Гардемарин Ее Величества. Инкарнация

Глава 1

— Уходим, быстрее! — в негромком мужском голосе отчетливо звучала паника. — Быстрее же, ну!

— А как же он? Бедный мальчик… Неужели мы оставим его здесь?

Второй голос — на этот раз женский — прозвучал совсем близко, буквально в нескольких шагах. И только потом я услышал сначала жужжание, а за ним — тихий ритмичный писк. Прямо над ухом работал какой-то аппарат, то и дело выдающий пульсирующие сигналы. Бип, бип, бип — в такт ударам сердца.

Это что, кардиограф? Да еще и с аппаратом ИВЛ?

— А что мы, по-вашему, должны делать? Не собираетесь же вы тащить его на себе?

Незнакомка наверняка хотела возразить, но не успела. Откуда-то снизу раздался звук, который я уж точно не спутал бы ни с чем. Раскатистый и чуть суетливый треск автомата. То ли американский патрон, то ли отечественный «пять сорок пять».

Значит, дело плохо. И самое время явить себя этому недоброму миру. Даже через «не хочу», которое норовило вдавить меня обратно в подушку… а заодно и обратно в уютную темноту.

Пробуждение оказалось не из приятных. Ничего не болело, но на груди будто лежала бетонная плита, и мне едва хватало сил поднимать ее без помощи со стороны. Еще до того, как открыть глаза, я почувствовал, что тело буквально опутывают какие-то провода и трубки, а на лице закреплен намордник респиратора. Именно он и давал мне дышать… раньше.

Первым делом я отодрал какие-то датчики, приклеенные пластырем к груди, а потом стянул с лица маску. Галогеновая лампа под потолком давала совсем немного света, но и его хватило, чтобы резануть по глазам. Так сильно, что я на мгновение перестал видеть собственную руку, вцепившуюся в провода на лбу.

Нет. Не собственную. Худое запястье и пальцы с отросшими ногтями могли бы принадлежать пацану лет шестнадцати или около того, ни никак не взрослому… ладно, уже стареющему мужику слегка за шестьдесят.

Чужая рука.

Последнее, что услужливо подкинула память — прием у Юсуповых, на Фонтанке. Встреча с самим князем, потом с иберийским послом. Усталость и дорога домой. Темнота, прохлада, моросящий мелкий дождь, пробки на набережной… Тогда мы ехали не в Инженерный замок — в Петергоф. Летом я обычно жил там, подальше от столичной суеты. Старое скрипучее кресло, какие-то документы, вечерний чай, душ, резкая боль в груди…

И все. Дальше — пустота, а сразу за ней пробуждение здесь, в чужом незнакомом теле. А значит… Нет, думать буду позже — ведь и без того исчезающе-малая вероятность, что появление в больнице людей с оружием никак не связано с моей скромной персоной, теперь устремилась к нулю.

Я сбросил тонкое одеяло и сел. Моих потенциальных спасителей, конечно же, уже и след простыл. Только в коридоре раздавались торопливые шаги. Внизу продолжали грохотать выстрелы, и в воздухе пахло не только порохом, но и самым обычным дымом с примесью какой-то больничной химии. Кто бы ни пожаловал сюда по мою душу, они явно не мелочились и крошили из автоматов все, что попадалось на пути. Охрану, персонал, пациентов, случайных посетителей, технику… наверное, поэтому до сих пор и не поднялись сюда.

Я ухватился рукой за стойку с капельницей, кое-как поднялся на ноги и выдрал из вены катетер. Потом добрел до двери, вышел наружу и тут же уперся взглядом в табличку.

Ординаторская.

Ага, мне сюда. Не лучшее время для размышлений о внешнем виде, но это все же лучше, чем щеголять голым задом в больничной рубахе. Я отодрал с кожи остатки трубок и пластыря и принялся одеваться. Джинсы с ботинками нашлись в первом же шкафу, более-менее подходящая по размеру рубашка — во втором. Подумав, я заодно прихватил и халат с вешалки. Так себе маскировка, но в первую очередь незваные гости будут искать не врача, а пациента.

Закончив с обновками, я шагнул обратно к двери и уже там остановился, опершись плечом на стену. Самая обычная возня с пуговицами отняла столько сил, будто я в одиночку разгрузил целый «КаМАЗ» с кирпичами. Первые несколько минут тело двигалось на чистом адреналине, но теперь тревога чуть отступила, и атрофировавшиеся мышцы тут же напомнили о себе болью.

На Дар рассчитывать тоже не приходилось: он не исчез в новом теле, однако вместо привычного потока я ощущал лишь жалкую струйку, которой не хватило бы даже зажечь спичку. Неудивительно — и резерв, и мощность так или иначе завязаны на сознание, а я бог знает сколько провалялся овощем.

А Конструкты… Должны быть на месте — что им, Конструктам, сделается? Над этим телом поработали лучшие Конфигураторы Империи, буквально напичкав его всеми возможными и невозможными улучшениями и защитными схемами. От базовых до настолько тонких и сложных, что они наверняка до сих пор существуют в единственном экземпляре — повторить такие почти невозможно.

Это хорошая новость. А плохая — воспользоваться всем этим богатством с нулевым резервом я пока не смогу. Нет, конечно, примерно треть Конструктов вполне самодостаточна и сработает в любом случае… хоть как-то. Но сейчас мне пригодились бы все. Особенно те, что способны превратить тощего юнца в почти неуязвимую боевую машину. Ненадолго, всего на три-четыре минуты. Но чтобы покинуть больницу, хватило бы и их.

Спуститься по лестнице. Прорваться на улицу через главный вестибюль. И заодно размазать по стенам любого, кто решит встать у меня на пути. Обычных людей с оружием, Одаренных, легкую технику… или даже тяжелую — плевать. Будь со мной хотя бы треть привычной мощи, это здание стало бы братской могилой.

Мечты, мечты. Пока мне едва хватило сил выйти обратно в коридор, и одеревеневшее тело двигалось исключительно на морально-волевых. Спускаться вниз было бы равносильно самоубийству, так что я вывалился на пожарную лестницу и кое-как поднялся на пару пролетов. Первые ступеньки дались нелегко, но потом ноги и спина, видимо, решили, что жаловаться бесполезно, и зашагали бодрее. На стене маячила цифра три — значит, я лежал на втором.

И я даже успел поверить, что без приключений доберусь наверх, когда дверь впереди распахнулась, и в проеме появилась плечистая фигура в камуфляже. Не армейской расцветки — что-то черное, явно импортного образца. Такое обычно носят спецы из особых подразделений. Или наемники. Или террористы… да, в общем, кто угодно.

— Доктор, значит… Студент? — проговорил боец, поднимая автомат. — Ну, прости, брат. Ничего личного.

Маска, закрывавшая половину лица, приглушила голос, однако суть я уловил. И тут же бросился вперед и чуть влево, уходя с линии огня и ребром ладони сбивая уже нацеленное в меня дуло. Такой прыти боец явно не ожидал, и длинная очередь ушла куда-то вбок, кромсая стены и проехавшись по ушам сердитым грохотом. Отстрелявшись, автомат напоследок лязгнул затвором и стих.

А его владелец, наоборот, взревел и толкнул меня плечом так, что мы оба едва не покатились кубарем вниз. На мгновение я вдруг увидел лицо напротив совсем близко. Озверевшие от ярости глаза за пластиком тактических очков. Темные, почти черные — зрачки расширились так, что радужка почти исчезла. Парень то ли принял какой-то наркотик, то ли перед штурмом вколол один из новомодных «боевых коктейлей». Термоядерная химия добавляла сил, ускоряла движения…

Но на умственных способностях, похоже, сказалась не лучшим образом — иначе боец непременно догадался бы полезть за пистолетом и в упор разрядить весь магазин вместо того, чтобы душить меня и колотить головой обо все подряд.

Меня, светлейшего князя Владимира Градова, Одаренного первого ранга, прозванного Серым Генералом, посмел тронуть какой-то обдолбанный болван!

Наверное, злость меня и спасла. Сделала то, что не смогли ни разум, ни воля, ни тренированное десятилетиями умение оперировать магией. Дотянулась до заложенной кем-то потолковее меня мощи, и запертый внутри Конструкт ожил. Время на мгновение будто застыло, и я увидел, как сквозь кожу на запястьях пробивается свет. Выгравированная прямо на сухожилиях схема работала на полную мощность, разгоняя тело до сверхчеловеческих пределов.

Противник был чуть ли не вдвое тяжелее, и физической силы мне не хватало даже сейчас, однако состязание в скорости я выиграл без труда. Вывернулся, освобождая локоть, скользнул кончиками пальцев по чужой «разгрузке», нащупал нож и ударил снизу вверх, вгоняя короткий обоюдоострый клинок под челюсть по самую рукоять.

Хватка на моих плечах ослабла. Боец отступил на несколько шагов, бестолково шаря ладонями по груди. Посмотрел на мокрые от крови перчатки, захлюпал, выплевывая сквозь маску алые фонтанчики и, наконец, повалился на пол.

Откат от использования Конструкта догнал в ту же секунду. Усталость рухнула на плечи такой тяжестью, что я съехал вниз по стене. Больше всего хотелось закрыть глаза и посидеть так хоть пару минут, но грохот на первом этаже ненавязчиво намекал, что у меня нет даже одной.

Соберись, генерал. Отдыхать будем потом.

Стиснув зубы, я потянулся к поверженному бойцу. Вцепился в куртку на боку с третьей или четвертой попытки перевернул.

Так. Что нам тут может понадобиться? Однозначно — пистолет. Голыми руками я много не навоюю, перестараться с Конструктами в нынешнем состоянии — гарантированно угробить и без того еще не ожившее до конца тело, а вот огнестрел — то, что нужно. Вытащив из кобуры боевика пистолет, я повертел его в руках. Самый обычный серийный «Глок», но с навороченным обвесом. Щечки-накладки, лазерный целеуказатель на планке снизу… Я проверил магазин, выковырял из подсумка на «разгрузке» второй и сунул в задний карман джинсов.

И хватит. Больше вряд ли понадобится: полноценной перестрелки я сейчас могу и не выдержать. Ноги еле ходят, и их уж точно не стоит нагружать себя еще и автоматом — тремя килограммами пластика, стали и навороченной тактической электроники. Слишком тяжелый, слишком громкий, слишком… В общем, слишком.

Я снял с боевика рацию, прицепил сзади на пояс джинсов и повесил на ухо гарнитуру.

— Кречет-один, доложи, что у тебя?

— Держим первый этаж, все чисто. Персонал пытался покинуть здание, пресекли.

— Принято. Кречет-два, доклад!

— Заканчиваем прочесывать второй этаж. Объект не найден.

— Ищите, мальчишку, ищите, мать вашу! Лет шестнадцать на вид, лежит на аппарате. Он должен быть здесь!

Голос у того, кто отдавал приказы, был густым и глубоким, но будто расщепленным надвое. Похоже, мужчина когда-то изуродовал связки криком и так и не смог восстановиться до конца — гласные то и дело срывались в звериное рычание.

Интересно, кто это вообще такой? И на каком этапе произошла утечка? Об этом теле и его назначении во всей Империи знали всего человек шесть, включая…

Ладно, думать буду потом. Сейчас нужно уходить, и, желательно, поскорее.

— Кречет-три, доклад.

Тишина.

— Кречет-три, на связь!

Молчание.

Ответить Кречет-три уже не сможет — мешает нож в голове. А значит, сейчас они поймут, что что-то пошло не так, и отправят сюда подкрепление.

— Кречет-два, на третий этаж! Быстро! Проверьте, что там! Времени мало!

Так. Подниматься выше нельзя — зажмут и расстреляют, как в тире. Нужно уходить вниз. Обратно на второй этаж, в окно — и прочь отсюда. Прыжок с шести метров это тело выдержит без особых последствий… должно выдержать.

Силы понемногу возвращались: Конструкты работали, в экстренном порядке латая связки и мышцы, пролежавшие без движения… Сколько? Впрочем, какая разница? Главное, что я больше не рискую свалиться пол при каждом шаге. Я добрел до пожарной лестницы в другом конце коридора, прислушался, и, не услышав ничего подозрительного, толкнул дверь.

Вперед! То есть, вниз!

Стоило мне спуститься всего на один пролет, как снизу загрохотали тяжелые шаги.

— Да твою ж… — простонал я.

Двое, спешат наверх. Куда быстрее меня, и бежать уже некуда — придется драться. Опершись о стену плечом, чтобы видеть пролет, я сжал пистолет обеими руками и затаил дыхание. Сердце бухало в ушах в ритм солдатским ботинкам. Главное — успеть первым. А там…

Первый боевик появился из-за поворота. Я вскинул пистолет, и красная точка целеуказателя скользнула по стене, перепрыгнула на одежду и на мгновение замерла на переносице под очками. Бам! Бам! «Глок» сердито лягнулся, норовя вырваться из пальцев, но дело свое сделал: фигура в черном молча завалилась назад, прямо на своего напарника.

Дистанция, приятель. Дистанция.

Покойный подарил мне несколько драгоценных секунд, однако и плохую службу тоже сослужил, заслонив второго боевика от выстрелов. Я высадил остатки магазина в копошащийся внизу клубок тел, но то ли не смог вывести из строя, то ли вообще не попал в живого. Удерживая товарища, как щит, он свободной рукой поднял автомат и нажал на спуск.

Затвор неторопливо задергался, выбрасывая гильзы, и раскаленные кусочки металла помчались в мою сторону, расходясь огненным веером. Злые и проворные, но все же не настолько, чтобы догнать ускоренное до сверхчеловеческих пределов тело. Конструкт снова дал мне шанс, но использовать его следовало быстро. Я скользнул плечом по стене, уходя от пуль, и одним прыжком махнул вниз через весь пролет.

Сил хватило всего на один полноценный удар, но и его оказалось достаточно. Полыхнувший огнем кулак пробил насквозь тело мертвеца и с хрустом врезался в плоть еще живого боевика. Послышался треск ребер, я раскрыл ладонь, и, схватив скользкий комок, дернул его на себя, вырывая из груди.

Готово.

— … два, Кречет-два! Что там, мать вашу, происходит? — пробился сквозь грохот в висках уже знакомый голос. — На связь! Доклад!

Извини, хриплый. Доклада не будет.

Я переступил через боевиков и спустился по лестнице вниз, придерживаясь за стену. Вой сирен где-то вдалеке слышался уже давно, чуть ли не с самого моего пробуждения, но полиция явно не торопилась связываться с целым отрядом вооруженных до зубов боевиков. Наверняка ждали подкрепления — и, похоже, дождались.

— Внимание всем кречетам! Покинуть объект! — кажется, тот, кто командовал операцией, принял какое-то решение. — Я складываю здание. У вас минута!

Плохо. Очень плохо. И даже не ясно, что хуже — что все здесь вот-вот взлетит на воздух, или что командир боевиков оказался Одаренным. И не ниже третьего-четвертого ранга — раз уж собирался в одиночку разнести целый больничный корпус.

До спасительного окна было всего ничего, но счет в буквальном смысле шел на мгновения. Последние метры коридора я даже смог пробежать. Вцепился в ручку, дернул на себя и сразу же полез на подоконник. Даже не разглядывая, куда придется падать — зачем расстраиваться раньше времени? Где-то за спиной грохотали тяжелые шаги, но вряд ли хоть кого-то в больнице сейчас интересовал человек в белом халате, решивший поупражняться в прыжках с высоты. Боевики мчались по лестницам, спасая собственные жизни.

— Десять секунд! — снова загремел голос в наушнике. — Девять! Восемь! Семь, шесть, пять…

Желудок подскочил куда-то к горлу, я полетел вниз и врезался в землю сначала подошвами ботинок, а сразу за ними коленом и свободной рукой, проминая кулаком газон. Наверняка довольно шумно, но звук удара тут же исчез за грохотом за спиной.

Я не видел сам взрыв, однако и без этого весьма неплохо представлял себе работу Одаренного боевика третьей категории: концентрированная энергия обрушилась на здание сверху… или полыхнула где-то внутри, расходясь в стороны и ломая толстые каменные стены, как картонную коробку. Над головой пролетела уже опустевшая исковерканная оконная рама, а следом за ней посыпались и обломки. Нестерпимый жар впивался в спину, и я чувствовал, как тлеет на ней халат.

Конструкты выдержали: все вокруг на мгновение превратилось в полыхающий ад, но сам я остался невредим. И даже смог увидеть сквозь пламя, как в темноте за больничной оградой движутся проблесковые маячки полицейских авто. Стражи порядка, наконец, явились выполнить свой долг.

Но сражаться у больницы было уже не с кем: где-то в полусотне метров от меня угловатые силуэты боевиков хлопали дверцами, запрыгивая внутрь, и через несколько мгновений машины — два микроавтобуса и здоровенный черный джип — с визгом шин сорвались с места и помчались прочь. Хриплый удрал, так и не закончив работу.

Пускай. Деваться ему теперь все равно некуда: я не видел лица, зато запомнил голос. Достаточно хорошо, чтобы узнать хоть через полгода.

А дольше мои враги обычно не живут.