Галактический патруль

7. КОСМОС. КОРАБЛЬ «ЗАРЯ»

Лохов терпеливо ждал, пока бортинженер закончит свой дисплейный диалог с бортовым компьютером. После вспышки эмоций: досады, злости на тех, кто готовил боевую часть к полету, отчаяния и надежды, - он сразу же, за считанные секунды взял себя в руки. Помог в этом опыт летной работы, недаром она была важнейшим звеном общей подготовки командиров-космонавтов. Авиация не прощает затянувшегося смятения души, на взлете и посадке решения в аварийных ситуациях принимаются не за секунды, а за их доли - промедление в них смерти подобно в буквальном смысле этого слова. Земля-то рядом! Волков, инженер до мозга костей и кончиков пальцев, пришедший в отряд космонавтов уже авторитетным в своих кругах инженером со степенью кандидата технических наук, но не прошедший тяжелой и прекрасной летной выучки, приходил в себя гораздо медленнее. Но приходил! Лохов видел, как постепенно розовеют землистые щеки Волкова, обретают привычную четкость движения его рук, выравнивается дыхание. Лохов его не торопил, видел по совокупности приборных данных, что они уже прошли наивыгоднейшую точку пуска «Урании» и что хочешь не хочешь, а придется выполнять повторный маневр сближения с кометным ядром, съедая дорогие на таком удалении от Земли, ох какие дорогие, резервы топлива!

- Ничего страшного! - поднял наконец голову Волков. - Скорее всего, ядерный заряд встал на боевой заряд и готов к работе. Отказала сигнализация, только и всего!

- Ну вот, а ты сразу помирать собрался, - сказал Лохов, давая бортинженеру время окончательно прийти в себя, благо до точки начала повторного маневра было еще добрых пять минут хода на этой черепашьей скорости расхождения.

- Собрался, - сконфуженно признался Волков и виновато пояснил: - Мне этот отказ боевой части раз десять снился. Горит табло «Ракета готова», а команда по взводу боевой части не прошла! Просыпаюсь в холодном поту, сердце колотится… слава Богу, сон. И теперь подумалось - сон. Сон, не может быть такого на самом деле! А как понял, что не сон, так и обмер.

- Ты поосторожнее со снами, Слава. Сон-то - в руку, - шутливо посетовал Лохов и уже другим тоном не сказал, а приказал: - Рассчитай маневр повторного захода через третью позицию.

- Самую дальнюю? - удивился Волков. - А топливо? Может не хватить для посадки.

Лохов помолчал, наливаясь рабочей злостью, но голос его прозвучал подчеркнуто спокойно:

- Ты можешь гарантировать, что ядерный заряд поставлен на боевой взвод? Что все дело в неполадках с цепью сигнализации?

Волков задумался всего на мгновение, хотя ответом своим снова превращал свой навязчивый кошмарный сон в леденящую своими последствиями реальность.

- Не могу! Не тот случай.

- Вот именно, не тот случай! - дал наконец волю своему раздражению Лохов. - Говорил я этим большеголовым, этим технократам-гринго, да и тебе тоже, что и цепь сигнализации надо делать по триплексной схеме! «Мистер Лохов, у нас свои традиции», «Мистер Лохов, мы гарантируем надежность всех систем управления, спешные переделки, даже верные в самом принципе, вряд ли могут ее повысить», «Мистер Лохов, избыток безопасности так же плох, как и ее недостаток, все в меру, как говорили латиняне». Вот теперь и гадай с этой разумной мерой - сигнальная лампочка перегорела или взрыватель не встал на боевой взвод!

- Да, - хмуро подтвердил Волков, - гарантий дать невозможно.

- А коли так, считай маневр повторного сближения через третью позицию. Нам нужна связь! А третья позиция - в стороне Солнца, стало быть, в зоне, противоположной выбросу вещества из кометного ядра. Там больше дырок для связи, меньше помех. Считай маневр через третью позицию и, благословясь, повторим заход.

Наблюдая, как Волков набирает задание компьютеру, Лохов вслух размышлял:

- Связь нужна как воздух! Для переговоров, для консультаций, для получения добра на пуск «Урании» в такой нештатной ситуации.

- А если разрешения не дадут? - будто мимоходом спросил Волков, не прерывая работы.

- Тогда и будем думать.

- А что думать? Мы же все решили еще на Земле!

- Рад это слышать. Но не торопи события. Нужна связь!

- А если связи не будет?

- Не каркай! Будет связь, должна быть. И добро на пуск будет. Все будет, Слава… А топлива, я вижу, действительно в обрез.

- Даже хуже, вряд ли хватит на посадку. - Волков поднял глаза на командира. - Может быть, пересчитать маневр на вторую позицию?

- Нет, только на третью! Там шансы на связь выше, а нам нужна связь. Черт с ним, с топливом! На сближение с Землей и геоцентрирование хватит?

- Вполне.

- Ну и ладно! С геоцентрической орбиты нас уж как-нибудь стащат. Или топливом подзаправят, или перейдем на спасательный корабль. На Байконуре стоит в готовности беспилотный грузовик, готовится к старту «Заря-II». На Канаверале наготове «Шаттл» без этой проклятой «Урании» на стыковке. Вытащат нас с орбиты, не дадут пропасть! Сейчас самое главное - связь.

Данные выхода на третью позицию были перепроверены, после чего Лохов подал их на ходовой блок. Теперь оставалось ждать начала маневра, в расчетную точку которого космический корабль должен был выйти через полторы минуты. Оставалось ждать, когда включится двигатель и отработает первый из серии маневровых импульсов тяги.

- Связь! - твердил Лохов. - Самое главное сейчас - связь!

Наверное, только теперь, освободившись от бремени текущих забот и окончательно овладев собой, Волков по-настоящему осмыслил всю важность установления контактов с Землей. На лицо его набежало облако того характерного, тягостного раздумья, которое овладевает человеком, когда он все пытается и никак не может вспомнить нечто известное, хорошо знакомое, но словно угорь ускользающее из объятий памяти. Потом раздумье сменилось недоумением, а недоумение несколько растерянной улыбкой.

- Командир! А почему бы нам не попробовать багамскую приставку?

Секунду Лохов осмысливал услышанное, а потом схватился за голову:

- Как же мы забыли о ней? Растяпы!

- Они же твердо не обещали, - рассудительно заметил Волков. - Поэтому и забыли.

Приставку, которая якобы позволяет резко повысить возможность связи из космоса в условиях атмосферы и космических помех, привез на Байконур представитель станции космического слежения, расположенной на Багамских островах. Типичный англичанин - в хорошо сшитом костюме, высокий, сухопарый, немногословный, но экспансивный, склонный к афористичности выражений и мягкому юмору, обращенному прежде всего на самого себя и уже потом на окружающих. Это был инициативный шаг Багам, получивший, правда, одобрение НАСА. Инициативных предложений, связанных с операцией распыления кометного ядра, было великое множество, ими не столько занимались, сколько стремились как-нибудь отделаться от них. Но англичанин, с весьма многозначительным именем Ллойд, которое вряд ли могло способствовать популярности его начинаний в программе «Комета», проявил такую настойчивость, что в конце концов добился личной встречи с бортинженером корабля «Заря-1» Волковым. Ллойд умело расхваливал свою приставку, любовно называя ее «Смеш» и напирал главным образом на то, что бортовой ее блок весит меньше килограмма, основной же модуль, с большой книжный шкаф величиной, остается на Багамах и его параметры никак не должны волновать экипаж космического корабля. Красочно описывая чадящую на всю Солнечную систему ионизированными газами комету Шенона, англичанин давал понять, что вблизи кометного ядра приставка «Смеш», и только приставка «Смеш» может помочь связи с Землей - ничем другим современная техника просто не располагает. Слушая лаконичные, но очень красочные и напористые описания Ллойда, Волков ощутил, как в его памяти ожили некие воспоминания о прочитанных книгах. Жестом прервав экспансивную тираду англичанина, Волков вежливо спросил:

- Сэр, мы действительно можем рассчитывать на эту приставку, если пропадет связь?

- Ну, - тонко улыбнулся Ллойд, - если быть откровенным, именно это нам и хочется выяснить.

Волков от души расхохотался, видимо, несколько громче и откровеннее, нежели это позволительно по международным стандартам, потому что смеявшийся вместе с ним англичанин поглядывал на него с недоумением, если не с тревогой. Но когда Волков пояснил, что разговор их почти слово в слово продублировал диалог Тура Хейердала с англичанином, красочно рекламировавшим отпугивающие достоинства «акульего порошка», смех Ллойда стал таким же откровенным.

Волков посоветовался с Лоховым, Лохов вышел на руководство программой «Комета», приставку «Смеш», специально ориентированную на связь со станцией слежения на Багамах, установили. И благополучно забыли о ней в ворохе дел, который рос, слов-но снежный ком, по мере приближения старта «Энергии». О приставке «Смеш» мог напомнить лишь маленький тумблер, затерянный на самом краешке вспомогательного пульта управления. Честно говоря, Волков не без труда отыскал его и переставил в положение «Работа». А Лохов успел к этому времени и огорчиться, и обнадежиться. Огорчиться потому, что Багамы сейчас находились не в самой лучшей зоне связи, а обрадоваться по той причине, что с каждой секундой поворота Земли вокруг своей оси условия эти должны были улучшаться.