Фронт в тылу вермахта

С ПЕРВЫХ ДНЕЙ ВОЙНЫ

Сколько лет прошло, а те первые дни войны так свежи в памяти — хоть дневник пиши…

Последняя мирная ночь была короткой и душной. Расположившись в одной из землянок на командном пункте 8-й армии, штаб которой три дня назад был выведен в район литовского города Шяуляй на командно-штабное учение, я пытался заснуть. Накануне довелось побывать в Таураге, где находился штаб одной из стрелковых дивизий Прибалтийского особого военного округа. Все только и говорили о приближении войны.

В 4 часа утра 22 июня 1941 года над нашим расположением раздалась стрельба. Несколько десятков самолетов завязали воздушный бой. Натянув сапоги и гимнастерку, я сразу направился на командный пункт 8-й армии. Командующий армией генерал-майор П. П. Собенников был внешне спокоен, хотя чувствовалось, что он уже во власти новых забот и дум.

— Что, началась война?

— Да, это война, — отозвался генерал.

— Какие поступают сообщения с границы?

— Противник наступает на участке всей армии.

В ту пору я служил в штабе Прибалтийского особого военного округа, переименованного в первый день войны в Северо-Западный фронт.

Командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, когда я появился в его землянке, разговаривал по телефону правительственной связи с начальником Генерального штаба РККА. Закончив говорить и закурив, генерал повернулся ко мне и сказал:

— Вот оно, товарищ Асмолов, какие дела.

Из рассказа Ф. И. Кузнецова стало ясно, что наши приграничные части подверглись нападению немецко-фашистских войск. Вражеская авиация нанесла удары по некоторым аэродромам, портам и железнодорожным узлам. Бомбили Ригу, Лиепаю, Шяуляй, Каунас, Вильнюс и другие города. 8-я и 11-я армии, входившие в состав округа, отражали удары противника.

К утру 23 июня сведения стали более полными. Стал ощутим размах приграничного сражения, развернувшегося в Прибалтике. Повсеместно наши войска оказывали врагу сильное сопротивление.

Уже в самом начале фашистского нашествия в активную борьбу с захватчиками включилось население охваченных войной районов Прибалтийских республик, как, впрочем, и население других районов страны. Это были первые проявления того могучего партизанского движения, которое впоследствии потрясло весь вражеский тыл. Во время отхода 125-й дивизии из Таураге к ней присоединилось много литовских солдат-резервистов. В местечке Кяльме взял в руки винтовки отряд юношей, а девушки стали санитарками.

Отряды литовских активистов вместе с 466-м полком этой дивизии в течение нескольких дней — с 24 по 29 июня — отбивали вражеские атаки на подступах к Шяуляю, разгромили моторизованный полк врага. На западе от Шяуляя отряд местных жителей, созданный Тельшяйским уездным комитетом партии, в ночь на 24 июня уничтожил вражеский парашютный десант.

Вместе с воинскими частями отважно бились с захватчиками отряды местных активистов, созданные в Плунгеском, Акмянском и Паневежском уездах. А когда фашисты ворвались в Шяуляй, рабочие городской нефтебазы открыли резервуары и выпустили 11 тысяч тонн оставшегося там горючего.

С невиданной стойкостью защищалась Лиепая. Гитлеровцы намеревались захватить город в первый день войны, но стянутые под Лиепаю вражеские войска не смогли справиться со своей задачей, и фашистское командование вынуждено было направить сюда дополнительные силы. В ряды защитников города влились батальон городского партийного и советского актива, боевые отряды работников милиции, Осоавиахима, торгового порта и железнодорожных мастерских, а также отряды рабочей гвардии, созданные в 1940 году после падения буржуазного правительства. Все эти формирования выросли за счет добровольцев из других учреждений и предприятий города. Молодежь объединилась в комсомольско-молодежный отряд под командованием члена ЦК ЛКСМ Латвии и секретаря Лиепайского укома комсомола, впоследствии выдающегося организатора партизанского движения в Латвии Героя Советского Союза Иманта Судмалиса. В сравнении с вражескими полчищами, осаждавшими Лиепаю, это были крайне незначительные силы. Но дрались они вместе с частями Красной Армии геройски и удерживали город до 28 июня.

Одна из гитлеровских газет в то время так писала об этих боях: «Чтобы попасть в другую часть города, нужно было пройти через мост, который красные удерживают всеми возможными средствами… Со стороны старой Лиепаи немецкие войска обстреливаются одетыми в штатское платье коммунистами. В тылу стреляют из окон, с крыш, из погребов: там прячутся большевики. В уличных боях коммунисты, видимо, чувствуют себя прекрасно. Борьба разгорается со всех сторон. Цветущий город превращается в развалины. В ночь на субботу Лиепая пылала, как древний Рим».

Сообщения об участии населения в борьбе с врагом, партизанских действиях поступали отовсюду. Это не было случайностью. Многие местные партийные работники прошли суровую школу подполья при буржуазных режимах. Они обладали опытом конспирации, умением в нелегальных условиях руководить трудящимися массами. Бесконечна была и патриотическая готовность советских людей, воспитанных Коммунистической партией, драться с врагом с оружием в руках в любых условиях.

Однако, несмотря на героическое сопротивление войск Северо-Западного фронта, фашистские танковые клинья все глубже врезались в нашу оборону. В начале июля 1941 года штаб фронта оказался в Пскове, а вскоре и в Новгороде. На одной из улиц Новгорода я встретил прибывшего из Москвы генерал-майора В. М. Бочкова, с которым был знаком еще до войны по совместной учебе в военной академии. Оказалось, что Бочков назначен членом Военного совета нашего фронта. Увидев меня, он пророкотал своим раскатистым баском:

— Это вы, товарищ Асмолов?

— Как видите.

И Бочков, прихватив меня, направился к начальнику штаба фронта генерал-лейтенанту Н. Ф. Ватутину. Тут же был решен вопрос о моем назначении заместителем начальника разведотдела фронта. Однако на этой должности я пробыл недолго. В июле 1941 года Военный совет принял постановление о создании при политуправлении отдела, на который возлагалась работа по организации партизанских отрядов и руководству их боевой деятельностью. Он получил наименование 10-го отдела политуправления — по дате принятия постановления. Меня назначили начальником этого отдела. В последующем по решению ЦК ВКП(б) такие отделы были созданы во всей действующей армии.

В эти дни член Военного совета фронта корпусной комиссар В. Н. Богаткин познакомил меня с директивой ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР партийным и советским организациям прифронтовых областей от 29 июня 1941 года.

— Как видите, — сказал Богаткин, — наряду с другими важными вопросами, связанными с организацией отпора фашистским захватчикам, Центральный Комитет партии придает особое значение развитию партизанской борьбы в тылу врага. Партия призывает сделать все, чтобы в занятых врагом районах развернули активные боевые действия партизанские отряды и диверсионные группы, чтобы партизанская война велась повсюду, чтобы в захваченных районах были созданы невыносимые условия для вторгшихся в нашу страну гитлеровских захватчиков.

Поднявшись из-за стола, Богаткин широким шагом прошелся по комнате.

— Обстановка на фронтах складывается так, — продолжал он, — что у нас с вами нет времени на раскачку. Создавайте отдел и одновременно связывайтесь с местными партийными органами и действуйте с ними в самом тесном контакте. Всю работу по организации и руководству партизанской борьбой мы должны координировать с Ленинградским обкомом партии. Парторганы на местах знают, что и как им делать. Из обкома туда даны соответствующие указания. Ваша задача — помочь ускорить создание партизанских сил в полосе фронта, заняться подбором и военной подготовкой командного состава, наладить связь с теми, кто уже ведет борьбу в тылу врага. Одним словом, вы должны взять в свои руки оперативное руководство партизанскими действиями на нашем участке фронта.

Разговор с начальником политуправления дивизионным комиссаром К. Г. Рябчим, ставшим моим начальником, закончился так:

— Идите к кадровикам, товарищ Асмолов, отбирайте людей в отдел, а если нужно, и в партизанские отряды.

18 июля 1941 года ЦК ВКП(б) принял постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск». Указывая на необходимость усиления руководства этой борьбой, Центральный Комитет партии подчеркивал: «…нас беззаветно поддержат в каждом городе и в каждом селе сотни и тысячи наших братьев и друзей, попавших теперь под пяту германских фашистов и ждущих с нашей стороны помощи в деле организации сил для борьбы с оккупантами». В решении ЦК ВКП(б) излагались принципы и организационные основы партийного руководства народной борьбой, развернувшейся в тылу фашистских войск с первых дней войны. Это постановление вооружало партийные и военные органы боевой программой дальнейшего развертывания партизанских действий на занятой врагом советской территории.

Обмениваясь мнениями относительно этой директивы, мы с начальником политуправления пришли к выводу о необходимости создания инструкции, которой бы руководствовались командиры, все партизаны в своей борьбе в тылу немецко-фашистских армий.

— Возьмитесь за ее создание, — сказал Рябчий. — Используйте, насколько это возможно, опыт партизанских действий в годы гражданской войны. Но главное — учтите специфику начавшейся войны, новые возможности советских партизан, техническую оснащенность врага.

20 июля 1941 года Военный совет фронта одобрил Инструкцию по организации и действиям партизанских отрядов и диверсионных групп. Она начиналась словами: «Партизанское движение в тылу врага является всенародным движением. Оно призвано сыграть огромную роль в нашей Отечественной войне». В инструкции говорилось, что партизанские отряды и диверсионные группы надо создавать в первую очередь на направлениях действий главных группировок противника, на его основных коммуникациях. Партизанские отряды должны быть организованы в каждом административном районе, но они могут и объединяться, действовать на территории двух-трех районов. В инструкции подчеркивалось, что только дерзкие, решительные и целенаправленные удары партизанских сил по наиболее важным объектам врага обеспечивают успех и оказывают существенную помощь Красной Армии. Сила партизан в том, что в их руках, а не в руках противника находится инициатива. Они нападают первыми, выбирают объект удара, время его нанесения, способы боя. Подробно излагались в инструкции методы партизанской войны, вплоть до борьбы с мехчастями и авиацией противника. Инструкция заканчивалась требованием «не ждать указаний сверху», действовать самостоятельно, руководствуясь требованиями партии о создании невыносимых условий для врага, уничтожать его на каждом шагу, срывать все мероприятия, оккупантов, чтобы «освободить нашу Родину от чужеземного фашистского нашествия».

Отпечатанная в 500 экземплярах, инструкция была разослана в комитеты партии прифронтовых районов, входивших в полосу Северо-Западного фронта. Несколько десятков экземпляров было направлено в Главное политическое управление РККА, откуда они были пересланы на другие фронты. Как свидетельствуют советские исследователи, это была первая инструкция по организации партизанских действий в Великой Отечественной войне. Она, безусловно, сыграла свою роль в обобщении накопленного опыта партизанской борьбы с фашистскими захватчиками.

В связи с постановлением ЦК ВКП(б) от 18 июля 1941 года «Об организации борьбы в тылу германских войск» и для решения назревших вопросов в организации и руководстве партизанскими силами Военный совет фронта провел во второй половине июля расширенное совещание, в котором приняли участие многие командиры и политработники, а также партийный актив прифронтовых горкомов и райкомов.

На этом совещании выступил секретарь Ленинградского обкома партии Т. Ф. Штыков, прибывший на наш фронт в середине июля в качестве одного из членов Военного совета. Среднего роста, полноватый, спокойный, он говорил неторопливо, но в его глуховатом голосе слышалась настоящая страсть, когда он обрисовывал создавшееся на фронте положение, обстановку, складывавшуюся в тылу врага, меры, принимаемые партийными органами по организации партизанских действий. Штыков говорил о роли и месте партизанского движения в борьбе против гитлеровской агрессии. Терентий Фомич хорошо знал партийный актив, места, где разворачивалась или могла развернуться партизанская борьба. Он рассказал о состоявшемся в Смольном в конце июня совещании секретарей райкомов и горкомов партии, на котором были даны четкие указания о развертывании партизанского движения на территории области, занятой врагом, и подготовке к партизанской борьбе в некоторых других прифронтовых районах.

— Работа, товарищи, в этом направлении проводится повсеместно, — заметил Штыков, — и с большим энтузиазмом. Огонь партизанской войны все больше охватывает тыл германских войск. Но надо, чтобы этот огонь превратился в настоящий пожар. Этого нельзя сделать без связи с теми партийными органами, что уже действуют в тылу врага. Ведь там, где сейчас враг, остались тысячи коммунистов — организаторов и участников партизанской борьбы. Они — наша надежная опора за линией фронта в начавшейся войне.

Т. Ф. Штыков рассказал, что Ленинградская партийная организация, имеющая богатые революционные традиции, с первых дней нападения гитлеровской Германии на нашу страну проявила исключительную энергию по выполнению директив и указаний Центрального Комитета партии в организации и развертывании партизанской борьбы в тылу немецко-фашистских войск. В первых числах июля обком возложил на группу партийных работников во главе с секретарем обкома Г. X. Бумагиным руководство партизанским движением на территории Ленинградской области. Партийному активу районов, которые захвачены врагом или которым угрожает оккупация, дано указание оставаться на местах, переходить на нелегальное положение и осуществлять руководство партизанской борьбой. Одновременно подбираются, а в некоторых местах уже действуют партийные организаторы — уполномоченные обкома. На них возложено непосредственное руководство партизанами и подпольем. Указания они получают от подпольных райкомов партии. Вся территория области условно разбита на секторы, в которые направлены или направляются партийные организаторы, а в прифронтовую полосу — оперативные группы обкома во главе с уполномоченным для организации партизанских сил, непосредственного руководства партизанским движением в своих секторах и установления тесных связей с командованием фронтов и армий. В самом Ленинграде начато формирование нескольких партизанских полков и многочисленных отрядов, которым предстоит в ближайшее время начать действовать в тылу врага.

На Военном совете выступил один из уполномоченных Ленинградского обкома партии, о которых говорил Т. Ф. Штыков, секретарь обкома А. Н. Шинкарев, возглавлявший оперативную группу с центром в Старой Руссе по руководству партизанским движением на юго-востоке области, куда входили Старорусский, Болотовский, Дновский, Дедовичский, Пожеревицкий и Порховский районы, оказавшиеся в полосе действий войск Северо-Западного фронта. Только что вернувшийся из-под Старой Руссы Александр Николаевич подробно рассказывал, сколько и где создается партизанских отрядов, какие вести поступают из-за линии фронта. Он говорил о горячем желании населения оккупированных врагом районов бить врага, развернуть широкие партизанские действия и о той помощи, которую должны оказать им в этом партийные и военные органы.

В ходе обмена мнениями рассматривались конкретные задачи дальнейшего развертывания партизанской борьбы в полосе фронта, а также насущные нужды партизан.

На совещании был решен очень важный вопрос об объединении партизанских отрядов в более крупные единицы — партизанские бригады. Необходимость этого вызывалась тем, что, как показал первый опыт, руководить небольшими партизанскими отрядами, число которых постоянно росло, а тем более подчинить их действия интересам войск фронта было очень трудно. К тому же с большинством из них не было связи, и это еще больше осложняло дело. Разбросанные по всей оккупированной территории Ленинградской области, партизанские отряды действовали, как говорится, по своему усмотрению, всяк на свой лад, зачастую без учета конкретных задач войск и общего положения, складывавшегося в полосе Северо-Западного и других фронтов, защищавших Ленинград.

Объединение партизанских сил в бригады подчиняло их этим задачам. Командование бригад представляло органы управления на местах, которые в создавшихся условиях наиболее отвечали нашим возможностям. С бригадами легче было поддерживать двустороннюю связь, силы бригад позволяли проводить более крупные операции в тылу фашистских войск. Вместе с тем входившие в них отряды могли выполнять многие задачи самостоятельно, но согласуй их друг с другом и действуя под единым командованием.

— Противник вынужден будет считаться с крупными соединениями партизан в своем тылу, — подчеркивал начальник штаба фронта Н. Ф. Ватутин. — Опасаясь ударов партизан, он увеличит гарнизоны в населенных пунктах, усилит охрану коммуникаций, особенно железных дорог и станций, а это потребует от него дополнительных контингентов войск.

— И другое хорошо, — говорил дивизионный комиссар К. Г. Рябчий. — Через бригады можно более действенно вести политическую работу среди населения, осуществлять взаимодействие с подпольными партийными органами.

«Организация партизанских бригад явилась крупным этапом развития вооруженного отпора в тылу врага, — подчеркивается в исследовании Ю. П. Петрова «Партизанское движение в Ленинградской области. 1941–1944». — Она дала возможность партизанским силам сохранить инициативу в трудной и напряженной борьбе с гитлеровской оккупационной армией, успешно решать новые, более сложные задачи. Создание бригад улучшило руководство вооруженными партизанскими силами, позволило направить усилия партизан на уязвимые звенья вражеского тыла, подчинить их действия общим задачам советских войск. Появилась возможность более успешно проводить рейды в тыл врага на большую глубину. Закрепленные за бригадами районы базирования благоприятствовали дальнейшему упрочению связей партизан с местным населением, развертыванию широкой политической работы. Устойчивая связь бригад с местным населением обеспечила постоянный приток нового пополнения, облегчила снабжение партизан продовольствием. Более прочной стала связь с советским тылом, который оказывал партизанам большую помощь вооружением и боеприпасами».

Спустя несколько дней Военный совет фронта утвердил план формирования первых партизанских бригад. Эту инициативу одобрил Ленинградский обком ВКП(б). Впервые в истории Великой Отечественной войны была найдена наиболее целесообразная форма объединения вооруженных партизанских сил, которая позволяла успешно действовать в тылу врага в современной войне.

Своеобразная обстановка царила в эти дни в Доме Красной Армии, где обосновался наш отдел. Имущество Дома Красной Армии, подготовленное к эвакуации, было вынесено во двор. По-всюду в ящиках и на стеллажах лежали винтовки, пулеметы, патроны, гранаты для формируемых партизанских отрядов. По двору сновали люди. Здесь можно было встретить молодого парня в ковбойке, старика колхозника с окладистой бородой, людей среднего возраста в штатской одежде, строгих, подтянутых кадровых военных и призванных из запаса, в новом, часто не по росту выданном обмундировании. Все это были добровольцы, направлявшиеся в тыл врага. Одни из них прибывали, другие, получив оружие и соответствующие наставления, убывали в районы сосредоточения партизанских сил.

Уже в эти июльские дни нам удалось провести инструктаж руководящего состава многих формируемых партизанских бригад и отрядов, поставить конкретные задачи по организации партизанской борьбы. Была разработана четкая структура отрядов. Их возглавляли командир, комиссар и начальник штаба. При штабе создавались группы связных, разведчиков и подрывников. Отряды состояли из двух-трех рот, роты из двух-трех взводов, взводы из двух-трех отделений. На каждый отряд выделялось в среднем 30–50 винтовок, оставшихся еще со времен гражданской войны. На одного партизана выдавались одна граната и несколько сот патронов.

Особой нашей заботой был подбор совместно с местными партийными органами командиров, комиссаров и начальников штабов партизанских бригад и отрядов. Людей, которые имели за плечами опыт партизанской борьбы, было мало. Приходилось тщательно «взвешивать» каждую кандидатуру, как говорится, семь раз отмерить, чтобы один — отрезать.

Судьбе было угодно свести меня с человеком, который сыграл большую роль в развитии партизанской борьбы в полосе Северо-Западного фронта. Это был начальник новгородского Дома Красной Армии старший политрук Николай Григорьевич Васильев. Стройный и подтянутый, он нередко попадался мне на глаза. Я видел его деловито обходившим двор, отдававшим необходимые распоряжения. Старший политрук был всецело поглощен своими заботами.

Оказалось, что родом Васильев из здешних мест. В годы коллективизации был избачом в деревне Русские Новики на Валдайщине. Не миновал деревенского активиста кулацкий топор. Но выжил. Продолжал работать в деревне. В 1929 году призвали в Красную Армию. Был пулеметчиком, младшим командиром, возглавлял комсомольскую организацию полка, работал инструктором политотдела, редактировал дивизионную газету.

Присматриваясь к Васильеву, которому в ту пору шел тридцать третий год, я все больше проникался к нему симпатией. Привлекали в старшем политруке и внешнее обаяние, и биография, и организаторская жилка, и столь необходимые в партизанских делах партийные и политические качества. Как мне казалось, из него мог бы выйти неплохой партизанский командир.

Однажды, встретив Васильева, я спросил:

— По всему видно, Николай Григорьевич, эвакуацию своего хозяйства вы заканчиваете. Какие планы на будущее?

— Есть приказ выехать на восток. Но, откровенно говоря, уходить в тыл не хочется.

— Ну, а пошли бы в партизаны?

Васильев словно ждал этого предложения:

— Давно об этом думаю. Смотрю на все, что вы тут делаете, и душу терзают сомнения. Если ваше предложение всерьез, то я немедленно обращусь к своему начальству.

Вскоре Николай Григорьевич был назначен командиром создаваемой под Старой Руссой партизанской бригады. Начальником штаба бригады стал помощник Васильева по Дому Красной Армии лейтенант Александр Семенович Афанасьев.

В один из дней, зайдя к члену Военного совета и секретарю Ленинградского обкома партии Т. Ф. Штыкову, который вместе с другими вопросами занимался и партизанскими делами, я получил его указание выехать вместе с Васильевым и Афанасьевым под Старую Руссу, где формировалась бригада, и оказать партизанам на месте необходимую помощь.

— Там сейчас как раз находится Александр Николаевич Шинкарев, — сказал Штыков. — Всю работу проводите с ним в тесном контакте. Александр Николаевич хорошо знает людей. Это сейчас очень ценное для нас обстоятельство.

По пути мы заехали в Старую Руссу, зашли в райком партии. Оказалось, что в районе и городе уже формируются партизанские отряды, один из которых создает член райкома Иван Иванович Грозный — заместитель директора леспромхоза. С ним первым мы и познакомились. Иван Иванович понравился нам своей энергией, решительностью, хотя внешне он и не выглядел столь боевым — росту был небольшого. Когда мы оказались у первого секретаря райкома Семена Михайловича Глебова, то сразу решили вопрос о назначении Грозного командиром партизанского отряда.

— Уж больно фамилия у Ивана Ивановича подходящая для партизанской борьбы, — заметил Васильев, в чью бригаду вливался отряд Грозного.

И это оказалось так. Проявив незаурядные организаторские способности, И. И. Грозный стал впоследствии боевым командиром одного из партизанских полков и воевал в тылу врага до самого изгнания оккупантов с ленинградской земли.

Семен Михайлович Глебов оказался видным мужчиной крепкого спортивного склада. В каждом его движении чувствовалась уверенность, сила. Так он и говорил — твердо, чеканя слова. Глебов рассказал нам о том, какая работа проводится райкомом партии по созданию партизанских сил, об указаниях, которые поступили по этому вопросу из Ленинграда.

Выяснилось, что в райком все время приходят люди с просьбой записать их в партизанский отряд. Желающих столько, что многим приходится отказывать. К тому же не всех можно принять: кого по состоянию здоровья, кого из-за важности участка работы, которой человек занимается, кого по каким-либо еще причинам. Резервы в районе большие.

— Знаю, — закончил Глебов, — что сейчас везде создаются партизанские бригады. А вот Старорусский райком почему-то обошли. Может быть, считают, что у нас людей на бригаду не хватит? Так это не так. Предлагаю сформировать в Старой Руссе партизанское соединение.

Так в системе партизанских сил Северо-Западного фронта появилась еще одна бригада, которую возглавил С. М. Глебов.

В Старорусских лесах, там, где создавалась одна из бригад, мы встретились с секретарем Ленинградского обкома партии Александром Николаевичем Шинкаревым, которого мне уже довелось видеть на совещании, проведенном Военным советом фронта. Спокойный и покладистый, Шинкарев оказался исключительно деловым и энергичным человеком. Неутомимо, с большой ответственностью подбирал он людей в бригаду и оказался, как и заметил Штыков, незаменим в главном — расстановке партийных сил в крупной партизанской единице. С его помощью удалось быстро подобрать комиссаров и секретарей парторганизаций отрядов из числа партийных работников. По его же рекомендации комиссаром бригады был назначен член Ленинградского обкома, первый секретарь Порховского райкома партии Сергей Алексеевич Орлов, который, как и Васильев, хорошо знал места, где предстояло действовать бригаде, а также вошедших в нее людей. Будучи на партийной работе, он много лет возглавлял крупнейшие парторганизации в Ленинградской области. В момент нашего приезда Орлова на месте не оказалось, и его назначение произошло заочно.

Васильев и Афанасьев остались под Старой Руссой, а я вернулся в Новгород. Зайдя к Т. Ф. Штыкову, я увидел сидевшего перед ним мужчину в коверкотовой гимнастерке и галифе.

— Знакомьтесь, — дружески сказал Терентий Фомич, — это первый секретарь Островского райкома партии Алексей Алексеевич Тужиков. По предложению Ленинградского обкома партии товарищ Тужиков поступает в ваше распоряжение.

Так произошла наша встреча с Алексеем Алексеевичем Тужиковым, который стал заместителем начальника 10-го отдела. А. А. Тужиков оказался на редкость чутким, отзывчивым, добросовестным и трудолюбивым человеком. Ленинградский рабочий и пограничник в прошлом, он с 1933 года был на партийной работе — сначала инструктором горкома партии в Пскове, затем секретарем Псковского райкома и окружкома, а с конца 1938 года первым секретарем Сошихинского райкома. В июне 1940 года А. А. Тужиков был избран первым секретарем Островского райкома партии. Большой опыт партийной работы позволял Алексею Алексеевичу быстро сходиться с людьми, а высокое чувство ответственности и личная отвага помогали выполнять различные поручения Военного совета фронта в тылу врага. Никогда не унывающий, всегда полный замыслов и планов, а главное — всегда готовый взяться за их осуществление и осуществлявший их, — таким был А. А. Тужиков. Благодаря ему было многое сделано для усиления ударов по тылам врага, в снабжении партизан всем необходимым, осуществлений ряда дерзких операций. С именем Тужикова связаны не только первые, самые сложные страницы партизанской борьбы в полосе Северо-Западного фронта, но и все последующие, когда он после моего отъезда на другой фронт возглавил этот участок работы.

В конце июля 1941 года Алексей Алексеевич Тужиков, которому было присвоено звание старшего батальонного комиссара, выехал в район Боровичей, где создавалась еще одна партизанская бригада.

Напряженные июльские дни 1941 года, связанные с организацией партизанских бригад и отрядов, закончились формированием значительных партизанских сил в прифронтовой полосе. Можно было доложить Военному совету фронта и Ленинградскому обкому партии, что на территории юго-восточных районов Ленинградской области создано 43 партизанских отряда, насчитывавших около 4 тысяч бойцов и объединенных в шесть партизанских бригад. Часть партизан уже развернула боевые действия в тылу 16-й немецкой армии из группы армий «Север», противостоявшей войскам Северо-Западного фронта.

О начале этих действий начальник Управления политпропаганды Северо-Западного фронта К. Г. Рябчий сообщал члену Политбюро, секретарю ЦК ВКП(б), первому секретарю Ленинградского обкома партии и члену Военного совета Северо-Западного направления А. А. Жданову: «В ночь с 25 на 26 июля группой партизан в количестве 25 человек Уторгошского отряда под командой зам. начальника отряда тов. Андреева в районе дер. Мелковичи произведен налет на отдельную автоколонну противника. Немцы боя не приняли, в панике разбежались и скрылись в лесу, побросав машины, мотоциклы и часть оружия. В результате этого налета партизаны уничтожили 3 грузовые автомашины и 6 мотоциклов. Взяли трофеи: 2 ручных пулемета, 3 винтовки, несколько десятков гранат. В одной из брошенных машин обнаружены боевые документы, которые отряд сдал части Красной Армии.

30 июля 1941 года Сольцевский отряд в количестве около 40 человек совершил в районе северо-западнее Сольцы налет на подходившую из глубины колонну пехоты. Пропустив разведку и охранение этой колонны, отряд внезапно, из засады, открыл из ручного пулемета и винтовок огонь. В результате колонна противника разбежалась по лесу, оставив на дороге убитых и раненых. По сообщению отряда, в этом налете у противника уничтожено огнем не менее 120 человек.

27 июля 3 партизана Уторгошского отряда — Кузьмин, Федотов и Ламов — были посланы руководством отряда на усиление засланной разведки одной части. В районе села Мелковичи, встретившись с разведкой противника, в перестрелке они убили мотоциклиста, мотоцикл захвачен. Затем эта объединенная разведка доставила в часть ценные сведения о расположении противника. Уторгошский партизанский отряд приобрел свыше 20 комплектов разного немецкого обмундирования, в том числе и офицерское. Нередко партизаны-разведчики выходят днем в немецком обмундировании для наблюдения за расположением войск в открытых местах.

Два партизана Уторгошского отряда в разведке 25 июля утром в селе Мелковичи внезапно встретились с 8 фашистскими мотоциклистами. Партизаны, не растерявшись, открыли из винтовок огонь по мотоциклистам и одного из них ранили. Фашисты боя не приняли, подобрав раненого, скрылись на мотоциклах.

От остальных отрядов за отчетный период сведений не поступало».

Эти первые, довольно скромные успехи партизан, действовавших в полосе фронта, дополнялись другими выступлениями советских патриотов против захватчиков, о которых в наших сводках не сообщалось. Партизанская борьба, начавшаяся с первых дней войны в оккупированных врагом районах, разворачивалась независимо от политуправления Северо-Западного фронта. Партизанская война против гитлеровских армий, вторгшихся на территорию Советского Союза, являлась ответом народа на фашистское нашествие, выражением его непреклонной воли защищать социалистические завоевания Великого Октября.

Поступали сведения о действиях партизанских отрядов и подпольных организаций, созданных в тылу врага партийными органами или возникших по инициативе беспартийных патриотов. Вот короткая история только одного подобного отряда. Он был создан в городе Дно. Поначалу отряд обосновался между деревнями Одернишино, Липовец и Вельское у небольшого озера Белое, вокруг которого раскинулось зыбучее, поросшее мелким кустарником болото. Сюда, на берега глухого озера, привел в июльские дни 1941 года партизанский отряд из 40 человек председатель Дновского райисполкома коммунист Василий Иванович Зиновьев. В прошлом путиловский рабочий, он в начале 30-х годов был направлен в Дновский район для проведения коллективизации. Был директором совхоза «Искра», а незадолго до войны трудящиеся района избрали В. И. Зиновьева председателем райисполкома.

В тревожные июльские дни 1941 года, когда в городе Дно была уже слышна артиллерийская канонада, сюда по пути в штаб Северо-Западного фронта заехал секретарь Ленинградского обкома партии Т. Ф. Штыков. В райкоме партии он встретился с В. И. Зиновьевым. Зиновьев доложил о подготовке города к обороне и начале эвакуации. Затем пошли осматривать город. Оказались в железнодорожном депо. По приветливым улыбкам на исхудавших, усталых лицах, по тому, как машинисты и рабочие разговаривали с Василием Ивановичем, Штыков понял, что Зиновьев здесь не просто свой, но и весьма уважаемый человек. В очерке Н. Масолова «Большевик с Путиловского» так передан разговор секретаря обкома с председателем райисполкома — Т. Ф. Штыков спросил В. И. Зиновьева:

«— Ну и сколько, ты думаешь, тебе осталось председательствовать?

— Судя по информации командира дивизии, отступившей от Порхова, — ответил Василий Иванович, — неделю.

— Считай меньше. Поторопись с эвакуацией. — Штыков испытующе посмотрел на Зиновьева. — А после в Ленинграде ждать тебя, что ли?

Зиновьев вскинул на секретаря обкома глаза. Помолчав немного, Василий Иванович тихо ответил:

— Терентий Фомич, не сомневайтесь: дновские подпольщики выполнят свой долг до конца».

Сердце рабочего и партийный долг подсказали Василию Ивановичу, где его место в трудный для Родины час. Вскоре у озера Белое вырос партизанский лагерь.

Однажды утром в деревне Ботаног женщины, шедшие по воду, с изумлением и радостью увидели, что все немецкие приказы и объявления сорваны с досок и стен, а на их месте наклеены листки бумаги с четко написанными заголовками: ««Дновец» — орган Дновского райкома ВКП(б) и исполкома райсовета». На листках было всего несколько строк: «Мы здесь, мы с вами, дорогие товарищи! Мы вас не бросим. Срывайте мероприятия немецких властей. Уходите к нам в леса. Партия с нами, победа будет за нами! Дновские партизаны».

В глубоком тылу врага — в Хотовани и Гаврове, Куровке и Липовке, в Бельском и Одернишино, прямо по соседству с немецкими гарнизонами, люди собирали на полях оружие и шли в лес к партизанам. Из города Дно, где разместился большой гарнизон противника, подпольщики по горстке, по килограмму вынесли партизанам больше пуда припрятанного типографского шрифта. Достали краску и бумагу. Газета «Дновец» стала печататься типографским способом. Вскоре экземпляр газеты обнаружил у себя на столе под стеклом начальник дновской полиции.

Спустя год после создания партизанского отряда дновцы писали: «За год борьбы с врагами мы пустили под откос 9 вражеских эшелонов с живой силой и техникой. В двенадцати местах взорвано железнодорожное полотно. Уничтожена дрезина с 8 офицерами, уничтожено 3 автомашины с немецкими автоматчиками, взорвано 8 мостов на шоссейных и 3 на железных дорогах, истреблено 895 гитлеровцев в открытых боях, сбито 2 самолета. Мы знаем, что впереди еще трудная борьба, но мы готовы бороться до победы…»

Подобные отряды возникали повсюду и сразу включались в борьбу с фашистскими захватчиками. В Дедовичском районе коммунисты создали два партизанских отряда. Два отряда было организовано в Поддорском районе, один — в Пожервицком, по три — в Псковском и Сланцевском районах, восемь отрядов создал Лужский РК ВКП(б) и т. д. К началу августа 1941 года в оккупированных районах Ленинградской области, по неполным данным, действовало 20 отрядов и около 60 партизанских групп, а к концу августа в юго-западных, западных и центральных районах области боевые операции проводили свыше 80 партизанских отрядов.

Большую помощь в развертывании партизанской борьбы коммунистам захваченных врагом районов оказывала партийная организация Ленинграда — колыбели пролетарской революции. Непосредственно в Ленинграде уже в первые дни и недели войны было сформировано 10 партизанских полков и множество отрядов из рабочих, инженеров, техников, служащих и студентов города. 6 из этих полков и 30 отрядов уже в июле 1941 года стали активно действовать за линией фронта, помогая местным партизанским силам дезорганизовывать и громить тылы наступавшей на Ленинград группы фашистских армий «Север», в том числе и в полосе действий войск Северо-Западного фронта, куда были переброшены из Ленинграда 5-й и 6-й партизанские полки под командованием К. Н. Воловича и Н. П. Петрова. Это были боевые полки ленинградцев. Душою их стали коммунисты. В полку К. Н. Воловича из 1000 добровольцев, основную массу которых составляли судостроители Балтийского завода, было, например, 400 коммунистов — больше половины партийной организации этого завода.

«Всесторонняя помощь партийной организации Ленинграда в развертывании партизанского движения в области во многом предопределила его размах, — пишет Ю. П. Петров в упоминавшемся уже исследовании. — Вооруженные партизанские силы Ленинградской области в начальный период войны были более многочисленны и лучше оснащены, чем отряды многих других областей. Они раньше других стали получать и необходимую партизанскую технику для диверсий. Некоторые отряды, формировавшиеся в Ленинграде, получали даже радиостанции — редкое явление в начале войны… Благодаря созданию партизанских частей и подразделений в Ленинграде обком ВКП(б) с самого начала войны добился значительного размаха партизанского движения на оккупированной врагом территории. Помощь Ленинграда районам области в развитии партизанского движения продолжалась и в дальнейшем, хотя и в меньших размерах».

31 июля 1941 года линию фронта перешла партизанская бригада под командованием Н. Г. Васильева, получившая наименование 2-й партизанской бригады. Ее костяк обосновался в Серболовских лесах у озера Полисто, а штаб — в деревне Вязовке. Перед бригадой стояла задача развернуть боевые действия в четырехугольнике между городами Дно — Старая Русса — Холм. — Локня. Именно здесь, в сплетении железных и шоссейных дорог, по которым проходили важнейшие коммуникации 16-й немецкой армии, предполагалось прежде всего использовать партизанские силы. Крупные Серболовские и примыкавшие к ним Полистовские леса, а также большие лесные торфяные болота, среди которых особо непроходимыми были Рдейские, обеспечивали наиболее благоприятные условия как для боевых действий партизан, так и для их базирования.

Вскоре командование бригады объединило созданные местными коммунистами партизанские отряды в Порховском, Дедовичском, Белебелковском, Сошихинском, Славковичском, Островском, Ашевском и других районах. Влился в бригаду и дновский отряд В. И. Зиновьева. Из советских воинов, оказавшихся в этом районе и перешедших на партизанские методы борьбы, были созданы отряды «Боевой» и «Храбрый». Спустя немного времени в бригаде оказалось 10 партизанских отрядов общей численностью около 1000 человек.

Особенно активно в этот период действовали в тылу группы армий «Север», в том числе и 16-й армии, партизаны, засланные непосредственно из Ленинграда и оказавшиеся в полосе Северо-Западного фронта. Некоторым из этих партизанских формирований боевые задачи ставило непосредственно командование Северо-Западного фронта. Так, например, упоминавшимся 5-му и 6-му ленинградским партизанским полкам давали инструктаж начальник штаба фронта Н. Ф. Ватутин, члены Военного совета Т. Ф. Штыков и В. М. Бочков. Объектом ударов ленинградских партизан стал Псковский железнодорожный и шоссейный узел, через который проходили основные коммуникации вражеских войск, наступавших на Ленинград и Старую Руссу. 5-й полк действовал в секторе Струги Красные — Псков — Дно и на прилегающих к нему шоссейных и проселочных дорогах, а 6-й полк в основном совершал диверсии на дорогах Остров — Псков — Дно.

Ленинградские партизанские полки действовали в тесном взаимодействии с местными партизанскими отрядами и отрядами, направленными из Ленинграда. «В районе деятельности были объединены для оперативного и политического руководства, — сообщал в отчете комиссар 5-го полка Н. Ф. Сенкевич, — партизанские группы и отряды: отряды Косицына, Власенко, Богданова (институт имени Лесгафта), отряд военфельдшера Жукова и местные небольшие партизанские группы».

Начав действовать в тылу врага во второй половине июля 1941 года, партизаны 5-го полка, например, уже вскоре произвели восемь крушений воинских эшелонов, прерывая движение вражеских поездов на отдельных железнодорожных участках от нескольких часов до нескольких суток. За 10 дней с середины августа было совершено 18 нападений на автотранспортные колонны и гарнизоны противника, во время которых было уничтожено свыше 460 гитлеровцев, подорвано 24 моста, уничтожена проводная связь на значительном протяжении. В связи с активными действиями партизан в секторе Струги Красные — Псков — Дно гитлеровцы были вынуждены отвести свои войска из многих сел. До середины сентября 1941 года партизаны удерживали в своих руках значительную освобожденную территорию.

Напряженные бои партизан с захватчиками развернулись и в других районах оккупированной территории Ленинградской области. Весь тыловой район вражеских армий «Север» в июле — августе 1941 года оказался под ударом целой армии советских патриотов.

Партизанская борьба, развернувшаяся на дальних и ближних подступах к Ленинграду, не имела себе равных. Это было первое в Великой Отечественной войне участие партизан в стратегической оборонительной операции Красной Армии. Партизаны в известной мере дезорганизовали руководство боевыми действиями войск противника, затруднили подтягивание его пехотных частей к вырвавшимся вперед танковым дивизиям, мешали перегруппировке частей и соединений, доставке горючего, боеприпасов, уничтожали живую силу и военную технику врага. Действуя главным образом на коммуникациях рвущихся к Ленинграду немецко-фашистских войск, партизаны вносили значительную лепту в ослабление их наступательных возможностей. Без преувеличения можно сказать, что партизаны помогли советским войскам остановить врага у стен Ленинграда.

29 июля 1941 года начальник политуправления фронта К. Г. Рябчий направил А. А. Жданову донесение, которое как нельзя лучше характеризует возникшую перед гитлеровским командованием проблему. Документ, составленный на основании обзора писем, найденных у убитых и пленных фашистских солдат, назывался «По вопросу о партизанском движении в тылу германских войск».

«В письмах солдат и особенно солдатам от их родных и близких, — сообщал Рябчий, — с начала июля впервые начинают упоминаться партизаны, действующие в тылу германских войск, наводящие панику не только на солдат, но и на население Германии.

Солдату Вальтеру Веме пишет 9.VII.41 г. жена: «Как видно из твоего письма, вы находитесь все время в опасности, так как у вас действуют партизаны. Это безусловно опаснее, чем на фронте».

Унтер-офицер Альберт Шуберт пишет своей невесте Лизе Пакул ат 15.VII.41 г.: «Эта война является настоящей войной нервов, ибо здесь мы имеем дело с партизанами. Красные так натравили народ против нас, что он способен идти на все… Поэтому предложено быть осторожными и смотреть в оба. Иными словами, пистолет нельзя выпускать из рук ни на минуту»».

Приведя еще множество писем, К. Г. Рябчий делал вывод о том, что опасность партизанской борьбы учитывалась германским командованием еще до войны. Это видно, например, из «директивы войскам об образе поведения в России», которая требует «беспощадных и энергичных мер по отношению к партизанам» (издана 19.VI.41 г.).

Теперь известно, что 1 июля 1941 года начальник гитлеровского генерального штаба сухопутных сил Гальдер записал в своем дневнике, что подавление сопротивления советского населения представляет серьезную заботу и что для этих целей не хватает охранных дивизий.

19 июля командующий 16-й немецкой армией генерал Буш, бывший до войны начальником русского отдела генерального штаба вермахта и слывший «специалистом по русским делам», издал приказ, в котором признал, что «необходимо считаться с фактом планомерной подготовки противником партизанской войны».

В начале августа 1941 года командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал Лееб вынужден был утвердить план, предусматривавший контрпартизанские меры в масштабе всей группы армий.

Послевоенные советские и зарубежные исследования подтверждают, что партизаны, действовавшие в тылу армий «Север», не давали покоя в прямом смысле этих слов даже высшему командованию противника. Западногерманский историк В. Гёрлиц в связи с этим замечает: «В Ленинградской области партизанская деятельность была временами столь активной, что командующий группой армий «Север» фельдмаршал фон Лееб вынужден был прекращать свои поездки на фронт». Ограничили поездки в войска командующие армиями, командиры корпусов и даже дивизий.

Признавая появление в тылу своих войск нового стратегического фактора, главное командование вермахта сообщало, что партизанское движение, развернувшееся на захваченной советской территории, создает угрозу «руководству войной». Принимая меры для «ликвидации» этого фактора, ставка Гитлера 16 сентября 1941 года издала документ «О подавлении коммунистического повстанческого движения», в котором, в частности, говорилось: «С начала войны против Советской России на оккупированных Германией территориях повсеместно вспыхнуло коммунистическое повстанческое движение. Формы действий варьируются от пропагандистских мероприятий и нападений на отдельных военнослужащих вермахта до открытых восстаний…

Проводившиеся до сего времени мероприятия, направленные против этого всеобщего коммунистического повстанческого движения, оказались недостаточными. Фюрер распорядился, чтобы повсюду пустить в ход самые крутые меры для подавления в кратчайший срок этого движения. Только таким способом, который, как свидетельствует история, с успехом применялся великими народами при завоеваниях, может быть восстановлено спокойствие».

К концу октября 1941 года ставка главного командования немецкой армии разработала «Основные положения по борьбе с партизанами».

В наиболее «популярной», если так можно выразиться, форме «правила» борьбы с советскими партизанами были изложены в широко известных «10 заповедях немецкого солдата по борьбе с партизанами». Приведу небольшие выдержки из этого документа:

«Мы, немцы, совершаем ошибку, думая, что если мы не наступаем или не обороняемся в прямом смысле этих слов, то и вообще не воюем. На самом деле война продолжается и тогда, когда мы выезжаем на поле за кормом для лошадей, жарим картофель себе и когда мы спим. Нельзя допускать того, чтобы русские, которые не могут с нами справиться в открытом бою, нападали на нас врасплох благодаря нашей беспечности, недопустимой в военное время…»

«Главный результат партизанской борьбы — беспокойство: страх, возможные слухи среди населения. Навредить нам партизаны смогут лишь в том случае, если у нас будет недостаточное охранение, т. е. если мы сами предоставим им такую возможность.

Оружие иметь при себе! Всегда и всюду!

Тот, кто смеется над этим правилом и во время сна оставляет свое оружие в соседней комнате, тот не герой, а глупец. Где, когда бы партизан ни появлялся, он всегда должен встретить огонь нашего оружия!»

Это была «всеобъемлющая» программа контрпартизанской борьбы, которая, по замыслу ее составителей, должна была привести к «умиротворению» захваченных территорий, поставить советских людей на колени.

Известно, как просчитались гитлеровцы. Партизанское движение выразило непреклонную волю нашего народа до конца бороться за честь и независимость своей Советской Родины, за свои социалистические завоевания.