугубо материальных процессов (механических и химических). «Животные не просто менее разумны, чем люди, они вообще не обладают разумом» («Рассуждение о методе», «Письмо к Морюсу» от 5 февраля 1649 г.).

ЖИЗНЕННАЯ ПОЗИЦИЯ [ангажированность — engagement]: проявление неравнодушия и активности при разрешении конфликта обязанностей или идей; противоположно отвлеченности, равнодушию, нейтральности. Само слово, ставшее популярным в последнее время благодаря работам сторонников персонализма (Э. Мунье) и экзистенциализма (Сартр), является современным лишь на первый взгляд: разве Сократ не излагал в свое время «философию, выражающую определенную позицию» по отношению к жизни? Конечно же, да. Или Иисус Христос, изгоняющий торговцев из храма; или Паскаль, пишущий свои «Мысли» в пику «вольнодумцам»; Вольтер, пытающийся своим «Трактатом о веротерпимости» реабилитировать протестанта Каласа. Как бы то ни было, «ангажированность» в мышлении и в особенности в философии не дает проявиться более серьезной опасности, чем просто риск самовыражения того или иного писателя или любого другого члена общества, точно в той мере, в какой философия рассматривает себя как наука (т. е. как поиск, ведущий к ясности) и к тому же как универсальная наука (т. е. если ее ценность не зависит от религиозных или политических взглядов). По крайней мере, может быть, понятие жизненной позиции (довольно спорное вообще и действительно вызывающее споры) освободит классическую философию от ее сознательно отстраненного, темного и абстрактного тона: если она и намеревается остаться незаинтересованной, то мысль сегодня хочет быть не столько «бескорыстной», сколько полезной, причем полезной всем людям. «Жизненная позиция, — пишет Э. Мунье, — это не просто констатация факта (что мы находимся в мире), но закон правильного образа жизни». Для Мерло–Понти же, наоборот, философия будет действенной, лишь если она говорит, выражает, а не действует: «Философ участвует в жизни не так, как другие; в его одобрении не хватает чего–то массивного и плотского… рефлексия сначала отстраняет его от жизни, но лишь затем, чтобы он лучше прочувствовал узы истины, привязывающие его к миру и истории».

ЖИЗНЕННЫЙ ПОРЫВ: творческая направленность жизни, развивающаяся в приложении к частным организмам, обеспечивающая продолжительность рода и порождающая эволюцию живых существ. Выражение стало знаменитым благодаря «Творческой эволюции» Бергсона (1907). В «Двух источниках морали и религии» Бергсон показывает, что когда жизненный порыв сублимируется, он может вызвать творческий всплеск, лежащий у истока значительного духовного и морального творчества и самого мистицизма.

ЖИЗНЬ: комплекс феноменов (питание, ассимиляция, рост, воспроизведение, рождение и смерть), характерных для организмов. Биологические науки (термин «биология» был создан лишь в начале XIX в. Ламарком во Франции и Тревиранусом в Германии) изучают жизненные феномены, живых существ; философия задается вопросом об основании этих феноменов, т. е. о жизни самой по себе. Что собой представляет специфический объект биологических наук? Ученые попытались довольно точно отделить жизнь от материи: 1) сначала полагали, что это «движение» (но куда тогда отнести губку или коралл?); 2) считалось, что живое «ассимилирует и диссимилирует», т. е. питается: например, растения поглощают кислород и минеральные соли и выделяют углекислый газ; 3) живое отличается способностью к «воспроизведению»: например в 1930 г. были открыты протеиновые вирусы (или, при обобщающем подходе, все кристаллы), которые воспроизводят себя, кристаллизуясь, как минералы. Здесь очень трудно отделить специфические и типичные для живого признаки. Существует ли метод осмысления жизненных феноменов? Первый научный подход состоял в представлении о природе как об огромной машине, правильное функционирование которой зависит от соотношения различных частей. Ошибка анимизма, выявленная Декартом («О страстях души», 1649), «состоит в том, что, из того, что все мертвые тела теряют тепло и способность к движению, сделали вывод, что прекратило эти движения и тепло именно отсутствие души. Таким образом, безосновательно считалось, что естественная теплота и движения нашего тела зависят от души, тогда как мы, наоборот, должны утверждать, что душа становится отсутствующей, лишь когда тело умирает, и что именно поэтому прекращается теплота и перестают функционировать органы, обеспечивающие движение тела. Чтобы избежать этой ошибки, допустим, что смерть приходит не по вине души, но лишь потому, что перестают функционировать некоторые главные части тела». Декарт проводит здесь параллель с часами (представляющими собой автомат: самодвижущуюся машину), останавливающимися лишь тогда, когда сломана пружина — принцип их движения. Механистическое объяснение будет очень плодотворным для ученого, который сможет таким образом проанализировать принципы функционирования организмов. Во времена Декарта понять функционирование и точную роль сердца помогло открытие принципа работы насоса (5‑я часть «Рассуждения о методе», 1636). Но как бы ни были тонки механистические и химические объяснения, проливающие свет на феномены жизни, химия и механика живого превосходит все те эксперименты, которые могут быть сделаны в лабораторных условиях. Французский биолог Э. Дюкло (1840–1904) в «Трактате по биологической химии» часто цитирует пример с фиксацией азота, которая В лабораторных условиях может быть достигнута лишь при температуре 300°. А растение чечевицы в природе может зафиксировать азот при температуре 4°. Отсюда он делает вывод, что лабораторная химия — лишь частный случай общей химии природы. Кангий в «Познании жизни» (1965) описывает парадокс ученого, который начинает с того, что отходит «от жизни ради науки, затем пытается настигнуть жизнь с помощью науки», чтобы в конечном счете отказаться от попыток объяснить жизнь в себе из страха потерять ТО, что ей присуще. Французский физиолог Бернар в своем «Введении в экспериментальную медицину» (1865) рассказывает, как он попытался «изолировать» психохимическую витальность, приостанавливая постепенно все механические и психохимические функции организма: он пришел к выводу, что жизнь характеризуется лишь одной «управляющей идеей», которая, по всей видимости, руководит развитием и сохранностью живых существ. На смену механистическому объяснению через причинность (результат объясняется причиной) биологическая наука попыталась выдвинуть телеологическое объяснение (от гр. telos -— цель, и logos — учение): организм — это не то, что сформировано уже в яйце, гак же как растение не сформировано в зерне. Структура яйца или зерна объясняется ее целесообразностью, например для организма или растения. Кант в «Критике чистого разума» (1790) показывает, что для осмысления высокоорганизованных существ существует лишь один метод — понятие целесообразности, объясняющее часть через целое и заменяющее механическую схему функциональной. Он берет гот же, что и Декарт, пример с часами, но приходит к выводу, что в этом случае понятие целого, которое существует в уме изготовляющего их часовщика, это нечто внешнее по отношению к часам, тогда как «организованное существо несет в себе формирующую силу, которую оно сообщает лишенной ее материи: таким образом, речь идет о распространяющейся формирующей силе, которую нельзя объяснить только через способность к движению». Речь идет о внутренней целесообразности. Стоит отметить, что для Канта принцип целесообразности — это правящий принцип, т. е. исследовательский метод при осмыслении жизни, а не мета физическое утверждение целесообразности в природе. В действительности принцип целесообразности, или витализм, развитый уже Аристотелем (384–322 гг. до Р. Х.) в трактате «О частях животных» и подхваченный в XVIII в. медиками школы Монпелье, например П. Бартом в «Академическом рассуждении о жизненном принципе человека» (1722), объясняет специфику развития живых существ с помощью «жизненной силы», некоторой спонтанности или «жизненного порыва» (Бергсон), который некоторые философы связывают с общей «энергией», лежащей в основе всех движений универсума (Лейбниц, Бергсон). По Бергсону, наш ум, «приспособившийся к материи», не может эту творческую энергию воспринять. Жизнь — это скорее испытание, чем объект познания, она уловима лишь интуицией «творческого порыва» («Творческая эволюция», 1907), причащающей нас длительностью универсума. С психологической точки зрения, человек может иметь чувство жизни лишь при условии творческой деятельности или в более практическом смысле, когда в процессе труда или коллективного действия он ощущает солидарность с остальными людьми. На этом уровне понятие жизни тождественно сознанию жизни, т. е. философскому понятию экзистенции. Багаж биологических наук. Созданные Ламарком (1744–1829) и Дарвином (1809–1882) теории эволюции видов помогли классифицировать живые организмы в зависимости от степени их сложности, представив человека как вершину этой эволюции. Знания об эволюции земной среды позволяют нам проникать все дальше и дальше в прошлое Земли, вплоть до примитивных форм жизни. С другой стороны, научные законы наследственности, выведенные австрийским ботаником Менделем в 1865 г., установили, что передача признаков — анатомических, клеточных (касающихся структуры клетки) и функциональных (органических и психических) — происходит лишь на уровне «генов». Эти законы положили начало генетике. Применение наук о жизни ставит этическую проблему. Прогресс генетики и начиная с 1960 г. непосредственный доступ к гену, который теперь можно вычленять и манипулировать им, открыли возможности для реальной помощи больным, предупреждения, при необходимости, семей, где есть риск определенного заболевания для ребенка, сохранности населения (генетические исследования определенных африканских народностей вывели на эндемическую форму анемии, связанную с малярией). Но способность биологов изменять генофонд индивида может, например, предоставить семье выбор: иметь мальчика или девочку, обществу — способствовать или подавлять рождаемость той или иной категории индивидов. Отсюда — опасная перспектива общественной организации, где все заранее предопределено для каждого индивида, с самого его рождения, в зависимости от его врожденных психобиологических способностей. Такое общество уже было описано Хаксли в «Лучшем из миров» (1932). Этические проблемы затрагивают также границы экспериментов над живыми существами, в частности над человеком: суд над нацизмом, имевший место в Нюрнберге в 1945–1946 гг. и позволивший затем ООН определить преступления против человечества, отметил среди главных статей обвинения биологические эксперименты, проводившиеся над живыми людьми. Наконец, поддержание жизни искусственными способами, иногда довольно длительное, у больных, прошедших через стадию комы, ставит этическую проблему определения жизни и смерти. См. Эволюционизм, Дарвинизм, Техника.

ЖИЛЬСОН (Этьен): французский философ (Париж, 1884 — Краван, Ионна, 1978). Преподавал в Лилле (1913), Страсбурге (1919–1921), Сорбонне и Практической школе высших исследований (1922–1932), затем в Коллеж де Франс (1932–1950). Показав влияние схоластической мысли на мысль Декарта, открыл новую перспективу в отношении к средневековой философии, еще недостаточно изученной. Был одним из главных протагонистов в споре, разыгравшемся после 1931 г. вокруг понятия средневековой философии, синтезированного им в «Христианстве и философии» (1936). Автор многочисленных работ по истории средневековой философии, о Дунсе Скоте, Святом Бонавентуре, Святом Бернаре, Святом Августине, внес вклад в возобновление изучения Фомы Аквинского, у которого он обнаружил решающую роль понятия esse (акт бытия). Его произведения: «Философия Святого Бонавентуры» (1924), «Средневековая философия» (1925), «Введение в исследование по Святому Августину» (1929), а также брошюра с правдивым изложением истории «Элоизы и Абеляра» (1948). Он также автор интеллектуальной автобиографии «Философ и теология» (1960) работ об искусстве («В ведение в изящные искусства», 1963), работы «Злоключения Софии от Аристотеля до Дарвина и наоборот» (1971). [Фр.акад., 1946]

ЖИРАР (Рене): французский философ и антрополог (р. Авиньон, 1923). Закончив Уставную школу в Париже (1943) и получив диплом архивиста–палеографа (1947), он преподает французскую культуру и цивилизацию в Соединенных Штатах в университете Джонс–Хопкинс в Балтиморе (1957-1980), в государственном университете в Нью–Йорке (1972-1976). С 1981 г. профессор Стэндфордского университета в Калифорнии. Коренным образом обновил антропологию. Его объяснение происхождения обществ из религиозного факта подтверждает основную интуицию Дюркгейма. Упорядочивание самых непонятных образцов человеческого поведения - ритуалы и запреты как средства предотвращения разрушительного насилия, вытекающего из «миметической жажды захвата» (не имеющей ничего общего с искусственным миметизмом поведения) — дает новый ключ к объединенной антропологии (социология, психология, этнология). Его мысль, редуцируемая к структурализму, фрейдизму и марксизму, в связи с этим не использовалась специалистами по гуманитарным наукам. Простота его объяснения человеческих феноменов, совершенно непонятых или вытесненных из нашей культуры, таких как насилие, войны, которые имеют место, хотя никто их не хочет, разложение общественных связей в современном мире — глубина и реализм его анализа текстов от Софокла до Леви–Строса, от Библии до Маркса, посвященных выявлению человеческой реальности, его анализ сакрального как защиты против насилия, или феномена козла отпущения как социального стабилизатора и, наконец, терапевтическая роль его рефлексии, создали жирардинскую школу гуманитарных наук, связанную с именами Ганса, Дюпюи, Дюмушеля, Дегюйя. Им написаны: «Романтическая ложь и романная истина» (1961), «Насилие и Сакральное» (1972), «Критика в подземелье» (1976), «О вещах, скрытых со времен основания мира» (1978), «Козел отпущения» (1982), «Древняя дорога извращенных людей» (1985), «Шекспир» (1990).

ЖУФФРУА (Теодор): французский философ (Ле Понте, Ду, 1796 — Париж, 1842). Преподавал в Высшей нормальной школе, Сорбонне и Коллеж де Франс. Благодаря ему Франция узнала шотландскую философию. Его главные произведения: «Философский сборник» (1833), «Лекции по естественному праву» (1833), «Новый философский сборник» (1842), «Лекции по эстетике» (1843), где он противопоставляет идею красивого идее возвышенного: «Характер будет красивым не тогда, когда он борется, но когда он побеждает, а возвышенным не тогда, когда побеждает, но когда борется».