Галактический патруль

Глава 17

Игорь Занкевич конечно же не посмел ослушаться и нарушить указания загадочного Ника, к которому он испытывал подсознательное почтение и даже страх, но которого он вместе с тем сознательно ненавидел все больше и больше по мере развития их знакомства. Игорь чувствовал, что этот чертов Ник не только не уважал его, а презирал и, может быть, по непонятным для Игоря причинам жалел, а против такого отношения вставала сама его самолюбивая и себялюбивая натура. Выполняя указания Ника, он покинул Болотки не по нормальной дороге, а через пресловутую «щуку», чавкающую своими бревнами в грязной жиже. Выбираясь по проселкам и лесам на шоссе, Занкевич был мысленно заторможен, два разных, но весьма острых чувства, путаясь между собой, беспокоили его вместо настоящих мыслей. Первое, очень светлое и радостное - чувство вдруг обретенной свободы, возможности распоряжаться самим собой по собственному усмотрению и даже прихоти. Второе, темное и мрачное - чувство брезгливости по отношению к лежащему на заднем сиденье Вове, храп которого назойливо напоминал ему о том, что вдруг обретенная свобода - состояние сугубо временное, которому через несколько часов придет конец. Выбравшись наконец на шоссе, идущее через Егорьевск на Москву, Игорь почувствовал, как два разных чувства, бродившие в его подсознании, как в темной комнате, вдруг естественно слились воедино и выплыли на свет Божий четко оформленной мыслью: он не хочет расставаться с обретенной свободой и не должен с ней расставаться. А раз не должен, то… Это логически неизбежное для сохранения свободы «то» сначала испугало молодого человека. Он обернулся и бросил взгляд на храпящего на заднем сиденье напарника, стоящего, а уж если быть точным, лежащего на его пути к свободе. Шоссе было далеко не безупречным, левое переднее колесо угодило в небольшую выбоину, руль дернулся и чуть не вырвался из рук. Игорь едва справился с вильнувшей машиной, задним числом похолодел от испуга, вытер тыльной стороной руки выступивший на лбу пот. Только и не хватало, что вляпаться сейчас в аварию! А то и отправиться без пересадки в мир иной. Как это ни странно, но нервная встряска, мысль о возможности нелепой потери вдруг обретенной свободы помогли Игорю сразу же, без дальнейших раздумий и проволочек принять окончательное решение.

Игорь Занкевич тяготился своей службой у Вербы - службой богато и сытно живущего, привилегированного мальчика на побегушках. Он не любил Вербу по тем же самым причинам, по которым подсознательно тихо, но страстно ненавидел человека, который высокомерно просил называть его Ником. Однако Верба хорошо платил и, сообразуясь с характером и способностями Игоря, в общем-то не впутывал его в грязные и мокрые дела, которые неизбежно сопровождают рэкет, бывший у его хозяина одной из статей дохода. И Игорь мирился со своим положением, хотя чем далее он служил Вербе, тем все больше беспокоился он за свою дальнейшую судьбу. Чувствуя безнаказанность, Верба все более наглел в своих и всегда-то авантюрных делах. С некоторых пор Игорь стал догадываться, что Верба вступил в контакты с фальшивомонетчиками и что именно на этом поприще он стал пополнять свою черную кассу поистине астрономическими суммами. Избиений, пыток и убийств, входящих на правах ординара в практику рэкета, Игорь особенно не опасался, тем более что прямого участия в такого рода делах не принимал. Рэкет Верба вел не против государства, а против частных предпринимателей. Совсем иной статус имеет фальшивомонетное дело! Когда речь идет о фальшивомонетчиках и соответствующем бизнесе, то государство, а стало быть, милиция и все иные охранные органы становятся поистине беспощадными. Никакие связи и прикрытия, никакие взятки и рокфеллерские подарки тут не помогут. Поэтому, почуяв дух фальшивомонетных дел, Игорь начал исподволь готовить себе пути ухода от Вербы. А путь, надежный путь, был, вообще говоря, только один - за бугор, в дальнее зарубежье. В России и сопредельных республиках, недавно бывших советскими, Верба легко бы достал его, преступные связи были у него дай бог каждому. Операцию «За бугор» Игорь проводил очень осторожно, используя собственные связи, которые, спаси и помилуй, никоим образом не должны были пересекаться с деловыми связями, контролируемыми Вербой. Поэтому лишь на второй год Занкевичу удалось нащупать в Питере человека, который за солидную сумму в инвалюте добыл ему липовый заграничный паспорт с липовой же визой на въезд в Швецию. Игорь предпочел бы ФРГ, с ее демократизмом по отношению к эмигрантам, или Италию, с ее неразберихой и чиновничьей продажностью, но выбирать не приходилось. Как говорится, лопай, что дают. В Швецию Игорь должен был отправиться как турист, а за дальнейшее его контрагент-переправщик ответственности на себя не брал, Игорь должен был выкручиваться самостоятельно. Однако по другому каналу Игорь нащупал в полупреступной шведской среде новорусского происхождения точку опоры. При наличии долларов или марок, а оные имелись, Игорю обещали прикрытие и приличное дело. Все было на мази, Игорь даже свою «Ладу» продал под тем предлогом, что намерен купить себе «БМВ». Оставалось дождаться случая, который позволил бы Игорю выбраться из-под колпака, под которым Верба держал всех своих ближайших сотрудников, на пару недель, чтобы основательно запутать и прикрыть свой след за бугор. И вот этот случай пода-рила-таки ему судьба в лице этого загадочного Ника! Исчезнет не только Игорь, исчезнет вся тройка, которую Верба направил в Болотки на дальнюю дачу Когана. Исчезнет навсегда! Гриня уже покоится в болоте, если, конечно, верить Нику, а не верить ему нет никаких оснований. Исчезнет и Игорь, только не тем необратимым путем, которым сгинул соглядатай Вербы, а просто затеряется в Швеции. Должен для полноты картины и абсолютной достоверности исчезнуть и Вова.

Должен! Если Вова останется в живых, он непременно явится пред светлые очи Косты и наплетет ему бог знает что. Коста доложит хозяину, и Верба, поскольку Вова остался в живых, организует тотальный поиск пропавших. Этого допускать нельзя. Ни в коем случае. Значит, Вова должен умереть. А про это только сказать легко. Конечно, Игорь притерпелся к будням рэкета и давно уже не считал жизнь человека священной. Жил, жил человек, жрал, пил, с девками забавлялся, а потом ослушался, сделал неверный шаг, засветился и - фью! Нет человека, будто никогда и не было. Но сам Игорь мокрыми делами никогда не занимался, упаси Бог. И сейчас, когда он уже твердо решил отправить Вову к праотцам, ему было муторно и тошно. Но что делать? Когда еще случай пошлет ему «Волгу» вместе с доверенностью на управление ею в течение месяца. «Волгу», на которой, не приобретая никаких билетов и не оставляя следов, можно за несколько часов добраться до Питера и пользоваться там ею, оформляя и организуя свое бегство за бугор. Игоря несколько смущала та легкость, та доверчивость, с которой Ник предоставил в его единоличное и в общем бесконтрольное распоряжение автомобиль. Смущало Игоря и жесткое предупреждение Ника, что он должен действовать в строгом соответствии с полученными инструкциями и что любое нарушение их может стоить ему жизни. Может быть, «Волга» заминирована? Вероятность этого была очень мала, какой дурак будет уничтожать ни за что ни про что машину, находящуюся в приличном состоянии и стоящую несколько миллионов? Но проверить следовало, причем не только машину, но и ключи к ней, и доверенность. И проверить как следует! Черт его знает, этого Ника.

Добравшись до моста через Цну, Игорь отыскал съезд к реке и поехал по паршивенькому проселочку, проложенному, очевидно, рыбаками, вниз по ее течению. Для утренних рыбаков было слишком поздно, для вечерних - слишком рано, поэтому берег был безлюден. Игорь загнал машину в заросли тальника, поставил на ручной тормоз, поскольку тут был уклон в сторону уреза воды. Некоторое время он посидел просто так, без мыслей в голове, отдыхая и стараясь возбудить в себе ненависть к храпящему на заднем сиденье Вове. Но из этой более подсознательной, чем сознательной затеи ничего путного не вышло. Вова был противен Игорю, тупой и жадный подонок, превращенный буднями рэкета в изощренного вымогателя и хладнокровного убийцу. И все-таки мысль о том, что вот здесь, в тальнике, ему хочешь не хочешь, а придется лишить этого отпетого подонка жизни своими собственными руками, вызывала у Игоря спазмы тошноты и дурноту. Чтобы избавиться от этого муторного состояния, Игорь вышел из машины, открыл капот мотора, багажник и принялся за тщательный осмотр подаренного ему волею судьбы и руками Ника автомобиля. Как и всякий член банды Вербы, а его организация была фактически не чем иным, как гангстерской организацией, то есть бандой американского образца, Игорь неплохо разбирался в автомобильной технике. И вообще у Игоря от рождения были, что называется, золотые руки. Он мастерил прекрасные браслеты, зажигалки, кольца, ножи - хоть сразу же отправляй их в ближайший к столице провинциальный краеведческий музей, хорошо разбирался в металлах вообще и в драгоценных в особенности, знал толк в настоящих камешках и самоцветах. Собственно, именно по этим причинам Верба приблизил его к себе. Но Игорь был не только талантлив по натуре, но и ленив и жаден - ему хотелось сразу и хотелось много. И по этим причинам он попал в поле зрения, а потом и под колпак Вербы, из-под которого ему теперь представился случай освободиться.

Осмотр мотора ничего не дал, стандартный мотор «Волги», ни одной лишней детали. А багажник пуст в том смысле, что, кроме домкрата и насоса с ножным приводом, там ничего не было. Домкрат привлек особое внимание Игоря, он взвесил его на руке и прежде, чем закрыть багажник, бросил на песок. При этом его чуть не вырвало. Игорь не поленился лечь под машину, благо под колесами ее был речной песок, осмотрел все, что можно было осмотреть, и опять ничего не обнаружил. После этого он вытащил из замка зажигания и со всем тщанием человека, понимающего толк в металлах, осмотрел ключи, которые Ник наказал ему выбросить в канализационную решетку. Ключи как ключи. И доверенность была как доверенность. И все-таки Игорь аккуратно оторвал снизу тоненькую полоску бумаги, предварительно согнув листок и пригладив сгиб ногтем. Рвалась бумага с некоторой натугой, как бы нехотя, но рвалась. Достав из кармана куртки свой «Ронсон», Игорь нацепил оторванную полоску на сучок, чиркнув зажигалкой, поджег конец длинного сухого прута и поднес пламя к бумаге. Полоска не воспламенилась и даже не скукожилась, как это бывает с такой же полоской пластика, а просто трепыхалась в теплых струях воздуха, идущих от пламени. Вот так, рвется как бумага, а не горит… «Ну и что? - сказал мысленно сам себе

Игорь. - Мало ли какая бумага может находиться у такого типа, как Ник?» Подумав, Игорь не стал снимать полоску бумаги с сучка, черт его знает, что произошло с ней после нагревания. Может быть, она ядовитой стала! Тянуть с задуманным, а помимо всего прочего, Игорь еще просто-напросто тянул время, более не было причин. Он распахнул заднюю дверцу и, захватив Вову под мышки, выволок его на песок. Вова был тяжелым, как куль с мукой, и таким же безвольным, только замычал и всхрапнул пару раз погромче. Игорь и боялся, что Вова проснется, и в то же время тайно надеялся на это. Что бы он стал делать, если бы Вова проснулся, Игорь не знал - в голове была странная пустота и легкость вроде той, которую он испытывал в фазе полета при прыжке с десятиметровой вышки. Но Вова не проснулся.

Когда все было кончено и Игорь спустил труп своего напарника вместе с привязанным к его шее домкратом в реку, ноги у него так ослабели, что он был вынужден сесть на песок. А потом его бурно вырвало. Пошатываясь, он поднялся на ноги, доковылял до «Волги», упал на сиденье за рулем и захлопнул дверцу. Ключа в замке зажигания не было. Игорь было запаниковал, но тут же вспомнил, что после осмотра он положил ключи в нагрудный карман. Вытащив ключи, он выбрал нужный для зажигания и не сразу, дрожала рука, сунул его в гнездо. И тут Игорь, прежде чем умереть вслед за Вовой, стал свидетелем удивительного явления: ключ вдруг довольно мелодично запел примерно так же, как порою поют колеса трамваев на крутых поворотах, только не так громко. Несколько долгих секунд продолжалось это тревожномелодичное пение, а Игорь остолбенело пялился на приборную доску машины. А потом раздался приглушенный полувзрыв-полувспышка, шарахнулись прутья тальника, осыпая листья, взметнулся к небу песок, перемешанный с тончайшей сиреневой пылью, в которую обратился Игорь Занкевич. Вряд ли бы кто сумел заметить, что «Волга», предоставленная в распоряжение Игоря Горовым, не взорвалась, а смялась, схлопнулась, превратившись в шарик величиною с вишню, и что этот шарик, взлетев вертикально вверх, шаровой молнией метнулся со сверхзвуковой скоростью к Болоткам.