Фрилансер. Ареал — Венера

Глава 7. Принцип талиона

Глава 7. Принцип талиона

Я рвал и метал. Носился по квартире, как загнанный зверь по клетке. Но ничего, вообще ничего поделать не мог!

— Сядь! Возьми себя в руки и не мельтеши. — Это зло одёрнула Белоснежка. — Роза выжила. Хуанита тоже.

— Роза в критическом состоянии. — Я и правда взял себя в руки и сел. — Ты права. Эмоции к делу не подошьёшь. Но мне нужна информация для анализа, а её нет.

Скорая забрала Розиту. Она была в состоянии «в гроб краше кладут». Держалась на химии. Выживет или нет — неизвестно. Не выжила. Об этом стало узнали через сутки. Сутки она боролась… Но повреждения оказались слишком существенными. А главное, какой-то отлетевшей при взрыве железякой её ударило по голове. Тело врачи выходили, но мозг отказал, и было принято решение отключить её. Хуанита выжила, но после ракеты, ударившей в консервную банку, которой по сути стал подъезд, у неё лопнули барабанные перепонки, их потом долго восстанавливали, плюс контузия… В общем, гномика-семь списали на гражданку. И их осталось шестеро, Белоснежка и пять гномов. Но пока вокруг Хуаниты порхали напарницы, а информации о Розите не было, я метался из угла в угол, кусая губы и заламывая пальцы.

— Двадцать второй взвод…

А этих лишились полностью. Какое гадкое это слово, «в полном составе».

Сел за мониторы, просмотреть насчёт новостей. Не помогло. Что-то смотрел, читал, но всё проходило мимо. Вспоминал лица девчонок из этого взвода. Некоторых знал хорошо. С кем-то дрались во время вендетты осенью. Кто-то помогал мне в корпусе. А кто-то прошёл через мою тахту в оранжерее в качестве учебного пособия. И их нет. Никого. Плюс парни из дворцовой стражи, включая моего невезучего двойника — их я не знал близко, от этого легче, но умом понимал, что это такие же люди, ничем не хуже. Просто субъективно дальше.

Когда на связь, наконец, вышла Сирена, успокоился и был готов к бою. И информацию слушал как положено стратегу, а не горячему южному парню.

Сирена рассказывала обстоятельно — она умеет. Признавала ошибки. И что они думали, что готовы ко всему. И что считали, что всё контролируют — они ведь у себя дома, вся планета работает на них. Но в отличие от нас, нападение на них готовили не наёмники, а шахиды. И бомбы к телам были прикручены не простые, а миниядерные. «Там половину дома разнесло, восстановлению не подлежит, сносить придётся. Представь, при нашей венерианской прочности». Сами шахиды давно и прочно обосновались в этом же доме, выкупив одну из квартир на верхних этажах, и жили там в консервации ДВА ГОДА. Почти столько, сколько владеет этой квартирой Бельчонок.

— Я понимаю, что это след, такую квартиру так просто не купить и не арендовать. Это элитный район и элитный дом. А значит, выйдем на кого-то из нашей местной знати. Но конечные организаторы осознанно пошли на слив кого-то из покрывающих операцию наших аристо, лишь бы уничтожить тебя, а это повод задуматься о происходящем. Они сдают своих агентов влияния на Венере, имеющих власть, чтобы только ты не мешал. Представляешь, насколько ты важен?

— Не я, — поправил я её. — А этот захват. Это не просто захват, это начало нечто большего. Я просто встал на пути.

— Вот-вот, — хмыкнула она. — Мы, случайно запустив твой проект по твоему сценарию, спутали эти глобальные планы. Настолько глобальные… Что у меня не хватает фантазии представить мощь этого «кто-то»! — призналась она. — Я не стратег, я тактик, Хуан. А вот вы с Леей стратеги — подумай, кто в принципе мог совершить такое.

Да я и сам понимал, что только три силы в мире это могут. Вру — четыре, из головы не выходил вечер в посольстве Канады, и агенты влияния от корпорации «One». ВСЯ имперская энергетика стоит того, чтобы сдать «пятёрке» и «двушке» местных мятежных аристо.

— Почему сюда, в «Берлогу», отправили наёмников? — задал я следующий по значимости вопрос. — А не тех же шахидов?

— Чтобы они сработали как надо, они должны быть внутри. А кто их туда пустит? — хмыкнула Сирена. — «Берлога» — военный объект. И вы хоть те ещё дохлики, имея под рукой вооружённую крепость, пролюбили лобовую атаку, но уж чужих впускать точно не стали бы. А без этого… Ну, взорвут они себя у шлюза. А шахиды, Хуан, хреновые бойцы. Тут надо было именно бомбить здание, уничтожая под ноль систему защиты. Возможно, под вашим огнём. Потому наёмники. Самые лучшие и проверенные, каких только можно найти. Мы копаем в этом направлении и у меня волосы дыбом, а мы только начали. Наверное, будем созывать Совет Безопасности, и буду настаивать на прикрытии лавочки. Хватит уже этих частных армий.

Ага, кто ж ей позволит. Но направление для движения верное, поддержу, чем смогу.

— Либо это был чей-то клановый спецназ, — сделал я своё предположение.

— Либо так, — согласилась она. — Судя по тому, что они УШЛИ, их не «слили»… — Её кулаки нервно сжимались, она тоже походила на загнанного в клетку зверя, хотя её от мира не отделял заклинивший гермозатвор.

— Сирена, я не быкую и не ругаюсь, — на всякий случай оговорился я, — но прошу, пожалуйста. Давай подробности? КАК, блин можно было уйти из полностью просматриваемого и проветриваемого купола?

— А как вы ушли из купола, где брали ресторан с тремя нациками? Напомнить, что вы тогда сотворили? — Она презрительно усмехнулась, намекая на мои способности. — Они хотя бы не имитировали пробой и разгерметизацию. С ИХ крышей это не обязательно.

— Только не говори, что ты не знаешь имён. Хотя бы в качестве подозреваемых, — сощурился я.

— Пока только подозреваемых, — кивнула она. — Но планета маленькая, найду. Алиса рвёт и мечет, бьёт копытами. Елена грозится Армагеддоном, её девочки готовы действовать, плевав на «засветы». Но ПОКА доказательств нет.

— Кто? — надавил я, чувствуя, как задрожали руки.

— Семейство Торрес. — Сирена решила на юлить и сказала как есть. Хотя могла этого не делать — кто я такой?

— Родственники премьер-министра? — Признаюсь, немного подофигел.

— И не только это семейство, есть ещё союзники, но они — самые именитые. И Хуан, я тебе ничего не говорила! — сверкнула она глазами для острастки. — Я ещё сама буду разбираться в этом дерьме. Но чтобы ты имел в виду, куда копаем, и не лез, не мешался на дороге. Сейчас мы шуток не поймём.

— Принял, — кивнул я. — Хорошо, давай теперь к делам. Правильно понимаю, что будешь пытаться отыгрывать карту, что я был в доме Изабеллы, а не здесь?

— Правильно. — Тяжёлый вздох. — Но если честно, не уверена, что они купятся. Ты засветился и здесь, и там. Они, конечно, на всякий запустили оба сценария устранения, но… Mierda, Чико, это же так легко, сопоставить, а хрена тебе там, в доме Изабеллы, делать? Тебе военной операцией надо управлять! А личные вещи и девчонки заберут. Я попробую, да, и прошу твоего понимания, но не уверена в успехе. Если это кто-то из настолько мощных наших, что отряд наёмников, напавший на особо охраняемую цитадель королевского клана, без напряга ушёл от преследования…

— Ладно, давай работать с тем, что есть, — подбодрил я. — У нас всё хорошо, но лучше — оставьте гермозатвор в покое до завтра. С Хуаной справимся — жить будет, если что девчонки устроят конференц-связь с медиками, фатальных повреждений под госпитализацию нет. А в остальном у нас система жизнеобеспечения работает. Попробуем ударить по сеньорам так, чтобы они не поняли наверняка, жив я или нет. И слабое звено тут…

— Фрейя, — перебила она. — Я её изолирую, пусть во дворце сидит и изображает траур.

— Изабелла, — не согласился я. — Ничего ей не говорите, пусть начнёт сама копать, зайдёт в соцсети, поднимет контакты в городе. Если я погиб, а ей это знать не следует…Они обнаружат её нервы и поиски.

— Нет! — отрезала она. — Если ты погиб — ей мы скажем в первую очередь. Но я боюсь, линии прослушиваются.

— Отправь туда Фрейю! — родил я идею. — На гиперкатере. Фактически успокоить её, а для всех — пусть вместе поплачут.

— А вот тут соглашусь, идея здравая! — Сирена приятно с моего интеллекта удивилась. — Такое может и сработать. Но без Фрейи… Потянешь?

— А что, я дитё? — презрительно ей фыркнул. — И это… Сирена, СРОЧНО эвакуируй всех родных командора Гарсия, которого я назначил на пост главкома операцией. Буду отыгрывать карту с собой через него, придётся его подставлять в качестве Мегалодона и засвечивать. Если это основатели, они ударят по нему мгновенно –достаточно могущественные парни. Этим занималась Фрейя, но её роль меняется.

— Поняла. Сделаю! — по-военному отрапортовала Сирена. — Ещё что?

— Пока вроде всё. Я занимаюсь с командором, свечу его, и параллельно отрабатываю оппозицию. Спешить не нужно, пусть вылезут на площади как можно больше. Пока работает «Оракул», у нас сложилась вынужденная пауза, и эта пауза нехорошо затянулась. Пора опять встряхивать болото.

— Договорились. Тогда не лезу, действуй. — Рассоединилась.

— Что? — обвёл я присутствующих глазами. Все смотрели на меня с надеждой, будто я мессия. — Всё хорошо, работаем. А вам нечем заняться?

— Всё в порядке, Хуан. Всё в полном порядке! — скрестила руки в отрицающем жесте Снежка и вышла. Беатрис, тоже сидящая здесь, вздохнула и поднялась:

— Я на пост.

— Нет. Никакой модерации! — остановил её. — Разыгрываем карту с моею смертью — я был в доме Изабеллы. Если ты в трауре и горе, а ты об этом из «Берлоги» быстро узнаешь, ты не сможешь нормально работать. А там Сиби — она душу вынет, если заподозрит неладное, и спалит к чертям всю легенду. Смотри, что там творится, но не влезай и ничего не три. На прямые обращения не отвечай, молчи. Установка понятна?

— Так точно, Командор. — Она неумело отсалютовала и вышла. Настроение у девочки было кабздец какое, но она жива, и мы все живы… Почти все. А могли быть мертвы. И это надо переварить.

Бригадный генерал Гарсия был недоволен, жалел, что подписался на это дело. Слишком велик риск для близких. Но с другой стороны понимал, что больше некому. И если были какие-то сомнения, если до этого хотел вначале сплавить семью в безопасное место, и только после браться, то после звонка Хуана, а после некой Сирены Морган, о которой знал больше, чем положено рядовому сотруднику по службе, всё взвесил и решил действовать. Как Хуан и просил — быстро, бескомпромиссно, беспощадно. Ибо под угрозой не просто нацбезопасность — в этом котле и такими фонмулировками он варился почти пять десятков лет. Нет, под угрозой само существование Венеры. Ибо нельзя действовать на чужой планете ТАК. И раз ты так действуешь… То либо государственность оной в течение времени прекратит существование… Либо найдутся таки герои вроде него, которые встанут грудью и не допустят — а он не сомневался, такие на планете есть.

…Взорвать защищённую квартиру, место обитания одной из принцесс прямой ветви правящего дома? Стремясь убить другого члена правящей семьи, будущего отца следующих наследников престола? Нет, такое в его время себе не позволяли ни русские, ни марсиане, ни вражеские разведки. Никто. Это красная линия, за которую нельзя заходить. Говоря по-испански, это приговор — напавшие развязали Веласкесам руки на тотальный террор против них. И организаторы не могли этого не понимать. А значит переворот скоро, и террористы в нём — так, мясо. Лучина для затравки костра, а после — пожара. А значит, лучину нужно погасить, во что бы то ни стало, любой ценой. А значит Хуан прав, нужно стать грёбанным Мегалодоном, и идти вперёд, даже если придётся идти по трупам детей.

Он выдержит! Он справится!

В жизни Сирена оказалась такой, какой её себе представлял, только чуть-чуть ниже ростом. Суровая девочка, с горящими глазами. Короткое получение ценных указаний, в которых не прозвучало ничего нового, так, проговорили ещё раз общие фразы, напутствие:

— С богом, сеньор Гарсия!

— С богом! — поддержал он. — Боже, храни Венеру и королеву.

— На выход… — Они приехали.

— Сеньоры, стажёр Веласкес, представитель её величества, временно не может исполнять свои обязанности, — сощурилась она, пронзая взглядом каждого из силовиков, кто присутствовал на совещании в оперативном штабе, как бы пытаясь выделить измену и предательство. Но он понимал, что ничего у неё не получится — просто внешний эффект. Те, кто изменяет на таком уровне, слишком хорошо собой владеют. — А потому я лично хочу представить вам главу операции. Это сеньор Гарсия, позывной Мегалодон. Тот самый, организатор всего, придуманного насчёт новой политики общения с террористами, и согласованного с Советом безопасности. Бригадный генерал анитеррора, мобилизованный её величеством. Обстоятельства очень сильно изменились, сеньору больше нет необходимости скрываться и работать инкогнито, чужими руками.

Шепотки среди присутствующих, но это и понятно. Неожиданное решение со стороны власти. «Я подозревал, что «стажёр Веласкес» марионетка» — мысли почти каждого из присутствующих. Ну, дедуля-ветеран не мальчик, тут совсем иное отношение.

— Полковник, поступаете в полное распоряжение сеньора. Вы — его правая рука, — а это она кивнула самому первому командиру операцией с позывным «Лопес». — Просветите относительно нюансов, которые сеньор не мог знать, работая удалённо.

— Сеньора, а… Стажёр Веласкес… Он вернётся? — сузились глаза представителя спецназа ИГ. «Хуан жив или его и правда убили?» — прозвучало от его слов в голове сеньора Гарсия.

— В данный момент приступить к обязанностям он не может, — зло отрезала её превосходительство, не отвечая прямо на вопрос. На самом деле она не «её превосходительство», но она замужем за экс принцом-консортом, который больше не принц, а потому «превосходительство». В общем, там чёрт ногу сломит в титуловании.

У сеньоров после её слов и комментариев все вопросы были сняты, и после пару уточнений, совещание закончилось.

— Сеньор, уверены? — Это суетился Лопес. После представления новому руководителю всех силовиков, а также совместного изучения схемы здания, камер и плана мероприятий, что как выполняется, где какие задействованы силы, он пытался прощупать нового начальника, и злился, что это не удавалось. С Хуаном, конечно, было проще — мальчишка есть мальчишка. От мальчишки ты не получишь нагоняй за то, что твои люди прохлаждаются, подзабив на обязанности: «А что будет с этим зданием! Не выйдут из него террористы — там всё перекрыто». Но он не Хуан, у него не побалуешь — на первый раз выволочка командиру отделения того отряда, и за компанию Лопесу. Затем последовало изучение хозяйственных вопросов.

— Что, никакой кормёжки наших заложников? — сузились глаза старого ветерана. — Они же сдохнут! И террористы кого-нибудь убьют в ответ.

— Так приказа не было.

— Врёшь! — осадил он. Лопес сдулся, но не сдавался.

— Стажёр Веласкес приказал кормить их только один раз. Больше приказов кормить не было. И в туалет их водить тоже.

— Значит ты работаешь у нас только по приказам, — зло усмехнулся бригадный генерал. — Без них своей головы нет? Тогда пиши рапорт.

— Сеньор Гарсия! — теперь вспыхнул и сам полковник. — Сеньор Гарсия, вы уверены, что сможете потянуть самостоятельно, с первой минуты?

Гнилой отмаз, но старый ветеран знал, что и правда, не потянет. Не с первой минуты. Не после стольких лет безделья на пенсии. Мир ушёл вперёд, надо догонять его, и только после он сможет работать продуктивно. Да и Лопес… Он спец, профи, сразу видно. Просто в стойло его нужно поставить, чтобы толк был.

— То есть ты, сучок, признаёшь, что делал уставные гадости, чтобы подставить Хуана? — В глазах бригадного генерала пробежали бесы. — У тебя, ублюдка, пятьсот детей в заложниках, а ты блатного мальчишку подставляешь под удар «крыши», саботаж организуешь? БЕГОМ решил все вопросы, мать твою! Всё, что навертел без меня! Людей куда надо расставить! Быт организовать! Взаимодействие с НАШИМИ заложниками организовать! Взаимодействие с пиар-отделом организовать! Они должны работать ЗДЕСЬ, а не где-то в управлении! И мы должны за ними приглядывать, а не они за нами! Доложишься через полчаса, что сделано, как сделано, почему, и если ещё увижу малейший косяк — ты, сука, на выход по статье, без пенсии уйдёшь! Всё понял?

— Так точно, с-сеньор бригадный генерал!.. — побледнел Лопес, понимая, что пронесло — могло быть и хуже.

Н-да, Хуан и инфанта оказались правы. Нельзя юношам без прикрытия «сверху» мудрых и опытных. И это, если честно, показатель уже их мудрости и житейского опыта. Ибо глупый вьюнош в стремлении доказать, что он на самом деле чего-то стоит, как раз и продолжил бы долбаться о стену. А Хуан не стал, и сразу прыгнул в дамки, обеспечив тыл. Мудрый юноша, принцессам повезло с ними. Кому именно его знания и понимание вопроса пасовали — он не представлял, чьим мужем молодой сеньор станет; это не бесило, но выводило из равновесия. Но даже если станет консортом, следующим отцом наследников… Ну, не самый плохой для страны вариант.

— Связь с Злом-один, — бросил он оператору, зайдя в штаб и подойдя к мониторам.

— Уверены, сеньор? — переспросил оператор.

— Разговорчики! — рявкнул он. Совсем распоясались! Сеньор только окреп в уверенности насчёт мудрости Хуана.

— Кодировку голоса отключи, — устало выдохнул он, беря себя в руки и успокаиваясь.

— Есть, сеньор! — Пальцы оператора порхали над управляющими вихрями.

— Раз-раз! — произнёс он, слушая собственный голос — давно забытые на пенсии ощущения. — Я готов. Давай связь.

— Привет, Мухариб! — усмехнулся он, когда на том конце ответили. — Это Мегалодон.

Пауза. Непонимание. Наконец, проблеск интеллекта у собеседника:

— Всё же решил лично поздороваться? Не подставляя мальчишек?

— Именно, друг мой. — Сеньор Гарсия про себя хмыкнул — легенда со всех сторон готова, на все сто, надо только суметь сыграть. — Именно, решил поприветствовать коллегу по опасному процессу отъятия жизней у плохих парней. Плохих в своём личном понимании, конечно же.

Хуан рассказал, как общался с этим ублюдком и почему, и сеньор Гарсия решил придерживаться этой линии.

— Мальчишки — это хорошо. На них много всего списать можно. Особенно когда им за твой косяк ничего не будет. Но что-то я лично по работе соскучился. Если хочешь сделать что-то хорошо — сделай сам. Не находишь мудрость этой мысли?

— Полностью согласен, дорогой… Мегалодон! — усмехнулся террорист, и сеньор слышал в его голосе растерянность. Он не верил, что всё так просто. Пусть не верит, пока не докажет обратного! — Хорошо можешь сделать только ты лично. Умные люди понимают грамотность управленческого подхода.

— Скажи, дорогой друг, — перешёл сеньор Гарсия к делу, — ты не передумал насчёт моего предложения по обмену? Мальчик сказал, что передал его тебе. Хотя бы обменять больных деток, кому требуется медицинская помощь. В обмен на взрослых дядей и тётей, но которых знает вся Венера. Обещаю, у каждого из них минимум миллион зрителей, читателей или подписчиков!

— Что такое миллион? Ерунда! — фыркнул оппонент. — Население моего родного города около двадцати миллионов было, когда я уезжал учиться. И это очень маленький провинциальный городок. Вам, инопланетянам, не понять, насколько нас, людей, на самом деле много.

— Смотри не прогадай, дорогой друг, — ехидно оскалился он. — Каждый, я подчеркну, КАЖДЫЙ убитый вами, даже по недосмотру или отсутствию врачей — это убитый нами. Паритет, принцип талиона, слышал про такое? Сейчас я предлагаю тебе обмен на мягких условиях. Потом прогну тебя и заставлю делать это на жёстких.

— Дорогой друг, я понимаю, что ты, в отличие от мальчишки, человек с опытом и с фантазией, но не льсти себе. — Судя по тону Мухариба, его было сложно не то, что запугать, но даже заставить нервничать. — Я знаю, чем ты владеешь, что можешь, и главное, что тебе разрешат. Давай всё же оба будем реалистами? Я согласен обменять двоих мелких на взрослых. Но а) это должны быть женщины, и б) это должны быть женщины не старше двадцати пяти. Найдёшь таких?

— Легко! — воспрянул духом бригадный генерал, и внутренне съёжился — жизнь двух ангелочков под угрозой. Надо действовать, и действовать быстро. Если этот хрен согласился на обмен… Значит дело действительно дрянь.

— Мегалодон! — окликнул террорист. — Кандидатуру каждой я проверю и утвержу! Без утверждения не будет обмена. И не пытайся меня обмануть! Ты можешь это сделать, но только один раз. Второй — уже не получится. А это… Контрпродуктивно.

Рассоединился.

Сеньор Гарсия ещё некоторое время смотрел в серую рябь вихря визора. Наконец, очнулся и выбрал главный горячий номер планеты ближайших дней:

— Командор — Мегалодону. Они согласны на два яблока. Видно дело совсем швах. Начинайте отбор мяса.

— Понял, Мегалодон! — хмыкнул на том конце Хуан.

— Требуется две девушки не старше двадцати пяти лет. При том очень раскрученные девушки. Я не знаю, где таких взять, но ты вёрткий и умный, сообразишь.

— Если к вечеру найду — организуешь яблочный обмен?

— Постараюсь. Время!

— Понял, Мегалодон. До связи.

Я откинулся в операторском кресле. Задумался. Что ж, пока всё неплохо, но концертная деятельность ещё не началась. Два яблока… Двое детей под угрозой — хреново. Что ж, надо — значит сделаем.

Встал, вышел в резервную, где, обвешанная коконами, сидела и работала Беатрис.

— Тигрёнок, что у нас с официальными добровольцами?

— Пятьсот тысяч. — Беатрис довольно фыркнула, даже не смотря на счётчик. — Выше крыши. Но почти никто не имеет миллион подписчиков. Есть несколько известных актёров и пара топовых музыкантов, но все — мужчины, и в возрасте.

Зная, как будут использовать заложников-взрослых, я предполагал, что упырям потребуются молодые девочки и красивые мальчики, и потому сразу сказал делать акцент на них.

— Если честно, я не справляюсь, — вздохнула младшая Санчес. — Загрузила Сиби и Марго, и ещё двух наших модеров, почти оголив «Хроники» и наш сайт. Не будешь ругаться?

— Переживём! — отмахнулся я. — Свяжись с Сиби, пусть запускает прямую трансляцию, и начинай обзвон топовых мальчиков, кто записался. Цель — информационная атака на добровольцев, которые в кавычках. Если парни включат заднюю — топи их в прямом эфире, что они чмошники и чепушилы, записались только пиариться. Если же реально согласны — пусть реально подъедут к нашему новому Мегалодону, а тот к вечеру просто «не согласует» их кандидатуры. Я договорюсь. И герои станут таковыми на самом деле.

Беатрис посвятил в свои планы, и она уже знает, что реальных добровольцев внутрь я не пущу. Это очередная спираль отвлечения внимания, всего лишь, а заодно способ занять патриотическую общественность — чтобы не давила и не заставляла ломать дрова. Пусть спорят, кто более самоотвержен, кто менее, кто готов быть заложником «вместо», а кто недостаточно «мужик». Кстати, а двух тёлок для сегодняшнего обмена яблоками уже нашёл — есть такие в списке подписантов. Правда семейки у них… Не из последних мягко сказано. Но да ладно, игра началась, назад пути нет.

— Поняла, — отчиталась Беатрис, выслушав пожелания и последние наставления. — Хуан, это… Будешь присутствовать, подсказывать? — повернула она ко мне мордашку. Я понял, боится. Что не справится. Но с другой стороны, страх её не всепоглощающ — после сегодняшней атаки она перешагнула сама в себе через какой-то барьер, и будет рвать и метать, ничего не стесняясь, пока не получит своего. «За одного битого двух небитых дают, да и тех не берут» — вспомнилась читанная идиома. Погладил её по волосам.

— Буду слушать, но не подсказывать. Марина пусть станет врачом, Тигруль. А тебя мы сделаем многопрофильным специалистом по информационной безопасности. Тихой серой мышкой, вершащей великие дела, без которой планета не вращается. Это круто, поверь!Главное не стесняйся в выражениях, если они чепушилы. Топи в эфире. Тогда мы отсечём от списка тех, кто реально пиарится, понимая, что реально в застенках у террорюг не окажется. Если человек герой — страна это должна знать. Если нет — сам виноват, никто не заставлял регистрироваться.

— Поняла, Хуан. Работаю.

Я вышел, оставляя её готовиться к спектаклю… Всего лишь спектаклю для террористов и их кураторов, под шумок которого вновь буду проворачивать дела. Вызвал Этьена:

— Француз — Командору. Командор вызывает Француза.

— О, ты снова Командор? — усмехнулся на том конце генерал моей личной армии (и ещё армии королевы, но совсем немножко).

— Да, так привычнее. Позывной «Мегалодон» пока дали другому человеку, но, сам понимаешь, тебе приказы не позывной отдаёт, а человек.

— Угу, личность командира, а не буквенное обозначение, — двольно хохотнул абонент. — Понимаю, не маленький. Ты, наверное, хочешь спросить, всё ли у меня и парней готово?

— Именно! Это и хочу! — подтвердил я. — Всё готово?

Этьен на том конце задумался, но бодро ответил:

— Двенадцать отрядов. Фактически четыре оперативные группы, если включить двухуровневую страховку.

— После атаки на «Берлогу» подстраховка не будет лишней, — донёс я до него политику партии. — Подключайся к выделенной линии, и их подключай. Запускаю процесс.

— Командор, это… Ты ТОЧНО уверен, что ТАК можно? — Этьен не боялся, но был растерян. — Тебе этого не простят. Это не просто политика, это… Я даже не знаю, как это назвать, мать твою!

— Это называется «Жопа», Этьен, — хмыкнул я. — И она уже настала. Я знаю о последствиях, всё под контролем. Готовьтесь… Впрочем, вы и так боеготовы. Просто выполняйте свою работу, а думать буду я. Как и отвечать. За всех.

— Понял, Командор. Это мне в тебе и нравится — не бежишь от ответственности и не перекладываешь на других. Сработаемся! Всё, я повис в «ожидании», готовлю парней. — Разъединился.

Я сел за терминал. Окликнул Ктулху и Дайсона, сверился данными с ними. Вроде всё в порядке, и, действительно, среди подписантов были молоденькие девочки-фифочки, блогерши. И пара сеньорин лет тридцати — одна журналистка, и одна ведущая популярного оппозиционного канала.

— Майк, мы готовы, — активировал линию связи с разработчиками нашего «Оракула». Они в своём ангаре дела делают, и я попросил их немного помочь — отследить ВСЕХ подписантов утренней протестной бумажки. То есть обеспечить информационное сопровождение для парней Этьена, чтобы знали куда ехать, кого брать, и какие там условия. — Что там у вас вообще? Всё нормально?

— У нас… — Пауза. — Командор, я, конечно, недоволен, что приходится людей отвлекать, — пожаловался Михаэль, -да ещё гражданских привлекать к боевой операции... Но ребята сами захотели. Им нравится твоя мысль, что «за базар надо отвечать». Умеешь же ты людей вдохновлять!

— Вот пусть и работают! — довольно улыбнулся я. — Учатся. Глядишь, ваша смена будет. Но ты лично приглядывай за ними. У нас всего четыре группы «в поле», но времени — завались, начинайте отрабатывать цели согласно сброшенного ранее приоритета. Мегалодон вышел с упырями на связь и подтвердил, что я был прав в расчётах.

— Есть, Командор! Приступаем.

Кармен шла по торговой галерее. Сегодня они с подружкой выбрались, наконец, за покупками, а точнее развлечься. С этим захватом все с ума посходили! Только о нём и говорят. Вздыхают, обсуждают, ноют, и снова говорят, говорят, говорят… А чего ныть? Надо освобождать детей — брать школу штурмом, невзирая на сложности! Но правительство этого не делает. Где же наш бравый хвалёный спецназ? Нет его, очередная ложь от Веласкесов, преувеличение реальных возможностей? Тогда освободите тех уродов, окоторых эти сволочи говорят. Да, преступники, но дети важнее. И вывезете на Землю. Там бомба? К чёрту бомбу, просто сделайте что нужно. Террористы тоже люди, тоже жить хотят, а если б это были шахиды, они бы уже всё давно взорвали. И в следующий раз работайте хорошо, а не как обычно!

Но нет, силовики сидят на заднице, школу обложили, купол изолировали. Всех из него выгнали — а там между прочим люди живут! Тысячи людей! Которые сейчас остались без дома. Там у многих бизнес остался… В прошлом. Многое вряд ли можно будет восстановить. А дети страдают.

Она подписала с утра эту петицию не потому, что такая ярая оппозиционерка, а потому, что искренне не понимает правительство и Веласкесов — нельзя так делать. Раз не можете — не беритесь, уступите дорогу тем, кто может. Конечно, её подпись ни на что не повлияет, просто некие оппозиционеры покричат, размахивая бумажкой, и всё успокоится, но её совесть чиста, она и правда не поддерживает курс правящей власти. Не то, что за республику, но глупой слабой королеве давно пора на покой, оставив страну на здоровые свежие силы.

— Ой, смотри, какая блузка! — сняла она плечики с наношёлковым шедевром и показала подруге. — У меня вечером стрим, буду рассказывать про новые веяния в моде. Нужно обновиться — нельзя несколько раз подряд выходить в эфир в одном и том же, говоря про богему. Ну как тебе? — Покрутилась, накинув на себя, не надевая.

— Так себе, — раскритиковала подруга. — Ещё смотрим.

Они продолжили поиски, обсуждая ерунду, как вдруг подруга заметила:

— Кстати, Кармен, у тебя появилась конкурентка. Пока начинающая, но перспективная. Уже сотни тысяч просмотров за пару недель.

— Это кто ещё? — нахмурила она брови.

— Некая Непринцесса. Говорят, внебрачная дочь королевы. Если не врут. От одной из её любовниц — она любвеобильная стерва, да с админресурсом.

Кармен нахмурила носик и покачала головой.

— О, нет, про эту слышала. Она мне точно не конкурентка.

— Ну-ну, — поддела подруга. — Обсуждает не абстрактных представителей «верха», а конкретных лиц. С которыми близко знакома. С позиции психоаналитика. Принцессы Веласкес. Марго и Адриано Манзони. Сильвия Феррейра.

— Она — дилетант! — парировала Кармен.

— Она работает на твоём поле, — не сдавалась и давила подруга. — Пока только начинает, но уже себя обозначила. И у неё есть то, чего нет у тебя — она на самом деле имеет связи «наверху». А опыт придёт — научится.

— Милая! — Кармен почти ласково улыбнулась, но в её глазах горели сверхновые. — Дело не в том, что она дилетант. Согласна, научится. Просто она… ЛЮБИТЕЛЬ. — Из её уст это слово звучало, как приговор. — Она работает на добровольных началах, ведёт страничку, чтобы сообщить миру о своих чувствах и мыслях. — Считающая себя профессиональным блогером девушка презрительно скривилась. — А я — РАБОТАЮ! — выделила она это слово. — Без монетизации она никто, и мне ни разу не конкурент. А монетизацию такие, как они, включают в последнюю очередь, только если деньги сами сыплются. Без стратегии. Без плана захвата аудитории и развития. Нет, дорогая, я непотопляема!

В этом магазине они так ничего и не купили и вышли на террасу. И увидели, как по первому этажу, под ними, двигается четвёрка бойцов в сером камуфляже, в чёрных масках и с оружием за плечами.

— О, ЭТИ уже и здесь! — презрительно констатировала подруга. — Нигде теперь спасу от них нет.

— Ага. Достали! Когда уже это закончится? — деланно вздохнула Кармен. Хотя желание, чтобы ЭТО поскорее прошло, у неё было искренним.

Они прошли метров триста, дошли до кафешки и хотели зайти, но вдруг были окликнуты:

— Сеньориты! Минуточку!

Кармен обернулась первой. Да, кричали и махали им. Парни с оружием — уже поднялись на их этаж и небыстро, но уверенно двигались следом.

— Сеньориты! Прошу прощения! Минуточку! — повторился тот, что махал рукой.

Они замерли в ожидании, и у Кармен в душе зашевелилось нехорошее предчувствие. Которое она, впрочем, активно от себя отогнала, ибо знала, ей НИЧЕГО не будет, как бы ни пытались её пугать.Пуганая уже.

— Кармен Миранда? — на шаг вперёд вышел условно старший, вглядываясь в неё глазами, прекрасно видимыми через прорези.

— Она самая. Чем могу помочь? — напряглась девушка.

— Это вы подписывали данный документ? Здесь ВАША подпись? — Он протянул распечатку того, что висело с утра на сайте оппозиции — петиция о смене командования специальной антитеррористической операцией.

— Я. А есть проблемы? — Неожиданно одолело зло, и она обрела толику уверенности в себе.

Рядом на том же сайте висело воззвание к народу Венеры, о смещении королевы, в связи с некомпетентностью и утратой народного доверия. Его она тоже подписала. Но про воззвание парни не сказали ни слова — только про петицию. А значит, руки коротки.

— Никаких проблем! — поднял руки старший. — Но есть вопрос. То есть вы считаете, что лучше разбираетесь в работе безопасности, как нужно работать с террористами?

И Кармен, и подруга, чувствовали подвох. Но на их стороне была абсолютная уверенность в правоте и защищённости.

— Давайте смотреть правде в глаза, — ехидно усмехнулась она, — Наш антитеррор ничего не стоит. Ибо ничего не может. Только сосёт бюджетные деньги. А последняя выходка с избиением, изнасилованием и расстрелом преступников — это нечто невероятное, пещерная мораль! А раз он не может работать, он должен уйти. Всё нынешнее руководство.

— Спасибо за вашу экспертную оценку, — не менее ехидно кивнул головой тип, — руководство Венеры предоставляет вам право вести прямые переговоры с террористами ПРАВИЛЬНО. Пройдёмте с нами.

Двое парней по знаку старшего двинулись к ней и схватили под руки. Третий мягко оттеснил от неё подругу.

— Но позвольте! Как вы смеете? По какому праву? — запричитала она, вдруг испугавшись. Иллюзия безопасности в присутствии вооружённых мужчин — лишь иллюзия. — Я никуда не поеду! Кто вы такие, чёрт возьми?!

Это было похоже на розыгрыш… Но это был не розыгрыш. Её реально потащили двое качков, приподняв над землёй, когда она попыталась сопротивляться и дрыгать ногами.

— Сеньорита! Вам оказана великая честь — лично показать антитеррору мастер-класс переговоров с людьми, захватившими детей! — медленно, как ребёнку, пояснил старший, и, видимо, её писали, и куда-то шла трансляция её реакции, что втройне плохо. — Сейчас на планете жуткий кастинг, по десять тысяч человек на место, и все добровольцы. А вам предоставляется возможность сделать это без конкурсного отбора.

— Позвольте, я на это не подписывалась. ОХРА-А-А-А-НАААА!!! — завопила она, но ей в ляжку впилось что-то тонкое и острое, и в голове поплыло. Накатила сонливость, кричать сразу расхотелось.

— Расходимся, сеньоры! Расходимся! — как из тумана услышала она голос одного из напавших. — Департамент безопасности, антитеррор!

Её продолжали куда-то вести, и она не знала, куда и для чего. Что такое же успокоительное они вкололи и подруге она так и не узнала.

Ева вышла из лифта и прошла турникет. Муж ждал в холле бизнес-центра, в котором располагалась их студия. Улыбался.

— Всё в порядке?

— Да. — Она кивнула.

— Ты была великолепна!

Ева не любила прямые эфиры, но сегодня он был самый что ни на есть прямой. Ибо обсуждаемая тема мягко говоря… Гиперактуальна. Преступления правящего режима. Нет, само данное понятие избито и кем только не эксплуатировалось… Но только не сейчас. Сейчас, после того, как королевский спецназ и антитеррор сели в лужу, эти выродки Веласкесы через своих протеже устроили театральную постановку за гранью добра и зла, скатившись до уровня неандертальцев или питекантропов. Только во время устроенного ими представления погибло трое! Две женщины и ребёнок! Некомпетентность это плохо, это ужасно, но это хотя бы объяснимо — их страна, к счастью, более десяти лет не сталкивалась с заразой терроризма. Просто признайте, что забыли, как надо работать, народ поймёт! Но то, что устроили эти твари…

— Люблю тебя! — Он подарил ей дежурные цветы — он всегда дарит ей небольшой букет после прямых эфиров — и протянул локоть. — Поехали?

— Куда сегодня? — улыбнулась она.

— Как насчёт итальянской кухни?

— С удовольствием! Сто лет ничего не ела…

Когда они вышли на улицу, на крыльцо, вдруг увидели, что к ним по ступенькам навстречу поднимается шестеро парней в камуфляже и в масках. С оружием, скорострельными игломётами, что важно!

— Этим что здесь надо? — нахмурился её супруг.

— Это «Братство». Наёмники, — констатировала она, увидев шеврон на рукаве одного из них. — У них нет власти, но зашкаливающие понты.

— Сеньора Крус? — спросил первый, поднявшись на один уровень. Трое других обступили их, нехорошо так обступили. И двое встали в резерве.

— Что-то случилось? — напряжённо сузились её глаза. Показывать слабость Ева не собиралась, хотя под ложечкой сосало.

— Вы — сеньора Ева Крус, — скорее утвердил, чем спросил он. — И вы сегодня подписали обращение к королеве по поводу смены неадекватного руководства спасательной антитеррористической операцией.

— А у нас что, тоталитарная несвободная страна? — Да ей было страшно. Конечно, у них страна пока ещё свободная, это так. И в рамках закона любой может делать что угодно. Но когда тебя окружает шестеро дуболомов с оружием, одни из тех, что вчера и позавчера штурмовали и зачищали главный бандитский притон столицы (если не самый главный, то один изсамых)… Коленки сами гнутся, поверьте!

— Ни в коем случае, сеньора! — оскалился старший. — Но вам предоставлена честь показать мастер-класс по переговорам с террористами. Кстати, мы смотрели только что ваш эфир — вы и правда неплохо разбираетесь в вопросе.

А теперь кошмарные улыбки на лицах всех шестерых. Дичайшее презрение — ага, разбирается она, как же (по их мнению).

— Сеньора Крус, вы едете с нами, и это не обсуждается, — заявил старший отряда.

— С какой стати? — фыркнула она.

— Это приказ.

Ей понадобилось несколько секунд для понимания комичности, и одновременно трагичности ситуации.

— Чей приказ?

— Антитеррора.

— Я не подчиняюсь приказам антитеррора! — Ноги её всё больше и больше подкашивались. Наконец, супруг пришёл в себя от перманентного охренения.

— Слушай, служивый! Ты ничего не попутал? — Он сжал ей ладонь и задвинул за своё плечо, выступив на шаг вперёд. — Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь? Знаешь, кто я?

— Так точно, сеньор. Понимаю. Знаю. — В голосе ни капли уважения. Скорее наоборот, полное презрение.

— Пошли вон, уроды! — угрожающе сделал супруг ещё шаг вперёд.

Ева успела заметить, как один из боковых бойцов как бы невзначай повёл стволом… И в плечо её защитнику с его стороны впилась ампула. Она не видела такие, только читала про них.

— Я-а-а-а… Что вы себе позволя…!

Её взяли под руки, надёжно зафиксировали, после чего последовал укол. Но не ампулой из игольника, а, видимо, автошприц.

— Я-а-а-а… — Накатила апатия.

— Стоять!

— Оружие на землю!

— Оружие на землю, уроды! Будем стрелять!

Это начала действовать их охрана. Личная охрана её супруга, пусть и второго сына, не наследника, но представителя одного из могущественных кланов первой сотни. Да, в конце списка этой сотни, но имя всё же известное. Ева смотрела на всё как из тумана, и видела, как падают охранники, сражённые ампулами. Как мчит вперёд их «Мустанг» — на помощь. Как его прошивает туча игл, и стреляли не те, кто схватил её, а кто-то справа — прикрытие. Её похищение тщательно спланировано, у неё и супруга не было ни малейшего шанса выпутаться.

«Грёбанные Веласкесы!..» — промелькнула мысль перед отключкой.

Необходимость работать одновременно четырьмя группами — зло. Четыре — слишком мало. Крысы, прознав, что началась охота на подписавших петицию, разбегутся по норам, забьются в щели и исчезнут. И даже с «Оракулом» их не выковыряешь. Конечно, из двух сотен подписантов нам требовалось от силы два-три десятка, но среди тех, из кого выбирать, слишком многие — лишь массовка. Кому, например, нужна какая-то там поэтесса, член союза литераторов Венеры? А актёры столичных театров? Из сорока восьми актёров, подписавших обращение, я слышал от силы три фамилии. С киноактёрами примерно то же самое, из полусотни слух зацепило фамилий десять-пятнадцать, из них знаю максимум пятерых. Режиссёры — тут получше, толковых режиссёров у нас не так много, а приглашать бестолковых подписаться под очень важной петицией — опускать общий уровень обращения. Ну, а спортсмены все как на подбор пенсионеры, ушли из спорта, и для них любая огласка, даже в негативном ключе, это лишняя (дополнительная) реклама. Ещё было три актрисы порно(!), но вот их как раз я не то, что менять не буду — их я даже захватывать запретил! Дуры есть дуры (умные там не работают), но главное, что для других будет наказанием, для них — рутина. Что на съёмках их имеют, что там отымеют — работа такая. Нет воспитательного эффекта, а пока всё упирается в него, он моя цель, а не что бы то ни было ещё.

— Да, Хуан, спортзал местной школы. Две раздевалки, в которых туалеты. Сидеть будут в самом зале, в туалет ходить в раздевалки. Мебель парни им натащат из самой школы, из классов — школьный техперсонал уже на месте, всё моим парням показывает, помогает организовать.

— Отлично, сеньор Гарсия, — похвалил я. — Но я слышу в вашем голосе осуждение.

— Хуан, ты играешь не на том поле, — честно сказал ветеран, что думает. — Ты разъединяешь общество перед лицом угрозы. Да, они идиоты. Но в нашей стране даже идиоты имеют право на мнение.

— Сеньор, на улице Южного Форта на нас пёрли такие же идиоты, — парировал я. — Только студенты. И если бы у нас не получилось их остановить, они бы ударили в тыл основным нашим силам. После чего на планете началась бы резня русских. А закончилось бы это приходом к власти вначале упоротых нациков, а затем сеньоров олигархов и их республики. Со всеми вытекающими прелестями.

Нет, сеньор, это так не работает. Когда вокруг порядок, мир, порхают бабочки и летают птицы, и цветут цветы — тогда у тебя есть права, ты можешь в рамках закона творить что угодно. Но когда страна на пороге грандиозного шухера, и в перспективе стоит вопрос о сохранении государственности — нет у тебя права раскачивать лодку! Их не за что расстреливать, вы правы, а потому я иду по пути максимальной лояльности и доброты — на их примере даю понять остальным, что ЛЮБОЕ сказанное ими в момент кризиса слово может иметь последствия. Лично для них. Хотите потрындеть — дождитесь финала, и после хоть на луну лайте, хоть импичмент в Сенате организовывайте. Но пока идёт война и работают силовики — никаких палок в колёса! Антитеррор плохо работает? Поясните, почему. Нет? Заткните пасть и дышите в тряпочку. А «мы за всё хорошее против всего плохого, но вы прямо сейчас же снимите с командования вон тех не нравящихся нам людей» — это деструктивный подход. Простительный дону Педро, разнорабочему с завода стройматериалов, и дону Алехандро, докеру космопорта. Но только не из уст «совести нации» с миллионными подписками!

— Знаешь, — вздохнул сеньор, — я всё ещё не поддерживаю твою точку зрения, ты меня всё ещё не убедил. Но я её ПОНИМАЮ. — Он многозначительно помолчал. — А потому выполню всё так, как ты хочешь.

Ладно, до связи. На переговорах с тем дерьмом подключу тебя фоном. Как только первых «добровольцев» привезут, так и свяжусь.

Беатрис обзванивала топеров из списка добровольцев без кавычек, и, что для меня стало сюрпризом, из первой десятки обзваниваемых, только двое слились. Я сказал добирать до десяти, и пусть к шести вечера едут к куполу захваченной школы. Приедут — молодцы. Но то, что уже не включили заднюю — говорит о многом. Итак, там у нас… Да, снова спортсмены, причём есть и действующие. Главный редактор «Колониальных новостей» — это женщина лет пятидесяти, ведёт свой канал для юных журналистов-студентов. Отсюда и популярность, и подписчики. Снова женщина за пятьдесят — актриса. Понятно, они детей любят, и считают, что терять им нечего. А это… Порноактёр! Мать моя женщина! Очень известный (судя по комменту напротив фамилии) порноактёр. И Беатрис выделила его красным — вообще не ломался. Так и слышу: «Надо приехать? Куда и во сколько? Жребий? Хорошо, пусть жребий, я приеду, выпишите свой пропуск»… Круто, чо! Я всё больше и больше прихожу к мысли, что ни хрена не знаю ни жизни, ни окружающих людей. Не в смысле близкого круга, а глобально. Так, командор Гарсия, это я разъединяю планету? Да я наоборот, её сплачиваю! Делаю реальным и осязаемым союз спортивных фанатов, журналистов, любителей театра и дрочеров, обсуждающих, кто из них более самоотверженный партиот. Нет, сеньор, всё у нас правильно, так что работайте и не вякайте своё «фи». А что гниль на свет выставляем — так не бывает общества без гнили. И наша задача как раз не дать ей засрать новые мозги тем, кто пока не определился, кто он.

Подошло время переговоров с Мухарибом — пока слушал прозвон от Санчес-младшей и читал холивары на сайте регистрации добровольцев, под купол начали привозить первых «экспертов» антитеррора со стороны «совести нации». Гарсия позвонил, предупредил, после чего активировал одну прямую линию — с ним, в режиме ожидания, а вторую «поставил в копию» — чтоб я слушал его трёп с главзлодеем.

И это было что-то! Как он сказал во время первой встречи: «Я забалтывал бы его до безумия». Знаете, сейчас я понял, сеньор это может, заболтать до безумия! Двадцать минут разговора! Двадцать грёбанных минут, во время которых не было сказано ни-че-го! Совершенно! Кроме представления кандидатур потенциальных добровольцев для обмена. И итог, голосом командора:

— Короче! Я сказал — ты услышал! Хочешь молодых девочек — получишь молодых девочек! Двадцать четыре и тридцать, ведущую и блогера! Не хочешь девочек — получишь брутальных парней на выбор, или двух бабушек. Других кандидатов у меня для тебя нет. Думай.

Через минуту ожила моя прямая линия:

— Ну что скажешь?

— Скажу, супер! — честно похвалил я. — Высший пилотаж, сеньор. Мне учиться и учиться до такого.

— Какие твои годы, — смягчил я сердце старика. — Проживи с моё… И это, почему ты уверен, что они выберут оппозиционерок?

— Давайте я вам пока не буду отвечать? — усмехнулся я. — Послушаем запись их переговоров с куратором.

— Хорошо, жду расшифровки.

Расшифровка пришла быстро — «трёшка» поставила процесс перехвата на поток.

— Мухариб, мы проанализировали все стороны того и другого варианта. Ты должен согласиться на оппозиционных шлюх, которых приведут насильно.

Пауза. Затем осторожное:

— Белый, повтори.

— Мухариб, обмен совершаешь на оппозиционных шлюх, которых приведут насильно. После чего вы их трогаете только для того, чтобы обозначить свою над ними власть. Никаких избиений и фатальных повреждений. И желательно никакого насилия.

— Белый повтори.

Я бы на месте Белого психанул, но куратор у подонка попался зачётный, сразу чувствуется школу Конторы. Чужой, но Конторы.

— Повторяю. Шлюхам показать место, но не избивать в силу и желательно не насиловать. По крайней мере не сильно, без издевательств.

— Белый, почему? — искреннее недоумение. — Мы идём на поводу у этого выродка. Снова. Сколько можно?

— Так надо, — отрезал куратор. — Нам нужна медийная картинка. Злые и подлые Веласкесы подставляют невинных людей, отдают их в лапы плохих парней. Только потому, что те — против их власти. Нам нужна у них внутринациональная рознь. А добровольцы, какими бы важными ни были, даже своей гибелью вызовут лишь сплочение и уважение.

— Понял, Белый. — Небольшая пауза. — Этот хитрый чёрт всё рассчитал. Он знал, что мы будем вынуждены согласиться. Белый, я хочу знать, кто играет против меня ТАК. Я хочу лично выпустить ему кишки!

— Мухариб, над проблемой работают лучшие умы, — снова одёрнул куратор. — Жди и выполняй указания.

— Белый, я не смогу удержать парней. — А это террорюга о больном. — Они молодые, свежие. Как не попробовать?

Куратор какое-то время молчал. Видимо принимал сложное решение, брал ответственность. Но, наконец, принял:

— Хорошо. Но девки должны быть живы. И здоровы. Не переусердствуйте.

— Понял, Белый…

— Сукин ты сын! — восхищённо матерился на том конце Мегалодон. — Всё продумал! Я, признаюсь честно, до такого бы не догадался.

— Угу, я же говорю, у всех у вас зашоренное мышление. — Можно я хоть пять минут побуду в зените славы? — Потому я, ни разу в академиях не обучавшийся. Я не хвалю себя, сеньор бригадный генерал, я просто говорю как есть. В некоторых моментах от меня больше пользы, чем от вас. Проблема в том, что мои продвинутые идеи жёстко пересекаются с моей же вопиющей некомпетентностью в остальных вопросах. Потому я не могу, я просто не должен работать один! Мне нужны наставники, много, в самых разных областях. Только тогда становлюсь тем, ради устранения которого не пожалели «слить» причастность к заговору высоких семей.

— Хорошо, Хуан. — Его голос подобрел. — Со своей стороны прикрою, помогу всем, чем смогу. Но, понимаешь ведь, я далеко не всемогущ.

— Понимаю. — Я усмехнулся. — По другим направлениям также работаю. А пока извините, надо дальше заниматься делами. Лоран там?

— Да, готовятся. Уверенные в себе, сукины дети!

— Хорошо. Отключаюсь.

Девять. Наш обменный фонд составляет уже девять «добровольцев» из списка «совести нации». Многие, как предполагал, попрятались. Найдём, просто пока без них есть кого ловить. Один решил прикрыться охраной, открывшей огонь прямо в холле здания благотворительного фонда, в котором состоял в попечительском совете. Охрану пришлось бить на поражение — два трупа. Сеньора, долго не думая, Этьен также приказал пристрелить. «План Б» — я давал санкцию. Ибо чем потом лопатить дерьмо и разбираться с ним, кто, зачем и почему стрелял, проще списать всё на их дурость, а с мёртвых спросу нет, дело закрыто. Нет-нет, я не жестокий, я прагматичный — так всем будет проще. А иначе он ещё десятилетие будет трепать всем нервы. Нафиг пошёл — за свои поступки надо отвечать; приказал людям на поражение стрелять, в вооружённых до зубов боевиков, фактически посылая на смерть — пусть теперь и сам на том свете полежит. Принцип талиона.

— Инесс? — вызвал я.

— Да, мой господин? — томно ответила журналистка.

— Всё готово?

— Так точно, мой властелин! — В голосе не ирония, просто веселье. — Тоска моего сердца и хозяин дум во время самоудовлетворения!

— Но-но, мне не до шуток сейчас! — Своими комментами, признаюсь, паршивка выбила из равновесия. — Я сижу запертый в шести стенах, с заклинившим шлюзом, активно делаю вид, что меня убили, и даже не могу связаться с любимыми девушками. Давай без закидонов?

— Хуан, если не открывать клапан и не стравливать давление, мы двинемся крышей, — ёмко и предельно точно сформулировала она происходящее. — Поверь моему опыту. Так что подумай обо мне без одежды, властный плстелин! Должно помочь поднять настроение! — Усмешка и переход на серьёзный тон. — А так — всё хорошо, задачу поняла, текст выучила. Меня мучает всего один вопрос. Этот командор Гарсия… Я ему подчиняюсь или нет?

— Он не командор, он бригадный генерал, — поправил я. — Командор это аналогичное звание, но на флоте.

— Пупсик, я задала вопрос! — налился свинцом её голос.

Я про себя выругался. Блин, наделал сложностей с переподчинениями. Был бы там — всё было б понятно. Но я здесь, только зритель, оперативно вмешаться, если что, не смогу.

— Подчиняешься, но только пока его приказы не расходятся с моими прямыми установками, — как мог, сформулировал ответ. — Как сие реализовать на практике — методичек и инструкций пока не написал.

— Да не переживай, всё поняла, — успокоила она, и, видимо, улыбнулась. — Всё понимаю. Задница — она такая. Разберусь, не девочка. Лучше скажи, я красивая? — покрутилась она передо мной на вихре — изображение показывало её по пояс.

Я окинул её внимательным взглядом и поднял вверх палец:

— Я б тебя трахнул. А значит, этого захотят миллионы мужчин. Всё в порядке.

— Спасибо. А то реально вот некогда до ума себя доводить… — Улыбка.

— Хорошо. Теперь ублажи своего властного пластелина так, как только ты умеешь! — А теперь я напустил в голос показного веселья. — Доведи меня до бешеного экстаза!

— Да, пупсик! — Она послала воздушный поцелуй.

Через минут пять началось прямое включение. Снова по нескольким госканалам, с подхватом в лице трёх десятков ЛОМов, включая оба наших сайта. Инесс была растрёпанная и… Недокрашенная. Не просто так спрашивала про красоту. Но я считаю, что размалёванные стандартные куклы… Приевшийся вариант. Их и так много. А вот такая изюминка, красивая, но не идеальная женщина, притягивает к себе куда больше внимания. Особенно учитывая, как правильно подано то, что у неё в лифе. Я засмотрелся, оценивая, и чуть не прослушал начало, а её речь стоила того, чтобы слушать полностью:

— Сеньоры, с вами штаб антитеррора, и я, его пресс-секретарь Инесс Лоран. И мы ведём свой прямой репортаж с зоны парковки школы Кандиды де Хезус, куда сейчас доставят двух добровольцев, готовых обменять себя на двух маленьких ангелочков, находящихся в плену, у которых проблемы со здоровьем. К сожалению, террористы не отпускают заложников, даже тяжело больных и раненых, но сейчас сделали исключение в виду, видимо, критического состояния двоих детей.

Пауза, камера сдвинулась — осмотреть школу. А заодно чтобы зритель получше проникся реалистичностью: «Это не просто так, это не где-то, это рядом с тобой, мой друг».

— Что касается заложников, — вернулась центровка на неё, — то сегодняшним утром на сайте республиканской оппозиции была опубликована открытая петиция к королеве о замене руководства антитеррора, провалившего, по их мнению, освобождение заложников. Две сотни известнейших в стране людей подписали это обращение, текст которого вы можете скачать с сайта департамента безопасности — мы разместили его в разделах материалов пресс-службы, суть которого в том, что участвующие в операции командиры непрофессиональны, не могут договорится с террористами и выполнить их требования так, чтобы никто не пострадал.

Руководство штаба проанализировало это обращение и согласилось с выводами — да, у нас не получилось договориться. Однако эти прекрасные люди, подписавшие петицию, наверняка обладают недостающим безопасности опытом, и СПОСОБНЫ договориться с террористами. Они знают, КАК это сделать, и ЧТО говорить подонкам — иначе как бы они оценивали критерии работы спецслужб? Ты можешь сказать, что человек ошибся, что он не прав, только в том случае, когда знаешь, как надо было поступить правильно, иначе где критерий ошибочности? Ошибка в сравнении с чем?

Ошибка может быть только в сравнении с правильным вариантом, и применительно к подписантам петиции, спецслужбы провалили этот верный вариант поведения, известный им.

А потому её величество прислушалась к мнению штаба и дала согласие на этот эксперимент. А именно, представители интеллигенции, спортсмены, артисты и прочие, подписавшие петицию, отныне считаются добровольцами, и в случае необходимости могут ЛИЧНО уговорить террористов не творить злодеяния и отпустить детей. Давайте же поблагодарим за самоотверженность этих смелых, и, не побоюсь этого высокопарного слова. Великих людей, не побоявшихся сунуть голову в пасть зверю в стремлении спасти ангелочков!

Боже, сколько пафоса! И всё это — максимально серьёзным тоном. Я не сдержался и непроизвольно хрюкнул. Дайсон же рядом со мной не выдержал и скатился с кресла терминала, предварительно оттолкнувшись ногами, чтобы не задеть пульт. Его корёжило в приступе смеха. Ктулху был сдержан, но я видел, и этот бритый чёрт улыбался. Обернулся — улыбалась и Беатрис, смотрящая за трансляцией на диване. И только Снежка и её две девочки, находящиеся в гостиной, хранили внешнюю невозмутимость.

Лоран что-то говорила и говорила — я уже просто не мог вслушиваться, пока не появились действующие лица — четверо парней в лёгких скафах с закрытыми забралами пронесли на руках двух брыкающихся девиц. Знакомых девиц, номер один и три из моего списка претендентов на обмен. Одна — молодая блогер, описывающая жизнь тусовки, а именно моду в среде высшей аристократии. Другая — ведущая оппозиционного канала, которая три часа назад поливала нас грязью в собственном прямом эфире так, что аж хотелось плюнуть на конспирацию и послать группу туда, чтобы всё там расхреначили. Действие транквилизаторов не прошло полностью, но девочек немного отпустило, они понимали, что происходит и истерили так, что вся страна без прикрас понимала, насколько они «добровольцы». М-да, я снова поднял ставки до небес, и снова из-за этого что-то будет.

Но после уничтожения квартиры Бэль как-то не рефлексирую. Мир закончился, прежней Венеры больше не будет, а значит, пусть привыкают жить в новой реальности. Все-все привыкают. Эпоха безопасности подошла к концу.

Гермозатвор поехал вверх. Потом и створки разъехались. В шлюз, невидимые камерам, хлынули сотни микродронов разной конструкции — яйцеголовые обещали, что хотя бы несколько из них уцелеет. Я просто знал о том, что они туда хлынули. Хорошо. А то мы до сих пор не знаем, что происходит в некоторых помещениях. Минута. Парни вышли. Двое из них на руках несли бесчувственных деток. Позже выяснилось, тем просто дали успокоительное, живы-здоровы. Просто это дети, чтобы не сорвали процесс истериками. И дети и правда были в плохой форме — нервное истощение, истощение физическое. Как бы не запредельно, но с учётом их возраста… В общем, они и правда были на грани. Но это я прочту в сводке завтра, а пока я смотрел на тельца ангелочков и… Ни о чём не думал. Ибо уже всё было продумано заранее, сейчас же просто реализовывался алгоритм плана.

Концерт начался. Первый акт только что произошёл. Завтра будет второй, а после начинаем собственно то, ради чего запустили наш мини-«Оракул». Но это, пожалуй, уже в следующей главе.